Созидательный практикум или яблоко от яблони

Школа «Креадор» была самой лучшей в измерении. Любая уважающая себя семья демиургов желала, чтобы их ребёнок учился именно в этой школе. Из пяти тысяч заявлений, которые поступали в дирекцию перед началом учебного года, лишь полторы тысячи учеников проходили отбор. Бывали редкие исключения, когда лично директор отправлял пригласительное письмо кому-нибудь из детей. Приятный на ощупь пергамент, буквы тиснённые золотом и запах свежей краски – вот чего ожидал любой отличник начальной школы и чего дожидались лишь единицы. Пригласительное письмо позволяло поступить в «Креадор» без вступительных испытаний.

Семья Тархаласа никогда не была элитной, они не посещали светских приемов, в их честь не устраивали благотворительных акции. Никто из членов семьи не имел чести пожимать руку Верховному Демиургу или кому-нибудь из его приближённых. В общем, Тархалас был среднестатистическим демиургом-подростком. И когда посыльный из «Креадора» (а у них была собственная почтовая служба) с поклоном вручил Тархаласу – «лично в руки», как было указано в поручении – пригласительное письмо от директора Иснелега Краса, то матушка от радости чуть не села мимо стула.

С приходом письма решалось несколько проблем. Во-первых, не стоило ломать голову над тем, куда устроить сына после начальной школы. Во-вторых, решение первой проблемы требовало огромных ресурсов, а ведь согласитесь, что мононы на земле не валяются. Ну, и, в-третьих, раз две предыдущие проблемы не требовали решения, то взятые в долг мононы можно было потратить на обустройство дома (крыша протекала в нескольких местах, пол проседал, а про состояние подвала и чердака вообще не приходилось говорить). Потому мать Тархаласа не стала особо задумываться над тем, почему их семья удостоилась такой чести, а просто помогла сыну собрать вещи и отправила его на станцию локомоторов. Оттуда отправлялся локомотор номер одна тысяча восемьсот девяносто три, следующий напрямую до школы «Креадор». Минуты прощания, слёзы радости, пожелания успешной учебы и наставление на том, чтобы не забывал посылать домой мыслеобразы. Дверь локомотора закрылась, и Тархалас отправился навстречу новой жизни.

Несмотря на то, что ему исполнилось только тринадцать, Тархалас, в отличие от матушки, попытался всё-таки проанализировать неожиданный успех. Учился он далеко не на «отлично», в аттестате, конечно, преобладали четвёрки, но периодические тройки в конце каждого кварталуса не были забыты. Активной деятельности на благо школы Тархалас не проявлял, да и по правде говоря, не сильно-то и хотелось. Исчерпав все возможные варианты, он пришел к выводу, что правильным является невозможный. Пригласительное письмо он получил из-за отца.

Дерамвир Грин, отец Тархаласа, был не то, чтобы чем-то примечателен. В газетах он не появлялся, по мыслевизору о нём не говорили. В памяти отложился лишь один эпизод – в квартиру Гринов врываются какие-то люди и через некоторое время уводят с собой отца. Тогда Тархаласу исполнился лишь год, но именно этот эпизод прочно засел в памяти. Мать же вообще предпочитала об отце не говорить, а на прямые вопросы сына давала лишь уклончивые ответы – мол, отец состоял на службе у самого Верховного, и после очередного важного поручения никто больше о Дерамвире не слышал.

К этим размышлениям добавились и воспоминания о странных конвертах, которые мать получала каждые полгода. Тархаласу она, естественно, ничего не говорила. Благодаря этим конвертам они никогда не жаловались на бедность, в доме всегда было много вкусной еды. В общем, история получалась загадочной, но не настолько, чтобы забивать ей голову, тогда когда ему предстояло учиться в самой популярной и лучшей школе измерения. Пусть взрослые думают, у них голова побольше будет.

Дорога занимала три с половиной часа и по истечении этого времени за окнами локомотора показалась долгожданная вывеска «Добро пожаловать на станцию Креадор». Прибывших школьников тут же забрал тролебус, который ожидал возле станции, и через полчаса Тархалас стоял перед главным корпусом школы для демиургов «Креадор». Учёба начиналась на следующий день, потому учеников расселили по комнатам, которые располагались в специально построенном ученическом корпусе, и предоставили возможность осмотреть то место, где они будут находиться на протяжении пяти лет дальнейшей жизни. День был настолько насыщенным, что после того, как объявили отбой, Тархалас мгновенно заснул, даже не ворочаясь, как это обычно бывало с ним дома.

Начало следующего дня было озвучено пением грифонтуха, шестое поколение которых каждое утро будило учеников. Сонные дети потянулись в ванную комнату, затем обратно для того, чтобы одеться в новую школьную форму, а потом направились в столовую. После завтрака их распределили по классам, и начался учебный день. Первым уроком по расписанию стоял «Созидательный практикум». Что это такое Тархалас не знал, но надеялся на то, что учителя как можно скорее смогут объяснить, что к чему в этом самом «практикуме».

Практикум проходил на лужайке за главным зданием школы. Пока Тархалас добирался до лужайки по многочисленным коридорам школы (карту заведения, которую им выдали накануне, он успешно забыл на тумбочке возле кровати) там уже собрался весь класс. Мальчишки и девчонки примерно одного возраста расположились по кругу вокруг учителя созидания Биетасы Грымз. Тархалас, который прибежал самым последним, даже не попросил прощения за опоздание, а просто втиснулся между двумя учениками.

— Запомните, мистер Грин, — Грымз, видимо, имела глаза на затылке, так как стояла к Тархаласу спиной, — что опаздывать на мои уроки не только не вежливо, но и чревато негативными последствиями.

— Откуда она знает, как меня зовут? Я ведь первый день в школе…, — пронеслось в голове Тархаласа, но озвучил он совсем другие мысли, после того, как оторвал пятую точку от травы, слегка поклонился и учтиво шаркнул ножкой. – Прошу прощения. Опозданий больше не будет.

Грымз повернулась к нему, смерила взглядом и недовольно сморщила личико.

— Будем надеяться, — хмыкнула она. – Начнем занятие.

Ближайшие полчаса заняла теория. Как понял Тархалас из огромного количества терминов, которые то и дело вылетали изо рта Биетасы, «созидательный практикум» — способность создавать объекты материального мира, которой обладали все демиурги с рождения, но для развития, которой как раз и нужно было пройти этот самый «практикум».

После пятиминутного перерыва началась практика. Вначале нужно было заняться медитацией для того, чтобы задействовать определенные отделы головного мозга, которые отвечали за материализацию и фантазию. Серьёзности, которая присутствовала у остальных учеников во время медитации, Тархалас достичь не смог и потому ему казалось смешным сидеть на траве в странной позе и следить за тем, как вдыхаемый воздух проходил через энергетические центры организма. Однако суровые взгляды, которые Грымз периодически бросала в него, заставили Тархаласа, в конце концов, сосредоточиться на дыхании и завершить подготовительный комплекс упражнений.

— А теперь попробуем создать что-нибудь простое, — объявила Грымз ученикам. – Следите за мной.

Она сложила руки на уровне солнечного сплетения так, что ладони образовали треугольник, и глубоко вдохнула. На выдохе в образованном ладонями треугольнике появилось небольшое сияние, которое со временем становилось все ярче. Когда последняя порция воздуха покинула лёгкие Биетасы, она выкинула ладони вперед. Огонёк вырвался из оков и после того, как опустился на землю, превратился (к радости мальчишек, и к ужасу девочек) в жабу. Возглас удивления сменился радостными криками и бурными аплодисментами. Даже Тархалас похлопал в ладоши, поскольку это чудо удивило и его.

— Каждый из вас может сейчас сделать что-нибудь подобное, — Грымз посадила жабу на ладонь. – Вы можете, как говорят профессионалы в созидании, вдыхать жизнь в любые объекты. И также легко сможете забрать дыхание обратно.

Она накрыла жабу второй рукой и вновь поднесла к груди. Но в этот раз все завершилось после глубокого вдоха. Как только грудная клетка Биетасы ушла глубоко внутрь, жаба растворилась.

— Сейчас я буду вызывать каждого из вас, — продолжила Грымз, как только умолкли овации. – И каждый попробует создать что-то своё. А потом заберет дыхание жизни обратно.

Радости учеников не было предела. Те, кто смотрел на то, как однокласснику удавалось создать какое-то животное (у мальчиков это были в основном пауки, ящерицы, лягушки; девочки создавали бабочек или птиц) не могли устоять на месте и пытались всем телом попасть под указательный палец Биетасы. Наконец настала очередь Тархаласа.

Он вышел в середину лужайки и пытался побороть смешки, которые норовили выскочить из груди. Руки были сложены на груди, ладони образовали треугольник, вдох был произведен, но на выдохе не получалось зажечь тот самый огонёк. Лишь на третий раз (после понуканий Биетасы Грымз: «Дышите глубже, мистер Грин») в треугольнике появилось долгожданное свечение. Тархалас выбросил руки вперед и зажмурил глаза, чтобы не видеть того, что могла породить его странная фантазия. Это вполне мог быть гигантский паук или мотылёк-людоед. Испуганные крики детей и чертыханья Грымз заставили открыть глаза, и Тархалас увидел то, что получилось.

На земле лежал, скрючившись, какой-то монстр. У него также как и у демиургов были две руки, две ноги, голова, но вот по сравнению с присутствующими, он выглядел карликом. Кроме того, монстр был раздет, у него была волосатая грудь, волосатые ноги и он что-то пытался прикрыть руками, что-то, находящиеся между ног. Крик ужаса повторился, когда чудовище начало двигаться. Биетаса шагнула вперед, глубоко вдохнула и заставила чудовище исчезнуть.

— На сегодня урок окончен, – произнесла она. – Отправляйтесь в комнаты и ждите там наступления следующего урока. И запомните, что вы ничего не видели. Тот, кто расскажет хоть кому-нибудь о случившемся, будет немедленно отчислен из школы.

Дети похватали тетради и разбежались, как можно быстрее. Тархалас понял, что последнее фраза не касается его и остался на месте.

— Мистер Грин, — повернулась к нему Грымз. – Вас я попрошу следовать за мной.

Он покорно взял свои вещи и пошел за учителем. Они вошли в главный корпус и через пять минут были в той, части, куда добровольно еще не попадал не один ученик «Креадора». Дверь с надписью «Директор» захлопнулась за Тархаласом, словно крышка гроба.

Иснелег Крас вышел из-за стола, и Биетаса прильнула к его уху, что-то объясняя. Как только она закончила Иснелег, подошел к Тархаласу и присел перед ним на корточки.

— Я понимаю, что ты напуган тем, что произошло, — начал директор. – Но хочу уверить, что ты ни в чём не виноват. И за появление этого монстра никто тебя не накажет. Мне лишь интересно узнать, о чем ты подумал, прежде чем создать это?

Взгляд Иснелега был добрым, а голос внушал доверие. Тархалас напряг память, а потом согласно кивнул головой.

— Не знаю почему, но в моей голове тогда пронеслось слово «виро».

— Не может быть, — Биетаса, видимо старалась произнести это, как можно тише, но не получилось.

— Ничего, ничего, — Иснелег бросил гневный взгляд в Биетасу. – Я тебя попрошу кое о чём. После того, как ты пообещаешь исполнить мою просьбу, ты сможешь идти в свою комнату. Договорились?

— Хорошо, — снова кивнул головой Тархалас.

— Во-первых, ты забудешь это слово раз и навсегда, — в голосе директора зазвучал металл.- И, во-вторых, ты никогда и никому не расскажешь о том, что сегодня произошло. Ты всё понял?

Иногда Тархаласа посещали и довольно здравые мысли, которые ставили в ступор взрослых. По приятному теплу в висках он понял, что вновь наступил такой момент.

— Это как-то связано с моим отцом? – он понимал, что переходит запретную черту, но не спросить не мог.

— Это никак не связано с твоим отцом! – взгляд Иснелега, казалось, насквозь прожёг тело мальчика и оставил в нем туннель гнева и туннель страха. – Это никак не связано с Дерамвиром Грином, никак! Увести мальчишку!

Биетаса, которую боялись все ученики школы, сейчас выглядела, как испуганная собака. Она нервно пробежала возле директора, схватила Тархаласа за руку и вывела из кабинета. Из прикрытой двери Тархалас слышал то, как возмущён директор.

— Яблоко от яблони…, — это последнее, что удалось услышать.