Печальная история

Я живу в твоём сердце, сестрица

У меня от слёз опухли веки. Комок в горле не давал воздохнуть спокойно… Человек, которым я так дорожила, покинул меня. Странно… У меня никогда не получалось решить проблемы с первого раза, словно я делала всё со слишком большим порывом! А сейчас, когда я узнала правду и всё кажется черно-белым, всё разрешилось. Всё, кроме одного: его не вернуть.

Я помню, я сидела на веранде маминой дачи. Речка где-то вдалеке шумела и птичьи трели заставляли меня закрывать глаза. Я сопротивлялась. Это было сильным расточительством не смотреть на такую красоту, хоть секунду. Ко мне подошёл Саша, мой брат и обняв, промычал:

— Коловка делает «му!»

Я улыбнулась. Мальчику исполнилось всего три года и он старательно всё изучал. Аккуратно поправив свою соломенную шляпку, я посадила Сашку к себе на колени и начала рассказывать историю:

— Когда Король пошёл на бал,

Он очень много танцевал.

Так танцевал, что аж упал!

Но наш Король не пострадал.

Эта рассказывала нам мама, до того, как умерла…. Ей было тридцать три года, возраст Христа, и именно в день своего тридцати трёхлетия, мы пошли гулять на Площадь нашей деревушки.

Мы зашли в ресторанчик и кушали, то и дело, выпивая за мамино здоровье.

— Мама, — произнёс тогда Сашка – Я хочу, чтобы вы с папой, как в сказке, умелли в один день…

Я укоризненно взглянула на брата, а мама расхохоталась. Отец прижал к себе мальчика и прошептал так, чтобы кроме меня и Саши этого никто не услышал:

— Мы никогда не умрём, потому что мы живём в твоём сердце.

Послышалась музыка – бродячие музыканты приехали! В нашей деревне это было редкостью и поэтому все жители мчались на Площадь из всех сил, чтобы потанцевать хоть часик. Мама взяла папу за руку и они пошли танцевать. Саша уже хотел пойти за ними, но я его остановила со словами: «Дай им побыть одним!»

Послышался шум не очень похожий на игру инструментов. Осторожно выглянув в окно, я увидела только один эпизод: в маму кто-то целиться из пистолета. Перепугано посмотрев на Сашку, который игрался с игрушечным поездом, я выглянула вновь, но ничего не увидела – кто-то стоял перед окном. Сердце бешено стучало, и я считала секунды. Испугав меня до полусмерти, к нам подошёл Д ' Эрил, полицейский.

— Лиза, Саша – сказал он мёртвым голосом – пройдёмте со мной.

Мы осторожно ступали за стариком, и он провёл нас в свой кабинет.

— Елизавета, ты поймёшь меня скорее, чем кто-либо… Ты видела часть происшествия, и увидела бы конец, если бы я не стал перед окном.

Быстро сообразив, что случилось, я прошептала:

— Мама?

Д ' Эрил кивнул и попросил меня подписать пару бумаг…

Так мы остались сиротами, ведь отец не мог упасть в глазах сына, позволив маме умереть, не защитив ее…

Сашка сидел у меня на коленях и смеялся от этого глупого стишка. Он помнил, что его рассказывала мама, и считал, что плакать над мамой и папой нельзя, отец ведь сказал ему, что родители будут жить в его сердце.

— Лиза, — пробормотал мальчик – что это за шум?

И в правду где-то вдали гудели самолёты. Я не знала, что происходит, и аккуратно опустив брата на землю, побежала к Миранде, нашей приёмной матери. Та была белее снега.

— Война… — сорвалось с её губ.

Я не знала, как реагировать и лишь побежала за Сашкой. Он за эти тридцать секунд, надел кепку и когда я к нему прибежала, он крикнул:

— Я иду на войну!

Это было не смешно и я, взяв Сашу на руки, вбежала в дом. Миранда уже собирала вещи.

— Мы едем в Швецию! – то и дело выкрикивала она – нет, в Венгрию! Чехию! Брита…

Её предложения остановил шум. В прихожую ворвались какие-то люди, выбив дверь ногой. Они что-то мне кричали на непонятном языке, куда-то показывали, но я ничего не понимала. Тогда ко мне подошёл переводчик и на ломаном английском сказал мне:

— Вы есть арестованы.

Почему, я так и не поняла. Перевести причину этот человек мне так и не смог, хотя кажется, он должен был перевести не только причину. Я не слышала, что ко мне подошёл Сашка и услышал слова переводчика. Меня как парализовало. Миранда, пряча лицо в платочке, вышла на улицу. Послышался выстрел. Всё стало на свои места. Нас не просто арестовывают, а ещё и расстреливают. Я попыталась отпустить руку Сашки, но он меня не пускал. Тогда вместе с ним я вышла на улицу. Жестами, солдаты показали мне отойти от брата. Попросив его хорошо себя вести, я вырвалась и подошла к одному из солдат. Прицелившись, он почти выстрелил, как вдруг, ко мне подбежал Сашка.

— Нет! – кричал мальчик, вытирая рукавом слёзы – вы не имеете права отнять всю мою семью!

Солдат или фашист, не знаю, не видел мальчика и выстрелил. Тогда Сашка решил любой ценой спасти мою жизнь. Он подпрыгнул повыше и пуля попала к нему прямо в сердце. Дальше я ничего не помню, только шепот брата: « Я живу в твоём селдце, сестлица»

— Лиза, ты идёшь? – кричали мои дальние родственники.

— Да-да, конечно, — пробормотала я вставая с могилы Сашки.