Я не разозлюсь!

Ну чем виновен я? Ведь лезут рифмы сами

Из головы моей — из рта, ушей и глаз,

Согретые душой, умытые слезами,

Как будто с плеч столкнув невидимый балласт.

Они, как пули, рвут меня навылет,

Кромсают череп, будто топором,

Рассудок мой на снег бумаги вылит

И, в кровь нырнувшим, выписан пером!

И пусть скажет кто-то, что это безумство и бред,

Я не разозлюсь и не выну из ножен стилет.

Чуток приторможу, не стану торопиться,

Пусть рифмы в голове сплетут иной узор,

Простой, чтоб вы смогли сполна им насладиться,

И над моим умом ослабили надзор.

А я, освободясь от злой опеки,

Стихом и кровью сердце источу,

Не думая о том, что я вовеки

Прославить себя рифмою хочу!

И пусть скажет кто-то, что это позёрство и блажь,

Я не разозлюсь и не выну из ножен палаш.

Вот в гробе я лежу, убрАн цветами пышно,

Дежурные слова роняете вы с уст,

А я, немой, кричу: по-вашему всё вышло,

Ведь гроб мне сколотил улыбчивый Прокруст!

Но я из-под земли досрочно выйду,

Я в жизни вам спокойствия не дам.

Тогда вы, разозлившись не для виду,

Объявите табу моим стихам!

И пусть скажет кто-то, что я фарисей, лжец и вор,

Я не разозлюсь и не выну из ножен топор.

Но мне шепнул вчера не кто-нибудь — Всевышний! —

Что так и быть должно, все муки неспроста,

Поскольку ты поэт, то в жизни ты не лишний —

Взойди на крест святой, взгляни на мир с креста!

Я думаю не быстро — в этом грешен,

Я скор не на подъём, а на присест,

Боюсь, что грех таить, коль неизбежен

Мне путь, пусть на святой, но всё же — крест!

И пусть скажет кто-то, что я и хвастун, и нахал,

Я не разозлюсь и не выну из ножен кинжал.

Не нужно мне ничто — ни слава, ни признанье,

Не нужен — Бог, прости! — мне крест и в небо путь,

Пускай награда мне — забвенье и изгнанье,

Я всё же не хочу с тропы своей свернуть!

Иду, прострелен рифмою навылет,

Сюжетом череп вскрыт, как топором,

Рассудок в снег пушистый щедро вылит

И, в кровь нырнувшим, выписан пером!

И пусть скажет кто-то, что я параноик и псих,

Я не разозлюсь, лишь достану из сердца свой стих…