Упавшее апрельское небо

Только вчера, представляешь, как поздно, я узнала, что ты выходишь замуж. Как странно, неожиданно. Волна негодования и недоверия захлестнула меня, приливные волны ещё долго, наверное, будут подкатывать к берегам моего сердца. Словно бы, бродя по длинным больничным коридорам, я открыла дверь палаты и увидела беззастенчивое заигрывание медсестры и пациента на одной из кроватей, и никто бы не спал, все смотрели. Сон не шёл ко мне ночью, а когда я забылась под утро, всё встало на свои места. Вот сушится на верёвке отрез ткани, он мог бы быть оригинальным подарком, который ты так хотела. Сначала я даже хотела сделать его и отправить по почте. Но потом всё-таки решила постирать и отправить на полку в шкафу. Когда-нибудь он станет ночной рубашечкой слишком короткой мне или фартуком.

Ты и не помнишь, но в день нашего знакомства было пасмурное хмурое небо, я пряталась в коридоре, ожидая тебя школьницу тогда ещё, это было похоже на игру. Безбашеность моего поведения до сих пор заставляет меня краснеть.А сейчас светит полу осеннее солнце, так красиво, вроде и греет, но и ветер прохладный.

Но я не об этом.

Тебе, верно хотелось посмеяться, подшутить над всеми нами, время оставит с тобой только дураков, верных, преданных, ждущих очередного твоего несомненно весёлого поступка. Умного до невозможности.

Я забываюсь.

Я чувствую, что меня предали, хотя с чего бы? Нас не связывали даже тёплые чувства дружбы — просто сплетницы. Ну и я, конечно, странное воспоминание извне для тебя. Вот бы сейчас поздравить тебя и убежать. Скрыться. Но это невозможно, поздравления просрочены на десяток лет. Почта снова подвела.

Милая дурочка, вот какой я тебя запомнила, волны так и не дошли до моего сердца, встретив преграду из скалистой гряды на пути. Бла-бла-бла. Ты всё равно осталась где-то позади, шли месяцы и я забывала, как ты выглядишь. Я убежала, а твои попытки догнать и перекинуться со мной парой слов через других людей выглядели жалко. Прости, если когда-нибудь мы встретимся, я сделаю вид, что не знаю тебя, не знала и не узнаю.Мне нужно меняться дальше, не хочу быть Оводом всё время преследующим одну и ту же Ио. Прощай, Ио, беги и дальше своей дорогой, Гера приставит к тебе иного Овода.

Дорогая моя невеста, которая не сбежит, но может её наряд будет состоять из милых когда-то костей. Апрельское небо тогда сорвалось оттуда прямо на землю и грязный снег, на мою спину. Раздавило и стёрло в порошок. Но оставшаяся тля и пыль собрались вновь, изменив форму, немного разбавив своё содержимое желчью, которая разъела ненависть к тебе, память о тебе и твои шутки, приправленные смехом. Жди счастливого конца без меня.

Солнце скоро сядет, а вокруг тишина, как в одном старом сне. Там было здание огромное раздражающее тёмное, а я ждала кого-то выписывающегося. Ведь мне нужно было потеряться в этой больнице, заменив его. Рокот моря доносится до меня изредка, в моей жизни нет ничего важного, но и ты в ней лишь исписанные страницы в старой записной книжке. Разве это плохо?

Спасибо тебе, апрельское небо, ты вовремя упало, титан ушёл на перерыв, а смена не явилась. Забавно. Колхоз на Олимпе. Второсортный сюжет для третьесортного романа писателя второй свежести. Свежесть одна— всё остальное, просто тухлое, как тут не согласишься?

А где-то маленькая я выйду на улицу и отпущу старые исписанные страницы самолётиками в небо. Привет летнему небу или прощание? Нет, маленькая я ещё не знает этого. Она счастлива от того, что её самолёты летят, куда-то в далёкие земли.

Но мне пора, я ухожу танцевать. Танцуй, танцуй, танцуй! И ты тоже забудешь и будешь счастлива. Пой, пой, пой!

Ветер шевелил страницы старой тетради, косые лучи солнца, как и когда-то в детстве ложились на пол, открытое окно. Вот и всё, остались только воспоминания в пустой комнате с открытым окном.