Глава 1: Приветствие

Мы резко оказались на перекрёстке путей. Мы застали "старое" детство, о котором нам рассказывали родители и прародители, однако проводить крэш-тест "нового" пришлось тоже нам. Вот и получились — ни туда, ни сюда. Вроде что-то знаем, что-то умеем, иногда помним, что такое хорошее воспитание. Но и деградация началась именно с нас, и мы станем последним поколением ещё более-менее хороших и здравомыслящих людей.

Мы последние, кто родились не с телефоном в руках, и первые, кто искал заработок и женщин в интернете.

Больше не нужно ходить на завод, вставая с петухами, не нужно долго и упорно учиться, чтобы зарабатывать деньги. Даже из дома выходить не надо.

Чёрт побери, мы просираем наше драгоценное время, и нам это нравится.

И ты, девушка из моих снов, видишь, как я разрываюсь, также имея огромную кучу максимализма, между цинизмом, воспитанием и легкомыслием девушек, которые всё чаще мне попадаются? Вряд ли!

У каждого есть тёмная сторона, и ты развила её во мне, сама того не зная.

Надеюсь, получится сделать обобщение, ведь если мы все одинаковые, и наша индивидуальность есть всего лишь отличие в характере и реакциях на окружение, то моя история — ваша история. А может, и нет…

Искренне ваш, Женя Хетренко — представитель самого глупого и бездарного поколения из всех живущих.

1

Очень люблю дни, когда я могу надеть рубашку. Не могу сказать, что люблю официальный наряд. Скорее наоборот, кроссовки, джинсы и футболка «Ramones» — мои верные друзья. Но когда довольно редко мы собираемся посидеть где-нибудь, или я иду на встречу выпускников, то не упускаю возможность немного изменить свой внешний вид.

Я причёсываюсь у зеркала в прихожей, обуваю свои единственные парадные туфли, замыкаю на ключ входную дверь и нажимаю на кнопку лифта. Выйдя из подъезда, я вставляю наушники и шагаю в сторону остановки.

Как же глупо смотрятся эти десяти— и пятнадцатиэтажки — их проектировщики давно сменили спокойные, приятные фасады на дурацкие цветные наряды. Будто всех чиновников одели в красные, жёлтые и зелёные костюмы с золотыми или розовыми галстуками, чтобы мы смотрели на них, таких, кажется, величественных людей, и смеялись, а сделать с этим ничего не могли.

Когда строят квартал, вроде этого, в новом, Северо-Восточном районе, в рекламе пишут: «жилые дома и объекты соцкультбыта». И что же является этими объектами? Магазины «Суперторг», «Табак» и несколько ларьков «живого пива» — отличные места для развития социального статуса и окультуривания населения. Не хватает ещё большого плаката с лицом какой-нибудь шишки и подписью: «НАМ НЕ ВСЁ РАВНО, ЧТО ВЫ КУРИТЕ И ЖРЁТЕ!»

Вокруг домов кружат дети, а на лавочках устроились молодые люди. Наслаждаясь последними днями лета, парочки и компании предпочитают не сидеть в душных помещениях, а погулять в парке или в лесу, подальше от бетонных чиновников и провонявших кафе. Однако народу в городе убавилось, как всегда в выходные дни.

Времена отпусков заканчиваются, дачный сезон тоже, и скоро все вернутся обратно в каменные джунгли и до самого мая будут каждое утро оценивать погоду через запотевшее оконное стекло.

Я люблю эти джунгли. Толпы людей, шум, пробки — всё это создаёт чувство, будто ты участник круговорота жизни. Дойдя до остановки, я залез в плотный круговорот маршрутки и передал деньги за проезд.

2

Зигмунд Фрейд сказал, что человеку для счастья нужно две вещи — сексуальное удовлетворение и чувство собственной значимости. Но бывают люди, которые, кажется, не хотят ни того, ни другого. Это про моего друга, Витю, который сейчас сидит спиной ко мне, пока я здороваюсь с администратором заведения под названием «Mama Mia» и расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки.

— Витька, привет! — говорю, подкрадываясь сбоку. Он вскочил со своего места и бросился обниматься.

Официантка в красной блузке и с чёрным фартуком подошла к столику, и мы сделали заказ.

«Mama Mia» — одно из самых популярных мест среди молодёжи. Обстановка тут приятная: столы и диванчики тёмные, приглушённый свет, на стенах висят фотографии ирландского виски, футбольных команд, рок-групп.

В таких заведениях всегда тусуются выпускники, девушки от семнадцати до двадцати четырёх, которые пришли сюда, чтобы к ним кто-то подсел, а они ответили, что хотят просто поесть. Мужчина пойдёт назад, к своей тусовке, оглядываясь, не смеётся ли кто над ним. В такие моменты паранойи кажется, что хихикают абсолютно все.

Также сидят парочки-трио дамочек лет по двадцать семь, которые, наоборот, ждут, когда к ним подсядет красивый мужчина в костюме хотя бы «Zara»или «Reserved». Подруги уже повыскакивали замуж, родили детей, летают с семьёй на Карибские острова и ездят на «Мерседесе». Они же, то ли от стервозного характера, который уже не так привлекает мужчин, то ли от своих внутренних переживаний, проскочили мимо, и теперь хотят полететь с мужем хотя бы в Сочи, пока детородный возраст не начал обратный отсчёт.

Иногда сидят мужчины, уже довольно состоявшиеся в жизни, курят кальян, пьют пиво и ведут разговоры а-ля «Вот моя жена слушается меня во всём! Мужик — глава семьи». Затем на часах стукает одиннадцать, и начинаются звонки этих самых жён. А мужчины, которых жёны слушаются, смиренно идут домой, причитая, как всё надоело.

Мои мысли прервал голос Вити, доносящийся как будто издалека:

— О чём задумался?

О том, что я сейчас мог бы лежать на диване и читать книгу, пока Оля сопит рядом.

— Грустно, что мы стали так редко видеться после окончания университета!

— Согласен! — Витя похлопал меня по плечу. — Времени на развлечения почти нет!

— Да! — отрезал я. — А ведь хочется, верно?

— В спокойное время мы нуждаемся в приключениях!

Витя прав. Мы все хотим жить у моря, в замке, но волны дерьма постоянно бьются о его стены, нарушая мнимый покой и бросая в крайности юношеского максимализма.

Наш век — век тотальной деградации. Уничтожение семейных, общечеловеческих и моральных ценностей влечёт за собой развращение сознания в сторону общественной анархии и вседозволенности.

Любовь превращается в страсть, страсть превращается в похоть. Честь превращается в принципы, принципы — в циничность. Циничность и похоть превращают нас в проституток, не знающих свою реальную цену. Каждая овца мнит себя пастухом, каждый пастух мнит себя сутенёром, не знающим расценки множества своих лицемерных проституток.

Официантка принесла две порции виски, которые мы опустошили, аристократически подняв стаканы над головой.

В завершении пролога ещё зарождающейся ночи я вышел на улицу и достал пачку «Marlboro». Молодые люди, без дела просиживающие задницы в кафе, сменяют друг возле курилки, будто охранники передают посты в утренней пересмене.

Я огляделся по сторонам в поисках знакомых лиц. Рядом с летней верандой полубоком ко мне стояла девушка невысокого роста. Её длинные светлые волосы падали на плечи, скрывая лицо. Я улыбнулся и направился к ней.

— Зачем ты куришь эту гадость? — спросил я в спину, заметив в её руках пачку «Rothmans» с ментолом.

Она обернулась и выпучила голубые глаза:

— Какая разница, как себя убивать!

Мы замолкли и стояли минуты две, смотря друг на друга. Я чувствовал, что она хочет обнять меня, но не хотел давать ей фору, обнимая первым.

— Как ты? — улыбнулся я.

— Всегда хорошо. А ты как?

Я кивнул головой.

Эту до безобразия очаровательную особу зовут Алина, и она явно не ожидала увидеть меня здесь. Нас познакомил Витя почти полгода назад, и мы понравились друг другу. Но, как принято у людей, знающих о своей привлекательности, прямо проявлять внимание — значит спасовать. И мы подружились. Прочно укрепляющаяся связь, которая поддерживалась схожими взглядами на мир и полным отсутствием чувства стыда за неловкие ситуации, в которые мы попадали, вызвала у меня привязанность.

Мы сильно поругались месяца полтора назад и до последнего момента больше не разговаривали и не виделись. И вот она смотрит на меня таким же нежным взглядом, что и раньше, и единственное, что, кроме её улыбки, меня беспокоит — это образ Оли, который постоянно возникает в голове рядом с Алиной, как домашняя кошка, наблюдающая за совокуплением подростков.

— Ты здесь с Олей? — ехидно вопросила подруга.

— Нет, я с Витей! И вот-вот должен подойти Толя!

— Ты как всегда! — рассмеялась девушка, поправляя чёрный рюкзак, который она, непонятно почему, постоянно таскает с собой. — Мучаешь себя внутренними конфликтами!

— На чужом газоне трава всегда зеленей, ты это знаешь. Но твоя правда, и я, честно говоря, порядком устал.

Алина понимающе погладила меня по голове. Выглядело это, будто она вкручивает лампочку в люстру.

— А ты чего забыла в этом гадюшнике? — продолжил я. — На свидании? Или убиваешь время со своими подружками?

— Второе!

Мы снова замолчали. Минута. Две. Три. Сигареты уже потухли и были выброшены прямо на тротуар.

— Что ж, мне пора! — я легко приобнял на прощание Алину и пошёл обратно внутрь.

По моему возвращению на столе уже стояла бутылка водки и три шота. Рядом с Витей сидел мой друг, Толя — светловолосый, коренастый парень, который увидел меня и тоже начал обниматься. Затем позвал ту же самую официантку и сделал заказ. Вместе с Витей он смотрел девушке в след до тех пор, пока та не пересекла порог служебных помещений.

— Как она? — спросил я, когда ребята повернулись обратно.

— Лицо у неё ничего, а вот задница, как у коровы!

Толя громко рассмеялся.

Интересно, почему девушки идут работать официантками? Без сомнения, большой процент — это студентки. Многие из них не хотят учиться, поэтому предпочитают между сессиями зарабатывать деньги. Но какие деньги? Молодые, без опыта могут устроиться только в подобные заведения, где зарплата немногим больше прожиточного минимума. Да и на большие чаевые рассчитывать не стоит. К тому же приходится терпеть периодические приставания, заигрывания или, даже попытки изнасиловать. Да, по статистике, официантки входят в десятку самых насилуемых профессий.

А если среди постоянного потока молодых людей эта официантка, наверняка обещающая кому-то любить до смертного одра, встретит кого-то более привлекательного? У работников мест современного «соцкультбыта» быстро вырабатывается защитный инстинкт, распространяющийся на любого, кто скажет что-то, хотя бы по тональности отличающееся от слов светлое, тёмное, литр и бургер. Но стоит ли рассчитывать на этот инстинкт тому, кто будет ждать любимую с работы каждый день до смертного одра? Ревнивые люди во многом более предусмотрительны.

Официантка принесла заказанную Толей еду и он, наконец, открыл бутылку водки и разлил в шоты.

3

Наверное, мне стоит представиться.

Меня зовут Женя, мне двадцать два. Я не курю кальян, не люблю пиво, не ношу разноцветную одежду или обтягивающие зад джинсы. Я не хожу в клубы, предпочитая провести ночь с друзьями сидя за столиком, гуляя по улице или общаясь на кухне.

Из прочитанных книг, каких-то фильмов и просто из общения с противоположным полом к своим двадцати двум годам я осознал: чтобы иметь успех у девушек, их нужно любить. Не хотеть, смотря на сальные ягодицы, а именно любить. Это тонкое искусство, наверное. В каждой девушке есть какая-то изюминка, и каждая девушка заслуживает такой любви, о которой я говорю. Но часто этого недостаточно. Мало иметь красивые глаза или стройную фигуру. Также мало иметь хороший характер. Всё должно быть в совокупности, а не только изюминка. Интересно, а так бывает? Но если к сладкому изюму добавить просроченный творог вкусной запеканки не получится. Как говорится, встречают по одёжке, а провожают по уму. А в моём случае встречают по одёжке, но провожают сразу нахер!

Прошло почти два часа после того, как мы выпили первую порцию водки.

— Я хочу сказать, — громко начал Витя, — что всё-таки это мужская компания. Мы не должны рассказывать девушкам маленькие мужские секреты. У нас свой мир!

Он ехидно посмотрел на нас.

— Здорово же ты наклюкался! — говорю я.

— Жень, ты, конечно, считаешь, что я говорю ерунду, потому что, в отличие от тебя, у меня нет девушки! Зато я открыт для любых эмоций! — он налил себе водки, залпом принял внутрь и продолжил. — Кстати! Вы знаете, что секс втроём невозможен?

— Да как это невозможен? — рассмеялся Толя, собирая шоты в одну кучку.

Витя махнул на него рукой:

— Наливай. Я сейчас всё объясню, — он постарался выпрямить спину и сесть ровно. — Дело в том, что ни одна девушка не будет доставлять удовольствие другой девушке. Вы удивитесь, но это так!

Мы с Толей переглянулись. Как быстро пьяный язык Вити меняет темы разговора.

— Ребята, они даже целоваться не будут. Губы то одни и те же, и никакого смысла в этом нет. А до ку…— Витя запнулся и замолчал. Потом глубоко вдохнул и приготовился ко второй попытке. — А что до ку….ку…

— Так, всё! — я встал и начал поднимать своего друга. — Ты уже совсем ку-ку! Пойдём, умоешься.

Конечно же, Витя стал толкаться, упираться и просить дать выпить уже приготовленную ему стопку. Удержать его было непросто, потому что, в довесок к своему росту, он ещё и вкладывался в борьбу, как Тайсон на ринге.

— Иди уже, пьяная свинья! — снова вставил мясное сравнение Толя. — Хватит вести себя, как маленький мальчик!

Витька недовольно посмотрел на друга и, наконец, поддавшись моим усилиям, пошёл в сторону туалета.

Я остался возле входа в мужскую уборную и достал телефон, на экране которого мигало сообщение: «Посмотрите новую фотографию со странички KatePussy0518»…

Кто такаяKatePussy0518? Не знаю, просто девушка, которая в интернете заходит на странички, видимо, ко всем подряд, в надежде, что когда-нибудь её сиськи оценят более тысячи человек. Тогда можно и умереть спокойно — план-максимум выполнен!

Интернет должен был дать нам свободу и безграничные знания, но на деле мы имеем огромную кучу политических споров и круглосуточный доступ к грязному порно. Множество блогеров, которые делают надувные автомобили и ругаются матом, играя в компьютерные игры, непризнанные таланты голоса, стиха и операторских способностей. И, конечно, огромное болото ежедневно мелькающих лиц и толстых бёдер, которые отличаются друг от друга только цветом помады и обхватом сальной части.

У меня есть пара подруг, которые, как по часам, каждый вечер выкладывают в сеть фото своего лица на кровати или возле зеркала в прихожей. Но страшнее то, что у меня есть и пара друзей, которые кидают в сеть фото из спортзала, бани и, в летний сезон, с речки. Вроде как смотрите, у меня есть пресс и немного подтянутый бицепс (когда вместо пива и рыбки он в мае кушает творог, чтобы подготовиться к пляжному сезону), а фото нечёткое, потому что в одном месте, наверное, работает вибратор.

Что ж, поздравлю заочно, теперь вместо того, чтобы в полночь считать баранов, можно считать количество физиономий на ваших страницах за последнюю неделю.

Я убрал телефон обратно в карман и оглянулся по сторонам. Вити нет уже несколько минут, это странно. Вроде не нужно много времени, чтобы сходить в туалет и умыться даже пьяному человеку. Заволновавшись, я открыл дверь и увидел следующую картину — мой друг в штанах сидел на писсуаре, и, кажется, начал засыпать.

— Витя! — окликнул я его, присев на корточки. — Витя, просыпайся!

Он немного приоткрыл глаза и посмотрел на меня:

— Мальчику пора какать!

Я достал телефон и вызвал помощника. Вдвоём мы кое-как вытащили Витю на улицу и посадили на лавку.

— Ему надо домой, — сказал Толя.

— Что значит «домой»? — вскрикнул Витя. — Я ещё ни с кем не познакомился!

Я обратился к Толе:

— У тебя есть номер такси? — он кивнул головой. — Вызывай.

— Какое такси? — Витя вскочил со своего места. — Я никуда не поеду!

Я схватил друга и усадил обратно на лавочку.

— Жень, я не поеду домой один! Мне нужны девчонки!

Витя снова начал вставать, я дернул его за плечо:

— Заткнись уже и сиди на месте!

Когда подъехала машина, началась усердная борьба «Витя против такси», закончившаяся победой второго. Толя сел на переднее сиденье, и белый седан с шашкой на крыше умчался в сторону проспекта Революции.

Спустя несколько часов народу вокруг курилки не убавилось. В большой толпе разноцветных, постоянно меняющихся физиономий я несколько раз улавливал местоположение столика, где сидела Алина с двумя подругами. Она наверняка видела, что мы выходили на улицу. Если она не выйдет после второй сигареты, то поеду домой. Это, что называется, торг с самим собой, потому что оторвать её от компании юных феминисток не позволяет порядком заплывший в водке мозг.

Я заметил Алину в завершении первого перекура и поднял взгляд в небеса.

— Я думала, вы уже уехали! — сказала девушка, остановившись рядом со мной и снова достав разноцветную пачку «Rothmans».

— Сейчас докурю и поеду!

Мы снова замолчали на несколько секунд.

— Познакомился сегодня с кем-нибудь?

— Нет.

— Вот это да! — наигранно воскликнула Алина. — Женя Хетренко пришёл в «Mama Mia» и никого не склеил!

— Могла бы подойти и поздороваться с Витей!

— Могли бы сами к нам сесть!

— Три на три? — хихикнул я. — Учитывая, сколько вы торчали за столиком, давно бы уже могли общаться с какими-нибудь занудными ребятами! Ты тоже теряешь хватку, подруга!

— В отличие от тебя, мне не нужно врать, будто бы я уехала за город, чтобы сходить с друзьями на пьянку!

Эта фраза прозвучала довольно грубо, и Алина, почувствовав это, пристально посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

Я бросил сигарету в бак:

— А давай сбежим отсюда!

4

Алина, вытянув ноги, лежит на подушке в моей гостиной, а я устроился рядом, упираясь гитарой в колено.

— Мне домой пора, — говорит она, прерывая моё бренчание.

— Можешь остаться здесь. Всё равно завтра воскресенье, выспишься у меня. А я уйду в спальню.

— А Оля? — Алина приподнялась и вопросительно уставилась на меня.

— С каких пор тебя волнуют мои отношения?

— Когда мы разговаривали в последний раз, ты кричал, что я ей не нравлюсь, и для вашего с ней блага нам лучше не общаться!

Я снова повернулся к музыкальному инструменту.

— Пытался сохранить остатки совести.

Из маленького усилителя послышался рёв мелодии «Sonic Syndicate». Алина легла обратно на подушку, отбивая пальцами ритм музыки.

— Никогда не думала, что буду засыпать под шведский «дэт метал».

Закончив вторую песню, я прервался и посмотрел на девушку — она тихо сопела в той же позе, в которой была десять минут назад. Я аккуратно встал, выключил музыкальный инструмент и снова взглянул на Алину. В такой же позе спала Оля несколько дней назад, когда, поругавшись со мной, ушла из спальни, громко хлопнув дверью. «По голове себе постучи так!» крикнул я и лёг обратно на кровать. Сейчас, когда вечер подошёл к концу, мне стыдно то ли за мой тайный поход в «Mama Mia», то ли за вспомнившуюся грубую фразу, то ли за Алину, которая мило шевелила губами во сне.

Я взял махровое покрывало, укрыл им подругу и, выключив свет, тихо притворил дверь в гостиную.