Барьер

Повернувшись на бок, Гленнис пристально посмотрела Чаку в глаза.

— Всё-таки полетишь? Ты же еле двигаешься. Врач сказал…

— Да знаю я, что он сказал. Врачи всегда говорят одно и то же, — Чак прижал её к себе и поцеловал.

— Осторожней, у тебя все рёбра переломаны!

— Не все, а только два, — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла больше похожей на гримасу боли.

— Это я виновата, — лицо Гленнис затопила краска смущения. — Не надо было нам тогда устраивать эти ночные скачки по прерии.

Чак вместо ответа мечтательно зажмурился. Стараясь не задеть больных мест, Гленнис ущипнула его.

— Знаю я, о чём ты думаешь, негодник! О том, что мы делали под старым деревом той ночью…

— Конечно. И с удовольствием бы повторил, — облизнулся Чак. — Но не сейчас.

Он с видимым усилием выпрямился и сел на кровати.

— За руль даже не думай, — тон Гленнис не допускал ни малейших возражений.

— Мне обязательно нужно сегодня лететь. А личного шофёра для доставки на аэродром у меня, как ты знаешь, нет.

— Ошибаешься. Есть.

Она встала с постели и начала натягивать чулки.

***

Х-1 набирал скорость, уходя круто вверх, навстречу солнцу. Х-1 — это было официальное имя самолёта, но на самом деле он, с лёгкой руки Чака Йегера, уже давно назывался иначе: «Очаровательная Гленнис». И, хотя по фигуре эта машина скорее напоминала разжиревшую ласточку, чем его красавицу жену, Чак не мог не думать о ней с такой же нежностью. Давай, давай, старушка, разгоняйся.

Стрелка махометра приблизилась к отметке 0,8, и кабина начала мелко вибрировать. Скоро откажут рули высоты. Всё в норме, всё как всегда. Главное — не тянуть с этим. Бедняга Джеф Хавилланд вот так помешкал — и развалился на куски над Атлантикой. А мог бы быть первым…

— Чак, что там у тебя? — голос Джека Ридли в наушниках шлемофона был почти спокойным.

— Да так, небольшая тряска. Обычная неустойчивость.

0,87 Маха… 0,91…

— Обычная, говоришь? — вот теперь дрожь в голосе Ридли не могли скрыть никакие помехи.

0,93… 0,94…

— Мелочёвка, плёвое дело. О, надо же!

— Что такое?

— Да руль высоты снова заработал. На ноль девяносто шесть Маха. Пометь там в своей инженерской книжице, если это важно.

— Ноль девяносто шесть?

— Нет, уже боль… э, погоди, что это?

— Чак, ты меня пугаешь, говори!

— Тут у меня махометр сбрендил. Показывает один ноль шесть. Этого же не может быть, да? — чуть насмешливо произнёс Чак.

— Одно из двух, Чак, — к Джеку, похоже, вернулось самообладание. — Либо мы это сделали, либо у тебя глюки. Я думаю, скорее второе.

— Но напиться сегодня всё равно стоит. Хотя бы за то, что в этот раз меня не размазало по земле.

— Без вопросов, старина. В восемь у Панчо, как всегда.

— А здесь тишина, между прочим. И небо тёмно-фиолетовое. И звёзды видны.

***

Гленнис ждала его на крыльце. Увидев, сбежала вниз. И на её вопросительный взгляд он ответил одним словом.

— Да.

— Я знала. Давно знала, что ты пробьёшь этот чёртов барьер.

— Да нет там никакого барьера. Вечно эти инженеры что-нибудь навыдумывают…