Как меня научили любить

Я не понимаю, что значит «родственники»? Наша «семья». Что за странные цепи нас связывают? Общая кровь? А если меня усыновили? Вот чисто условно. Тогда это люди, которые были всегда рядом, заботились о тебе, любили. И вот тут ступор. А любили ли? Любили, подсказывает что-то. Но как они меня любили и как их любить мне?

Почему-то кажется, что я разучился их любить когда-то в детстве. Я помню, что тянулся к ним просто так, потому что хотелось. А потом навалились какие-то правила, обязанности, ритуалы. Постепенно появилась горечь осознания одиночества. Взрослые стали казаться отстраненными, непроницаемыми, твердыми, и тянешься к ним уже только по инерции. Вроде ты всегда это делал, вроде шел хвостиком на кухню и сидел, пытался чего-то добиться, а видел спины. Медленное отворачивание от тебя. Но почему? Это они испортились или ты прозрел? Или ты сам стал хуже? Исключено, ты изменился в тот момент, когда увидел, что от тебя отвернулись. Горький момент прозрения. Я не нужен? Но ведь они говорят… Но почему тогда я чувствую себя таким ненужным? Вы мне врете?

Лицемерие кажется всюду. Что меня научили любить? Предметы. Потому что одному плохо, потому что свои помогут: кров, пища, защитят физически. Меня научили бояться и использовать, видеть перспективы. Может быть, Он тебе не очень приятен, но он нам нужен, точнее тебе, да. Ты хочешь отказаться? как так? ведь ты потеряешь а), б), в), а что ты будешь делать без этого такой маленький и жалкий? Другие люди нужны тебе, у тебя их мало, но они есть, держись за всех. Очень страшно, если их ряды поредеют. Очень страшно. Эта маленькая кучка людей, которые в целом мире тебе всегда помогут.

Маленькая кучка людей и ты. И в голове бьет и эхом разносится одиночество. Ты держишь в руках книжку/игрушку/куклу весь в ожидании. Там, где-то там, рядом, в комнате, есть кто-то, кто мне нужен. Мне ведь больше ничего и не надо? Я в безопасности. Забота о моральной стороне? Я сам справлюсь, я сам могу. Если этого не делают, значит, я сам, моя забота.

Как одиноко в пустоте, ты слышишь свой голос. Эхо повсюду. Зрачки телекамер расставлены по углам. Ты видишь свою фигуру, играющую на полу. Я сам и мне никого больше не надо. Правда? Вы всего лишь объекты, отвечающие за мою безопасность. Я не знаю, как вас ценить и как относиться.

Мы поиграем в семью, если так надо. Кто-то это сказал. Наверное, за нами наблюдают. Наверное, это телешоу. Мы играем в любовь. Вот сидим за столом и вроде все, как обычно. Все эти люди — мои родственники. Мы часто видимся, я их знаю, но они так далеко. Как манекены. Я их не вижу совсем. Ведь я смотрю в свою тарелку. Отрывками взгляды. Зачем? Они не нужные, они искусственные все равно. Что за ними? Я никогда не раскрывался, не был на самом деле. Раскрываюсь я только один в комнате и сижу, и смотрю в целый мир, созданный мной. Поддержка морального здоровья. Самолечение. Спокойно, этот момент ты переживешь. И так урывками от части к части. А мир внутри это основное, твое уютное гнездышко.

Со временем ты понимаешь, что можешь перенести его куда угодно. Эта мысль успокаивает. Он по-настоящему вечен, никто не отберет его у меня. А вы, вы ведь мне по сути уже не нужны, как я вырасту. Я взломал страх, снизил ценность физического, теперь я свободен. От вас. От всех. Теперь я по-настоящему одинок.

Как странно. Вот оно, настоящее одиночество, вдалеке от всех, без цепей и сдерживания. Это свобода? Она лишает меня одиночества.

В сумерках я уверенно ступаю, бреду по своим делам. Я не один. Почему я не умею любить родственников? Не научили. Как же быть, это же чужие люди? В сущности — ничто. НИЧТО. Как страшно. Люди, люди, просто люди. Отрывки судеб, которые тебе до конца так и не удастся узнать. Зачем вся эта игра в манекены? Я лучше буду скрываться, убегать или дерзить, чем приторно улыбаться. Я ничто в объятиях без смысла. Я ничто. Я элемент системы. Зачем вы делаете это со мной? Ведь я живой, у меня есть сердце. Как и у вас. Почему же принято действовать, будто его нет? Я ничто в холодных объятиях. Я ничто. Ничто.

Ты повторяешь это себе, а потом в потоке рефлексии плачешь и жалуешься. Но зрителей уже нет. И жаловаться уже не надо. Ты внезапно стал тем, кто может откликаться. Кто может бросить камень или испытать отвращение. Закрался брак в системе. Где-то что-то случайно подцепили. Чужая кровь, неудачная кровь. Что-то такое жалкое и печальное.

Ясные глаза, обиженная душа. «Я — ничто». Ничто? Разве это я должен был усвоить?

Нет!

Я — все.