На сердце прирастил свою обыденность — во тьму

Мне легче думать в прошлом — о пути,

Когда бы стал угрюмостью — снедать

Свой вечно ущемлённый зад — внутри

И почерком его — не передать мне,

Но в сердце многогранно — там ему

Я прочно положу свой вой — чудес,

Чтоб видеть знак у Деборы, где я

Несу ей цвет фантазий — между слов.

Мы жили на Бали так скучно — вдаль

Любви одной случайности — в слуге,

Что можно было думать этим, но

Я жил, прижав свой хвост — наедине

Под задницей — в какой-то кутерьме

Иль плотной оболочке сизых — черт,

Что нынче не могу отправить — слов

Любви — к своей семье, а только лгу

Внутри я — на прощание, как — явь,

В которой только личности — работа

Мне воздух заполняет — до краёв

И ждёт монументальной прозы — лет.

Мы жили просто в доме — на двоих,

А наша гувернантка — ниже в честь

Общалась мило с слугами — за тот

Откормленный для счастья вид — тоски,

Что сливы нам в саду сажают — мило

И также поливают в страсти — слов

Ещё обиды прошлого, где — сам

Не выучил я тот фантом — в любовь,

Но плотно захожу в свой номер — я

И мило вижу в собственной — игре

Я только дух политики, что — сам

Не в мире состоялся — в чудесах,

А мир во мне возник — из бытия

И гложет счастье в детской — потому,

Что нянчу я детей и вижу — там

Я прошлое своё на дне — в поминках,

Когда я жил с родителями — в такт

Моих трёхглавых почерков — имён

И все они снедали розой — глаз

Ту форму субъективности, когда

Бы мне сегодня памятью — напомнил

Мой друг — Филипп, что цели не даны

Нам в жизни, будто разумом — не видны,

А только в час по духу — стынут вниз,

Как только посмотрел тв и — рад

Я жить под новостной манерой — дня,

Как только познакомился — со сном

Я мельче ватной мушки — там умом

И тычу свой коллапс — былых идей

В политике я стройно — между глаз,

Что буду верить в прошлое, когда б

Я жил притворной мелочностью — сам

И был бы обожаем в тон — врагов,

А может слуги в том любили — бы

Меня так близко больше, чем жена

Моя одна в душе пути — Памела.

Но очень скоро мы пошли — туда,

Где нет оценки думать — о годах,

А спрашивали свой манерный — шёлк,

Чтоб ближе говорить, когда нашёл

Я свой ментальный казус — за итог

И был бы для семьи — ещё чуток

Я слышен в той войне — наперевес

У плотной безграничности — прогресса,

Где мельком вижу я жену, когда

Она наутро собирает — в путь

Мне завтрак и садится — отдохнуть

От той работы в точности — уюта,

Что жили мы уж больше — на двоих

Пятнадцать лет и в прошлое — вели

Себе отсчёт на детях, где возник

Тот ужас первобытной формы — вниз,

А сказанный апломб — там был никем

И может быть ничем — судьбой ища

Ещё вопросы в мужестве — других

Искусств — на прародителях и снах.

Мой зад сказал сегодня, что погиб

Я мыслью в постоянной — суете,

Он думал, что когда-нибудь — я рад,

Быть может, буду в принципе — нигде,

А друг Филипп мне манну — передаст

И толстой формы мнение — о путь,

Где он не меньше, чем — и я в годах

На дне земном о чувствах — для себя.

Памела мне была прекрасной — в том,

Исчезнувшей принцессой — из миров,

А я ей был таинственным — супругом,

Зажатым в позе сумерек — для слов,

Что очень мрачным приезжал — домой,

Когда я ставил свой авто — на звук

Заядлой песни «Сабата» — под хруст

Уныния в мучительной — тоске

Из медленной прокрутки — в голове,

Что жизнь — дерьмо и мало мне её

Внушённой пользы к счастью — дурака,

Что вижу я Бали и сном — пока

Не ставлю свой портрет — под идеал,

Ведь был я из Америки — под вой

Ментальной формы гласности — внутри,

Где вижу свой таинственный — пароль

В исчезнувшей цивилизации, что хворь

Мне душит подло задницу — мою

И жить там не даёт, когда налью

Я рюмочку вина — под свой острог

За древней перемычкой — в мыслях строк,

Что вижу на газете «Таймс» — заняв

Ещё полсотни баксов — между сном

И формой расточительства — быть благом

Для внутренней расщелины — в семье,

Где дом не крепость, но одна — игра

И путь в неё я провожу, как — рок,

Как дух апофеоза в мыслях — ран,

Где сам любил Памелу в листьях — там

И мы лежали в вишнях — под нутром

Мне большей чести говорить — ещё

И призрак той озвученной — тоски

По миру благородства — будто ты

И есть тот идеал в привычной — силе.

А Дебора — мне только лишь слуга,

Но тайная примета в том — её

Мне носит золотое в дар — кольцо

И верит, что в обычности — не я

Служил за ветром мудрости, пока

Я в мыслях обожал — себе укор,

Что вечно я смотрю на зад, когда

Она мне убирает — со стола,

Она ещё кидает тряпки — в раж

И быстро убирает свой — кураж,

Где я ей мельком душу — приоткрыл

И вижу свой потёртый сон — внутри,

Но бить её кнутом не стану — я,

По той формальной разнице, что сам

Я лучший джентльмен и — не отдам

Я сложной укоризны в дар — судьбе.

Памела сняв лишь блузку — приняла

Так быстро обожаемый — разгон,

Что мы предались страсти, будто я

Ужался в смыслах будущего — вон

Из сердца этой жадности — и лёг

На дно кроватной каторги, когда

Служил бы ветром мило — о порог

Её любовной встречи — над годами.

Мы стали так бескрайне — далеки

От времени проблем, что отошли

Они нам в душу — прямо для ума

И впали в сон от пройденного — дня,

Что ближе я не видел свет — в глазах,

Как мне Памела ожидала — связь

Из близости под каждый вечер — лет,

Как пара в том откормленных — котлет,

Что можно лишь отбить — судьбе лежа

Их вид противный в полном — неглиже

И сон таить под мистику — в умах,

Где вижу рок на музыкальной — тьме.

Я там в душе запутался, что — стал

Идейным позывным для роли — слов,

Убийственным характером, что вновь

Гарцую перед зеркалом — в халате

И смело можно в душу — говорить,

Что я налью стакан вина — под раж,

Лишь стихло миром полное — ещё

Приличие — от действенной толпы,

Когда бы на работу стали — мы

В усилии под речью — там вставать

И ждать свой остановочный — полёт,

Где мельче мушки в тысячной — игре

Из менеджерской розни — по губам,

Где тычут все на пальцах — спозаранок

Мне только цифры внутренней — беды,

Но делать не хотят и дать — воды,

Когда я умираю в полдник — там

И шлю свой вид приветливой — тоски

На звуки секретарши, чтобы сон

Сошёл с идейной маски — мне ещё

И вынул звук пародии — под явь,

Где «Сабат» всё играет, не стыдясь,

Он знает плотный юмор — этих лет

И форму безыдейности — в руках

Искусства символического — в такт

Металла между роком и — судьбой,

Когда куёшь свой бдительный — покой

На смыслах полной лирики и — ждёшь,

Что кто-то мне придёт — и на душе

Оставит ровный знака — эталон,

Где в мире буду падать — не сердясь

На тот иллюзий близости — я склон,

Где сам я жду американский — рай

На духе от Бали, когда бы — слов

На ветер не кидал, но был внутри

Обидчивым до задницы — укора.

Так медленно спадали в том — огни

И думал я, что Дебора — больна,

Так тихо притворялась мне — она,

Когда бы заходила в дверь — с утра,

Что слышно было в сердце, где поток

Кровавой лести — думает мне зло,

Что муку объясняет — не тая

Там гулкой формы бдительность — моя,

А я ей просто — мудрый эталон

И сам — торговец мебелью к тому

Искусству разночинного — нутра

Бежать и думать в пошлости — с утра,

Как ночь я хорошо провёл и — дар

Мне душу согревает — в мысли слов,

Как буду я любить Памелу — для

Искусства современности — миров,

Где нет внутри откормленной — тоски,

Чтоб вжаться между топью и — углом,

Где видел сердцем на Памеле — тон

Я в мере серой ушлости — своей.

Мне Дебора сказала, что вот-вот

Она должна доделать в том — свою

Работу — между прибылью и слов,

Когда бы там устало мне — держала

Мой дом в порядке качества — углов,

Где множит благородство — тени лет,

Где дети всё не выросли, но — в дар

Я буду смыслом разжигать — пожар

И ждать ещё искусство — между той,

Прощальной смертью — будто бы найду

Я тело современности — под пуд

Своей ничтожной участи, как вдруг

Я стал бы весь марионеткой — глаз

И вымершим для счастья — под укор,

Что сам женился я удачно — под

Своей игрой фамильной — в анекдот,

Где ржу всегда над Деборой — я вновь,

Когда и темнота мне прочит — такт

От вечности, что ждал бы — идиот,

Достигнув сон плохой — от позы лет,

Когда бы смелым почерком — руки

Ты мог бы приобнять и — тесаки,

Чтоб выиграть счастье — в образе вины

Над совестью врагов, что не учли

Они — свой пуд серьёзной белизны,

Но стали идеалом в дар — сатиры

Метать от долгих слюней — на канву

Ту почерком скупую вошь — на тьму

И ждать прелюдий в форме — дураков,

Где мельче могут призраки — лететь

Им в рот другой фатальности — о кровь

Фамильной ноши — суеверий ждать

Под прошлой тягой призрака — туда,

Где стал ты совершенством — от углов

Своей в душе никчёмности, но зад

Страдает больше к чести — дураков.

На сердце прирастил я эту — тьму,

Но сам искать не мог — другой вопрос,

Я жил, поскольку странный — и ему

Я выучил свой крайний век — и нос,

Где ждал бы разной пошлости — углов

Я к старой теме мудрости — самца,

Что жив сегодня в доме — на уюте

Я в дар тоскливой мании — в прелюдии

Исчезнувшего общества — словца.

Искал и вот нашёл ту пачку — сам,

Потом я быстро закурил — под яд

И ждал свой ужин вечером, что мал

Был день в душе на пятнице, когда

Она пришла бы больше — забывать

Ту верхом самобытную — игру

И видеть сон потомственный, чтоб клясть

Ещё природу множества — на суд

Моей мужской приметы — от руин,

Где ставлю в сердце роли — на итог

Я быстро, чтобы думать, где один

Я мог бы в том продать — и уголок

Прокаченного юмора — за стиль

Моей погодной мудрости, что сам

Читаю «Таймс» и говорю: «Прощай», —

Внутри своей затёртой неги — снам.

Вдруг стало плохо Деборе — и сон

Скатился сложной мерой — на диван,

А после пала Дебора — меж нас

И мельком отпустила свой — поднос,

Со всем, что оставалось жить — уму

И верить в час непрошенный, когда

Бы стало мне так мягко и — тепло,

Что дар уютной близости — в годах,

Где мог бы я пропить — остаток лет

И вызнать просьбу мудрости, что жил

На собственном сомнении — о путь

Моей в глазах харизмы — на годах.

Памела закричала, что вот-вот

Умрёт от страха в близости — огня,

Что душу охватил и там — меня,

И замер в предрассудках — до утра.

Мы вызвали в том скорую, что боль

И смерть в глазах — скатилась на уме,

Где стал я предрассудком, словно мчась

По ночи придорожной — от прилива

Искусственной манерности — отдать

Подземный шум прироста — за итог

И вызнать клад страданий — будто я

Ещё и долгий в мудрости — пророк,

Ищу от соболезнований — шрам,

Но там не нахожу любовной — тьмы,

А только зад болит — на мере в нас

Сказавшей благом лирики — вины.

Мы в том не досмотрели, что одна

Она осталась в доме, где больна

Была и понемногу выла — в том

От вечности в портрете — на плохом

Искусстве символической — души,

Что меньше ран я пережил, когда

Болела в том Памела и — меня

Тошнило целой поступью — от встречи.

Так близко прикоснулся — я тогда

До смерти в роке мудрости — ещё,

Так долго ждал материи — ответ

От Бога или в прошлом — от себя,

Что сам смутился в жизни — от того,

Что понял, как любовь — себе отдать

Я в смыслах не смогу, но попрошу

Ещё немного пользы — мне и ран

От жизни этой маленькой — слуги,

От близости, в которой я — страдал,

Что словом не обыденным — ей звал

Свой мерный шум и оторопь — на зал,

А после зрелой просьбы — я ушёл

От Памелы и к Деборе — в чутье

Я принял свой обыденности — крюк,

Что больше не могу скрывать — поток

Любви в душе от страха — помогать

Из вне забытой лирики — потом,

Что мельком я нажил себе — апломб

На свой в душе отсвеченный — рояль,

Но сесть я за него не мог, увы,

И после слов ужасных — всё хотел

Бежать на поле истины, где тьма

Хватает эту оторопь — опять

И ждёт мой вес на фатуме — беды,

Когда служанкой рано — я погиб

И мне несмело в жизни — от ума

Придётся всё ломать — судьбе из роз,

Придётся ждать могильные — ходы

Под мукой самоназванной — у слов,

Где мы погибли в муках, что остыл

Там пламень от семьи и — перебил

Он вес в чутье формальности — на зуд

Из просьбы слова — выиграть бы суд,

Но страхом пережить — в себе апломб

Ничейности под миром — этих слов.

Памела так расстроилась, что явь

Ей ближе показалась — маской сна,

А дети всё не поняли, но ждали,

Что ветер преисподней — был тогда

Не самым долгим в юморе — от нас,

Он просто вышел к подлинной — игре

И вновь упал под сердце, где прирос

Там тьмой моральной ноши — на огне.

Под призрачной короной, где и я

Стою сегодня на Бали, но — вновь

Мне треплет нервы — длинная Земля

О форму самозначности, чтоб роль

Откусывала прошлый знак — судьбы

В приращенной манере — быть в неё

Влюблённым — как слуга на эталон

К прекрасной леди, утомляя сон

Своей противной задницы — о суть,

Где люди так вольны, умнея — лгать

Себе — от безобразия над сном

Проклятой формы зрелости — о страх,

О муку первозданной боли — глаз,

Что пишет в душу — личности приказ

Отнять себе посыльный — наугад

И жить под прошлым миром — потому,

Притворствуя — для бытия, что рад

Я должен быть от вехи — между грёз

В людской проблеме столького — ума,

Где сам себе семьёй — один подрос,

Но слушал рок иль музыку — на раж

Идейной глади мистики, где боль

Скупает мир от идеалов — в тон

Ещё томимой пошлости — за роли,

Ещё не обозначенного — в том

Чутья — без фамильярности сказать,

Что все должны куда-то там — бежать

От прошлой тяги в новое — к лицу

И жить, не одобряя сон — из нас,

Из тех, кто вышел замертво — в тупик

И стал сегодня думать — будто блик —

И есть фонтан прелюдий — на аду.

Что можно безрассудно — погибать

И знать от мысли правильной, где сам

Ты лечишь форму мудрости, когда б

Твой мир угас — под волей небесам

И стихло всё на панике, где дрожь

Внутри себе — приращенная ложь

От каждой степи мелкой — мостовой,

Где ты проходишь или же — идёшь

И смотришь в сон иллюзии — туда,

Зажав свой пережиток — будто грош

Ты в мире положил — задумав два

Притока форм в обычности — уюта.