Об историчности Христа 2

Почему библейская картина мира не совпадает с современными представлениями

Часть 4. Об историчности Христа

Автор: Аксёненко Сергей Иванович

Оглавление

Часть 4. Об историчности Христа

Глава 1. Небиблейские доказательства того, что Иисус Христос историческая фигура

Глава 2. Об авторстве Евангелий и новозаветных чудесах

Глава 3. Где родился Иисус — в Вифлееме или всё-таки в Назарете

Глава 4. Пророков нет в отечестве своём

Глава 5. Почему братья и сёстры Иисуса не вписываются в догматы

Глава 6. Библейские свидетельства о совместных детях Иосифа и Марии

Глава 7. Непростые взаимоотношения в семье Иисуса

Глава 8. Как Христос относился к употреблению спиртных напитков

Глава 9. Существовало ли соперничество между Крестителем и Христом

Глава 10. Иудеи и язычники в проповеднической деятельности Христа

Глава 11. Обрезание, как самая существенная помеха для раннего христианства

Глава 12. Разногласия между Петром и Павлом

Глава 13. Иисус и его брат Иаков — жаркие споры о вере

Глава 14. Противоречия родословных Иисуса и мог ли плотник Иосиф быть царского рода

Глава 15. Противоречия в Евангелиях, как свидетельство описания событий, имевших место в действительности

Глава 16. Противоречие с исцелением слуги сотника — кто прав Матфей или Лука

Глава 17. Повторяющиеся имена как показатель подлинности исторического документа

Глава 18. Упоминается ли в Библии родная тётя Христа

Глава 19. Сила личности Иисуса

Глава 20. Как выглядел Христос

Первые главы этого раздела книги см. здесь:

writercenter.ru/library/istoriya/monografiya/ob-istorichnosti-hrista-1/491897.html

Глава 11. Обрезание, как самая существенная помеха для раннего христианства

Отменять ветхозаветные ограничения и работать с язычниками начал Христос, а продолжил это апостол Павел. Конечно не он один, но приобщение язычников к церкви, причём в массовом порядке — в первую очередь его заслуга. Недаром Павла называют апостолом язычников. Именно благодаря деятельности этого апостола христианство вышло за пределы иудаизма и стало религией всех народов, которые пожелали присоединится к нему.

Павел не только много сделал для отмены пищевых запретов, но и для отмены такого болезненного обряда, как обрезание. Апостола язычников поддержали и другие апостолы на Иерусалимском соборе. По сути, именно с этого собора христианство перестало быть одним из направлений иудаизма и стало самостоятельной религией, хотя данный процесс происходил постепенно, начался ещё при земной жизни Христа и закончился через несколько лет после Иерусалимского собора.

Из-за обрезания многие язычники не присоединялись к христианству. Если женщинам в то время такое присоединение было лёгким и безболезненным, то мужчина должен был пройти через непонятный, болезненный и опасный (исходя из уровня медицины да и гигиены того времени) обряд. Незабываем, что в тогдашнем обществе доминировали мужчины. И если мужчина присоединялся к христианству, то за ним, как правило, присоединялась и его жена, и дети.

Необходимость делать обрезание настолько сильно мешала присоединению язычников к христианству, что если бы не отменили этот обряд, то христианство осталось бы одной из иудейских сект и затерялось бы во глубине веков.

Монотеизм привлекал в то время к иудаизму определённое количество язычников. Но большинство не становились прозелитами и не вступали в иудейскую общину именно из-за обрезания. Появился даже слой людей, которых называли «чтущие Бога» (другое название — «боящиеся Бога» — см. Деян. 10:2, 22). Это были верующие, участвующие в иудейских богослужениях, но не присоединяющиеся к иудаизму из-за нежелания делать обрезание и соблюдать ещё несколько обременительных обрядов и запретов этой религии.

Хотя дело не только в болезненности и опасности обрезания. Были и другие неудобства, связанные с ним. Вот что писал известный исследователь Библии Эрнест Ренан:

«Обрезание было для взрослых обрядом болезненным, небезопасным и в высшей степени неприятным. Это была одна из причин, закрывавших для евреев возможность участия в общей жизни и делавших из них обособленную касту. В банях и гимназиях, немаловажных элементах древних городов, обрезание подвергало еврея всевозможным насмешкам. Каждый раз, что греки или римляне обращали внимание на это, раздавался взрыв шуток. Евреи были на это очень чувствительны… Иные, желая избежать насмешек и выдать себя за греков, старались скрыть признак своего происхождения путём хирургической операции… обращение в еврейство чаще случалось среди женщин, чем среди мужчин; они не сталкивались с самого же начала с искусом, противным и неприятным во всех отношениях».

Также в определённой степени препятствовали переходу язычников в христианство пищевые запреты иудаизма на употребление свинины и ряда других продуктов, а главное — идоложертвенного мяса даже не запрещённых иудаизмом к употреблению в пищу животных. Того дешёвого мяса, которым торговали языческие храмы, мяса животных, которых приносили в жертву языческим богам. Иерусалимских храм, между прочим, тоже торговал мясом таких же животных, но оно не считалось идоложертвенным, так как этих животных приносили в жертву Яхве (Иегове). Мясо, которым торговали храмы стоило дешевле прочего. Это было очень серьёзной экономической проблемой для людей того времени.

Поэтому не удивляйтесь (когда встретите об этом в Новом Завете), что такой ничтожной, по нашему разумению теме, как употребление идоложертвенного мяса, посвящено в Библии столько много места. Для людей того времени, эта тема была отнюдь не ничтожной, а одной из важнейших экономических проблем.

Ведь языческие храмы были крупнейшими, а по сути — единственными торговцами дешёвым мясом. Люди регулярно приносили жертвы богам. В храмах скапливалось много мяса, при том, что появлялось оно там по внеэкономическим причинам. Кому-то надо было срочно задобрить того или иного бога, вот он и приносил в жертву быка или барана. Значит мясо появлялось в языческом храме не потому, что был экономический спрос на него, а потому, что кто-то захотел попросить нечто у того или иного бога. И это, не говоря уже о празднествах в честь того или иного бога, когда жертвоприношения были массовыми. А холодильников тогда не было. И если языческий храм не продаст срочно мясо жертвенного животного, то оно просто протухнет. Поэтому и продавали его по бросовым ценам. А иудейский закон запрещал покупать такое мясо и соблюдающим закон приходилось платить гораздо больше за точно такой же продукт, покупая его у не связанных с языческими храмами торговцев.

Важно отметить, что иудейский храм, где убивали жертвенных животных был только в Иерусалиме. Поэтому мясо там ещё можно было купить по сносным ценам. А остальные города были по отношению к Иерусалиму в дискриминационном положении. Особенно страдали евреи диаспоры, проживавшие в языческих городах, так как не могли вместе с остальными согражданами покупать дешёвое мясо языческих храмов и вынуждены были брать более дорогое у мясников.

Апостол Павел очень хитро выкрутился с идоложертвенным — он предложил, чтобы христиане не исследовали какое мясо они покупают на торгу (1Кор. 10:25), хотя там продавалось очень много не кошерного мяса. По сути Павел дал разрешение на идоложертвенное, но сделал это так, чтобы людей не мучила совесть, когда едят его. Очень деликатный и тонкий ход. Также Павел разрешил есть идоложертвенное, когда христианин шёл в гости к язычнику (1Кор. 20:27), там такое мясо можно было встретить с ещё большей вероятностью, чем на рынке. И только если кто-то прямо скажет — вот я тебя угощаю идоложертвенным, то надо было отказаться (1Кор. 10:28). Но какой нормальный язычник будет заявлять такое в присутствии своего христианского друга.

Однако пищевые запреты не главное. Главное, что мешало распространению христианства, как уже говорилось выше, это обрезание.

Тем более, что немалая прослойка «боящихся Бога» язычников сочувствующих монотеистическому в то время иудаизму, соблюдавших посильные для себя обряды, но не присоединявшихся к еврейской религии из-за обрезания — была важным резервом. Ведь если христианство первым из других течений иудаизма отменит обрезание, то к христианам перейдёт и часть «боящихся Бога» других направлений иудаизма.

И это, не говоря уже о потенциальной работе с язычниками, не связанными с иудаизмом. Здесь таился огромный резерв для зарождающейся церкви. И этому светлому будущему препятствовало обрезание.

Отмена обрезания и других тяжелых для людей того времени запретов иудаизма, привела к тому, что христианство вышло из своей еврейской колыбели и распространилось по многим и многим народам. Ведь раньше, чтобы стать христианином, надо было вначале присоединиться к иудаизму, а теперь можно было стать христианином напрямую, минуя еврейскую религию.

Подчёркиваю, что я здесь высказываю лишь своё мнение и пишу не с позиций религиозного богослова, а с позиций светского историка. Всё же Иисус, каким его изображают Евангелия в первую очередь иудейский проповедник, который начал расширять сферу своей деятельности на язычников. Я думаю смерть (земная смерть) помешала ему закончить это. То, что не успел доделать Иисус, доделал Павел.

Но так или иначе Новый Завет, составленный в то время, когда христианство широко распространялось среди язычников, зафиксировал Христа, как иудейского, в первую очередь, проповедника. Как отмечалось выше, на момент составления Евангелий это было невыгодно христианам и, если бы такого не было на самом деле — никто подобного не стал бы записывать в Библию.

И только со временем Иисус расширяет проповедь на все народы:

«И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (в более современных переводах — всем людям — С.А.)» (Мк. 16:15);

«И проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима» (Лк. 24:47).

Глава 12. Разногласия между Петром и Павлом

Ниже будут приведены другие доказательства историчности Христа не столь значительные, как выше и, если так можно выразится — не прямые, а косвенные.

Для начала упомянем о явно выраженных разногласиях между двумя главными апостолами Петром и Павлом. Эти разногласия зафиксированы не в самих Евангелиях, а в других, примыкающим к ним книгах Нового Завета также написанных, если так можно выразиться, по горячим следам. По результатам земной жизни Христа.

Пётр и Павел, а если исходить из важности для христианства, то — Павел и Пётр, являются двумя главными апостолами. И если Петра выделял так или иначе сам Христос из среды учеников, то Павел даже не видел Иисуса в земной жизни. Мог конечно видеть из толпы, когда того вели на казнь, но об этом упоминаний нет. По утверждению Павла Христос ему являлся уже после распятия. А Пётр, наоборот, был ближайшим учеником. По традиции считается, что Пётр учитель иудеев, а Павел — язычников.

И если бы Пётр и Павел не были реальными людьми, современниками Христа, один из которых знал Иисуса лично, а другой лично знал людей, хорошо знавших Христа; если бы противоречия между Петром и Павлом не были реальным историческим фактом, то специально выдумывать такое о двух своих главных апостолах христиане не стали бы.

Вот, что писал апостол Павел об апостоле Петре:

«Когда же Петр пришёл в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечён их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?» (Гал. 2:11-14).

В свою очередь, апостол Пётр, отзываясь о Павле с уважением, всё же указал на то, что в его посланиях «есть нечто неудобовразумительное» (2Пет. 3:16).

Как видно из послания Павла противоречие между ним и Петром произошло на почве того является ли христианство частью иудаизма, или оно для всех людей. Стоит ли заставлять христиан из язычников становится иудеями, соблюдать обрезание и пищевые запреты Ветхого Завета, чтобы прийти к Христу или можно обойтись без всего этого?

Ко времени спора Пётр признал, что христианам из язычников не стоит соблюдать иудейский закон, об этом сказано и в вышеприведённом тексте Павла и есть отдельный рассказ, как Пётр сам имел видение, в котором Христос повелел ему не соблюдать иудейские пищевые запреты (Деян. 10:9-16). Тем не менее в присутствии христиан, вышедших из иудейской среды Пётр, как мы видим из приведённого выше свидетельства апостола Павла, пошёл на попятную. Точнее не столько на попятную, сколько боялся оттолкнуть от христианства некоторых выходцев из среды ортодоксальных иудеев, признавших Иисуса мессией. Понятно, что после такого они уже не совсем ортодоксальные, но спросим себя — продолжили бы они обрезать своих детей, если бы апостол Павел не предпринял публичный выпад против апостола Петра? Конечно продолжили бы, а там, где обрезание, там и пищевые запреты Ветхого Завета, национальная замкнутость и всё остальное, что отменил Новый Завет. И получилось бы так, что или христианство осталось бы одной из иудейских сект и исчезло бы со временем, или что раскол церкви на иудействующее крыло и языческое крыло произошёл бы ещё во время апостолов. Пётр и Павел, а также другие апостолы предотвратили это, хотя возможно небольшая часть евреев-христиан осталась в то время в лоне иудаизма и в конце концов растворилась в этой религии.

Поступок Петра по-человечески понятен. Он признал правомерность отказа от ветхозаветных ограничений и не соблюдал их в среде новых христиан, крещённых из язычников. Когда же к нему пришли его старые коллеги христиане-иудеи, он не хотел оттолкнуть их и стал соблюдать ветхозаветный закон. Он попал в неловкое положение и ему пришлось выбирать, как ему казалось меньшее из двух зол. Поэтому он «стал таиться и устраняться» пытаясь избегать совместных трапез со своими новыми антиохийскими друзьями, христианами выходцами из язычников. Несмотря на высочайший авторитет Петра, как ближайшего ученика самого Христа, Павел не побоялся публично выступить против него.

Судя из того, что мы знаем об истории раннего христианства, Пётр не стал настаивать на своём заблуждении, но не до конца признавал авторитет более образованного апостола Павла, когда писал, что в его посланиях «есть нечто неудобовразумительное». Правда добавлял, что из-за того, что послания Павла трудны для понимания, то «невежды и неутверждённые, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2Пет. 3:16). Хотя, наверное, надо привести данный текст в более современном переводе, так как синодальный сильно устарел да, если честно, он с самого начала был не везде удачен, как уже говорилось выше.

Вот, что писал апостол Пётр о посланиях апостола Павла в новом переводе:

«В них есть много такого, что не легко понять, и невежественные и неутверждённые люди искажают их, как и другие Писания, к своей собственной погибели».

Хотя, как мне кажется, на фоне некоторых других текстов Библии, типа книг Исайи, Иеремии или Иезекииля — послания Павла ясны и понятны. Но не будем забывать, что апостол Пётр, в отличии от апостола Павла не имел серьёзного образования. Выходцу из простых рыбаков было тяжело полемизировать с высокообразованным Павлом римским гражданином.

Но так или иначе, а Библия фиксирует разногласия между двумя главными апостолами, а этого не произошло бы, если бы эта полемика не происходила в действительности.

Да и сам факт того, что один из двух главных апостолов — Павел не знал Христа в земной жизни является косвенным доказательством историчности Христа. Доказательством того, что реальный Иисус умер к тому времени, когда Павел начал свою бурную проповедническую деятельность. По крайней мере, Иисус не существовал к тому времени в качестве человека из плоти и крови, живущего среди других людей.

Тут же нужно сказать несколько слов об отречении Петра. Это может служить ещё одним косвенным доказательством историчности Христа, так как Иисус сказал о Петре:

«Я говорю тебе: ты — Пётр (Пётр — камень, скала — С.А.), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:18-19).

И вот такой человек, человек-кремень трижды отрёкся от Христа в самый тяжёлый момент. Понятно, что Христос сам предсказал это, да и слово «отрёкся» тут не совсем точно передаёт суть. Пётр просто не хотел выдать себя; не лез, как говорится на рожон; возможно он хотел поберечь себя хотя бы для того, чтобы попытаться освободить Христа или ещё для каких-нибудь важных событий. Возможно слова, так называемого, отречения вырвались у него чисто механически. Всё-таки верный ученик хотел проследить куда повели учителя, пленившие того люди.

Точнее будет сказать, что Пётр чисто по-человечески растерялся после ареста учителя.

Но тем не менее формально Пётр отрёкся, а Иисус вскоре простил ученика и по Воскресению из всех апостолов Христос первым явился именно к Петру (Лк. 24:34, 1Кор. 15:5) и утвердил его пастырем над своими агнцами (Ин. 21:15-17).

«Но Он сказал: говорю тебе, Пётр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречёшься, что не знаешь Меня… Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Пётр между ними. Одна служанка, увидев его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним. Но он отрёкся от Него, сказав женщине: я не знаю Его. Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Пётр сказал этому человеку: нет! Прошло с час времени, ещё некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин. Но Пётр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь. И тотчас, когда ещё говорил он, запел петух. Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Пётр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоёт петух, отречёшься от Меня трижды. И, выйдя вон, горько заплакал» (Лк. 22:34, 55-62).

Разумеется, отречение Петра позволяет объяснить почему назначенный Иисусом главный апостол после земной смерти учителя по сути утратил своё первенство. Ведь главным организатором церкви, особенно на главном в то время направлении — крещении язычников, стал Павел. А традиционную ветвь — иудейскую по сути возглавил брат Господень Иаков праведный, о котором мы уже говорили в главе, посвящённой братьям и сёстрам Иисуса. Ведь именно Иакову принадлежит итоговое выступление на упоминаемом выше первом церковном соборе, который называют Иерусалимским по месту проведения и Апостольским по участникам. И хотя Пётр выступал на этом соборе (Деян. 15:7) (как, впрочем, и Павел — Деян. 15:12), Иаков выглядит куда более внушительно (Деян. 15:13-21), именно он формирует основные решения собора и по сути ведёт его.

Возможно утрата роли Петра частично связана с его отречением, хотя скорее всего — с личными качествами. Простой рыбак мог возглавлять церковь, когда она была малочисленной и состояла в большинстве своём из небогатых необразованных людей. Но когда церковь разрослась, когда в неё влились представители средних и даже высших, в социальном плане, слоёв общества; когда появилось множество грамотных людей, искушённых богословов — неудивительно, что такие люди как Павел отодвинули Петра на второй план.

А что касается Иакова, за которым стояли другие родственники Христа, то они, поначалу не признававшие его («братья Его не веровали в Него» Ин. 7:5), пришли в созданную Иисусом организацию, когда она стала массовой и в силу родственных связей с мессией, что было немаловажно для тогдашнего общества, смогли занять видное место в церкви.

О том, что Иаков Праведный не сразу поверил в Иисуса косвенно свидетельствует апостол Павел, когда перечисляет в Первом послании к коринфянам последовательность явления Иисуса тем или иным людям (1Кор. 15:5-8). Вначале в этом списке названы двенадцать апостолов (вообще-то тогда их было одиннадцать, но слово «двенадцать» было общепринятым наименованием ближайших учеников), причём из двенадцати апостолов особо выделен Пётр. Потом Иисуса видело более пятисот человек. И только за ними назван Иаков и прочие апостолы, надо полагать, речь идёт о семидесяти апостолах о которых упоминает Лука (Лк. 10:1). После этого, в самом конце списка, Павел называет себя.

Глава 13. Иисус и его брат Иаков — жаркие споры о вере

Мне кажется, что именно Иаков Праведный был организатором попытки семьи Иисуса отвадить его от проповеднической деятельности и силой увести домой (Мк. 3:21) о которой говорилось выше. Дело в том, что Иаков был истово верующим человеком как показала его последующая деятельность. Поэтому он был горячо непримиримым к Иисусу, когда считал, что его брат идёт против веры отцов. И стал таким же горячо верующим в Иисуса, когда понял, что его брат мессия. Недаром Иаков получил прозвище Праведный.

Точно такой же путь проделал апостол Павел, который был яростным гонителем христиан, когда считал, что они выступают против веры и стал горячим сторонником Иисуса, когда признал его мессией. Судя по всему, и Павел, и Иаков умели веровать искренне, энергично и страстно что проявилось как в их христианской деятельности, так и в более ранней, направленной против учения Христа.

Эта мысль о роли Иакова Праведного в семье Иисуса много проясняет для меня. В списке братьев Иисуса он назван первым. Значит из четырёх младших братьев Христа Иаков являлся старшим. Скорей всего он был ненамного моложе Иисуса. Детей в то время старались рожать быстро, в молодом возрасте, не тянуть с продлением рода, да и помощников хотелось вырастить побыстрее. Поэтому скорей всего Иаков был всего на год или полтора младше Иисуса, то есть они были практически ровесники. Мы знаем, что в зрелом возрасте и Иисус и Иаков стали религиозными деятелями. Это значит, что предпосылки к этому были у них и раньше. Знаем мы также, что Иаков и другие братья поначалу не признавали Иисуса. Значит между ними велись религиозные споры. Несомненно, что такие споры в то время велись с использованием ветхозаветных книг. А что может лучше подготовить проповедника, чем участие в богословских спорах? В полемике оттачивается стиль, находятся аргументы. А так как Иисус и Иаков были братья, жили вместе, по крайней мере в молодые годы, значит могли спорить днём и ночью.

Это во многом проясняет как Иисус к началу проповеднической деятельности оказался столь подготовленным человеком. Некоторые фантазёры даже приписывали ему учёбу в Египте или Индии — а ничего выдумывать не надо. Иисус оттачивал своё мастерство в качестве проповедника и полемиста с ранней юности день и ночь споря с таким религиозным фанатиком, каким был его брат Иаков. Причём Иаков был ревнителем старины, что проявилось и в его деятельности внутри христианской общины, а Иисус был религиозным новатором. Представляете какое открывается обширное поле спора между братьями!

Не надо также забывать, что слово, которое у нас переводят как «плотник» для обозначения профессии Иисуса и его отца Иосифа (отчима, если принимать библейский текст буквально), как уже говорилось выше обозначает также каменщика и столяра. Довольно престижные профессии в то время. Понятно, что не князья и не цари, но к так называемому среднему классу семья Иисуса, несомненно принадлежала. Правда не к самой богатой части среднего класса, о чём свидетельствует жертва в виде двух горлиц на сороковой день после рождения Иисуса (Лк. 2:24), в то время как богатые люди должны были жертвовать в этом случае ягнёнка (Лев. 12:8).

Но если мы представим ситуацию не абстрактно, а конкретно с учётом количества населения, то поймём, что большая часть людей, проживающих в Иудее, не говоря уже об отдалённой Галилее, физически не могла бы выполнять закон, они просто не поместились бы в Иерусалимском храме. Особенно во время праздников. И естественно не смогли бы вообще приносить жертвы Богу. Тем более, что из отдалённой Галилеи, где жила семья Иисуса, не так-то легко было добраться в Иерусалим. Поэтому логичней предположить, что регулярно посещать Храм и приносить в нём жертвы могла лишь более обеспеченная часть населения. По крайней мере это касается городов и сёл далёких от Иерусалима.

Для бедняков из отдалённых районов добраться в Иерусалим, жить там какое-то время оставляя работу — было очень проблематично. Скорей всего бедняки молились дома или в синагогах, которые к тому времени уже существовали; возможно на тех же высотах, то есть в древних священных местах. Во время вавилонского пленения даже самые религиозные евреи уже привыкли, что в крайнем случае можно обойтись и без Храма. Скорей всего ко времени Иисуса многочисленные синагоги значительно потеснили отстроенный после разрушения Храм в качестве вместилища религиозной жизни. Всё-таки синагог было много, они для большинства людей были рядом с домом, а Храм был один и далеко от дома (кроме жителей Иерусалима).

Поэтому несомненно, что большинство жителей Галилеи Храм в то время не посещали. А вот семья Иисуса бывала в Храме более-менее регулярно. Свидетельства об этом есть в Евангелиях. Значит, несмотря на жертву в виде горлиц, она принадлежала не к самой бедной части населения.

Скорей всего в детстве Иисус (как и его братья) кроме профессии каменщика и плотника, был обучен грамоте, а также знал Святое Писание, то есть основные ветхозаветные книги (Лк. 4:16, Ин. 8:6; 7:15). Поэтому очень вероятно, что долгими вечерами (тогда ведь не было телевизоров и компьютеров) молодой Иисус вёл жаркие религиозные споры со своими родными под отцовской кровлей.

О молодости Иисуса в Евангелиях практически не говорится, но о том, что с братьями Иисус вёл полемику на религиозные темы уже в зрелом возрасте свидетельствует Иоанн. Несомненно, такие разговоры велись в семье ещё до того, как Иисус начал проповедовать за пределами родительского дома:

«Приближался праздник Иудейский — поставление кущей. Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. Ибо и братья Его не веровали в Него. На это Иисус сказал им: Моё время ещё не настало, а для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нём, что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей; а Я ещё не пойду на сей праздник, потому что Моё время ещё не исполнилось» (Ин. 7:2-8).

Неудача проповеди домашним возможно отчасти объясняет жёсткие слова Христа по отношению к близким людям, которые мы разбирали выше:

«Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (Лк.14:26).

Понятно, что Иисусу было комфортнее проповедовать среди преданных ему учеников, которые трепетно ловили каждое слово учителя, чем среди домашних, которые не верили в него.

Если вернуться к списку апостола Павла (1Кор. 15:5-8) который мы обсуждали в конце предыдущей главы, то как видим, первым в нём назван апостол Пётр. Именно Петру, по версии Павла первым явился Христос после своего воскрешения. Тем не менее, в Деяниях апостолов роль Петра не столь значительна, как можно было предполагать, исходя из отношения Иисуса к нему. Апостол Пётр хотя и не оказался совсем на заднем плане, но всё же не занял того места, которое дал ему Иисус. Его он займёт потом, уже после смерти, и то разделив с Павлом. А при жизни, после распятия Христа роль Петра не была столь значительной. Возможно для этого и понадобилось упоминать об отречении.

Но если бы колебаний Петра не было — их бы не стали выдумывать. Тем более, что если бы Евангелия были бы выдуманы, то можно было бы не упоминать в них слова Иисуса об особом месте Петра. Особое место и отречение — взаимоисключающие позиции. Можно было бы не писать или о том, или о другом. Но раз уж в них упомянуты оба момента — значит нечто такое было в действительности.

И хотя можно встретить мнение, что отречение Петра имеет ветхозаветные истоки или несёт назидательный смысл, вряд ли этот эпизод попал бы в Новый Завет, если бы что-то подобное не имело места в действительности. Несомненно, что такого с одним из главнейших святых специально придумывать никто не стал бы. Могли бы ещё выдумать какие-то колебания во время проповеднической деятельности Христа, если бы они потребовались ради назидания или иллюстрации каких-то ветхозаветных пророчеств. Но исправился бы Пётр в этом случае ещё до ареста учителя. Иначе всё выглядит слишком фатально. Да и вряд ли придумывали бы колебания и раскаяния по отношению к одному из главнейших персонажей. Кающихся и так хватает — Мария Магдалина — грешница, а Павел, так тот вообще поначалу был гонителем церкви.

Так, что отречение Петра — идеологически неудобно для церкви. Этот эпизод специально выдумывать бы не стали, если бы чего-то подобного не было в реальности.

Глава 14. Противоречия родословных Иисуса и мог ли плотник Иосиф быть царского рода

Отречение Петра описано во всех четырёх Евангелиях, правда с небольшими разночтениями. Наличие разночтений и противоречий в Новом Завете, как это ни странно, является ещё одним доказательством историчности Христа. Правда говорим мы тут только о явных противоречиях заметных без углублённых исследований, если так можно выразится — «видимых невооружённым глазом». То есть о таких противоречиях, которые, как говорится «лежат на поверхности» и были заметны ещё самым первым людям, которые занимались упорядочиванием новозаветных текстов. Если бы они имели дело не с подлинными текстами, написанными по следам реальных событий, то таких противоречий не появилось бы.

Что касается неявных противоречий, то они могли бы остаться при любом раскладе. Такие противоречия типичны для больших текстов. Утверждаю это как человек, который профессионально занимался их поиском, когда в качестве главного редактора журнала работал над присланными в редакцию материалами. Поиск и устранение таких противоречий одна из задач редактуры. Непосвящённые люди даже представить себе не могут сколько противоречий в текстах книг и статей. Неявные противоречия типичны для любого большого произведения, включая многие библейские книги. Но такие противоречия пришлось бы тщательно выискивать во всём массиве текста. А вот явных, видимых при первом приближении противоречий в Евангелиях не было бы, если бы Новый Завет придумывали под мифического персонажа, если бы он не отражал деятельность конкретного человека Иисуса Христа.

Например, в Евангелиях от Матфея (Мф. 1:1-17) и Луки (Лк. 3:23-38) приведены две противоречащие друг другу родословные Иисуса Христа. Какие только объяснения не приводили богословы, чтобы разъяснить противоречия. Но все объяснения явно неубедительны, уж слишком велики расхождения в родословных.

Но с другой стороны, если бы церковь не имела дела с первичными, то есть подлинными документами, а выдумывала бы мифологическую фигуру, то таких явных противоречий, несомненно не было бы. Зачем создавать себе проблемы на ровном месте?

Так противоречия доказывает историчность Христа.

Кстати, выяснять какая из родословных правильна не имеет особого смысла хотя бы потому, что и та и другая восходят к Иосифу, который согласно тем же Евангелиям, не был родным отцом Иисуса, зачатого непорочно, а всего лишь отчимом — юридическим отцом. Поэтому для желающих объяснить противоречия в родословных надо понимать, что они занимаются родословными Иосифа, а не Иисуса. Или им надо отказаться от концепции непорочного зачатия.

Почему так получилось, что родословная Иисуса дана по отцу? Мне ближе объяснение, которое привёл известный исследователь Библии Эрнест Ренан:

«Скорее следовало Марию связать с царским родом; однако, никакой попытки не было сделано в этом направлении в первом веке, так как генеалогия, очевидно, была определена ранее, чем окончательно установилось убеждение, что рождение Иисуса не есть последствие обыкновенного союза двух лиц разного пола, когда ещё не отрицали за Иосифом полных прав отца».

Между прочим, даже у евангелистов, пишущих о непорочном зачатии имеются невольные оговорки (описки не совсем то слово здесь, хотя речь и идёт о письменном, а не устном тексте).

Например, Лука называет родителями Иисуса и Марию, и Иосифа:

«Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи» (Лк. 2:41).

Причём он делает это неоднократно, но переводчики порой заменяют:

«Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его» (Лк. 2:43).

В оригинале и во многих переводах вместо «Иосиф и Матерь Его» написано слово «родители». Но оно заменено, чтобы Иосиф не считался одним из родителей.

Вряд ли имеет смысл рассматривать какая из родословных Иисуса истинная и почему они расходятся. Скорей всего — ни одна не верна, так как написаны слишком поздно.

Единственное, что надо подчеркнуть во избежание кривотолков — попытки объяснить расхождения родословных Иисуса у Матфея и у Луки левиратом ничем не подкреплены, поэтому несостоятельны.

Не выдерживают критики также искусственные схемы представить Марию некоей «дочерью-наследницей», согласно которым Мария была близкой родственницей Иосифа и мол, у них почти общая родословная. Для этого нет никаких оснований, об этом не говорится в Библии. Да и при этом, ближайшие предки должны различаться, так как Мария не могла быть родной сестрой своего мужа. При том, что в то время (подчёркиваю эти слова — «в то время») родословная определялась исключительно по отцу, как это определено в Ветхом Завете (Быт. 46:8, 10, Лев. 24:10 и др.).

Да и слишком велика разница в количестве поколений, чтобы как-то связать родословные Матфея и Луки между собой.

Несомненно, что и Матфей, и Лука ничего не выдумывали. Они честно пытались реконструировать родословную Христа на основании имеющихся у них документов, а также пытаясь поддержать при помощи родословной ту религиозную доктрину, в которую сам автор реконструкции несомненно верил. Оба авторы работали добросовестно. Для людей того времени было безусловно важным, чтобы герой, о котором они повествуют — Иисус Христос вписывался в существующие тогда родоплеменные отношения, а также имел безупречную родословную, уходящую в далёкую древность, желательно к самым истокам. Это по большому счёту типично для патриархальных обществ. Система свой-чужой на уровне рода была в том обществе явно выраженной.

Те наши современники, кто родился и вырос в деревне (подчеркну, в патриархальной деревне, а не в недавно сформированном из разных людей поселении сельского типа) могут вспомнить, как серьёзно относятся представители старшего поколения к родству. Например, в моём селе Круглик на Луганщине (хоть я там не родился, но провёл значительную часть детства) мы знали не только двоюродных и троюродных братьев и сестёр, но и вплоть до пятиюродных. Что касается родословных, то любой знакомый с историей без труда вспомнит, как серьёзно к этому относились те же дворяне, вплоть до ХХ века, когда правильная родословная давала определённые социальные преимущества.

Поэтому совершенно неудивительно, что Матфей и Лука пытались реконструировать родословную Христа.

В их случае проблема осложнялась необходимостью доказать, что плотник ведёт свой род от царя. Иисус и его отец Иосиф, к которому сходятся обе родословные — плотники. То есть к верхушке общества явно не принадлежали. Понятно, что в жизни может случится так, что царский род обеднеет и его представители начнут плотничать. Но в таком случае или окружающие забудут об их царском происхождении, или наоборот, будут выделять такого плотника из числа других. Ведь не все же плотники потомки царей. Более того, такой плотник может быть ликвидирован реальным царём, как потенциальный соперник. Тем более таким царём как Ирод. Ведь происходить от царя Давида, это столь круто, что такого плотника, при малейшей «заварушке» попытались бы возвести на трон.

В случае Иосифа ничего подобного не было. Поэтому чисто логически рассуждая можно прийти к выводу, что реконструкции родословной Иосифа, сделанные Матфеем и Лукой, не имеют отношения к действительности.

Да и кто им это мог рассказать? Иисус, о котором в Евангелиях сказано, что он не сын Иосифа. Вряд ли. Скорей всего они опирались на книжную традицию и некоторые устные источники. Пытались сделать реконструкцию, именно реконструкцию так как реальной задокументированной родословной ни у того ни у другого автора под рукой не было. Реконструкция в полной мере не удалась ни Матфею, ни Луке. Но это ещё как-то можно было бы принять, если бы реконструкций не было две, если бы они не противоречили друг другу.

Но на основании их реконструкций, мы можем провести реконструкцию того, как работали авторы реконструкций (пусть будет три реконструкции). Например, имеются интересные исследования какие ветхозаветные книги использовал тот или другой автор, какие доктрины отстаивал. Поэтому противоречия родословных хорошо отражают конкретную эпоху, живую работу авторов, эти противоречия доказывают, что мы имеем дело не с мифическими персонажами, а с реальными людьми.

К вопросу родословных Иисуса мы ниже ещё вернёмся.

Глава 15. Противоречия в Евангелиях, как свидетельство описания событий, имевших место в действительности

Другие евангельские противоречия прекрасно иллюстрируют, что эти книги писались на основе подлинных воспоминаний участников событий. В этом может убедится каждый, когда послушает воспоминания двух разных участников того или иного запоминающегося события, если они будут вспоминать о нём лет через двадцать-тридцать. Конечно при условии, что до этого данные люди не предавались совместным воспоминаниям.

Есть немало случаев, когда о подобных воспоминаниях имеются документы. Мне, например, приходилось как-то читать такой интересный документ, как воспоминания казаков соратников Ермака о покорении Сибири, записанные с их слов примерно через тридцать лет. Их специально опрашивали об этом событии, сейчас уже не припомню ради какой надобности, помню лишь, что в воспоминаниях было много несовпадений в частностях, но они совпадали в главных деталях.

Да и современные самые добросовестные мемуары будут неизбежно иметь разночтения. Во-первых, это взгляд на события с разных сторон. Во-вторых — человеческая память несовершенна, причём ей не только свойственно забывать, но и обобщать, унифицировать, когда однотипные события разных времён, воспринимаются как одно. С 15.12.1992 я веду «днёвки» — такие блокнотики, где записаны события каждого дня на отдельном листе. Получается я могу с документальной точностью сказать, что я делал в тот или иной день за последние, без малого, тридцать лет. И вот я обратил внимание, когда тот или иной знакомый, которого не видишь много лет, приезжал, например, к тебе двадцать лет назад, девятнадцать и семнадцать, то три такие события, если там не было ничего экстраординарного память обычно норовит объединить в одно. И я готов был бы поклясться, что всё это происходило в один день — моя память помнит всё чётко, если бы не днёвки, которые с безжалостностью документа говорят не только о трёх разных днях, но и годах.

С этой точки зрения противоречия в Евангелиях носят житейский характер. Это взгляд разных людей на то или иное событие, причём в каждом случае человека может подвести память. Вот как например, в Евангелие от Марка описано призвание апостола Петра (первоначальное имя — Симон):

«Проходя же близ моря Галилейского, увидел (Иисус — С.А.) Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним» (Мк. 1:16-18).

А вот как это же событие описано в Евангелие от Иоанна:

«Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: «Христос»; и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: «камень» (Пётр)» (Ин. 1:40-42).

Противоречие в том, что в одном случае Иисус призвал сразу двух братьев. А во втором что вначале Андрея Первозванного, который до того был учеником Иоанна Крестителя, но оставил своего учителя и пошёл за Иисусом; а уже Андрей (недаром он Первозванный, то есть Иисус позвал его первым) привёл своего брата Симона, которого Иисус тут же переименовал в Петра (Пётр или Кифа означает — камень, скала). Между прочим, у Матфея это событие описано примерно так же, как у Марка (Мф. 4:18-20), правда у Матфея Симона Петром называли ещё до Иисуса — явное противоречие с Иоанном: «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы» (Мф. 4:18).

Я читал у некоторых богословов, как они пытаются объяснить противоречие тем, что Евангелия дополняют друг друга и после этого богословы выстраивают свою канву событий. Но такие доводы на мой субъективный взгляд неубедительны и канва явно притянута, как говорится, «за уши». Но богословы деньги за это получают, им нельзя усомниться в истинности любой строчки Библии, им кажется, что вынув один камешек обрушат всё здание.

А мне кажется, что здесь просто описано одно событие, но переданное по памяти разными людьми. Причём авторы трёх из четырёх Евангелий (у Луки нечто подобное, хотя и не совсем, описано в 5-й главе) не были непосредственными участниками событий им о них рассказывали очевидцы. Марк и Лука не были ближайшими апостолами, а Матфей был призван позже, тем более что мы уже писали о том, что не так уж много текста Евангелии, носящем его имя, может принадлежать непосредственно апостолу. Иоанн участвовал в событии (Мк. 1:19, Мф. 4:21, Лк. 5:10), но здесь опять-таки небольшое противоречие. Марк и Матфей пишут, что он присоединился чуть позже («пройдя оттуда немного, Он (Иисус — С.А.) увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его» Мк. 1:19), а Лука утверждает, что Иоанн был фактически свидетелем призвания Петра и Андрея (Лк. 5:10). Но именно Иоанн описывал его позже всех, на склоне лет, когда не только события уходят вглубь времён, запорашиваясь новыми воспоминаниями, но и память у человека не столь цепка, как в более ранние годы.

Так что установить как было — досконально мы не можем. Мне кажется, что скорей всего верна версия Иоанна, а Матфей и Марк описывают ситуацию в целом, не выделив что призвание Андрея произошло немного раньше, чем его брата. Хотя я могу ошибиться здесь. Важно, что данные противоречия похожи на те, которые встречаются, когда разные люди вспоминают через много лет об одном и том же событии. Такие противоречия, несомненно, доказывают историчность Христа.

Глава 16. Противоречие с исцелением слуги сотника — кто прав Матфей или Лука

Противоречия в разных Евангелиях фиксируют их взаимодействие с живой традицией. Они показывают, что Евангелия не подвергались после их появления существенной редакционной правке, а если подвергались, то незначительной.

Рассмотрим ещё одно такое противоречие, где можно, по косвенным признакам выбрать вариант, который точнее описывает реальное событие, но таковой выбор вовсе не означает какого-то доказательства. Можно определить более вероятное событие, но это не означает, что менее вероятные не происходят. Под менее вероятными я имею ввиду чисто житейские, а не чудеса. Как говорилось выше я стараюсь как можно меньше касаться евангельских чудес. Я не разбираю здесь были ли они в реальности и возможны ли в принципе. Было ли это настоящим чудом или какое-то другое событие таким образом преломилось в умах очевидцев. Не придуманы ли некоторые чудеса слишком восторженными почитателями Иисуса, которых немало и теперь, а тогда по горячим следам, и подавно. Я не буду разбирать эти вещи. Они больше предмет веры, религии, а я пишу светский текст.

Противоречие, которое хочу разобрать в качестве последнего примера в этой части своей книги касается одного неназванного в Евангелиях по имени сотника, иными словами центуриона. Это командир не очень высокого ранга — средний командный состав. Но для тогдашних последователей Иисуса, которые в большинстве своём были выходцами из нижних в социальном плане слоёв общества, любой сотник являлся весьма значительной и влиятельной фигурой. Иисус исцелил слугу этого сотника.

Вот как это описывает Матфей:

«Когда же вошёл Иисус в Капернаум, к Нему подошёл сотник и просил Его: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его. Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошёл под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идёт; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашёл Я такой веры… И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час» (Мф. 8:5-10,13).

А вот, что сказано об этом у Луки:

«Когда Он окончил все слова Свои к слушавшему народу, то вошел в Капернаум. У одного сотника слуга, которым он дорожил, был болен при смерти. Услышав об Иисусе, он послал к Нему Иудейских старейшин просить Его, чтобы пришёл исцелить слугу его. И они, придя к Иисусу, просили Его убедительно, говоря: он достоин, чтобы Ты сделал для него это, ибо он любит народ наш и построил нам синагогу. Иисус пошёл с ними. И когда Он недалеко уже был от дома, сотник прислал к Нему друзей сказать Ему: не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошёл под кров мой; потому и себя самого не почёл я достойным придти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой. Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился ему и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашёл Я такой веры. Посланные, возвратившись в дом, нашли больного слугу выздоровевшим» (Лк. 7:1-10).

Как видим у Матфея Иисус встречается с центурионом непосредственно, а у Луки сотник обращается к Иисусу через третьих лиц. У Луки сотник через старейшин зовёт Иисуса к себе, а у Матфея, наоборот говорит, что недостоин чтобы Иисус вошёл в его дом. Налицо явные противоречия.

Понятно, что некоторые богословы пытались доказывать, что речь идёт о разных сотниках в небольшом городишке, у которых вдруг заболели слуги одновременно. Устранять противоречие таким образом было настолько глупо, что с этим подходом не соглашался уже Иоанн Златоуст. Тем более, что слова сотника и у Матфея, и у Луки звучат идентично. Не могли же разные центурионы даже говорить слово в слово.

Другие богословы пытались сгладить противоречия, объясняя их тем, что, мол вначале сотник послал к Иисусу старейшин, а потом явился сам. Но если внимательно перечитать оба текста, становится ясно, что это объяснение само противоречит тексту, противоречия которого пытается ликвидировать.

Несомненно, речь идёт об одном и том же эпизоде, который через много лет вспоминали по-разному. А то, что диалоги звучат порой идентично, означает что были «шпаргалки» — записи речей Христа и тех людей на чьи реплики он отвечал. Это сходится и с мнением ряда учёных, что авторы Евангелий от Матфея и Луки независимо друг от друга опирались в своей работе на Евангелие от Марка и гипотетический «Источник Q», сборник изречений Иисуса о котором мы уже говорили выше.

Таким образом, мы несомненно видим в эпизоде с исцелением слуги сотника противоречие между двумя евангелистами. Можно ли установить, путём логического анализа, какой рассказ ближе к истине? Да — установить можно, но лишь с определённой долей вероятности. В связи с тем, что человеческая память обычно стирает детали реальных событий, унифицирует воспоминания, можно сказать, что ближе к истине в данном случае Лука, у которого сотник не сам обращается к Иисусу, а через старейшин.

Вспоминая тот или иной эпизод, человек оставляет главное, убирает лишние детали. Имел место контакт Иисуса с центурионом. Это самое главное в данном эпизоде. А каким образом произошёл сей контакт — напрямую ли или через третьих лиц — это уже второстепенные детали. И опущены эти детали именно у Матфея. А сие означает, что в его случае мы уже видим событие, подвергшееся унификации памяти. Понятно, что любое событие подвергается такой унификации в большей или меньшей степени, но у Матфея — в большей степени, чем у Луки. Это означает, что Матфей невольно упустил некоторые подробности, подзабыл их. Эпизод в его описании несёт определённые следы реконструкции. Так и представляется автор пишет-пишет… остановился на секунду припомнить как было и вытащил из своей памяти логически обработанный эпизод, где ничего лишнего, осталось только самое главное. А у Луки эпизод с излишними деталями, ненужными для повествования. Можно конечно найти какую-то богословскую нагрузку для введения в дело иудейских старейшин, но это уже большая натяжка. И если бы было подобное, то такое больше свойственно всё же Матфею, а не Луке.

Поэтому в данном эпизоде ближе к истине Лука, так как детали в его эпизоде менее упрощены и стёрты, чем у Матфея. Но, повторюсь, делая такой анализ можно говорить лишь о большей или меньшей степени вероятности. Утверждать на сто процентов нельзя. Так как человеческая память может выкинуть и другую штуку — ввести детали, которых не было, позаимствовав их, например, из какого-нибудь другого похожего эпизода, который происходил в этом же или каком-то похожем месте. Поэтому, когда я утверждаю, что Лука тут ближе к истине, чем Матфей, я говорю лишь о большей степени вероятности. Например, за Луку 65 процентов, за Матфея — 35; или за Луку — 60 процентов, за Матфея — 40. Понятно, что цифры здесь условны.

Противоречия в данном эпизоде поднимают ценность Евангелий, как исторического источника, показывают, что Евангелия не подвергались последующей коренной переработке, а сохранились в более-менее первоначальном виде.

Глава 17. Повторяющиеся имена как показатель подлинности исторического документа

Следующим доказательством историчности Христа того, что Евангелия писались на основе реальных событий, является наличие в книгах Нового Завета людей с одинаковыми именами. Причём людей таких примерно столько же, сколько было бы в реальной жизни.

В мифах и легендах, да и вообще в древних литературных произведениях очень редко бывает, чтобы разные персонажи носили одинаковые имена. Если такое встречается, то скорей всего это означает, что данная легенда возникла на базе объединения других более древних легенд и персонажи из разных мифов встретились в одном. Ведь когда человек сочиняет какую-нибудь сагу, например, то он не будет давать двум выдуманным персонажам одинаковые имена, хотя бы потому, чтобы не затруднять себя объясняя, что в данном случае не этого, например, Хёскульда, я имею ввиду, что это другой Хёскульд или, что в данном случае говорится не о том Ауде, о котором шла речь недавно, что теперь мы говорим о его тёзке, о совсем другом Ауде (имена персонажей — условны). Понятно, что так себе усложнять жизнь с выдуманными персонажами никто не будет. Каждому дадут своё ни на кого не похожее имя. Повторяю, если персонажи с одинаковыми именами не придут из разных других более древних саг. Тогда, чтоб не путать, одного Хёскульда назовут, например, Хёскульд Рыжий, а другого — Хёскульд Седовласый.

С другой стороны, древние люди, которые создавали все эти мифы и саги были нисколько не глупее нас с вами. Они относились к тому же, что и мы виду — Homo sapiens. Поэтому для правдоподобности могли придумать двух персонажей с одинаковыми именами. Но персонажи такие скорей всего окажутся статичными, то есть не будут принимать участия в развитии событий. Их, например, можно вписать в родословную. С другой стороны, весьма подозрительной будет выглядеть длинная родословная без повтора имён. Хотя теоретически такое возможно.

По крайней мере в родословной Иисуса (как говорилось выше, если верить в непорочное зачатие, то речь идёт о родословной Иосифа, отчима Христа) от Луки повторы имён встречаются широко. Там названы 75 имён, из них Иосиф повторяется четыре раза, Иуда — три, Маттафия и Каинан по два раза. У Матфея с этим гораздо хуже. Тем более, что Матфею ради того, чтобы получить три раза по четырнадцать имён (это надо было ему из догматических соображений), пришлось сильно манипулировать списком, доставшимся ему из Ветхого Завета, например, убрать из родословной трёх иудейских царей.

«Итак всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов» (Мф. 1:17).

Выше я уже упоминал что у меня нет доверия ни к родословной от Матфея, ни к той что приводит Лука. Но у Луки, она выглядит более естественно, если говорить о количестве поколений и о том, что имена в настоящей родословной должны повторяться — у Луки они повторяются чаще. Вспомните родословные реальных людей. Если не знаете свою далеко вглубь веков, вспомните родословные царей, князей и королей — они широко доступны. Я понимаю, что в списке царей и королей имена могут повторяться потому, что была такая традиция называть детей Людовиками и Карлами, Николаями и Александрами. Но даже и без царских родословных в десятке поколений скорей всего повторы имён будут. Конечно может измениться культура за сотни лет, традиция наименований, но если культура измениться, то родословную скорей всего забудут или, по крайней мере, невольно переиначат древние имена на новый лад.

Привожу родословную Христа от Луки, чтобы каждый желающий мог сравнить с родословной от Матфея, которая приведена чуть ниже.

«Иисус… был, как думали, Сын Иосифов, Илиев, Матфатов, Левиин, Мелхиев, Ианнаев, Иосифов, Маттафиев, Амосов, Наумов, Еслимов, Наггеев, Маафов, Маттафиев, Семеиев, Иосифов, Иудин, Иоаннанов, Рисаев, Зоровавелев, Салафиилев, Нириев, Мелхиев, Аддиев, Косамов, Елмодамов, Иров, Иосиев, Елиезеров, Иоримов, Матфатов, Левиин, Симеонов, Иудин, Иосифов, Ионанов, Елиакимов, Мелеаев, Маинанов, Маттафаев, Нафанов, Давидов, Иессеев, Овидов, Воозов, Салмонов, Наассонов, Аминадавов, Арамов, Есромов, Фаресов, Иудин, Иаковлев, Исааков, Авраамов, Фаррин, Нахоров, Серухов, Рагавов, Фалеков, Еверов, Салин, Каинанов, Арфаксадов, Симов, Ноев, Ламехов, Мафусалов, Енохов, Иаредов, Малелеилов, Каинанов, Еносов, Сифов, Адамов, Божий» (Лк. 3:23-38).

Что касается родословной от Матфея, то она смотрится совсем уж уныло, ещё унылее чем у Луки. Я специально выписал все имена подряд, опуская повторения кто кого родил. Список имён от Матфея выглядит так:

Авраам, Исаак, Иаков, Иуда, Фарес, Есром, Арам, Аминадав, Наассон, Салмон, Вооз, Овид, Иессей, Давид, Соломон, Ровоам, Авия, Аса, Иосафат, Иорам, Озия, Иоафам, Ахаз, Езекия, Манассия, Амон, Иосия, Иоаким, Иехония, Салафииль, Зоровавель, Авиуд, Елиаким, Азор, Садок, Ахим, Елиуд, Елеазар, Матфан, Иаков, Иосиф (Мф. 1:2-16).

Довольно скучный список, хотя одно имя (Иаков) всё же повторяется дважды. Так же имена Иоаким и Елиаким можно считать разными вариантами одного и того же антропонима.

При сравнении родословий от Матфея и от Луки, надо иметь ввиду, что в них имена расположены в разном порядке. У Луки — от Иисуса, родословная восходит к Иосифу, потом к отцу Иосифа, деду и так далее; а у Матфея наоборот от Авраама — спускается к его сыну, внуку и так вплоть до Иосифа и его сына Иисуса. В одном случае по восходящей в другом — по нисходящей. Ещё раз подчеркну, что родословные приведены без учёта непорочного зачатия. Также в Евангелии от Матфея родословная уходя вглубь веков заканчивается Авраамом, а Лука продолжает её ещё на несколько поколений. Но и с учётом этого родословные сильно отличаются количеством поколений, не говоря уже о тотальном различии имён. Совместить их без явных передержек, как уже говорилось выше — невозможно.

Так же уныло выглядит Книга Бытия, со всеми её бесконечными и утомительными указаниями кто кого родил:

«Сим был ста лет и родил Арфаксада… Арфаксад жил тридцать пять лет и родил Салу… Сала жил тридцать лет и родил Евера… Евер жил тридцать четыре года и родил Фалека… Фалек жил тридцать лет и родил Рагава… Рагав жил тридцать два года и родил Серуха… Серух жил тридцать лет и родил Нахора… Нахор жил двадцать девять лет и родил Фарру… Фарра жил семьдесят лет и родил Аврама, Нахора и Арана» (Быт. 11:10, 12, 14, 16, 18, 20, 22, 24, 26).

Некоторые имена выглядят искусственными и откровенно выдуманными. Но даже здесь, повторяется одно имя — Нахор.

Подобным образом выглядят и другие ветхозаветные описания и не только по поколениям, но и людей, живущих в одно время — таких описаний много, например, в Книге Числа. Имена почти не повторяются, потом автор как бы схватывается — вспоминает, что это будет выглядеть неправдоподобно и делает повтор какого-нибудь имени.

Повторов имён становится больше по мере приближения к нашему времени, по мере того, как события из явно фантастических становятся более-менее историческими. Как я писал выше тут не только имена, но и цифры становятся ближе к реальным, появляются детали быта характерные для описываемой эпохи и многое другое.

Работая над данным текстом, я сделал анализ имён по «Библейской энциклопедии». Это удобно потому, что после того или иного антропонима перечислены все персонажи, носящие это имя и библейские книги, где эти персонажи встречаются. Например, имя Матфания носят тринадцать персонажей и все они упоминаются в книгах 4-я Царств, 1-я и 2-я Паралипоменон, Неемии. То есть в книгах, описывающих исторические события, пусть даже и с долей мифологии и преувеличений.

А если и бывают (очень редко) параллели имён в позднее ветхозаветное время с мифическим ранним, то только потому, что некоторые ранние ветхозаветные персонажи были популярны среди израильтян и те называли их именами своих детей.

Но более поздняя ветхозаветная эпоха в основном имеет параллели имён именно внутри себя. То есть люди, жившие в одно время, носили одинаковые имена. Например, автор первой пророческой книги Исаия (первый из больших пророков) имеет в Библии ещё четырёх тёзок. Все они жили примерно в одну эпоху. Пророк Иеремия имеет пять тёзок, один из которых его современник, один возвратился из плена, а три других фигурируют в 4-й Книге Царств и 1-й Паралипоменон. Следующий за Иеремией пророк Иезекииль также имеет тёзку, упоминаемого в 1-й книге Паралипоменон.

Но в целом в Ветхом Завете с естественным распределением имён ситуация неровная. В одних книгах, имена распределяются вполне естественно, как в жизни, с частыми повторами особо популярных антропонимов и с редкими повторами некоторых других. А такое неизбежно там, где описываются тысячи персонажей. Но во многих других книгах распределение имён неестественное. Они не повторяются. А если изредка и повторяются, то это выглядит так, как вроде автор спохватился, вспомнил что нет повтора имён и упомянул ещё раз какое-нибудь имя. Но это касается только статических персонажей, тех, которые не участвуют в активных действиях.

На этом фоне книги Нового Завета выглядят вполне естественно, за исключением родословных Иисуса, которые мы разобрали выше. Но родословные во многом опираются именно на Ветхий Завет.

Разберём для начала пример из видения сотника Корнилия. В этом видении ангел говорит центуриону:

«Пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром. Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море» (Деян. 10:5-6).

Я не рассматриваю в данном разделе вопрос мог ли центурион общаться с ангелами или нет. Тем более, что в данном случае речь идёт всего-навсего о видении. Ангел привиделся Корнилию. А то, что в данном отрывке фигурируют тёзки по имени Симон, которое было распространено тогда — весьма показательно. Люди того времени в психологическом плане были окружены мистическими образами. Ангелы из их снов и видений могли казаться им вполне реальными. Тот, кто жаждал чуда — в конце концов наблюдал его. В видениях или наяву — это уже другой вопрос. Таково свойство человеческой психики.

Хотя, как я писал выше, не собираюсь отвергать здесь и возможность реального Божественного вмешательства. Это отдельная тема. Но то, что в новозаветных текстах описаны реальные люди — несомненно. Можно выдумать ангелов и чудеса, но такая бытовая подробность, как два тёзки по имени Симон под одной крышей, не могла быть выдумана, если бы не отражала действительность.

Точнее сказать так — если бы кто-то сочинял выдуманную историю, стараясь придать ей подлинность и знал о том, что в повествование нужно вводить людей с одинаковыми именами чтобы оно лучше отражало жизнь, он безусловно придумал бы этого второго Симона, у которого остановился Симон-Пётр. Но тогда люди не заморачивались подобными вещами. Текстология и герменевтика изобретения более позднего времени. Поэтому наличие в новозаветных текстах множества людей, носящих одинаковые имена, показывает, что эти люди жили на самом деле.

Тем более если пристальнее проанализировать повтор имён, то получится, что повторяются в новозаветных книгах именно имена, распространённые в то время. Например, помимо описанных здесь двух Симонов в Новом Завете упоминается ещё семь, среди которых встречаются даже брат Иисуса Христа и отец Иуды Искариота.

А о распространённости имён можно судить по другим текстам, да и проанализировав антропонимы исторических деятелей.

Одним из самых распространённых мужских антропонимов во времена Иисуса было имя Иуда. И что же мы видим в Евангелиях? Среди двенадцати апостолов Христа было два Иуды — Иуда Искариот и Иуда Фаддей (он же Иуда Иаковлев, он же Леввей).

«Когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами: Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем» (Лк. 6:12-16).

Как видим, среди апостолов Иисуса не только два носили имя Иуда, но также было два Иакова и два Симона. Что касается Иуды Фаддея, то авторам Евангелий, упоминая о нём приходилось подчёркивать, что это не тот Иуда, который предатель, что это другой Иуда: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам. Иуда — не Искариот — говорит Ему: Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру?» (Ин. 14:21,22).

Разумеется, если бы Иуды Фаддея не существовало в реальности никто выдумывать бы персонажа с таким именем не стал, чтобы не отвлекаться постоянно, сообщая читателю, что это не тот Иуда, а совсем другой, что он не предатель.

Да и наличие тёзки как бы «размывает» образ Иуды Искариота, делает его предательство, если так можно выразиться — не таким «выпуклым». Ведь по законам литературного жанра отрицательный персонаж должен иметь чёткое, отделённое от других имя. Имя свойственное только ему — Мелькор, Саурон, Волан-де-Морт и тому подобные литературные герои. А в Евангелиях имя Иуды носят несколько человек, причём среди них и положительные персонажи.

Понятно, что никто не стал бы «заморачиваться» этими Иудами, назвали бы данных персонажей по-другому, если бы они были выдуманными и не существовали в реальности.

Таким образом, повтор имён является важным доказательством того, что люди, описанные в Новом Завете действительно существовали, доказательством историчности Христа.

Глава 18. Упоминается ли в Библии родная тётя Христа

Дальше мы, продолжая тему об одинаковых именах персонажей Нового Завета, постараемся параллельно разгадать одну библейскую загадку.

Вот что сказано о распятии Иисуса в Евангелии от Иоанна:

«При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19:25).

О скольких женщинах упоминается в этом стихе? На первый взгляд о трёх. На самом деле — о четырёх.

Синодальный перевод в этом месте невнятен и скорее всего в данном случае это сделано специально, так как когда этот перевод составляли между богословами шёл спор о том, сколько же женщин присутствовало при распятии. Да и оригинальный текст можно трактовать двояко.

Читая вышеприведённый стих можно подумать, что сестру матери Иисуса звали Мария Клеопова. Но ведь мать его звали Мария, не могли же так назвать её сестру? Нет, не могли. Поэтому приведём другой перевод данного текста:

«Возле креста, на котором был распят Иисус, стояли Мать Его и её сестра, вместе с Марией, женой Клеопа, и Марией Магдалиной».

Я специально привожу такие примеры, которые ценны не только тем, что иллюстрируют рассматриваемую в том или ином разделе тему, но и захватывают другую чтобы, сэкономив на объёме книги сделать разговор о Библии максимально широким, охватить как можно больше тем.

В некоторых изданиях синодального перевода стоит запятая после слов «сестра Матери Его», в других она пропущена. Это зависит от точки зрения издателей перевода. Там, где запятой нет издатели считают, что Мария Клеопова и есть сестра Богоматери. Не могли же случайно пропустить именно здесь запятую.

В двух имеющихся у меня экземплярах Библии в одном есть запятая в данном месте, в другом — нет. Причём во всех остальных стихах знаки препинания совпадают полностью. По теории вероятности запятая не могла выпасть случайно именно в том месте о котором идёт многовековой спор.

Но даже и с наличием запятой в синодальном переводе слова «Мария Клеопова», могут выглядеть как уточнение по отношению к словам «сестра Матери Его». По крайней мере так это может восприниматься в русскоязычной Библии.

На самое главное — когда писались Евангелия запятые ещё не употреблялись, как мы рассмотрели это выше. Поэтому бытовала легенда, что у родителей Девы Марии было три дочери и всех трёх звали Мариями. Понятно, что такого быть не могло. Это просто абсурдно, имя по своей природе предназначено к тому, чтобы различать людей.

Хотя некоторые богословы до сих пор утверждают, что Мария Клеопова — сестра Богоматери. Другие заявляют, что Мария Клеопова являлась двоюродной сестрой Богоматери и приписывают этой Марии братьев и сестёр Иисуса о которых мы писали выше, мол именно её детьми они были. Выше мы уже опровергали это. Ещё некоторые утверждают, что Мария Клеопова была сестрой Иосифа, мужа Богоматери и мол, по тогдашнему обычаю сестру мужа назвали сестрой самой Марии. Некоторые называют её даже дочерью Иосифа от первого брака. Именно сторонники таких точек зрения в своих изданиях не ставят запятую в данном месте, когда используют синодальный перевод.

Видите, что может сделать одна маленькая запятая в библейском тексте!

Вопрос о братьях и сёстрах Иисуса считаю для себя решённым и возвращаться к нему здесь не буду. Эту тему мы досконально разобрали выше. Также я не поддерживаю никаких натянутых интерпретаций, что мол Мария Клеопова и сестра Богоматери в стихе Ин. 19:25 одно и то же лицо. Я с этим не согласен. Мне кажется, что в цитируемом стихе говорится о тёте Иисуса, родной сестре его матери, которая тоже присутствовала при распятии племянника.

Но почему же евангелист не назвал тётю Христа по имени, а обозначил лишь как безымянную сестру Богородицы? На этот счёт можно выдвинуть два предположения.

Первое — отсутствие имён у женских персонажей в целом довольно типично для библейских авторов. Это проявляется в том числе и по отношению к родственникам Иисуса. Вспомните сколько раз евангелисты перечисляли братьев Иисуса по именам, но ни разу не назвали имени ни одной из сестёр. О том, что сестёр было не меньше двух свидетельствует лишь множественное число в слове «сёстры».

Если не сделали исключения для сестёр Иисуса, то почему же должны делать исключения для его тёти. Женские персонажи удостаиваются чести именования обычно тогда, когда принимают активное участие в развитии сюжета как, например, Мария Магдалина; а когда пассивно стоят у креста, как тётя Иисуса или пассивно следуют за своими братьями, как его сёстры — их не называют по именам. Если бы кто-то из сестёр или тётя активно участвовали в библейских событиях, несомненно евангелисты назвали их по имени с указанием родства. Но скорей всего никто из них такой активности не проявил.

Но есть и второе предположение согласно которому тётя Иисуса была, наоборот не в меру активной. Но такая активность не нравилась библейским авторам. Эту родственницу Христа не особо популяризировали в Евангелиях, так как она «ошибочно понимала истинное великое значение царства Христова», как сказано в «Библейской энциклопедии» и хотела добиться особого положения в этом царстве для своих сыновей-апостолов (Иакова старшего и Иоанна евангелиста — см. Мф. 20:20,21) пользуясь тем, что они двоюродные братья Христа, а родные его братья в то время ещё не разделяли его идей.

Например, известный в Российской империи богослов А.П. Лопухин и его последователи, издатели «Толковой Библии» считали, что неназванная по имени в Евангелии от Иоанна женщина, сестра Богородицы была матерью самого Иоанна. Ведь Иоанн не называл се6я по имени, поэтому не назвал и свою мать.

«При таком предположении, — сказано в «Толковой Библии», — является очень естественным притязание Иоанна и Иакова на особую роль в Царстве Христа и поручение Пресвятой Богородицы именно Иоанну, который таким образом приходился близким родственником Христу».

На то, что при распятии Иисуса присутствовали четыре женщины, намекает также широко известный французский исследователь Библии Эрнест Ренан:

«Гипотеза о двух сёстрах, носящих одно и то же имя, чрезвычайно невероятна. Параграф четвертого Евангелия (XIX, 25) может заключать в себе ошибку. Прибавим, что согласно весьма затруднительному толкованию, однако, приемлемому, выражение ή αδελφή της μητρός αύτου не относится Μαρία ή τoυ Κλωπά, а представляет совершенно отдельное лицо, не названное, как мать Иисуса. Старый Гегезипп, очень интересовавшийся всем, что касалось семьи Иисуса, по-видимому, хорошо знал правду».

Если принять вторую трактовку, то возникает вопрос — как же исследователи Библии установили личность тёти Иисуса?

Ниже приведены три цитаты из синоптических Евангелий. Обратите внимание, что синоптики сообщают о наличии множества женщин поблизости распятия. Несомненно, среди прочих там находилась и тётя Христа, ведь то что она там была засвидетельствовано в Евангелии от Иоанна.

«Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух… Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это» (Лк. 23:46, 49 — в других переводах не «и женщины», а более уважительно к женскому полу: «в том числе и женщины»).

«Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых» (Мф. 27:55, 56).

«Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия» (Мк. 15:40).

Сопоставляя вышеприведённые цитаты из Матфея и Марка ряд исследователей делает вывод, что тётю Иисуса звали Саломия (мать сыновей Зеведеевых). Это предположение зафиксировано не только в среде протестантских богословов, но и православных:

«Саломия… жена Зеведея, мать ап. Иакова старшего и Иоанна евангелиста… По мнению некоторых, Саломия была сестра Марии Богоматери» («Библейская энциклопедия»).

Тем не менее возникает вопрос — почему некоторые богословы не признают довольно ясное евангельское свидетельство о родной тёте Иисуса? Дело в том, что вокруг Марии Клеоповой, которая также, как и Саломия присутствовала при распятии Христа (цитата см. в начале этой главы) эти богословы соорудили массу хитроумных, но абсолютно искусственных схем целью которых является доказать, что именно она, а не Богородица является матерью братьев и сестёр Христа. Поэтому сестрой Девы Марии объявили не Саломию, а Марию Клеопову. С таким утверждением выступил, в частности Иероним Стридонский. Этим богословам ради своих схем оказалось выгодным прочесть слова Иоанна «При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина», так что именно Мария Клеопова, а не Саломия являлась сестрой Богородицы. Такое прочтение потянуло за собой другую путаницу уже вокруг имени Клеопы, мужа Мария Клеоповой, которого богословы стали отождествлять с другим евангельским персонажем — Алфеем, причём начали доказывать, что есть несколько Алфеев… продолжать не буду, это слишком долго и утомительно.

Данный пример я привёл только для того, чтобы показать к какой путанице приводит игнорирование чёткого евангельского указания на то, что у Христа были родные братья и сёстры (по крайней мере родные по матери). Создание искусственных схем, уводящих от евангельского текста привело к тому что те, кто их составлял сами в них запутались, да и вряд ли сами в них верят, настолько они натянуты и нежизнеспособны.

Так или иначе, согласно Иоанну, при распятии присутствовала кроме матери и родная тётя Иисуса. Имени её мы достоверно не знаем, хотя есть очень большая вероятность, что её звали Саломия. Но трёх остальных женщин, присутствовавших тут же звали Мариями — Дева Мария, мать Иисуса; Мария Клеопова и Мария Магдалина. Довольно распространённое в то время в том месте имя.

А, как было сказано выше, наличие людей, носящих одинаковые имена при совпадении распространённости этих имён с тем, что известно по другим источникам — позволяет считать тексты подлинными, относящимися к описываемой эпохе.

Глава 19. Сила личности Иисуса

Наконец, последнее доказательство историчности Христа — это сила личности Иисуса. Легче допустить существование данной исторической фигуры чем то, что она придумана. Такое невозможно придумать.

К тому же, как показывает история, культ скорее сложится не вокруг каких-то абстрактных идей, а вокруг конкретного человека — носителя этих идей. Чтобы был дан толчок мощному религиозному течению должна существовать личность, вокруг которой оно складывается. По крайней мере гораздо более вероятным является то, что в основе того или иного движения стоит конкретный лидер чем то, что его нет.

Сила личности Христа, нестандартность его мышления, оригинальность поведения проявляется во многих эпизодах Евангелий. Другое дело, что его поступки и высказывания давно стали частью нашей культуры. Причём, безразлично — христианской или атеистической, поэтому мы не можем их воспринимать столь же непосредственно, как современники Иисуса, свидетели этих поступков и высказываний. Сейчас многое затёрлось от частого повторения. Стало до банальности привычным. Но тем не менее, чем больше я узнаю Иисуса, вчитываясь в текст Евангелий с какой-нибудь другой точки зрения с какой не смотрел на них до этого, тем больше я проникаюсь его величием.

Ведь даже сейчас многие слова Христа впечатляют своей оригинальностью и свежестью — представляете насколько великими были они, когда звучали впервые, когда не затёрлись от повторений сотни поколений.

Неверие ряда учёных, особенно в XIX, начале ХХ века в историчность Христа, я не могу объяснить иначе как модой и стремлением к собственной оригинальности, а также перипетиями борьбы с церковью. Действительно некоторые (но как мы показали выше далеко не все) упоминания о Христе у античных авторов похожи на позднейшие вставки; но во-первых Евангелия такой же исторический документ, как произведения тех же Тацита и Светония; во-вторых, и это самое главное — весь предшествующий и последующий опыт религии показывает, что новые течения (учения, церкви, секты) почти всегда образуются вокруг конкретной личности (Будда, Конфуций, Мухаммед, Лютер, Кальвин), иногда (очень редко) эта личность более походит на свадебного генерала (например, так называемая Мария-Дэви-Христос), но она всегда есть. Потому что людям кроме идей, нужен ещё их реальный носитель, их воплотитель за которым хотелось бы идти. И возникновение такого мощного и оригинального учения, как христианство — без Христа было бы просто невероятным чудом.

Значение Христа, его подвига может показаться с точки зрения науки или любой не христианской системы мышления, не столь высоким как было на самом деле. Мол, пришёл проповедник, которых в каждом веке приходит по несколько на человечество (несомненно выдающаяся личность эпохи, но не более), попал, как говорится «в струю» и ему повезло больше других («закон Зерна»). Но это заблуждение.

И вот почему. Отсюда, с нашего времени мы не можем адекватно оценить значение Христа, потому что уже живём в мире, пронизанном его подвигом.

Объясню подробнее. Допустим жили какие-нибудь люди до какого-нибудь крупного или даже не очень крупного открытия — будь то колесо; будь то рифма «человек-век», которая поразила всех, когда появилась впервые; будь то компьютер с активным интерфейсом — или ещё какое-нибудь открытие, которое произошло, изумило очевидцев своей новизной, а потом к нему все привыкли. И уже новые поколения рождаясь, когда открытие уже прижилось в обществе, впитывают его, как говорится с молоком матери и воспринимают в стиле — «да это же должен знать каждый». Такие люди, задумавшись об открытии ещё в состоянии оценить его значение, а также значение личности первооткрывателя, но пережить восторг уже не смогут. А порой и наоборот, например, когда-то поразившая всех рифма «человек-век» оказалась настолько затасканной графоманами, что превратилась в символ банальности в поэзии. Я, например, зная поэзию серебряного века, не могу прочувствовать почему люди в конце XIX века так восхищались Брюсовым, Бальмонтом, Сологубом и им подобными. Субъективно я знаю, что писали эти поэты хорошо, мне кое-что нравится, но особого восторга я не испытываю. Потому что после этих поэтов трудились те, кто как говорится «стоял на их плечах», они, пользуясь открытиями символистов продвинули поэзию дальше. Поэтому поэзия предшественников не казалась уже чем-то сильным тем, кто был знаком с творчеством поэтов чьи произведения шли от преодоления тех же Брюсова, Бальмонта, Сологуба, отталкиваясь от них. Тех же Блока или Цветаевой.

А теперь вспомним другое — насколько развит в людском сообществе культ преклонения перед силой. Это уже у ближайших родственников человека, тех же шимпанзе проявляется — поцелуи и поклоны вожакам и доминантам. А в ранних людских цивилизациях культ силы был чрезвычайно развитым, просто запредельным (сохранился, между прочим он и до сих пор, но в несколько завуалированном виде). Поэтому древним людям было вполне понятным явление Бога на коне или на херувимах с громом и молнией, в величии своей мощи. А тут приходит Бог для того, чтобы взять на себя боль людей, Бог которого не только можно ударить, но даже и распять — невероятный слом стереотипов мышления.

Поэтому я рассматриваю, что первое смягчённое озарение, то есть видение божества не как сосредоточение силы, пришло к человечеству в виде буддизма (это если брать крупные религии), а затем более последовательное — в виде христианства. А вот религии типа современного постбуддийского индуизма, вроде кришнаизма или ислама (где Иисус выступает в виде пророка) — более приспособлены к реальному быту той или иной эпохи, более земные, если так можно выразиться.

И ещё. Ветхий Завет переполнен множеством самых разнообразных, подчас малопонятных, запретов и предписаний. Вот, например, как долго и настойчиво ветхозаветный Бог запрещает квасной хлеб:

«Семь дней ешьте пресный хлеб; с самого первого дня уничтожьте квасное в домах ваших, ибо кто будет есть квасное с первого дня до седьмого дня, душа та истреблена будет из среды Израиля. И в первый день да будет у вас священное собрание, и в седьмой день священное собрание: никакой работы не должно делать в них; только что есть каждому, одно то можно делать вам. Наблюдайте опресноки, ибо в сей самый день Я вывел ополчения ваши из земли Египетской, и наблюдайте день сей в роды ваши, как установление вечное. С четырнадцатого дня первого месяца, с вечера ешьте пресный хлеб до вечера двадцать первого дня того же месяца. Семь дней не должно быть закваски в домах ваших, ибо кто будет есть квасное, душа та истреблена будет из общества Израильтян, — пришлец ли то, или природный житель земли той. Ничего квасного не ешьте; во всяком местопребывании вашем ешьте пресный хлеб… Пресный хлеб должно есть семь дней, и не должно находиться у тебя квасного хлеба, и не должно находиться у тебя квасного во всех пределах твоих» (Исх. 12:15-20, 13:7).

Я специально привёл такую большую цитату, чтобы показать сколь навязчив и непонятен данный запрет Ветхого Завета.

Но этот запрет лишь один из многих, таких же. Кроме него в Ветхом Завете существует масса других запретов и предписаний, начиная от жёсткой пищевой регламентации, заканчивая шокирующим людей иных культур обрезанием.

В этом одна из причин, что Иисуса после распятия признали не только мессией (а кое-кто пророком), что было бы логично исходя из многих евангельских текстов, но и Богом. Ведь Иисус отменил многие мелочные запреты и предписания Ветхого Завета. А эти запреты и предписания установлены от имени Бога. Но ведь только Бог мог отменить установленные им нормы, столь мешающие в быту, столь неудобные в повседневной жизни. Причём отмена эта не только облегчила жизнь старым приверженцам из числа иудеев, но и как говорилось выше, привлекла новых из числа язычников многие, из которых при сохранении запретов — к вере бы не пришли. По крайней мере не вступили бы в общину верующих, не стали бы членами церкви. Ни мессия, ни тем более пророк своей властью отменить запреты и предписания данные от имени Бога не мог. Разве что подчеркнул бы, что его устами глаголет Бог, но ведь Иисус, подчёркивая свою неразрывную связь с Отцом, многое говорил и от себя лично. В этом одна из причин, что Христа не могли воспринимать иначе, как Бога. Понятно, что есть масса богословских обоснований. Как я уже писал, эта работа носит светский, а не богословский характер, поэтому разбирать я их здесь не буду. Данная причина, касающаяся быта, выглядит мелочью перед глубинами богословия. Но экономика и быт на самом деле гораздо значительнее, чем это кажется с первого взгляда. Они являются тем базисом, который определяет идеологическую надстройку.

В Евангелиях можно найти много сильных высказываний и поступков Иисуса. Одна из самых моих любимых сцен приведена в Евангелии от Иоанна:

«Утром опять пришёл в храм, и весь народ шёл к Нему; Он сел и учил их. Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив её посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на неё камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин. 8:2-11).

Я привёл эту сцену ещё и потому, что она, точнее её последующая судьба в евангельских текстах, показывает, как некоторые богословы воюют с той сферой, которая касается сексуальной жизни человека. Мы уже подробно разбирали, как такие же богословы отказали Иисусу в наличие у него братьев и сестёр, вопреки прямому указанию библейских текстов, только чтобы доказать, что мать Иисуса не жила с Иосифом как с мужем даже после рождения Христа. Точно так же вымарывается или искажается ещё множество эпизодов. Такие богословы составили себе представление о том какое должно быть половое поведение людей исходя из своего же воздержания, пребывая в целибате, а когда оказывалось, что евангельские тексты противоречат их мнению, то данные богословы пошли по старому принципу — «если Евангелия противоречат тому, что я хотел бы в них видеть то тем хуже для Евангелий». Поэтому сцену, где Иисус не осудил грешницу, последовательно пытались исключать из Евангелий, хотя это самая сильная сцена в Библии, по крайней мере — одна из самых сильных. Разумеется, в данном утверждении, как и везде в этой книге, я высказываю исключительно своё субъективное мнение.

Богословы-пуритане решили, что не может Иисус прощать грех прелюбодеяния и исключали сильнейшую библейскую сцену переписывая Евангелие от Иоанна. То, что именно исключали, а не добавили показывает исторический контекст. Дело в том, что уже после написания Нового Завета нрав в официальной церкви стал гораздо более нетерпимым к сексуальным отношениям между мужчиной и женщиной, чем во время Христа и апостолов. Это можно проследить по трактовкам и хорошо проявилось в том, что касается совместных детей Иосифа и Марии. Поэтому в такое время сцена с грешницей никак не могла быть добавлена, если бы её не было изначально. Тем более, что в то время, когда её стали вырезать уже пристально следили за чистотой текста. А в таких условиях легче незаметной убрать что-либо из текста (типа не хватило пергамента или папируса, зазевался невнимательный переписчик и ещё много уважительных причин), чем добавить в текст. Ибо тот, кто пропустил — может сослаться на невнимательность, а тот, кто дописал от себя — уже явный еретик и подлежит жестокому наказанию.

Неудивительно, что один из отцов церкви Августин писал, что сцена об Иисусе и грешнице в его время была во многих списках. Он заявил, что данный текст был изъят маловерами из боязни перед злоупотреблениями к которым рассказ о прощении прелюбодеяния мог привести их жён.

И действительно сцена с грешницей встречается в списках не менее древних, чем те, из которых она была изъята. Единственное в чём я не согласен с Августином это, что сцену изъяли люди, имеющие жён. Скорей всего её изъяли те, кто дал обет целибата и никогда не был с женщиной.

Недаром время от времени появлялись правила, причём неоднократно и в разных концессиях — не допускать к монашеству людей моложе тридцати лет. Я с этим полностью согласен. Пусть человек поживёт обычной жизнью и только в зрелом возрасте, когда он твёрдо решит, что ему не надо жениться (или разведётся, побыв женатым) — только тогда вступает в монахи. Иначе у молодых людей, лишённых такой важной сферы жизни, как общение с противоположным полом, но ещё полных колоссальной (по молодости лет) сексуальной энергии не исключён нервный срыв. И в качестве сублимации они будут делать некоторые не совсем правильные вещи — такие как изъятие из Библии одного из сильнейших её эпизодов. Те, кто намеревались сделать это пытались обеднить Святое Писание, подвести его под свой отнюдь не высокий, скучный, блёклый и тусклый уровень.

Вообще в Евангелиях, кроме вышеприведённого, немало эпизодов, показывающих нестандартность мышления Иисуса. Мы давно, уже много поколений знакомы с ними и перестали удивляться. Но тем не менее насколько, например, остроумен и точен ответ Христа фарисеям, которые готовили для него западню, задав провокационный вопрос — платить ли дань римлянам. Ответил бы, что надо платить — объявили бы предателем еврейского народа; сказал бы, что не надо платить — объявили бы врагом Рима. Но Иисус нашёл совершенно неожиданный выход из, казалось бы, тупиковой ситуации.

«И, наблюдая за Ним, подослали лукавых людей, которые, притворившись благочестивыми, уловили бы Его в каком-либо слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя. И они спросили Его: Учитель! мы знаем, что Ты правдиво говоришь и учишь, и не смотришь на лице, но истинно пути Божию учишь; позволительно ли нам давать подать кесарю, или нет? Он же, уразумев лукавство их, сказал им: что вы Меня искушаете? Покажите Мне динарий: чьё на нём изображение и надпись? Они отвечали: кесаревы. Он сказал им: итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И не могли уловить Его в слове перед народом, и, удивившись ответу Его, замолчали» (Лк. 20:20-26).

А вот другой эпизод, изгнание торговцев из Храма, настолько не нравится некоторым современным церковным деятелям, что они даже работы специальные пишут, о том, что типа всё было не совсем так. Ещё бы! В современных церквях торговля процветает. Причём — во всех. И католики, и православные, и протестанты — все отметились. Оно и понятно — церкви ведь тоже за что-то жить надо. Но тем не менее:

«Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришёл в Иерусалим и нашёл, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из верёвок, выгнал из храма всех, также и овец, и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2:13-16).

Этот эпизод, помимо отношения Христа к коммерциализации церкви («удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» Мф. 19:24 и др.) хорошо отражает и исторический контекст. В Иерусалимском храме действительно проводились регулярные жертвоприношения. Постепенно персонал Храма стал предоставлять верующим специфические услуги — вместо того чтобы тащить своё животное для жертвы его можно было купить на месте; тут же шёл обмен денег и торговля предметами религиозного обихода. И вот Иисус, как говорится, «прикрыл эту лавочку». Правда ненадолго. Но и Храм недолго просуществовал после распятия Христа.

Ещё, что я хотел бы отметить, говоря о силе личности Христа, это данная им молитва — «Отче наш». «Отче наш» и сейчас смотрится, как величайшее творение поэтического искусства. Представляете насколько сильнее оно выглядело тогда, когда прозвучало впервые.

«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да приидет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки. Аминь» (Мф. 6:9-13).

О том, что Иисус повторял эту молитву неоднократно свидетельствует то, что она приведена и в Евангелие от Луки (Лк. 11:2-4) в несколько иной редакции и Христос произносит её в другой обстановке.

Молитва Христа отличается краткостью — в ней нет ничего лишнего, и вместе с тем, насыщенностью — в ней выражено очень многое. Строгая сухая логика и вместе с тем высокий художественный поэтический стиль. Ритм, главное в поэзии с точки зрения техники, в молитве Христа определяется повтором слов, которые как бы бегают туда-сюда, создавая чарующую архитектонику. Иисус говорил на арамейском, Евангелия дошли к нам на греческом языке. Ритм стихотворения может держаться на рифме, аллитерации, ассонансе, чередовании ударений, длинных и коротких слогов. Возможно в изначальном варианте, на арамейском языке, это и было в той или иной мере представлено в молитве Иисуса. Сего знать мы не можем. Молитва не дошла к нам в оригинале. Но всё вышеперечисленное теряется в переводах. И создатель молитвы «Отче наш» как будто предчувствовал, что большинство людей узнают её в переводах. Поэтому использовал для поддержания ритмического рисунка то, что в переводах, как правило не теряется — организованный повтор слов. Именно повтор сходных слов создаёт молитве «Отче наш» изумительную ритмику во всех переводах. Ведь перевод потеряв ритм звуков оригинала, скорей всего на своём языке повторит сходные слова, которые в свою очередь, как правило имеют сходные звуки. А так как люди, по мнению филологов, говорят не столько словами, сколько предложениями, то в «Отче наш» оставлена также ритмика предложений. Перечитайте эту молитву внимательно, и вы почувствуйте, что это так. Что там присутствует не только ритмика слов, но и предложений — главных единиц языка. Именно ритмический рисунок, который держится на словах и предложениях с большой степени вероятности сохранится в переводах, точнее ритм будет как бы воссоздан заново переводчиком. Ритмика молитвы «Отче наш» базируется именно на чередовании слов и предложений.

Очень красиво звучит «Отче наш» на церковнославянском языке. Именно на этом языке я услышал эту молитву впервые. Моя бабушка Шура, как я уже говорил, научила меня ей ещё в детстве в 1970-е годы, в атеистические времена.

«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Яко твое есть Царствие и сила и слава во веки. Аминь».

Вообще в словах Иисуса много чарующей поэзии. Вот как например он ответил одному книжнику, который спросил его какая первая из всех заповедей:

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:37-40).

Ниже приведены ещё два отрывка из публичных выступлений Христа имеющих красивый ритмический рисунок:

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:4-8).

«Горе вам, богатые! ибо вы уже получили своё утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их» (Лк. 6:24-26).

Глава 20. Как выглядел Христос

Поговорив о деяниях и высказываниях Иисуса, скажем в заключении несколько слов о внешности Христа. Несмотря на то, что современники не приводят ни одного описания внешности Иисуса кое-какие догадки по этому поводу можно высказать исходя из косвенных признаков.

Совокупность этих признаков позволяет утверждать, что Иисус имел довольно стандартную, можно сказать традиционную, типичную внешность для того времени, когда он жил и для тех мест, где он проповедовал.

Доказать это можно исходя из двух посылов.

Во-первых, Библия, как правило указывает на то, что тот или иной её персонаж выглядит нестандартно. О Голиафе, например, сказано, что он имел громадный рост (1Цар. 17:4); отмечен и высокий рост Саула (1Цар. 9:2); о Давиде говорится, что он белокур (1Цар. 16:12, 17:42); об Авессаломе — что у него были длинные густые волосы (2Цар. 14:26); а Иоанн Креститель носил «одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих» (Мф. 3:4). Ничего подобного об Иисусе не говорится.

Во-вторых, как отмечают исследователи, если бы Иисус имел нетрадиционную наружность Иуде не пришлось бы целовать Христа в Гефсиманском саду. Если бы тот имел нестандартную внешность — его бы и так узнали. Значит Иисус по внешнему облику не отличался от других мужчин-иудеев своего времени — носил усы и бороду, имел средний рост, одевался, как большинство соотечественников. Ведь если бы Христос был выше или ниже ростом, чем другие люди; если бы имел более светлую или более тёмную кожу; если бы носил длинную бороду или был совсем безбородым — это скорей всего было бы отмечено Библией.

Если говорить об одежде, то обратим внимание на одну фразу Иисуса:

«И говорил им в учении Своём: остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение» (Мк. 12:38-40).

Как отмечают исследователи во времена Иисуса богатые люди носили длинные одежды, чтобы подчеркнуть свой статус. Судя из слов Христа это делалось чаще всего в торжественных случаях. Из контекста видно, что сам Христос длинные одежды не носил. Оно и понятно, плотнику длинная одежда будет мешать работать, а бродячему проповеднику в такой одежде будет неудобно преодолевать большие расстояния.

Исходя из того, что Иисус в последние годы вёл жизнь бродячего проповедника, можно логически предположить, что не носил он и белую одежду. В пути такая одежда быстро запылится и станет серой. Тем более, как отмечают исследователи, для изготовления чисто белой одежды в тогдашней Иудее требовалось отбеливание с добавлением мела, значит она была дорогой.

То, что одежда Христа изначально не была белой можно понять только косвенно, читая о сцене Преображения Господнего:

«Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк. 9:3).

Ещё об одежде Иисуса мы знаем, что он носил хитон, причём довольно дорогой, не сшитый из отдельных кусков, как более дешёвые варианты этого одеяния, а сотканный одним целым куском ткани сверху донизу — цельнотканый, то есть без швов.

«Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху» (Ин. 19:23).

Там же сообщается, что римские воины делили одежды Христа, значит она имели какую-то цену. Хотя у Иоанна сцена выглядит неестественной:

«Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нём жребий, чей будет, — да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий. Так поступили воины» (Ин. 19:24).

Весьма сомнительно, чтобы простые римские солдаты знали Библию не хуже иудейских книжников, чтобы цитировать в разговоре между собой ветхозаветные псалмы:

«Делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий» (Пс. 21:19).

Но это описание, без упоминания об искушённости римских солдат в тонкостях иудейского вероучения, приводится и у других евангелистов (см. Мк 15:24, Мф. 27:35, Лк. 23:34). Поэтому можно поверить в то, что одежду Иисуса делили по жребию.

Что касается обуви Христа, то о ней можно говорить лишь косвенно. Скорей всего он ходил в сандалиях, так как придя в гости омывал ноги от пыли (Лк. 7:44). В ту пору были в употреблении и сапоги, возможно Иисус носил их в холодное время года (в тех краях изредка даже выпадал снег см. 2Цар. 23:20), но большую часть времени скорей всего ходил в сандалиях. Эта обувь была распространённой у древних евреев. Выше мы описывали, что пророк Исаия был три года нудистом. Здесь добавим, что он ходил также без обуви:

«В то самое время Господь сказал Исаии, сыну Амосову, так: пойди и сними вретище с чресл твоих и сбрось сандалии твои с ног твоих. Он так и сделал: ходил нагой и босой» (Ис. 20:2).

Как видим сандалии в библейские времена были типичной обувью на Ближнем Востоке. Если говорить о сандалиях Иисуса, то скорей всего они закреплялись на ноге ремешками. Ибо Иоанн Креститель говорил о Христе:

«Идёт за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (Мк. 1:7).

Причём во многих других переводах вместо слова «обувь» используется термин «сандалии».

Евангелии писались после окончания земной жизни как Иоанна, так и Иисуса. Поэтому несмотря на то, что Креститель говорил о сандалиях Христа ещё до встречи с ним — евангелист Марк, который рассказал об этом несомненно указал бы другую обувь, если бы Креститель ошибся.

Из этого можно сделать вывод, что обувью Христа были сандалии. Что подтверждает ещё одна цитата из Евангелия от Марка, где сказано, как Иисус посылал своих апостолов на проповедь:

«И, призвав двенадцать (апостолов — С.А.), начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами. И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе, но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд» (Мк. 6:7-9).

Здесь также практически во всех других переводах (я не знаю древнегреческого, но просмотрел три русских, украинский и два английских) вместо слова «обувь» используется слово «сандалии». И хотя тут говорится о сандалиях апостолов, несомненно, что такую же обувь носил и Христос.

Кстати, древние сандалии порой находят при раскопках в том числе и в тех местах, где проповедовал Иисус. Но в древности сандалии изготавливали как из кожи, так из листьев пальмы, соломы, лыка или папируса (мы не говорим здесь о золотых сандалиях, которые изготовлялись для царей). Какие же сандалии носил Иисус? На это ответить можно только косвенно. Выше мы установили, что одевался Христос не слишком богато, но и не бедно. Значит сандалии у него скорей всего были кожаными.

Хотя это не совсем относится к внешности, но для того, чтобы показать наружный облик Иисуса надо вспомнить ещё один эпизод, который тоже присутствует у всех евангелистов, но с такими расхождениями, что возможно речь идёт о двух разных событиях, а то и о трёх — я имею ввиду помазание Иисуса миром.

«И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокажённого, и возлежал, — пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову. Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на неё. Но Иисус сказал: оставьте её; что её смущаете? Она доброе дело сделала для Меня» (Мк. 14:3-6).

Миро — это драгоценное ароматное масло. Нравы с тех пор понятное дело изменились, вряд ли современному человеку понравилось бы если бы у него над головой разбили бутылку растительного, пусть и драгоценного масла и вылили ему на голову. Да и стрёмно было бы находиться в доме прокажённого (хотя надо полагать тот прокажённый уже излечился, иначе его не оставили бы жить в обществе, тем более что проказой в то время называли и более безобидные болезни).

Ниже приведён отрывок из перевода стихотворения римского поэта Горация «К Помпею Вару», выполненного Александром Пушкиным:

Кто из богов мне возвратил

Того, с кем первые походы

И браней ужас я делил,

Когда за призраком свободы

Нас Брут отчаянный водил?

С кем я тревоги боевые

В шатре за чашей забывал

И кудри, плющем увитые,

Сирийским мирром умащал?

А вот как эту же часть перевёл Афанасий Фет:

О ты, что смерти страх не раз со мной делил,

Когда нас Брут водил во времена былые, —

Кто наконец тебя квиритом возвратил

Отеческим богам под небеса родные?

Помпей, товарищ мой, первейший из друзей,

С кем часто долгий день вином мы коротали,

В венках, сирийский весь растративши елей,

Которым волоса душистые сияли!

Как видим миро (мирро — у Пушкина) Фет назвал елеем.

Квинт Гораций Флакк — старший современник Христа, несмотря на то, что был сыном вольноотпущенника, принадлежал к верхушке римского общества. Он независимо от Евангелий упоминает о том, что римские богачи умащали свои волосы миром, причём сирийским, которое скорей всего считалось самым лучшим. А в Сирию, в широком смысле этого слова, входили тогда и те места, где проповедовал Христос. Таким образом миро, которым умастили ему волосы было популярно у римских богачей, так что оно и вправду было драгоценным.

Трудно найти современный аналог, но отдалённо косметическую процедуру умащения волос драгоценным миром можно сравнить с использованием в наше время дорогого одеколона или духов. Причём в отличие от современной — древняя парфюмерия была более стойкой, ведь несомненно, что аромат на масле держался гораздо дольше, чем на спиртовой основе, как это принято сейчас.

Исходя из вышесказанного можно сделать вывод, что Иисус с одной стороны не одевался богато, как это понимали в то время, не носил длинных и белых одежд. С другой стороны, он не ходил и в лохмотьях, имел довольно дорогой хитон и относительно ценную остальную одежду. К тому же в быту использовал благовонное масло — аналог современной дорогой парфюмерии.

Как видим — Иисус соблюдал в своём внешнем облике, как говорится, золотую середину. Он не выглядел ни вызывающе богато, ни вызывающе бедно.

Выше мы упоминали, что Иисус по происхождению и ранней деятельности принадлежал к так называемому среднему классу (как мы бы определили это сегодня). Его семья не была богатой, но и не относилась к беднякам, несмотря на малую жертву в виде горлиц, принесённых родителями Христа на сороковой день после его рождения. Выше приводилось подробная аргументация этого.

Напомню также, что по довольно обоснованному мнению ряда богословов, зафиксированному даже в дореволюционной «Библейской энциклопедии» у Иисуса была тётя, родная сестра Девы Марии, которую звали Саломия. О ней мы писали выше. Здесь я добавлю, что эта Саломия была женой рыбака Зеведея, который имел наёмных работников (Мк. 1:20). Это лишний раз подтверждает, что семья Христа не относилась к бедным слоям населения.

Кстати, волосы у Христа скорей всего были средней длины, по крайней мере не длинные, так как апостол Павел современник Иисуса, выражая общее мнение того времени пишет:

«Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для неё это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала?» (1Кор. 11:14,15).

В более современном переводе начало этой цитаты выглядит так: «Разве сама природа не учит вас, что бесчестие для мужчины носить длинные волосы».

Да и вообще длинные волосы, как и длинные нестриженные борода и усы — примета назореев. А выше мы показали, что Христос назореем не был, хоть и происходил из города Назарета. Но с другой стороны, мужчины того времени и того региона, где жил Иисус, носили усы и бороду. Значит были они и у Спасителя.

Будучи проповедником Иисус не роскошествовал, но и не опускался до нищеты. Мы знаем, что ученики его собирали пожертвования, например, один из апостолов Иуда Искариот, который до своего предательства судя по Библии был вполне полноправным апостолом, носил ящик с пожертвованиями, отвечая за общую кассу. Причём Иисус и его ученики не бедствовали, так как сами занимались благотворительностью. В вышеприведённом эпизоде с помазанием Иисуса миром ученики Христа говорят, что драгоценное миро можно было бы продать, а деньги раздать нищим.

А вот отрывок из сценки, где Иисус, поняв, что Иуда хочет предать его, отпускает изменника:

«А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: «купи, что нам нужно к празднику», или чтобы дал что-нибудь нищим» (Ин. 13:29).

Ниже приведу более понятные современные переводы этого стиха:

«А так как у Иуды был их общий ящик с пожертвованиями, некоторые подумали, что Иисус говорит ему: „Купи всё, что нам нужно для празднества", — или велит раздать милостыню бедным».

«Некоторые подумали, что раз Иуда распоряжается общими деньгами, то Иисус сказал ему: „Купи нам, что надо к празднику" — или велел дать что-нибудь бедным».

Как видим из общей кассы Иисус с апостолами не только помогали бедным, но конечно же обеспечивали и себя.

Да и описание обедов в разных домах, празднеств в которых участвовал Иисус показывают, что он не голодал, питался нормально. Христос хорошо разбирался в деталях пиршеств (Лк. 14:1, 7-14), причём нередко пировал в домах богачей (Лк. 19:2, 5, 6), возможно для того чтобы не обременять бедняков. И вообще в Евангелиях непропорционально много говорится о пирах и обедах.

Как видим, в странствиях Иисус сохранил тот уровень достатка, к которому привык дома — без излишеств, но и без показной бедности.

Что касается возраста Спасителя, то как сообщает Лука, Христос начал своё служение, когда ему было около тридцати лет (Лк. 3:23). Подчеркнём, что Лука не называет точный возраст, а приблизительный. Исходя из того, что служение Иисуса продолжалось около трёх лет, на момент распятия ему было 33 года. Именно на эту цифру выходят многие толкователи Библии. Её можно считать символической, хотя скорей всего она близка к действительности.

В Новом Завете есть ещё одно указание на возраст Христа. Когда Иисус говорил об Аврааме, первом из еврейских патриархов, то иудеи из числа его противников возмутились:

«Тебе нет ещё пятидесяти лет, — и Ты видел Авраама?» (Ин. 8:57).

Разумеется, тридцатилетний возраст попадает под определение «нет пятидесяти». Но туда относится и десятилетний, и двадцатилетний — не слишком ли далеко? Мне кажется, что человек старше пятидесяти в ту пору считался весьма пожилым, если не старым. Поэтому иудеи использовали эту цифру. С другой стороны, возможно это указание на то, что Христос к моменту распятия был несколько старше отмерянных ему тридцати трёх лет. Ведь Лука назвал цифру 30 приблизительно, а остальные три года насчитали поздние исследователи исходя их евангельских текстов по ежегодным празднованиям иудейской Пасхи. Поэтому цифра 33 выглядит очень уж символической и в этом плане несколько искусственной.

Исходя из того, что как уже говорилась выше, дату рождения Христа, от которой ведётся наше летоисчисление высчитал в 525 году Дионисий Малый неправильно (Христос родился, как минимум за 4 года до Рождества Христова), а также исходя из ряда других косвенных сведений, перечислять которые будет столь долго, что для этого понадобится отдельная статья, можно предположить, что на момент распятия Иисусу было немного больше 33-х лет, а именно — от 36-ти до 38-ми. Но это неважно для описания его внешности. В любом случае на момент служения Иисус не был ни слишком молодым, ни слишком пожилым, а как говорят сейчас — мужчиной в самом расцвете сил.

Итак, если говорить о внешности Христа во время проповеднической деятельности, то скорей всего это был смуглый (для европейского восприятия) мужчина средних лет, среднего роста и средней полноты; с усами и недлинной бородой; прилично одетый, но без излишеств и роскоши.

Хотя каждый христианский народ (или группа родственных народов) изображает Иисуса исходя из своих традиционных представлений. Разумеется, мы говорим о тех традициях, где не запрещено изображать Бога.

И это правильно. Ведь таким путём образ Христа становится ближе к верующим.

Итак, выше мы привели множество аргументов в пользу того, что Иисус Христос несомненно существовал, как историческая фигура. Данный посыл разумеется не нуждается в обосновании для христиан. Но обоснование верой не является аргументом для представителей других религий и для атеистов. Поэтому в данной книге кроме широко известных внебиблейских свидетельств, использованы и библейские. Но библейские свидетельства приводятся, если так можно выразиться, от обратного. Здесь рассмотрены именно те эпизоды Нового Завета, которые никогда в нём не появились бы, если бы Иисуса выдумывали, если бы за образом Божества не стояла биография конкретного человека. Ведь трудно вообразить религиозных деятелей, которые стали бы придумывать тексты неудобные для обоснования своей веры. А раз такие тексты в Новом Завете есть — значит они не выдуманы.

А что касается того почему библейская картина мира не совпадает с современными представлениями, так это потому, что Библия — историческая книга и отражает воззрения людей той эпохи, когда она была написана.

Кстати и наша, современная картина мира может быть подкорректирована по мере развития науки. Возможно через тысячи лет наши представления о мире и о себе будут казаться нашим потомкам бесконечно наивными.

P.S. Идея этой книги появилась в сентябре 2020, начал 05.02.2021, закончил 07.10.2021, после чего были небольшие правки.

Сергей Аксёненко