Они в Питере

— Как хорошо, что мне попался тот таксист — мужчина в больничной пижаме смотрел, не отрываясь, на доктора Кровнина.

— Что? Ах, да, конечно, это просто замечательно. И к тому же, Виктор, Вам сильно повезло еще и потому, что через неделю мы заканчиваем свою практику в России и едем во Францию — доктор с улыбкой развел руки. — Вот, выпейте — он протянул пациенту маленький, пластиковый стаканчик с желтой и синей таблетками. — Через пятнадцать минут у вас комплексное обследование, это займет около четырех часов, потом сразу на операцию — доктор Кровнин сделал запись в карте пациента и, сунув ее под мышку, открыл дверь палаты, собираясь выйти.

— Скажите доктор, это правда, что успешность вашего метода почти сто процентов? — Виктор сидел на койке и потирал слегка вспотевшие ладони.

— Да. Я вам даже больше скажу. По моей методике я лечил даже свою жену и тестя — доктор широко улыбнулся.

— Неужели у обоих, отца и дочери, оказалась эта болезнь? Она ведь настолько редкая? — Виктор, приподняв брови, смотрел на доктора не мигая и затаив дыхание.

— К сожалению да. Большая трагедия для их семьи. Была бы, не встреть они меня — доктор пожал плечами и снова улыбнулся.

— И как они сейчас? — Виктор медленно и тихо выдохнул.

— Лучше не бывает. Сейчас их ничего не беспокоит. Абсолютно. Они сейчас в Питере. Через — доктор взглянул на часы — десять минут, у вас обследование. До встречи в операционной — доктор улыбнулся одними губами и вышел, прикрыв за собой дверь.

Виктор лег и закрыл глаза, решив использовать оставшиеся минуты на то, чтоб немного успокоится и утихомирить колотящее от радости сердце. Да уж, от такого насыщенного событиями дня, голова немого шла кругом. С утра неутешительный диагноз — редкая, неизлечимая болезнь, приводящая к инвалидности очень быстрыми темпами и также быстро переходящая в фатальную стадию. От такого в пору застрелиться. Или даже прыгнуть с высотки — испытать напоследок прилив адреналина, глядишь сердце остановиться раньше, чем он сам. А что? Родных никого, друзья только формальные. Никто и не заметит, что он улетел и не вернется.

Потом была попытка накачаться в ближайшем баре спиртным до состояния полнейшего безразличия. Безуспешная надо сказать попытка. Слишком уж мозг и нервная система были ошарашены новостью. И вот потом этот столь удачно и неожиданно подвернувшийся разговорчивый таксист. Слово за слово, Виктором была рассказана почти вся жизнь, включая самое главное — последние хреновые новости. Услышав о болезни — таксист чуть не выпрыгнул из-за руля на заднее сиденье. Припарковав машину тут же на обочине — стал торопливо рассказывать, что вот есть у него сестра, которой в прошлом году поставили аналогичный диагноз, и они всей семьей тоже отчаялись, были просто в шоке. Но совершенно случайно довелось ему подвезти одного доктора и тот, узнав о его горе, предложил помочь, причем совершенно бесплатно. Его клиника разработала экспериментальное лечение, с положительным исходом практически сто процентов. А поскольку терять им было нечего, то они согласились. Лечение сработало — сестра поправилась!

Решив, что и ему терять нечего, Виктор поехал к этому доктору немедленно. Приняли его сразу. Лично доктор Кровнин записал историю болезни. И уже чрез час Виктор получил койку в одноместной палате и вот сейчас лежит и ждет медсестру, которая проводит на обследование. Невероятно. До сих пор Виктор не верил, что за один день может так сначала не повезти, а потом тут же судьба дает шанс.

В дверь постучали, и вошла молоденькая, симпатичная девушка, несомненно, лучшая из когда-либо виденных Виктором медсестер. Она широко, приветливо улыбнулась и спросила:

— Вы готовы? Нас уже ждут.

— Конечно, конечно. Вы могли бы и не спрашивать. Никогда еще я так не ждал медицинских процедур и операции — Виктор слишком быстро вскочил с кровати и чуть не уронил прикроватную лампу с тумбочки. — Извините. Нервничаю — он смущенно улыбнулся.

— Это естественно. Но, смею вас уверить, все будет просто отлично — она взяла его под локоть. — Пойдемте.

Через три часа пятьдесят минут Виктор лежал в операционной. Медсестры готовили инструменты, оборудование. Доктор Кровнин заканчивал подготовку анестезии.

— Вы знаете доктор, мне как стоматологу, было бы особенно тяжело, учитывая, что первыми болезнь поражает руки. К тому же я обожаю играть на пианино. Увлечение со времен института — Виктор, повернув голову, наблюдал за медсестрами.

— Да? У меня тесть, кстати, тоже стоматолог — доктор, закончив настройку аппарата, подошел к Виктору, стал пристегивать руки и ноги ремнями.

— Правда? А он давно в Питере? Последний год я там жил, работал у приятеля в клинике, может быть я с ним встречался? — Виктор внимательно следил за действиями доктора. — А зачем пристегивать?

Доктор Кровнин затянул последний ремень на руке Виктора. Одел ему маску от аппарата с анестезией. Встав в изголовье, он облокотился на операционный стол и, наклонившись, прошептал в правое ухо Виктора:

— Нет. Я соврал. Он не в Питере. Ни он, ни сестра. Они тут, в соседних операционных. Ждут твою печень и сердце. Большая удача, что ты попал к нам на самой ранней стадии болезни. У них действительно большая трагедия в семье. Он — алкоголик со стажем таким, что иным и не снилось. А у нее врожденный порок сердца, который еще и усугубился волнением за отца пьяницу — доктор Кровнин выпрямился и подошел к аппарату с анестезией.

Виктор перестал дышать. Когда полностью осознал и усвоил услышанное, задергался, словно через стол пустили ток.

— Нет… Нет… За что… Ублюдки, развяжите меня… Черт! Неееет! Нет… — Виктор обмяк. — Почему, Господи… Почему я? — Из глаз потекли слезы. — Это шутка? Шутка? Черный медицинский юмор, да?

— Думаю теперь не надо объяснять зачем ремни — доктор усмехнулся. — Почему, почему… — жизнь вообще штука не справедливая. — Он повернул ручку, пуская анестезию. Подошел к Виктору и легонько похлопал по щеке. — Дышите больной. Дышите, глубже.

Подождав несколько секунд, доктор Кровнин повернулся к медсестрам:

— Приглашайте трансплантологов.