Бегунок

Зарплату не платили третий месяц. Нет, ну не то чтобы совсем, платили минимальный оклад, как слесарю второго разряда — две тысячи в месяц. А моей вины не было совсем, я ведь на автобазу водителем устроился, но грузовик КРАЗ, через месяц ползанья по Уральским горам, постоянно перегруженный лесом, сломался. И потекли дни в гараже, ремонт. Разобрал и собрал половину своего автомобиля, сделал все, что можно было сделать, но нужных дорогих запасных частей так и не было. Рейсов не было, зарплата минимальная. Я слонялся по гаражу без дела. Периодически доставал механика: “Когда привезут запчасти?”. Иногда просто дрых целыми сутками в кабине КРАЗа. Через неделю это стало невыносимым, надо было срочно что-то менять и я написал заявление на увольнение. Так началась новая страничка в моей жизни.

Директор Нурского леспромхоза, с хитрой улыбкой смотрел на меня:

— Где раньше работал, Андрей?

— До армии год в Белорецком леспромхозе на самосвале и три месяца на “Шестой автобазе” на КРАЗе.

— А почему уволился с автобазы?

— Не было запчастей, а сидеть и ждать пока их привезут, сколько можно? Я работать хочу, не ждать!

— А какое у тебя образование? Технику знаешь?

— Я училище закончил, тракторист, водитель, по всем техническим предметам отлично.

— Смотри, Андрей, сейчас у нас водителей штат полный, а вот механика нет. Хочешь механиком поработать?

Я на несколько секунд растерялся:

— М-механиком? Это как бы начальником?

Директор рассмеялся:

— Ну-да! Как бы начальником.

— Да, хочу!

Вот так, впервые я стал “Начальником”, главным по гаражу Нурского леспромхоза. Удача улыбнулась мне! Звучит красиво? Но выглядело это так:

Мне двадцать два года, в моем подчинении оказываются десять суровых водителей лесовозов в возрасте от тридцати до пятидесяти лет и плюс бригада слесарей ремонтников. Что делать я катастрофически не знаю! Утром на планерке директор требует с меня выхода лесовозов в рейс, а потом я бегаю как ужаленный по гаражу и пытаюсь хоть что-нибудь сделать, чтобы эти самые лесовозы уехали из гаража. Утром я получаю на планерке по шее за то, что опять пара машин в рейс не ушли, опять требования и опять беготня по гаражу. Как между двух огней. Забегаю в гараж, мои дорогие лесовозники стоят, курят, обсуждают женщин и политику, при моем появлении начинают обсуждать изношенные тормозные колодки и лысую резину. Все спокойные как удавы! У меня постоянное чувство, — о том, что я “Начальник”, в этом гараже знает только один человек — я. Горю желанием работать! Машины должны уйти в рейс!

— Ребята, давайте выезжаем, путевки готовы!

— Андрей, да не спеши, тут вон у Юрки сцепление буксует на машине, мы сейчас посмотрим, сделаем, а потом все в рейс.

— Блин ребята, я Юрке сам помогу, сейчас еще вулканизаторщика позову и сделаем, а вы давайте в лес.

— Ну конечно, так и пойдет вулканизаторщик помогать! Да тут еще у Лешки воздух травит с рессивера, он сейчас паять будет.

Вот черт, и все правильно, не подкопаешься, а в итоге опять лесовозы в гараже, ремонт сцепления превращается в тихую пьянку. Когда так происходит раз, два, еще думаю, что это действительно обстоятельства. Но когда происходит регулярно, начинаю понимать, что я что-то делаю не так. Сижу в диспетчерской, скриплю зубами, знаю, что они там под видом ремонта пьют уже, а что им сказать? Что делать? Как надо? Подсказать некому. Утром директор кричит:

— Кто не подчиняется? Ко мне его! Уволим сразу!

Я лепечу:

— Все подчиняются, только вот сломалось, то сломалось, это сломалось, устраняем, все сделаем.

И опять бегу в гараж. Водители при моем присутствии уже даже не переключаются с разговора о женщинах и политике. Уволить? А вы попробуйте живому человеку, у которого семья-дети, сказать — Ты уволен! Я не мог. Осознаю, что “сдавать” водителей на растерзание директору нельзя, а спросить с них работу не могу. Обидно до слез, моя компетентность как начальника равняется нулю. Узнал, что за глаза водители называют меня “Бегунок”. Как же было хреново. Но не сдаваться же? И я стал бегать в два раза больше. В общем, за незнанием и неимением лучшего способа, применил тактику “брать измором”. Все свое время, которое не посвящал поиску запчастей на старые лесовозы, я стал проводить не в диспетчерской, а в гараже. Табеля и бумажки делал дома после работы.

— Коллектор сечет?

— Полезли показывай.

— Шпильки сорвало?

— Сейчас новые токарю закажем.

Взял себе главное правило — ни один водитель не должен меня обмануть по технической части. Какой бы он опытный не был. Я точно должен был знать, что происходит на самом деле. Побывал под всеми лесовозами, тракторами и погрузчиками в гараже. Выезжал с водителями в рейсы, чтобы знать, как выглядит работа лесовозников на самом деле — скользить с горы десятки метров юзом на груженом лесовозе сквозь лес, знать, что одно неверное движение водителя, и нас размажет в кашу о деревья, то еще испытание. Параллельно перезнакомился со всеми механиками в городе для постоянного обмена запасными частями. Смотрел, как они общаются с водителями, как требуют выполнение работы. И… ну заметно ничего не изменилось. Как был “Бегунок” за глаза, так и остался. Правда научился выгонять водителей в рейс не авторитетом, а измором. У них не осталось ни единого шанса отмазаться несуществующей поломкой. На любую жалобу о необходимости ремонта я реагировал одинаково — просил водителя показать, что именно не работает. А потом прибегал проверять каждые пять минут, пока поломка не устранялась. В общем, у меня было чувство, что они в лес теперь с радостью выезжают, от меня отдохнуть. Но через месяц моих мучений произошло замечательное событие. На работу в Нурский взяли опытнейшего механика, Александра Ивановича. И вот тогда у меня появился образец для подражания и замечательный учитель, у которого я научился многим премудростям этой работы.

А “Бегунок” спросите вы? Не знаю, судьба этого прозвища растворилась во времени. Может после того, как я научился твердым голосом и со стопроцентной уверенностью спрашивать за выполненную работу. А может после того, как отбегал три года в маленьком леспромхозе, и меня пригласили работать механиком в самую крупную автотранспортную компанию в городе.