Кошмар

— Можно войти? Медсестра сказала, что к тебе уже пускают посетителей, — спросил Олег, заглядывая в палату.

— Заходи, не бойся, — девушка кивнула, поморщилась от боли, — бить тебя я сейчас не буду. Подожду до выписки.

— Ты прости меня, Бога ради… Я дурак, и дураком помру. Вот уж устроил экстремальное свидание, — Олег проковылял к больничной кровати, прислонил костыли к тумбочке, неловко опустился на стул.

Он выглядел таким виноватым и подавленным, что Катя невольно улыбнулась:

— Такое свидание я точно никогда не забуду, горе-спелеолог. Считай, что ты меня поразил до глубины души. В следующий раз пригласи лучше в театр или в кафе. В пещеры я больше ни ногой.

— Я так боялся, что ты никогда больше не захочешь видеть меня. Сильно злишься? — пробормотал Олег, не отрывая глаз от трубок, хищно впившихся в тонкие руки.

— Конечно, я на тебя не злюсь… в расщелину я сама упала. Только зря ты за мной полез, нужно было за помощью идти. Жаль. Мог бы успеть, — Катин голос стих до шепота.

— Что ты такое говоришь? Что успеть? — Олег осторожно взял вялую ладонь девушки, вгляделся в посеревшее лицо, в глубокие тени под запавшими глазами. — Ты же не бросишь меня?

— Я…

— Всё, пора на выход, — прервала девушку некстати появившаяся медсестра, деловито подняла Олега со стула, подала костыли и чуть ли не силком потащила к двери, — еще наговоритесь, исследователи.

— Ты же не бросишь меня? — повторил Олег, оглядываясь на девушку, почему-то его испугало молчание Кати, ее кривая улыбка, больше похожая на гримасу. — Не бросишь? Не бросишь?..

— Не бросишь?.. — Олег просыпается от своего крика, проводит ладонью по лицу, влажному от слез.

«Опять этот сон. Почему я плачу? Лучше уж про больницу, чем тот кошмар… Или это было и в самом деле? Не думать! Ха, ты сходишь с ума, перестань! Темнота тебя доконает. Катя здесь, ты же с ней недавно разговаривал, вас обязательно найдут. Это был только кошмар, верно?» — мысли назойливыми насекомыми бьются в голове, жужжат, царапают, и Олег сдавливает виски руками, будто это заставит их успокоиться.

— Верно? — проговаривает вслух и вздрагивает от звука собственного голоса, трясет с головой и с силой давит на закрытые веки. Фантомные вспышки — хоть какая-то иллюзия света, так долго пробыв в кромешной тьме, он уже начинает думать, что ослеп, — нас спасут, скоро спасут, нужно только дождаться.

— Катя? — настороженно вслушивается в тишину, ничего — только стук сердца.

«Никогда не думал, что сердце так громко бьется, прямо барабан. Под этот ритм можно было бы станцевать, если бы не сломанная нога. Слишком громко», — в сотый раз думает Олег, — Катя!

— Т-с-с-с, не кричи. Ты меня разбудил. Я здесь, рядом, — Катя тихо вздыхает, — опять приснилось, что я умерла?

— Нет, тьфу-тьфу, не кошмар — больница приснилась. Может, сон в руку будет? Пить хочешь?

— Нет.

— А я, пожалуй, попью, — Олег ползет к тонкому ручейку, текущему по полу каменного мешка, — а потом и перекусить можно. Будешь?

— Не хочу.

— Кать, тебе нужно поесть. Я знаю, мясо подванивает, но нам нужно держаться, — Олег говорит преувеличенно веселым голосом, бросает фразы, шутит. Ради Кати, конечно, только ради неё, — Здорово, что в расщелину до нас это животное свалилось, да? Прямо удача. Свалилось будто на заказ. Умер, и мир ему! Если бы еще и фонарь не разбился, мы бы неплохо здесь провели время.

— Действительно, удача, — безразлично произносит девушка, помолчав, добавляет: — Хочешь знать, что снилось мне?

— Конечно! — Олег жадно пьет, опустив лицо в воду, подползает к полусъеденной туше и наощупь отрезает от нее небольшие кусочки, — все же давай и ты поешь, нам нужны силы.

— А приснилось мне, что я разбилась, — не слушая Олега, говорит Катя, — ударилась при падении о камень и проломила череп. И когда ты спустился, вернее, свалился, мне оставалось только несколько часов агонии. А ты не смог подняться обратно. И постепенно сошел с ума. И начал есть мое тело. Смешно, правда?

— Катя! — Олег давится, его начинает подташнивать. Он вытирает руки об одежду и отползает от мертвого животного, — зачем ты так шутишь? Зря я тебе о своем кошмаре рассказал, ты теперь меня постоянно мучить будешь? Нельзя же так. Я уже миллион раз попросил у тебя прощения за то, что привел в эти проклятые пещеры.

— Ха-ха, — тихо смеется девушка, — извини, это в последний раз. Т-с-с-с, прислушайся.

— Не буду, пока ты не пообещаешь меня не пугать, — злится Олег и все-таки прислушивается. Голоса, на самом пределе слышимости, но — голоса!

— Мы здесь! Сюда! — забыв про обиду, изо всех сил орет Олег, пытается подняться на сломанной ноге и тут же падает, — Катя, кричи, это спасатели! Сюда-а-а-а!

— Эй, вы там, вы ранены? — пятно света кружит по полу расщелины, по веревкам скользят люди, — потерпите немного, спускаемся.

— Мы здесь, — шепчет Олег, яркий свет слепит, фигуры мужчин почти неразличимы, — заберите нас, пожалуйста. Катю первую, её первую поднимайте.

— Хорошо, хорошо, не волнуйся. Сейчас мы вас поднимем. Где деву… — голос спасателя прерывается, лучи фонарей скрещиваются за спиной Олега.

— Почему у вас такие лица? — Олег моргает, глаза слезятся, — не смотрите на меня так! Катя, не молчи, я же говорил, что нас спасут. Катя?..