Георгич

— Корпус работай! — кричит Георгич.

Корпус — это значит по печени. Работаю «троечку»: солнечное, челюсть и акцентировано — в печень. Дылда первые два удара легко нейтрализует, но третий пропускает и болезненно морщится.

— Хорошо! — кричит Георгич, — Ещё минуту!

За минуту я успеваю полдюжины «троечек», но Дылда уже настороже, а на последнем выходе из атаки умудряется подловить меня и «засветить» точнёхонько в глаз.

— Минуту отдыха — и следующий! — говорит Георгич, и я глубоко дышу, стараясь запастись кислородом на вторую пятиминутку спарринга.

Второй — Толстый. Он здорово держит удар и всё время виснет на мне. За пять минут таскания этой туши по рингу я устаю больше, чем за нормальный бой. Где его Георгич нашёл, такого кабана? После второй части этого «марлезонского балета» мне бы хорошенько отдохнуть, но сегодня Георгич припас сюрприз — маленького тощего улыбчивого паренька. Улыбчивый-то он — улыбчивый, но работает — любо-дорого посмотреть, совсем меня загонял, а я уже сегодня свои запланированные пару килограммов скинул, по одышке чувствую. Ага, одышка! Тут я, наконец, Георгича понимаю и восстанавливаю ритм. Свой ритм. Дело быстро налаживается. Мелкий пропускает левый хук и перестаёт мельтешить перчатками у носа.

Георгич одобрительно хмыкает и только изредка для порядка корректирует:

— Руки! Руки не опускай, челюсть закрой! Бок не подставляй! Двигайся, двигайся!

Георгич — классный тренер. Без него мне чемпионом не стать. Грузит он запредельно, но зато я пока на ринге — король, в газетах так и пишут. Мол, «король ринга Виталий Первухин в очередной раз одержал победу нокаутом». В пятом раунде, потому что, как Георгич определил, «заигрался». Мог бы и в третьем всё решить, но захотелось «себя показать». А чего бы не попрыгать, если я свежей огурца, а противник еще в самом начале получил свои «боевые сто грамм» — пару нокдаунов, а держался только «на зубах». И, в конце концов, зрители тоже имеют право на оплаченное удовольствие.

… Мы идем с Георгичем через парк к автостоянке. Так ближе, а сил сегодня отдано немало. Впереди метрах в сорока — Дылда, Толстый и Мелкий. Я не знаю, как их зовут на самом деле, Георгич никогда не знакомит меня со спарринг — партнёрами. Видимо, считает, что по-приятельски я выкладываться не буду, жалеть их буду. Ребята неплохие. У каждого — свои «фишечки». С такими вполсилы работать — себе в убыток, вон глаз как заплывает.

У выхода из парка нас ждут. А кого же ещё, если в это время нормальные люди уже у телевизоров?

Начинается всё быстро, без пустого трёпа.

Наши ребята встают, как мушкетёры, в круг спина к спине в «глухую» и выцеливают самых отчаянных. Неплохо работают, я вполне успеваю на помощь, но Георгич вдруг виснет у меня на плечах и как заклинание шепчет:

— Справятся они, справятся! Нельзя тебе! Бой у тебя завтра! А они справятся!

Но я вырываюсь и бегу. И вчетвером мы легко разгоняем всю шоблу, и «враг бежит, бежит, бежит»!

Мы улыбаемся друг-другу, хлопаем друг-друга по плечам, что-то такое говорим, неважное уже, просто отходим от боя. И вдруг Толстый говорит:

— …Георгич!

Наш Георгич лежит, неловко подломив под себя руку, и яснее ясного, что живой человек так лежать не может.

Он и не живой. Из спины, прямо напротив сердца торчит загнутый «под руку» конец спицы.

— За что?! — ору я, но почему-то сразу понимаю, что не «за что», а «для чего». Дылда, будто читая у меня в голове, говорит:

— Он тебя от грязи берёг, всем говорил, что можно чемпионом честно стать. К нему ходили, предлагали бой сдать, а он….

… Ну что же, Георгич, ходили к тебе, теперь придут ко мне, а уж я им …пообещаю. Всё честно будет! Мы с партнёрами смотрим в глаза друг другу. Хорошие ребята. Такие не подведут. Кстати, вспомнил я этого Мелкого, он по юношам в позапрошлом году до полуфинала дошёл, а потом, говорят, руку сломал….

Мы тащим Георгича к машине, мчим в скорую, хотя понимаем, что спешить теперь не обязательно. Милиция? Да пускай гонятся! Порядок нужно в городе обеспечивать, а не центральную улицу патрулировать!

Скорость — под сотню. Еле выворачиваю руль у крыльца. Эй, кто тут? Срочно! Человека спасать надо! Срочно! Человека!

Врач осматривает Георгича и разводит руками. Мы понимаем его, но хоть бы что-нибудь!!! Нет?

У подъезда менты. Дождались. Начинается нудятина про документы, про правила…. Я прямо у сержанта спрашиваю:

— Денег тебе надо? Сколько?

Он узнаёт меня и просит автограф.

Из-за автографа и гнался?

Ну, на тебе автограф.

Завтра он вдесятеро в цене вырастет.

Завтра я за Георгича мстить буду. А вы дальше улицы патрулируйте!