"Тьма" не значит "Смерть"

Саэрис, демонесса-Медведица; окрестности крепости Клык Дракона; века Черного Леса

Утро. Для многих оно начинается с пения птиц, прохладного ветра и, несомненно, ярких солнечных лучей. Теплых, ласковых и нежных. Для меня же утро приходит вместе с тьмой, разгоняющей сновидения. Тьмой с птичьими трелями, прохладным ветром и теплом солнца, которого я просто не могу увидеть, как и веселых птах, и игр воздушных порывов в кроне дерева. Для меня нет ни света, ни красок. Только голоса, холод и тепло, нежность кожи и ароматы. Воспоминания, заставляющие жить дальше и, как кажется последнее время, наивные мечты и последние надежды. Я ненавижу утро. Оно всегда возвращает меня к моей реальности.

Сев в постели, я нашариваю у изголовья одежду — длинное платье из кусочков кожи и широкая лента вышитого полотна. Пальцы быстро ощупывают тонкую вышивку уже по привычке — основа рисунка идет по краю. Только одна из моих дочерей любит такой рисунок. Каат. Это она приходила рано утром и оставила свежую повязку, от которой, как я теперь чувствую, пахнет ландышами. Как и от платья, которое я осторожно надеваю через голову.

Слышна отодвигаемая панельная дверь в комнату. Я замираю, прислушиваясь к шагам. Дыхание само собой выравнивается, а вздохи становятся короткими и почти неслышными. Только предосторожности не нужны — гость и так стремится быть узнанным.

— Уже встала? — кажется, такой простой вопрос, но мое сердце само по себе замирает в восторге. «Тайтвар!» — счастливым вздохом вырывается из груди.

Мой милый! Родной, любимый! — Теплые руки обнимают меня, прижимают к широкой груди. В носу щекочет от запаха Леса — свежая трава, хвоя и что-то еще такое неуловимое, но всегда присутствующее. Даже в тот самый миг — самый первый — когда мы увидели друг друга в Ночь Зова и полюбили до глубины души — от него исходил тот же самый запах. Запах Волка, запах Серого Охотника.

И сегодня он снова рядом. Я снова любима. Снова нужна.

Руки любимого гладят по голове, по крепкой косе когда-то черных как вороново крыло волос. Может, они до сих пор такие, а, может, в них уже закралась седина тоски и горя. Не знаю. Только чувствую как на глаза повязывают расшитую нитями повязку, а потом снова прижимают к себе и целуют лицо и лоб.

Как же давно я не видела твоего лица, мой милый! Знал бы ты каково это, но я не жалуюсь. Я хочу, чтобы ты был счастлив… Я жду, боюсь и жду каждый день, что ты мне скажешь. Скажешь, что уходишь в родную деревню, где тебе найдут новую жену. Но ты вновь и вновь приходишь ко мне когда я просыпаюсь.

С приглушенным вздохом из груди вырвались рыдания. Я спрятала лицо, зарывшись в складках одежды Тайтвара, и он осторожно обнял меня за плечи.

— Ну, что такое? Саэрис, перестань! — его губы коснулись моего затылка. Поудобнее усевшись рядом со мной, любимый сгреб меня в охапку. — Не плачь! Люсиан дома, он вернулся сегодня очень поздно, потрепанный, но вернулся!..

Я притихла, услышав слова мужа. Люсиан! Мой маленький Люси, которого потеряли через несколько дней после его обряда Маски. Потерялся, в Лесу, нося Маску! Кто-кто бы поверил, но не я. С ним явно что-то случилось, поэтому он не смог вернуться. Отец говорил, что Винана отправилась его искать с ребятами. Нашли, значит!.. Как же хорошо!..

— Викка его лечит вовсю. Белые постарались на славу, но наш сын очень крепкий. Вина сказала, что ему Маску даже сломали, а то бы они раньше смогли его притащить домой…

Викка, наш второй сын… Добрый и такой славный мальчик! Когда меня ранили он первый пришел на помощь. От Зова отказался — только бы остаться дома и стать врачевателем. Слышала много — он стал очень опытным за прошедшие годы. Тяжелые раны, ожоги… даже раны от магии. Даже магии Белых, пытающихся выгнать нас из объятий Отца. Сломанная Маска — это очень плохо, но Люси под хорошим присмотром. Поправится, я знаю.

На губах появляется слабая улыбка, а после я чувствую как их касаются пальцы мужа. Прижав ладонь к щеке, я целую сильные и крепкие пальцы. Я ничего не говорю. Или редко. Все и так знают что мне нужно сказать или что я хочу сказать.

— И… Люсиан не один вернулся!.. Ты только представь — до самой деревни на себе, обращенном, тащил девочку! Алианку!, Белую!

Теперь я не сдержала удивленного вскрика. Сжимая пальцами руку мужа, я дрожала от шока и восторга. — Белое создание, живое! Так глубоко в Черном Лесу! Но зачем? Зачем мой сын принес ее? Почему Винана не остановила брата-близнеца и не прикончила дочь наших кровных врагов?.. А Отец? Почему сама Душа Леса не позаботилась о себе?..

— Тихо, ты чего? — Тайтвар засмеялся, помогая мне встать, поправляя на мне одежду и прижимая к себе. — Это правда! Белая девчушка, но чувство — будто это ее поймали, а не нашего Люси! Викка и ее лечит. Странная она — волосы не золотистые, а скорее медные, темноглазая. Вот уж удивительная!

— Где? — я не сдержала рвущихся наружу чувств. Сделала шаг, еще один, осторожно, но быстро добралась до входа в комнату. Тайтвар, кажется, догнал меня с трудом, взяв под локоть. — Отведи меня туда!

Босые ноги уже привыкли к прохладе пола, но, оказавшись в прохладной комнате, я даже немного оторопела. Пахло травами и хвоей. Последней — больше всего. Наверное, всю комнату отмыли ароматной водой со смолой. Я неловко мялась у входа, придерживаясь одной рукой за косяк двери, пока не услышала оклик сына.

— Матушка? — Викка, кажется был удивлен. Услышав как он приближается, я протянула руку. Сын уже по привычке коснулся меня, подведя мою ладонь к своему лицу. Уже большой стал, это я чувствую по высоте поднятой руки. Высокий и крепкий. Совсем как отец. Вот только не спешит найти себе супругу, маленький и глупый Медвежонок!

— Мы пришли узнать как себя девчушка чувствует… — Тайтвар избавил сына от лишних вопросов, слабо сжимая мои плечи.

— Белая спит. У нее ожог был очень сильный. Вроде не магический, но еле ее привел в норму. Она такая слабая! Кожа и кости… Я-то думал, что Белые хоть едят нормально… — надменная усмешка, фырканье и эгоистичный порыв. Мальчишка! — Я ей повязки сменил, так что беспокоить пока не буду…

Я слышала как сын прошел мимо, а муж тем временем потянул к себе. Помог пройти внутрь комнаты и усесться на пол. Я замерла, прислушиваясь ко всему. Затих и Тайтвар.

Размеренное и тихое дыхание. Ровное, но порой слышен сдавленный стон боли и плач ребенка, вновь переходящий в умиротворенный сон… и рык. Тихое рычание, исходящие откуда-то издалека, словно запертое в лесной чаще.

— Ей лет семь… — начал мой милый. Я чувствовала его улыбку. Скорее какое-то снисхождение. Даже с охотничьим псом он так бы не разговаривал. — Люсиан сказал, что ее зовут Минмирта.

Но девочке шесть лет. Она родилась в месяц Братьев-Волков. Это я знаю точно. Знаю, потому, что Отец специально привел ее сюда. Отец никогда не делает ничего просто так. Поэтому она жива. Поэтому она здесь. Но никто больше не знает об этом.

Я медленно нашариваю ее маленькую ручку. Тонкая и слабая, но влажная и теплая. Одновременно с этим где-то вдали раздается торжествующий вой. Опять же — где-то вдали, в глубине леса.

Ты вернулась. Ты вернулась домой…

Я не издавала ни звука, но по лицу текли крупные слезы. Первые слезы радости за эти долгие годы тьмы. Даже нервная улыбка добралась до лица. Это она! Она!

… Когда мне принесли после долгих поисков дочери и торопливого лечения покалеченной девочки багровый полотняный сверток, я не знала что мне делать. Хотелось рвать на себе волосы, кусать руки, биться о землю и рыдать, не переставая. Я выгорала изнутри от горя — моя дочь, моя маленькая дочь погибла из-за случайности, из-за молодости и беспечности. Моя кровь, мое зеркало, мой маленький Медвежонок… Я готова была на все чтобы ее вернуть. На все. На любое безрассудство — только бы моя крошка вновь улыбнулась мне, обняла, повисла на шее…

Я тайком убежала в Черный Лес. Я одновременно и боялась, и желала встретить нашего Шамана, наш Голос Леса, Голос Великого Отца. Хотела узнать у него как вернуть мою крошку. Можно ли, возможно ли?.. Я приняла бы любую цену. И встретила Его — огромного белоснежного волка, который в холке был выше самого высокого нашего Охотника Деревни. Он не кидался, не рычал — просто лежал на поваленном дереве и пристально смотрел на меня. Его голос звучал у меня в голове. Он все знал, этот голос, этот волк. Он обнадеживал — дух моей крошки уже нашел новое тело. Однако, он и обрадовал — наши пути должны были пересечься. Потому что я пришла. Потому что готова дать все. Потому, что иначе ребенку и так суждено было умереть рано. После этого он пожелал удачного возвращения и пропал из виду. Не сказав о цене.

Я заплатила своими глазами. Спустя несколько дней. В тот день, когда все произошло, я отправилась на привычную разведку. Моя группа обнаружила отряд Белых, мы напали, но меня остановил жуткий вой за спиной. Стоило мне обернуться, и по мне ударил луч света. Боль ослепления была ужасна. Я помню, что громко кричала, боль разрывала голову настолько сильно, что я лишилась сознания. Очнулась уже в окружении мрака.

С тех пор я стала такой. Слепой и беспомощной. Способной дать совет да еще дитя, если до сих могу. Мой отец оставил меня в совете семьи, усадив старшую из дочерей на замену и учебу. Винана не продержится там. Стоило попытать удачу с Роа или Шин, но тогда девочки были совсем маленькими. Мне было грустно от мысли, что я не увижу как вырастет и уйдет в деревню Волков старший из детей — Сабару, как наденет Маску Люси и Фарр, какими красавицами станут мои дочери, а Викка — врачом деревни.

Я не увижу и тебя, моя маленькая… Не увижу, но теперь знаю — моя малышка-Тиамира вернулась к себе домой, и телом, развеянным с погребальным костром над чертогами Отца, и душой, занявшей плоть от крови Белых врагов. Но это не имеет значения, крошка моя. Клан даст тебе то, что не успел раньше. И я буду рядом с тобой, милая… Выздоравливай, моя родная. Выздоравливай, не бойся и ни о чем не беспокойся. Ты теперь у себя дома.