Театр

Используется цитата из пьесы У. Шекспира «Ромео и Джульетта».

Огромное высокое здание, казалось, стояло прямо на облаках, а венчающий его купол, своим острым шпилем, уходил куда-то в недосягаемую тёмно-синюю высь, пронзая невидимое пространство. Полупрозрачный нежно-сиреневый камень, из которого был сделан этот дворец, светился изнутри, умиляя и притягивая к себе своим теплом. Таинственность этому придавало то, что вокруг освещённого здания была холодная мрачная пустота — кажущаяся пустота.

— Вы не подскажете, какой сегодня спектакль? — спросил учтивый голос.

— Ромео и Джульетта, — ответили лаконично.

— Обязательно сходите, это такое..., такое..., это сама жизнь. Вы должны помнить… — Сказал кто-то ещё.

— Спасибо.

Когда попадаешь внутрь здания, то начинаешь понимать, как ты мал и ничтожен в этом мире — так красива и величественна обстановка — она давит на тебя и угнетает своим громадным превосходством. Хочется убежать, забиться куда-нибудь в угол и сидеть там тихонько в тишине. Но потом, вдруг понимаешь, что ты не можешь оторваться от этого величия, от этого великолепия — ты его часть, причём часть неотъемлемая… Дальше… Освещённая софитами высокая сцена, бархатный занавес отделанный бахромой и вышивкой… Глядя на сцену, воспоминания охватывают тебя. На этой сцене было всё: взлёты и падения, радости и печали. Здесь мы рождались и умирали, здесь были окружены вниманием и заботой, а временами были одиноки, здесь нас ненавидели и презирали — бывало и такое. Именно на этой сцене мы впервые познали самое прекрасное и вечное чувство — любовь… Зал тёмен, видны лишь неясные очертания рядов высоких кресел… Все взоры устремлены на сцену...

Театр — это наша жизнь. У каждого своя отведённая роль в этой постановке… Мы заучиваем монологи, репетируем сценки, оттачиваем движения, но лишь в экспромте проявляется талант актёра, его истинный характер, заложенный в нас Автором. Мы сами ставим свою игру, режиссируем, порой мастерски, порой по-детски наивно, причём в этой неумелости проскальзывает та завораживающая искренность, которой особенно аплодируют. Мы всегда стараемся понравится зрителю, когда это получается — мы на виду, во свете, но иногда выглядим не вполне достойно и тогда пытаемся спрятаться за кулисами, в гримёрке, но уединиться негде — всё есть сцена… Вся жизнь на виду, вся жизнь в напряжении, расслабиться некогда… Финал нам не известен, Автор старательно утаивает его от нас — этим и прекрасна жизнь… Вы глубоко заблуждаетесь, если считаете, что Автор вначале написал пьесу, а потом выпустил нас играть свои роли. Всё происходит здесь и сейчас, в живую, экспромтом, просто Автору подвластно время и он может иногда заглядывать вперёд… Он ведь Автор.

Сцена никогда не пустует...

Ромео:

«… — О милая Джульетта! Зачем ты так прекрасна? Можно думать, что смерть бесплотная в тебя влюбилась. Что страшное чудовище здесь прячет во мраке, как любовницу, тебя! Так лучше я останусь здесь с тобой: из этого дворца зловещей ночи я больше не уйду; здесь, здесь останусь, с могильными червями, что отныне — прислужники твои. О, здесь себе найду покой, навеки нерушимый; стряхну я иго несчастливых звёзд с моей усталой плоти! Ну, взгляните — в последний раз, глаза мои! Вы, руки, в последний раз обьятия раскройте! А вы, мои уста, врата дыхания, — священным поцелуем закрепите союз бессрочный со скупою смертью! Сюда, мой горький спутник, проводник зловещий мой, отчаянный мой кормчий! Разбей о скалы мой усталый челн! — Любовь моя, пью за тебя! (Пьёт.) О честный аптекарь! Быстро действует твой яд. Вот так я умираю с поцелуем.

Ромео умирает....

Джульетта просыпается. Она пошевелилась.

Джульетта:

— Ах, отец мой! Мой утешитель! Где же мой супруг? Я помню всё, и где я быть должна. И вот я здесь. Но где же мой Ромео?

Шум за сценой.

Брат Лоренцо:

— Шум слышу я. Уйдём же из гнезда заразы, смерти, тягостного сна. Противиться нельзя нам высшей воли: надежды все разрушены. Идём! У ног твоих лежит супруг твой, мёртвый; и с ним Парис. Идём, идём, я скрою тебя в обители святых монахинь. Не спрашивай, бежим, уж близко стража. Бежим Джульетта, медлить мне нельзя.

Джульетта:

— Иди, иди же. Здесь останусь я. (Брат Лоренцо уходит.) Что вижу я! В руке Ромео склянка! Так яд принёс безвременную смерть. О жадный! Выпил всё и не оставил ни капли милосердной мне на помощь! Тебя я прямо в губы поцелую. Быть может, яд на них ещё остался, — он мне поможет умереть блаженно. (Целует Ромео.) Уста твои теплы.

Голос стражника за сценой:

— Веди нас мальчик.

Джульетта:

— Сюда идут? Я поспешу. Как кстати — кинжал Ромео! (Хватает кинжал Ромео.) Вот твои ножны! (Закалывает себя.) Останься в них и дай мне умереть. (Падает на труп Ромео и умирает.)… »

* * *

Опускается занавес. Зал оживился:

— Как мир земной несправедлив! Все ценности перемешались. Кто смерти заслужил — живёт, кто сердцем чист, тот умирает.

— Что наша жизнь — срок испытаний, тест на прочность. Терпи Ромео несколько минут, проснулась бы Джульетта — и счастье было б в доме их… Мгновения — вершители судьбы, рабы мы обстоятельств. Но убивать себя зачем?

— Трагедия… Эмоций всплеск и всё — лихая смерть… Как вспыльчивы мы были, сколь глупостей мы натворили в пылу внезапных чувств, что нами управляли.

— Волнения, переживания — как мир их чуден и прекрасен, без них постна земная жизнь. Как не хватает нам их здесь, остались лишь воспоминания. Палитра чувств — вот суть всего живого. Что окружает нас сейчас — сухие факты, цифр круговерть. А где ж эмоции — властители ранимых душ?

— Миром движет пламенная страсть, а правит им холодный разум.

— Но страсть сильней — она порыв, дающий всем свершениям начало.

— Сильней, сильней… её сейчас мы лишены. Да, не ценили мы и не хранили то, что всех дороже. И что толкало нас покинуть тот прекрасный мир, мир трепетный и чуткий.

— Ромео и Джульетта покончили с собой из-за любви. Из-за того, что друг без друга не представляли жизнь свою.

— Самоубийство — зло, ведущее в погибель, низменный порыв затмивший солнце, возмездия боязнь и подлый страх перед грядущим.

— Мы здесь статисты. Крупицы «за» и «против» подкладывать не нам на чаши истины весов.

— Здесь оправдание — страстная любовь, не вам ли знать какая это сила. Пред нею нет преград.

— Не мы творцы сей жизни, не нам и отнимать её. Пусть даже нам подарена она, распоряжаться ею мы не вправе.

— Самоубийство — грех во всех мирах, во всех веках. Но вот вопрос — кто же даёт нам силы преодолеть зловещей смерти страх?

— Вопросов больше, чем ответов.

— Не будем их судить, тем более не наше это дело.

— Ах, эти бури чувств, волнений ураганы, что наполняли нас. Ведь мы ради любви на всё готовы были.

— Ушедший красок мир, хоть был жесток, но всё ж прекрасен.

— Вернуться бы туда хоть на денёк — увидеть солнца луч и аромата трав вдохнуть.

— Да, хоть одним глазком, одной ступнёй, одним прикосновением...

2012