Голод

— Ничего себе! Далековато, — удивился пожилой таксист, а потом хитро подмигнул. — Хотя я сам из тех мест. Садись, за час доберемся, если на светофорах не встрянем.

— Спасибо большое, — ответил я и уместился с сумками на заднем сидении авто.

Машина тронулась. В салоне тепло и уютно, пахнет соснами. Холодные окна слегка запотели и яркий осенний пейзаж за ними стал блеклым и мутным. Я провел ладонью по окну, чтобы лучше увидеть знакомые места, и в рукав затекло пара ледяных капель. Кажется я выругался вслух, потому что водитель сразу обратил на меня внимание.

— Давно здесь не были? — спросил он.

— Да, а как вы догадались?

— Щас молодежь такая — уткнутся в свои телефоны и сидят себе тихонько. Совсем по сторонам не смотрят! Вон осень какая красивая! — разошелся дядечка и как-то грустно добавил. — В последнее время в окна смотрят только те, кто давно не был в родных местах. Ну или те, кого укачивает.

— А еще те, у кого зарядка на телефоне села! — немного подумав, добавил я.

— Верно! — улыбнулся дядька. — Так, какими судьбами здесь?

— К маме в гости еду. Давно её не видел. Вот, везу ей её любимых слив. Последние в этом сезоне и, между прочим, чертовски вкусные!

— О, да, в этом году сливы были отличные! — кивнул таксист.

Мы непренужденно общались всю дорогу, обсуждая всё, что придется. Когда мы приехали, я расплатился и угостил дядьку парочкой слив. Он был очень благодарен и смущен, и сначала даже не хотел их брать, но я его уговорил. Очень надеюсь, что ему они понравятся. Может, и родных угостит!

Я, наконец-то, дома! Открыл дверь, но на пороге меня никто не ждал. В коридоре тоже никого. Я бросил на пол сумки и включил свет.

— Мам, я дома! — радостно крикнул, скидывая в кучу куртку, шапку, шарф.

Из кухни выглянула женщина в стареньком потертом халатике. Худая, хрупкая, маленькая, со взлохмаченным седоватым пучком на голове. Она удивленно смотрела на меня. Наверное, не узнала, ведь мы не виделись несколько лет.

— Ты? — её голос был тихий, как всегда.

_ Да! — я не мог сдерживать эмоции и расплылся в улыбке. — Ой, мам, я тебе слив привез! Ужасно вкусные! Сделаешь из них варенье?

— Хорошо, — робко ответила она.

— Мам, а помнишь, ты сказала, что когда я приеду, то меня будет ждать твой фирменный супчик?

Мама молча кивнула, не отводя от меня глаз. Я был удивлен. Мама всегда была тихой и робкой, даже отстраненной, но сейчас она вела себя странно.

Нет. Так было всегда.

— Мам, ты что не рада меня видеть? Почему не подойдешь, не обнимешь? Не узнаешь? Это же я!

— Узнаю, конечно.

Она медленно подошла и приобняла меня. Ну, как сказать, просто взяла за руки и положила свой худой подбородок мне на плечо. Мне это не понравилось.

— Мам, ты что? — я взял маму за подбородок и взглянул ей в глаза. — Ты совсем не рада меня видеть! Ты меня, что, не любишь что ли?

— Люблю, — произнес тихий голос.

Такой покорный и отстраненный.

— Не обманывай меня.

В этот момент прозвучал хлопок и глухой удар об пол. В этот момент я очнулся. Моя мама лежала на полу, держась рукой за лицо, а я, моё тело, оно нависло над ней. Этот монстр что-то говорил. Я стоял рядом и не понимал, что происходит.

— Мама, — говорил я, держа маму за руки, — если ты и правда меня любишь, то почему не встретила? Почему не обрадовалась? Почему не сдержала обещание и не приготовила супчик?

— Не расстраивайся, сынок, прошу, — плакала она. — Давай я приготовлю тебе сейчас твой любимый супчик, только прошу, прости меня.

Мама. Прошу, не плачь. Отпусти её руки.

— Только, родной, у нас мяса на бульон нет, сходи в магазин, а я пока подготовлю всё остальное.

Голос матери был всё таким же тихим и спокойным, несмотря на льющиеся слезы. Моё тело пошатнулось и направилось на кухню. Я сел рядом с мамой и пытался её успокоить. Она молча промокала слезы краем халата. Она меня не видела и не слышала. Почему? Мам!

— Как это нет мяса? — я быстрым шагом приближался к матери. — Давай я тебе помогу, мам.

Я видел, как воткнул нож в ногу своей матери. Кровь начала заливать кафельный пол в коридоре. Мама закричала и своими слабыми руками пыталась одернуть мои и вынуть нож.

— Тише, тише, — говорил я заламывая ей руки. — Я так сильно устал с дороги.

Отпусти.

— Сейчас возьмем это мяско, а потом я куплю тебе другое, хорошо?

Нет! Что ты творишь?!

— Давай я помогу тебе! Успокойся и не мешай.

Перестань!

Среди тихих всхлипов раздался громкий хруст. Тело обмякло. Я взял нож и начал отрезать куски мяса с ноги матери. Кровь поглощала пол с мерзким чавканьем.

Я не мог выдавить ни слова. Не мог пошевелиться. Не мог сделать ничего. Не мог её спасти. Не мог контролировать себя. Цепи обвивали меня и не давали даже вздохнуть.

Я отнес мясо на кухню и вернулся обратно к матери. Она не двигалась.

— Мам, почему ты не встаешь? — я потянул её за бледные тощие руки.

Она мертва.

— Ты что, не будешь делать суп, мам? — я отпустил её руки и начал вертеть её голову.

Она не встанет.

— Ты обиделась, потому что я ударил тебя? — её лицо измазалось в крови.

Ты — чудовище.

— Я ведь тебе сливы привез, очень вкусные!

Нахер твои сливы!

— Ты, что, не любишь меня? — я ударил её по лицу, а брызги от удара заляпали стену.

Хватит.

— Ты бросила меня! — от пинка хрустнули ребра.

Хватит!

— Ты меня обманула! — еще и еще, удар за ударом.

ХВАТИТ!

Я сдвинулся с места. Цепи страха, что сковывали меня всё это время, неожиданно оборвались. Передо мной стоял зверь, залитый кровью, смердящий и безумный. Всё это время он сковывал меня, сжимал своими лапами, сдавливал клыками глотку. Но сейчас зверь отвлекся и ослабил хватку. Теперь моя очередь.

Резким скачком я набросился на спину того, кто был мной, того, кто убил мою мать, обхватил руками шею и сдавил, что есть сил. Я кричал и хватался за горло, но не мог снять эти руки со своей шеи. Я подскользнулся на крови и упал на холодный кафель. Тело барахталось, как рыба на суше, жадно глотая капли воздуха. Кожа постепенно синела, руки слабели, хватать воздух уже не было сил. Я перестал сопротивляться.

Всё закончилось быстро. Так же быстро, как и началось. В давящей тишине раздавались редкие звоны капель крови, что капали в лужу на полу. За дверью изредка дребезжал лифт. Было слышно, как люди возвращаются домой. В моей голове не было этой тишины. Там были крики. Они звали, молили о помощи, просили прощения.

Я должен был это сделать. Должен был уничтожить этого зверя. Еще давно должен был. Должен… Прости меня, мам. Ты всё знала. Прости. Я должен был еще тогда сделать это. Больше зверь никому не навредит. Я свободен, мам. Я здесь. Настоящий. Даже если ты меня не простишь, даже если мне с тобой нельзя, можно я хотя бы обниму тебя? Я люблю тебя, мам.