Суперфанфик!

Что за надоедливый скрип? Он буквально пробуривал мою башку, нещадно вгрызаясь через подкорку и доставая до самих мозгов. Мозгов? О, да ведь я мыслю! "Мыслю — значит существую!" — тут же всплыла в сознании жизнеутверждающая фраза. Причем, вроде как не моя. Память уперто вешала на нее ярлык "занята правообладетелем".

Так. Если я обладаю памятью, то что же я помню последнее? Хоровод каких-то отрывочных образов, картинок и звуков завертелся у меня в сознании. Вот я иду с друзьями в школу. А вот — огромный пакет мороженного, который я ем сам, ни с кем не делясь. Девушка… Девушка держит меня под руку. О, мы перебегаем через дорогу! Опасно — на нас налетает старая советская "Волга"! Скрежет шин по асфальту, удар, и я… Я что, умер? Пытаюсь кричать.

Но у меня ничего не выходит! Скрип тем не менее вдруг обрывается, и я слышу, как надо мной раздается стариковское кряхтенье. Снова пытаюсь крикнуть. И снова я лишь безмолвно вращаю головой.

— Ну-ну, перестань вертеть головой! — укорительно прозвучал надо мной чей-то голос, — а то я не смогу прикрепить глаз!

"Что?! У меня нет глаз?! Мамочки!"

— Я же тебе сказал, не вертись! Сейчас прикреплю глаз, и ты увидишь меня, своего отца.

Я оцепенел. Какой такой отец?! Мой отец упился до смерти три с лишним года назад. Его мамка выгнала, чтоб не буянил...

— Вот так! — довольно говорит голос. — Потерпи совсем чуть-чуть!

Я как-то тупо, всем телом ощущаю, что на мою голову нажали. Потом давление уходит, и я раскрываю глаз. Один-единственный. И начинаю бешено им моргать.

Человек, наклонившийся надо мной, чернявый и носатый, явно не был и близко похож на моего покойного папашу. И снова от слишком большого стресса я пытаюсь что-то крикнуть. Что-то злое, матюгальное.

— Вот ты и увидел меня, сынок! — лопочет этот пожилой, странновато одетый мужик. — Сейчас и другой глаз вставлю. Если не желаешь, чтобы я сделал его криво, пожалуйста, веди себя спокойно!

Я, донельзя охреневая со всего происходящего, просто безмолвно пялюсь на этого доктора Франкенштейна. Меня что, по кускам собирают? Я теперь ходячий труп?!

— Во-от, так! — гнусит дальше седеющий, обряженный в какой-то странный пиджак-не-пиджак человек. Странно, но в его руках нету никакого человеческого глаза. Вместо него какой-то светло-желтый кругляш, на боку которого нарисован голубой круг с черной точкой посредине. Он вставляет его мне в лицо, и спустя мгновение я вижу уже обеими глазами. Я что, киборг?

Отчаянно кошу новобретенными глазами себе под нос. Под носом ничего нет. Никаких признаков рта, губ. Ну вот абсолютно! Ровная поверхность из все того же светло-желтого материала. Псевдо-кожа?

— Так… Ушки, глазки, носик… А-а, ротик! — вспоминает мужик и берется за опасный даже на вид острый короткий резак.

Его он с коротким замахом вставляет в то место, где у меня всегда был мой рот, и начинает водить им туда-сюда, будто вырезая его… Из дерева!

— А-А-А!!! — захожусь я в тоненьком писке моего голоса, который не в силах передать весь мой ужас. Я — бревно!!

Занавес.

— Б… ть! Б… ть! Ты, ваще!!! Какого… я?!!

— Это ничего, ничего, сынок! Я тебя еще научу говорить по-человечески! — "успокаивает" меня этот старый… Папа Карло!

Занавес.

— Признаться, я не ожидал, что вы окажетесь столь невоспитанны! — пропиликал Сверчок, но был вынужден ретироваться, потому как в него летел тапок.

— Ключик, блин, искать! Хрен там! — проворчал я. Теперь я постоянно принижал голос до самого гроула, чтобы этот писк не тошнил мне на нервы.

— Свое предназначение я сам найду!

Занавес.

Я деактивировал кота вытяжкой валерианы. На лису натравил собак. Теперь их кошельки перекочевали в мои игрушечные кармашки.

Золото. Вот что поможет мне продвинуть вперед мое несчастное деревянное тело. Папуле придется постараться, хе-хе! Иначе ему придется делать ноги!

Занавес.

— А вот и босс! — уважительно посматривая на возвышающуюся передо мной сверхбородатую, башнеподобную и вооруженную длинным хлыстом фигуру, присвистнул я.

— Куклы-ы!!! Как вы посмели взбунтоваться?! — гремел Карабас Барабас, кукольник 150-го уровня, громко топая своими испанскими сапогами.

— Артемон!

— Гав!

— Давай! — скомандовал я. За моей спиной сгрудились Мальвина и трясущийся в рыданиях Пьеро.

Связка арбалетов, направленных как раз на проем двери, жахнула сразу четырьмя болтами. Они весело просвистели по бокам балрогоподобного Карабаса, сбив наземь его шляпу и не причинив вреда.

— Да вашу ж!.. План "бэ"!

Занавес.

— А что делать мне? — простонал Пьеро, глядя на побежденного Карабаса.

Я повернулся к нему, плотно прижимая к себе обтянутый батистом бочок Мальвины.

— Сожги. Закопай на Поле Чудес. Мне все равно! Или можешь всплакнуть о нем, если хочешь.

— Нет!

— Неужели? — я действительно удивился. Обычно бесхребетный Пьеро возразил мне!

— Я, может, и плакса… Но его я оплакивать точно не стану! — и он пнул жирный бок бородатого тирана кукольного цирка.

Занавес.

— Ты бесчувственный и сухой, как тот кусок дерева, из которого тебя создал папа Карло! — сказала она, вставая с игрушечной постельки и надевая платье.

А как хорошо все начиналось...

Занавес.

— Давай, Дуремар! Еще тыщупицот ведер, и ключик у меня в кармане!

Долговязый и скуластый пиявочник сплюнул на мутную воду трясины, но все же зачерпнул полную емкость и выплеснул ее на берег. Иногда он посматривал на золотой сольдо у меня в правой руке. Но еще чаще — на самый маленький дамский револьвер, который только удалось отыскать в Италии конца семнадцатого века.

Занавес.

— Тессаракт! — проорал я, еле удерживая в руках синий, обладающий мистической силой куб. Так вот какой секрет хранил золотой ключик! Теперь, с помощью его волшебной энергии, я смогу...

Занавес.

— Прошло так много времени, и вот мы наконец встретились, господин Ли!

Всемирно известный соавтор комиксов, которому только предстояло стать таковым, присел на предложенный мною стул.

— Простите меня за прямоту, мистер...

— Зовите меня Пиноккио, — ответил я.

— Мистер Пиноккио, — Ли коротко хохотнул, — интересный выбор имени, должен сказать… Так вот, я лишь хочу признаться, что здесь я только из чистого любопытства!

— Мне тоже всегда было любопытно, почему ваша фамилия Ли, если вы нисколько не похожи на выходца из Китая, — склонив голову в надвинутом капюшоне, ответил я.

— Это английская фамилия, и очень древняя… Предлагаю перейти собственно к делу! Вы утверждали, что обладаете сверхспособностями. Таких людей мне пока не удалось найти, так что мне очень интересно...

— А с чего вы взяли, что я — человек? — прервал я его, одновременно сбрасывая с головы капюшон и обнажая металлический экзоскелет.

Ли вскинул брови, но тут же попытался взять себя в руки.

— И что скрывается за этим футуристическим доспехом? Кто вы на самом деле?

Мне вспомнились многие столетия, проведенные в вынужденном одиночестве. Целый парад людей, имена которых появились в истории только после моей помощи. Рембрандт, Кафка, Ницше… Гитлер. История должна идти своим чередом...

— Гений, филантроп, богатей, деревянный гомункул, — с резким вздохом верхняя часть армора разошлась, являя взору перепуганного издателя комиксов старинную деревянную куклу. Меня.

— К-кто ты-ы?! — вскричал Ли, уставившись на мое тело выпученными глазами.

— Я. Есть. Грут! — пропищал я, дурачась, собственным, даным папой Карло, голосом.

Занавес.

— Бревно ты, а не Грут, Гриша! Нехрен было столько пить вчера! — засмеялся Колян. — Вставай, до пары осталось всего тридцать минут! Хватай конспекты и бегом!

Утренее солнце буквально причиняло боль, врываясь сквозь опухшие глаза в похмельный мозг.

— Занавес!!! — заорал я, и удивленный Колян задернул шторы на окнах.