Ко дну

— Мы тонем. Ты это понимаешь? — он взглянул на меня укоризненным взглядом.

— Разве я могу что-то с этим сделать? Ты говоришь так, словно я могу что-то изменить. Не смотри так на меня, Джон, — я вдохнула полной грудью.

Воздуха с каждой минутой становилось всё меньше и меньше, а воды — больше.

— Мы идем ко дну как "Титаник" в свои годы, Эллисон. Разве ты не боишься смерти?

— Только глупцы боятся смерти, — наверное, это прозвучало немного грубо, — ты же не боялся рождения? Смерть равносильна появлению на свет. Ты никогда не боялся Дня рождения. Джон, представь, что сегодня твой День рождения.

— Не говори глупостей! Ты говоришь как женщина, которая прошла через постели стольких мужчин, что кажется, позабыла им счет. Эллисон, надо отсюда выбираться, — он осторожно взял меня за руку.

Вода уже доставала до пояса и, казалось, что её прилив начался с большей силой.

Разве это конец? Может Джон прав и следует что-то предпринять? Но разве ты не желала уйти на покой, отдохнуть от этой ежедневной рутины? Уйти сейчас, значит уйти навсегда, без возврата. Уйти сейчас, значит не увидеть больше Джона, его голубых глаз, глубоких, словно океан. Не услышать его голос, который ты слышала во всех кошмарах, который всегда вел тебя вперед! Уйти сейчас, значит предать в первую очередь его, а не себя.

— Ты прав, Джон, надо выбираться. Прости за моё легкомыслие, — я крепко сжала его руку.

Даже если мы умрем, я хочу умереть, держа его за руку.

Он ничего не сказал, лишь улыбнулся глазами. Именно глазами — так умел делать только он. Он умел разговаривать глазами, простая речь ему была ни к чему. Эти голубые очи сказали в десятки раз больше слов, чем чьи-то грязные рты. Я тонула в этих глазах. Медленно и мучительно тонула, даже не пытаясь сопротивляться. Мне нравилась эта глубина, эта неизвестность.

Он пошел вперед, а я еле поспевала за ним. Вода всё прибывала, но выдержке Джона можно было позавидовать. Он не поддался панике, сумел сохранить самообладание. Я решила следовать за ним. Пусть он хоть на край света отправиться, я всегда буду с ним.

Я продолжала крепко сжимать его руку, боялась, что если выпущу её, то навсегда потеряю Джона. Я не хотела его терять так же сильно, как и он не хотел терять меня.

Мы дошли до двери. И тут, как назло, мне пришлось отпустить его руку. Мы оказались в тупике. Дверь заклинило. Неужели это конец? Неужели свои последним минуты должны провести здесь, в маленькой неуютной каютке?

Дверь не поддавалась даже сильным толчкам. В конце концов, Джон, выбившись из сил, решил перевести дыхание.

Я стояла молча и смотрела, как от тяжелого дыхания вздымается его грудь. Я не видела его глаз, а поэтому не могла прочитать то, что он сейчас чувствует. Если быть честной, хотя бы с собой, то я боялась увидеть отчаянье. На моей памяти Джон никогда не сдавался, а тут просто не было выхода.

— Джон… — я не знала, что говорить, и поэтому лишь тихо повторяла его имя, — Джон.

— Должен быть другой выход, — он с шумом выдохнул, — понимаешь, должен быть другой выход! Откуда-то же вода появляется! Должно быть отверстие.

Он сорвался с места и начал ходить по каюте, оглядывая её со всех сторон. Я молча стояла и наблюдала за ним. С каждой минутой мое отчаянье росло, а вместе с ним и страх.

— Джон, мне страшно, — сама не понимая того, я выдавила это из себя, прикладывая все силы, чтобы не заплакать.

Он резко остановился и повернулся ко мне лицом. Даже не смотря на него, я чувствовала, как он внимательно рассматривает меня. А я не могла смотреть в его глаза, боялась, что он увидит насколько мне страшно.

Он подошел ко мне и заключал меня в свои объятия.

— Не бойся, мы обязательно найдем выход. Всё будет хорошо, Эллисон, не дай страху завладеть тобой. Вот выберемся отсюда и обязательно поженимся, вот увидишь! У нас будут замечательные малыши. Ты только верь. Верь мне, Эллисон, мы найдем выход.

— Ах, Джон, — я больше не могла контролировать себя и дала волю слезам.

Он молча отошел от меня и так же молча подошел к двери, начиная вновь безуспешные попытки открыть её. Я не могла на это смотреть, душа разрывалась на части и от этого становилось ещё страшнее.

— Джон, всё решено за нас. Ты слышишь, Джон? — Он обернулся ко мне, и я увидела в его глазах то, чего боялась больше всего — отчаянье.

— Эллисон, — он притянул меня к себе, — я так хотел связать с тобой свою судьбу. А сейчас, мы находимся в этой чертовой каюте и тонем. Мы идем на встречу своей смерти.

— Джон… Джон… — в голове было пусто, я лишь тихо повторяла его имя сквозь слезы.

— Глупая, не плачь. Просто когда вода всё скроет, обними меня крепко. Обними так, как не обнимала никогда, — от его слов у меня ещё сильнее потекли слезы.

Сколько времени было потрачено зря! Почему я не повстречала его раньше? Почему я не подпускали его близко к себе? Почему?

— Джон, мы ведь утонем? — вода уже подступала к подбородку, дышать становилось ещё труднее.

— А ты представить, что мы летим. Ты ведь не боишься летать? — он вздохнул, — поцелуй меня. В первый и последний раз. Поцелуй, прошу.

Глупая, какая же я глупая! Столько слов не сказано, столько поцелуев ещё было не подарено, а конец… он уже близко.

Я осторожно коснулась его губ. Они были соленые от морской воды. Он, уловив мою нерешительность, взял инициативу на себя. Он целовал страстно, вкладывая в поцелуй все свои чувства: любовь, которой не видно конца, боль, отчаянье и страх.

Воды становилось всё больше. И вот, в конце концов, она нас скрыла.

Я прижалась к Джону, чтобы в последний раз ощутить тепло его тела.

Воздуха не хватало, удушье, которое началось постепенно, разрывало горло на части. Воздуха катастрофически не хватало. Я испытывала желание оторваться от Джона, но сил хватило только на то, что бы обнять его ещё крепче.

Пару секунд в голове стоял какой-то звон, а перед глазами было темно. Я попыталась разглядеть Джона, но всё было безуспешно. Я почувствовала, как по моей коже скользнула что-то холодно и мягкое. Я поняла — это была рука Джона. Хватаясь за его ладонь, как за спасительный канат, я вместе с ним пошла на дно каюты. Я чувствовала, как бьется моё сердце, ужасно страшно, но тут наступила манящая темнота. Она казалась настолько тёплой и ласковой, что поглотила меня сразу же. Сердце, захлёбываясь, сделало три последних удара, а потом, в мгновению ока, остановилось.

Мы отдали свои жизни океану и теперь будем вечными пленниками его вод.