Я помог. И плевать, за какую сумму

Тук-тук. Я только что закончил. Я весь вспотел от инерции. Руки дрожат. Глаза искрятся в темноте.

Очередная жертва жесткой тирании пала под мои ноги. А я всего-то вовремя подставил плечо. От этого ее падение замедлилось.

Примерно, на 5-7 минут. Сейчас кошмары затмили ее пустоту в голове. Там царит нравственная проституция и суицид.

Она мечется между стенками своего черепа. Ударяясь. Набивая гематомы и рисуя синяки. Она абсолютно голая в своем кошмаре. Голая, избитая и улыбается.

Я только что спас человека. Вот (ударяет локтем в спящую девушку), храпит уже. Она до отвращения красива. Губы созданы для поцелуев. Наверное.

Только вот эти губы сейчас слиплись и выдают из себя лишь небольшой свист. Воздух выходит из нее. А с ним и невинность.

Телефон молчит. В окне на третьем этаже, видно как парят ветви деревьев. Я сижу в одной рубашке на краю холодной кровати. На улице снова кто-то кричит. Небось, кого-то убьют. Провинция. Что мне делать? Уйти, оставив ее в обморочном экстазе или дождаться пока кошмар закончится? Есть одна возможность проверить. Я встал. Застегнул рубашку. Посмотрел на себя в зеркало в темной квартире. Сейчас моя нагота казалась еще отвратительней, чем она есть на самом деле. За животом не видно даже ног. Руки бледные, худые, длинные. Я ничтожно красив. Наверное.

Я оделся. Зашнуровал ботинки и подошел к спящей кровати. Или девушке спящей. Черт его знает. Я подошел к телу. Она все также выдает похотливый храп.

Ее день выдался довольно дерьмовым. Но вот конец этого дерьма пришелся на мои плечи. Я спас ее. Я же говорил, подставил вовремя плечо. Рукой провел по ее щеке и вздрогнул от приступа влюбленной паники. Какое проклятье нужно носить в рюкзаке, чтобы полюбить эту девушку? Кому нужно продать свою душу ради этой любви? Ангелу, кажется. Самому порочному, мрачному и ненавистно красивому ангелу. Тогда ты полюбишь ее. Будешь каждое утро просыпаться с этим страшным заболеванием.

Я прошелся тыльной стороной ладони по ее щеке и подошел к окну. На небе было пусто. Ни звезд, ни Марса. Тьма. Оттопырив створки, я впустил в комнату холодный ветер. Крики на улице прекратились. Где-то мчалась машина с разноцветными мигалками. Я был прав. Впрочем, плевать.

Я развернулся и мигом вышел из комнаты. Потом вниз по лестнице. На улицу. Там холодный, серый, февральский. Руки стынут. Машины спешат домой.

Проститутки, работа, семья. Не оборачиваясь, я бежал прочь. Мое дыхание сперла астма. Руки горели. Пот вытекал из под шапки. — Она слишком дешевая, чтобы впитывать пот. — Подумал я.

Я бежал, преодолевая уже пятый, десятый, сотый метр. А впечатление было, будто я иду. Очень медлителен.

В нескольких метрах от меня мчались машины. Я выбежал на дорогу и остановил одну из них. Запрыгнул внутрь и с водителем скрылся прочь. Сейчас уже это был пятый, десятый километр. Теперь я таки умчался прочь. Интересно, как она там? Спит, кажется, еще. Так и бьется об стенки своего тонкого черепа.

Поскальзываясь, падая и ударяясь об черепную коробку. Плевать. Я уже далеко.

Машина остановилась. Я бросил водителю двадцатку и исчез. Поднялся в свою квартиру. Запер дверь на три замка. Разулся. Поцеловал, девочку, которая встретила у порога. Потом жену поцеловал. Кошку потрепал за ухо. А потом встретился с собой. В ванной. Напротив зеркала. Щеки горят.

Холодная вода только придала моему отражению ничтожества. Сейчас я приму душ, и все станет как прежде.

Одежду на пол. Горячая вода. Мыльная пена смоет эту грязь. Докрасна натер кожу и вылез из железного тазика. Не вытираясь, нагишом прошел в свою комнату и надел новые, бархатные вещи. Теперь я чист. Опрятен.

Дальше ужин. Много мяса. Холодный кофе, передача новостей по рогатому, сон.

Стоп. Сначала секс. Страстный, быстрый и спонтанный. Второй за день. А теперь, действительно, сон. Дерьмо не приходит одно. Какие кошмары будут сниться мне этой ночью?

Любовь?

Дети?

Невинность?

Или все же мое спасительное плечо, и несколько сотен наличкой за 7 минут удовольствия.

Я ничтожество?

Урод?

Старый извращенец?

Плевать. Я всего лишь ей помог.