Где-то за стеной пропаганды

Где-то за стеной пропаганды      

Мэл решил не заставлять себя ждать, поэтому на требование тех, кто был за дверью — он повиновался. Он надел фуражку и накинул пальто, а когда уже собирался выйти, на всякий случай сказал – “Я выхожу”. Пока они ехали, Мэл старался не смотреть на них, поэтому его взгляд был устремлён на улицу.

По прибытию он поспешил выйти. Сделал это без лишних движений, он не хотел доставлять удовольствие сопровождающим, позволяя им гнать его, как свинью загоняют за изгородь. Возразить он им не как не мог, а значит и не хотел. Так говорил ему отец – “Не спеши искать отговорки, ибо найти ты их сможешь, а вот дело закончить – нет”.

Мэл нахмурился, у него развязались шнурки, но он не стал останавливаться. А ребята, сопровождающие его, даже не подумали предоставить ему возможность завязать их. Как только они вошли в здание, пройдя по длинному коридору, они вошли в кабинет, на двери которого стоял лишь номер 06. Человек в кабинете пристально посмотрел на Мэла и жестом приказал им сесть. Мэл уселся между сопровождающими его людьми.

— Вы знаете, почему вы здесь?

— Как бы он не знал! – воскликнул человек слева

— А может он и не знает? – возразил тот, что был справа.

— С чего же он тогда и слова ни сказал, после того как узнал откуда мы?

— Типичная реакция для таких как этот.

Похоже, намечался спор, но человек из кабинета, по всей видимости, полноправный его хозяин, по-прежнему смотрел на Мэла, не отводя глаз. Он ясно давал вид Мэлу, что ждёт ответа.

            — Да. Точнее, я догадываюсь, – вымолвил, наконец, Мэл

            — Ха! Что я тебе говорил?

            — Дурак, ты говорил, что он знает точно, а он сомневается.

Человек из кабинета встал, быстрым шагом приблизился к Мэлу, взял его за воротник, поведя за дверь. Мэл не совсем понял – “почему он просто не выгнал их? А может нам там больше делать нечего у него?”. Пока он думал, мужчина зашагал вперёд. Остановился. Не поворачиваясь, он поднял руку и махнул ею вперёд. Мэл понял жест и отправился за ним.

            — В общем, я понял, что вам всё известно, известно вам так же то, что мы от вас хотим. Еще вам известно, что мы просим слишком многое, поэтому не будете это делать.

            — Так и есть.

            — Тогда я вас и не стану уговаривать, мы уже не можем делать то, что делали раньше, с тех пор как вы об этом позаботились.

            — Да…

            — Но влияние наше сохранилось, ровно, как и желание моих людей наказать вас.

            — Именно.

            — Почему же вы тогда, не решились сделать это, пока никто на вас смотреть не будет, никто не будет смеяться. Сделали бы вы это, в свое удовольствие, если так можно сказать.

            — К сожалению – нельзя. А остался я, потому что уверен – кто-то, да и одумается, увидев меня.

            — Вы знаете нашу систему – число восполнится вновь.

            — А как же общественный резонанс?

            — А вы давно выходили на улицу? Давно ли вы общались с людьми?

            — Опять же, кто-то да и одумается.

            — Кто бы это ни был, вы сослужите нам службу, выявив его.

            — Не все же дураки.

            — Не все, безусловно, но как раз тем “не дуракам” – это больше понравится.

Прошу —  проходите, присаживайтесь.

Мэл вошел в комнату, сел в кресло посреди комнаты. Стены у комнаты, были прозрачными, стеклянными, начиная примерно с 40см и до потолка. Из этих окон выгладывали десятки людей. Однако Мэл, заметив их, не сменил виду, ни мыслей.

Он уселся. Его руки, ноги и туловище привязали к креслу. А в рот поставили тряпку.

            Через боль, хлынувшей, спустя минуту, он, похоже, смог бы что-то сказать, однако не мог, точнее — не хотел.

Пустота.