ЮЛИЯ ГОЛУБОГЛАЗКА

— Мы привезли похищенные письмена.

— Слава тебе господи, — перекрестившись, сказал мужчина.

— Ну, бывай.

В машине каждый думал о своем Родя, о прошлом, а я, о том, что мечта Павела осуществилась. Мать сладко спала, когда мы приехали.

— Ну и денек, — перебирая мои волосы, сказал Родя.

— Судьба у нас с тобой такая.

— Зато это будет, бомбой люди, любят такие щепетильные темы, — закурив, сказала я.

— Это да бабули и женщины бальзаковского возраста просто обожают все неопознанное.

Среди ночи я проснулась от разноцветной вспышки, которая осветила комнату, сквозь которую увидела безликое существо, разобрала, лишь скрипучий металлический голос оно, сказало: « Спасибо земля спасена». Покрывшись, холодным потом я невольно вскрикнула.

— Что снова было видение? — включив ночник, сипло спросил проснувшийся Родя.

— Да, — потирая виски, пробормотала я.

— Ставь блокировку, а то можешь сойти с ума.

— Мне это не грозит, я контролирую свое сознание.

— Ты играешь с огнем, потому что твоим сознанием могут управлять со спутника.

— Для меня это не новость и я умею различать информацию с деза информацией.

— Родь, все под контролем, — поморщившись, отмахнулась я.

— Ник, прости дурака сейчас, — спохватившись, засуетился супруг.

Через десять минут он принес мне какое-то зелье. Коснувшись, подушки я тут же провалилась в сон. Утром я проснулась, как новенькая мама кормила детей в столовой, когда я встала.

— Как ты? — закурив, спросила она.

— Лучше.

— Дочь звонил, отец завтра после двух прилетает в Москву, так что помогать буду, но не более того.

— Мам я же тебе сказала, что без деятельности, без своего биологического центра ты просто взвоешь, не противоречь сама себе это бессмысленно и даже глупо.

— Ты как всегда оказалась права и.

— Что?

— Я позвонила, своей подруге ну ты ее помнишь Гогиной Лидии Михайловне она заведующая детсадом «Парус» за двадцатку обещала за три дня оформить Лену в ясли.

— Спасибо.

— Не страшно? — она еще совсем крошка.

— Нет, пусть привыкает, к взрослой жизни я ни хочу, чтобы мои дети носили «розовые» очки « потом могут не проморгаться.

— Доброе утро, — зевая, прервал нас зашедший в столовую Родислав.

— Доброе утро.

— Дочь я пойду к детям.

— Иди.

— Что твоя мама решила вернуться в центр?

— Да.

— Чего и следовало ожидать, она никогда не была домохозяйкой это не ее и если бы не твоя покойная бабушка не знаю, чтобы из тебя, выросла.

Он был жесток по отношению к моей матери но, увы, он прав.

Задержавшись, в ванной на пол часа мы, поняли, что работу никто не отменял, даже если центр наша собственность.

— Диссертацию по письменам ты практически написала?

— Да.

— Отлично вчера в полночь мне звонила Роза, она преступила к диссертации на тему «Живой родник» нашла его под Ижевском.

— Я рада за нее.

Нас прервал телефон Роди.

— Прости.

— Ник, звонила, Зинаида, приехал епископ Агинский Кип Карлович люди из «Белого братства» похитили в Преображенском монастыре усыпальницу, основанную в 16 веке с ее помощью отец Курий, хочет провести магический ритуал.

— Час от часу не легче эта секта находится под землей? — вздохнув, уточнила я.

— Да.

— Поедем вместе без меня тебе все это не разрулить.

— Пожалуй ты права, — закурив, кивнул Родя.

— Подожди меня я мигом.

— Хорошо.

За окном идет проливной дождь дует пронзительный ветер, хотя только 1 июля. Открыв гардероб, я достала, черный брючный костюм не раздумывая, я его надела.

— Ну и погодка, — поежившись, проворчал Родя, садясь в машину.

— И не говори.

Увидев, зеленоглазого брюнета лет тридцати шести идущего к машине я выругалась, потому что это Рубинов Кирилл Матвеевич друг детства моего мужа. Он антиквар у него большая коллекция всяких разных старинных вещей так вот выругалась я совсем не по этому поводу, а потому что между нами давно пробежала искра, но мы как можем, себя сдерживаем, потому что прекрасно понимаем, какую боль причиним своим вторым половинкам.

— Вот так встреча, — расплывшись в улыбке, сказал Родя, похлопав друга по плечу.

— Пути неисповедимы.

От его взгляда стало не по себе, и я сказала: «Кир нам пора работы полно»

— Я уж наслышан.

Я и он недалеки, от измены мне есть, что терять: отлаженный быт, любящий муж, дети. Всего этого я могу лишиться, пойдя, на поводу у животной безудержной страсти это допустить я ни как не могу, потому постоянно, напоминаю себе о том, что я замужем, что дала обет перед богом и так далее.

— Слушай, а он по— прежнему в тебя влюблен как на свадьбе увидел, так и пропал впрочем, как и ты.

— Родь, что ты такое говоришь? Я что дала тебе повод?

— Не дала, но вы милая моя играете с огнем.

— Твоя ревность беспочвенна он не дурак чтобы, лишаться, дочери Кабанова Виктора Борисовича в противном случае Кабан закопает его в асфальт, не смотря на то, что ныне бизнесмен строительная компанию «Стройком» повадки остались те же.

— Если только.

— Даже не сомневайся, он полностью, зависит от своего тестя.

За разговором мы не заметили, как приехали. Мне было приятно, что муж ревнует, меня только как бы его ревность, не стала навязчивой идеей икс. Епископ чинно попивал кофе в приемной, когда мы приехали. Ясно усыпальница принадлежит отцу Торию из-за этого весь сыр бор, — подумала я, прокручивая в голове конструктивную беседу с епископом.

— Пройдемте в мой кабинет, — кашлянув, сказала я.

— Пройдемте. Родислав пройдемте тоже.

Просмотрев фото с усыпальницей, я почувствовала ее местонахождение, она находится, в тайнике в секте расшифровать шифр мне не составит труда, потому что отец Курий не так силен, в магии как хочет показаться.

— За два дня вопрос будет решен.

— Спасибо мои знакомые не зря послали меня к вам.

После его ухода мы, переглянувшись, поняли, что о диссертации пока речь не идет, пока мы не разрешим дело с усыпальницей.

— Ну, что приступим?

— Приступим, нам ничего, не остается, тем более что наш противник не так силен, как кажется, он обыкновенный мошенник который всего навсего обладает, гипнозом, пользуется внушаемыми людьми.

— Это в голове не укладываются и люди идут как на заклинание.

— Зло надо искоренять.

— Что ты задумала, не превратишь же ты его в камень?

— А почему бы и нет.

— Ты пугаешь, меня я думал, что ты археолог ну можешь еще помочь вернуть похищенные иконы, обернувшись рептилией, но не думал, что ты ведьма.

— Есть такое, я сама не знала, недавно, узнала. Родь нам пора.

— Ты права.

Секта «Белое братство» расположилась в красно— кирпичном здании с колонами в стиле барельефа снаружи вроде все пристойно, а вот с внутри все выглядит куда зловеще. Все в стиле готики даже потолки подсвечники чаши кругом мрак. Пройти незаметно нам удалось, обретя «невидимый вид».

Пройдя, к тайнику в ближайшей стене, я начала произносить подбор слов, для того чтобы открыть тайник тут-то седоволосый мужчина и попытался на меня, на пасть пришлось взмахом руки превратить его в статую.

— Уходим, пока охрана не очухалась, — бросила я, Роде направившись к двери.

— Нам лучше вылететь от сюда через окно, обретя вид птиц.

— Ты прав.

Обернувшись, птицами мы, вылетев через окно, обившись о землю, поехали в

Преображенский монастырь. Долго стучать не пришло, епископ не спал, что неудивительно эта старинная вещь монастыря своего рода реликвия.

— Вероника, неужели все оказалось проще, чем мы думали?

— Да это шайка мошенников, которые под видом гипноза высасывают у населения деньги.

— И что же вы сделали с Киреем?

— Превратила в статую, — спокойно сказала я.

— А ты не так проста.

— Мы все не так просты. Ну, что наша миссия выполнена?

— Вполне.

Дом встретил, нас тишиной Галина Сергеевна, сказала, что Лидия Михайловна просила передать, что с завтрашнего дня возвращается в биологический центр, чтобы я рассчитывала на себя, да и Енисею можно вернуться в сад.

— Для меня это не новость.

— Тем лучше для детей лично я ни хочу, чтобы они росли тепличными растениями, — снимая рубашку, пробурчал муж.

В принципе я с ним согласна, чем быстрее дети станут самостоятельными, тем лучше. Проснувшись в 7:00 утра я, зевая, прошла в ванную, Родя что-то уже напевал под нос.

— Не помешаю? — просунув, голову в дверь, спросила я.

— Нет.

— Ты сегодня дома? — надевая рубашку, спросил Родя.

— Нет.

— Тогда я поеду сегодня у меня совещание.

— Хорошо.

Помахав, ему рукой я, прошла в столовую домработница кормила пятилетнего Енисея и двухлетнюю Елену.

— Доброе утро Вероника Владиславовна.

Взяв, чайник я налила себе чаю.

— Я ни хочу в сад.

— Енисей не капризничай в «Парусе» тебе понравиться больше чем в «Теремке».

Увидев, на парковке недалеко от детсада машину Кирилла я тяжело, вздохнула, наши пути так и пересекаются.

— Вот так встреча.

— Здравствуй у тебя дочь?

— Да, Настенька мы с Ларисой в ней души не чаем.

— Енисей, Леночка пойдемте нам пора.

Оставив детей в саду, я поспешила к машине.

— Ника, я хочу тебя и.

— Я тоже, но у нас семьи я ни хочу терять то, что у меня есть сейчас, — вздохнув, отчеканила я.

— Неужели ты любишь этого чудика?

— Люблю, тебе этого не понять, мы чувствуем, друг друга на расстоянии слышим друг друга по губам.

У него было такое выражение лица, что я невольно рассмеялась.

— Мне пора и нам с тобой не по пути.

На Кутузовском проспекте меня застал телефонный звонок Родеслава.

— Алло.

— Ты играешь с огнем он.

— Гипнотизер? Знаешь, его гипноз на меня, не действуем, я ставлю броню дорогой все под контролем.

— Детка порой ты бываешь слишком самоуверенна.

— Не без этого, но в данном случае все под контролем, — стояла на своем я.

— Смотри мое дело предупредить.

Отключившись, я тяжело вздохнула, порой от его нравоучений хочется повеситься, хотя порой он бывает прав. Припарковав машину, на стоянке я зашла в центр.

— Здравствуйте, — расплывшись в фальшивой улыбочке, пробурчала Зинаида, которая спит и видит, как бы захомутать, моего мужа только кишка тонка.

— Здравствуй Бурый у себя?

— Да.

— Отлично кофе принеси.

Хлопнув, дверью я словно фурия, влетела, в кабинет мужа признаться ранее столь рьяной ревности с моей стороны, не наблюдалось, а тут я готова своими руками придушить эту крашеную курицу.

— Ник, в чем дело? Почему ты ко мне так врываешься? — приподняв брови, спросил меня опешивший супруг.

— Ты издеваешься или не видишь? Не видишь, как эта резиновая Зина стелиться перед тобой.

— Вижу, и мне ее жаль, но как секретарь она ценный кадр.

— Ты прав, — смягчившись, кивнул Родя, наш брак обручен на небесах.

— Слава богу, нас с тобой не слышат светилы психиатрии ведь наше мышление с тобой совсем не стандартное не по научной теории. Родь людей делят, на нормальных и не нормальных, основываясь на научной терминологии. Ежели человек не подходит ни под один пункт теории инструктирования то его признают душевно больным. Незамедлительно тут же вешают ярлык на всю жизнь, — почти шепотом сказала я, потому что у стен тоже есть уши не удивлюсь, если все население давно под колпаком и на него собирается досье в мельчайших подробностей с помощью которого потом идет запугивание того или иного человека, причем запугивание псих больницей.

— Ника ты такого сейчас наговорила, что волосы на голове шевелятся.

— К сожалению это так более того, если в дурке не дашь, на лапу тебе изрядно попортят нервы, прежде чем выдадут справку о твоей вменяемости.

— Мрак.

— Полностью с тобой согласна, но такова жизнь.

— Тогда я не знаю, как наши дети противостоят, всему этому ведь уже сейчас они, отличаются от сверстников иным мышлением и развитием Елена в свои два года развита на пять лет.

— Это, да только от этого не легче.

— Родь, нельзя быть таким пессимистом наши дети не дураки они не показывают свои способности на показ.

— Это меня и успокаивает. Родь нам пора выйти из кабинета мы тут задержались на три часа.

— Ничего себе.

По косым взглядам подчиненных мы поняли, что обсуждали нас.

— Делать людям нечего лучше бы занимались проектом по древним письменам, — глухо проворчал Родя, себе под нос, подойдя к окну.

— Я за диссертацию.

— Ты не против моего участия?

— Нет.

Написав, больше половины мы с трудом, вспомнили о том, что в саду дети.

— Бог мой почти семь часов Демьянова Роза Павловна нам голову оторвет и будет права.

— Поехали лучше поздно, чем никогда, но ты права испытывать терпение воспитателей не стоит.

Дети сидели, на веранде когда мы, подъехали две воспитательницы нервно куря, смотрели на часы.

— У вас совесть есть?

— Забыли о времени совсем.

— Молодежь все вам хаханьки, а у нас дети голодные.

Выслушав, нотации стареющих матерей одиночек мы поехали домой.

— Видения тебе были?

— После того как последний раз поставила заслон между двух миров тихо.

— У меня тоже пока тихо и надеюсь, что так и будет, а то порой бывает не по себе, когда сквозь облако видишь бесполое существо из другого измерения.

— Это да.

— Заснули.

— Утомились за день.

— Завтра допишем диссертацию?

— Думаю что да.

Уложив, детей я, подойдя, к зеркалу, вскрикнула, потому что увидела покойную бабушку, которая сказала « Крепись, милая твои родители сгорели, заживо сегодня на семинаре это был поджог виновен конкурент твоей матери Урицкий Яков Матвеевич центр «Биосфера» все из-за тендера. Земля ушла, из под ног в себя я пришла в машине.

— Мы едем на место происшествия? — потирая, виски безжизненным голосом спросила я.

— Да. Вероника Яков заплатит за это посмертно.

Когда мы приехали, центр был оцеплен полицейскими.

— Я следователь Рыжков Михаил Сергеевич примите наши соболезнования.

На Петровке 38 я написала заявление, на конкурента матери заранее зная, что он не жилец что его дни сочтены.

Из участка мы поехали домой, если бы не сестра мужа не знаю, чтобы со мной было она, вплотную, занялась похоронами.

Выйдя на балкон, я столкнулась с кошачьим взглядом Кирилла и пропала. Сама не знаю, как так получилось, что я оказалась у него в квартире как оказалась в его постели, но изменять мужу в мои планы не входило.

— Это было ошибкой и.

— Ты все-таки подвержена гипнозу детка, — расплывшись в улыбке, протянул Кирилл.

— Ты ведь черный маг центр «Чародей» не так ли?

В сумке запел, телефон, пришлось соврать, что я вышла прогуляться, хотя это было бессмысленно, потому что мою измену Родислав почувствовал и если он решит подать на развод поделом мне.

Подойдя к обрыву я, вспомнив о смерти родителей, хотела прыгнуть вниз но чьи-то руки поймали меня.

— Не смей, ты не имеешь, права так распорядится, нашей жизнью подумай о наших детях.

— Родь я.

— Яков мертв, пока ты извивалась, в объятиях Кирилла я убил виновника смерти твоих родителей.

— Родь я не знаю, как так вышло, я вышла на балкон, что было, после я, не помню.

— А я тебя предупреждал, ни в коем случае не смотри, змею в глаза пропадешь.

— Поехали, а то зеваки уже собираются поглазеть на семейную разборку, — вздохнув, глухо сказал Родислав.

Завтра похороны и если я останусь одна я сойду с ума от горя. Ваш брак спасет твоя беременность, которая едва не будет стоить тебе жизни, — услышала я скрипучий голос своей покойной бабушки. Подойдя, ко мне Родислав, отвесил мне капитальную посчечину.

— Прости, — потирая щеку, пробормотала я.

— Ника как ты могла? Зачем ты все разрушила?

Ответить я ничего не смогла, потому что в голове Хаус мысли путаются. Схватив, меня он, повалив, меня на стол, грубо меня взял он был жесток.

— Не уходи, ты мне так нужен, — глухо попросила я.

— Не уйду, пока не пройдут похороны, а там …. Ник я видеть тебя не могу.

Всю ночь меня мучили, кошмары я не смогла уснуть даже к утру. Дети поехали, с нами не хотелось, конечно, чтобы они уже в таком возрасте видели смерть, но домработница взяла, выходной у нее, заболел внук.

— Родь, она изъела тебя изнутри это видно, — вздохнув, сказала Ева брату.

— Вижу, но простить ее пока не готов, — услышала я и густо покраснела.

Родя съехал с квартиры, в загородный дом, сказав, что пока поживем врозь, если ничего не изменится, он подаст на развод, слышать это было больно, хотя сама виновата, дала себя ввести в гипноз.

С похорон прошел месяц завтра презентация нашей совместного проекта.

Уже вторую неделю меня тошнит по утрам идти к гинекологу нет ни сил не желания.

— Вероника там Ева Александровна.

— Я ни кого, ни хочу видеть и.

— Ник это ни к чему не приведет, поехали.

— Куда?

— В центр «Мама и малыш» ты ведь беременна.

— Мне все равно.

— Этот ребенок может спасти ваш пошатнувшийся брак, кстати, виновник всего укатил в Сочи со своей женой и дочерью о его похождении дочь Кабана не знает, а то попортила, тебе личико она ревнива.

— Как у тебя с Вороновым?

— Хорошо Даня растет.

— С Алексеем счастлива, насколько я знаю он юрист.

— Да он адвокат, а я дизайнер два одиночества встретились. Ник знаешь, в случившемся виноваты оба. Брат виноват в том, что с головой ушел в проект, забыв о тебе, а ты в том, что захотела его друга, но, а сейчас вы, прежде всего, должны опустить свои амбиции и подумать о детях ведь, прежде всего, страдают они.

— Поехали.

— Я ни хочу, — скрывшись в туалете, пробормотала я.

— Мне придется позвонить твоему мужу.

— Не стоит он уже месяц общается со мной исключительно о детях и по работе дело идет к разводу.

Выходя из туалета, я потеряла сознание в себя пришла в комнате. Открыв глаза, встретилась взглядом с Родей.

— Ну, как вы? — измерив мне, давление спросила пожилая женщина.

— Лучше, а что со мной?

— Вы беременны ваша беременность будет протекать, не просто потому я, выписала вам перечень лекарств и витаминов, ни каких стрессов в противном случае вы можете потерять ребенка.

— Я поняла.

— Родь, я поеду, дети побудут, у меня пока вы, не разберетесь между собой.

— Это ничего не меняет, — глухо пробормотала я.

— Вот опять же вместо того чтобы попытаться спасти брак ты ерепенишься. Ника что ты творишь?

— Родь, я жалею о том, что сделала, но я устала от твоего молчаливого презрения и я.

— Нам будет, не просто мне придется, заново учиться, тебе доверять как раньше, уже не будет, мы могли, развестись только это нам ничто не даст чувства так просто, не вырвешь, и еще у нас родится сын Леон.

— Психолог. Родь завтра презентация нашего проекта, которая состоится в 15:45.

— Я знаю. Ника поехали.

От его холодности хочется кричать, хотя чего я хотела, переспав с его другом.

— Родя ты, что к ней вернулся? — подбежав к нам, спросила моего мужа брюнетка в красном облегающем платье.

— Жанна, я тебе ничего не обещал спасибо за поддержку.

Сердце защемило, хотя чего я хотела, изменив ему, бумеранг вернулся мне в полном объеме.

— Ах, ты подскудник.

— Родь, нам пора, — вздохнув, сказала я.

В машине я не сдержавшись, разревелась.

— Ник, возможно, моя измена в отместку была не выходом, но в противном случае я взорвался и наделал глупостей.

— Прости.

— Постараюсь у нас дети и сын, которого ты должна нормально выносить. Ника сейчас у нас с тобой не простые отношения, но мы все вынесем.

— Родь, спасибо тебе, — смахивая, бегущие по щекам слезы, сказала я.

Никогда не думала, что изменю, Родьке ведь я так его, люблю, более того я, была уверена на все сто процентов, что не подвержена гипнозу, моя излишняя самоуверенность сыграла со мной злую шутку.

— Ника мы приехали, — паркуя машину возле семи этажного мраморного здания с колонами, — сказал муж.

Пошатываясь, я вышла из машины.

— Тебе опять плохо? — вздохнув, спросил Родя.

— Да.

— Вам к кому? — строго спросила нас регистраторша в очках дама преклонных лет.

— Мы к Соболевой Тамаре Петровне нам назначено.

— Поднимитесь на второй этаж 304 кабинет слева.

— Спасибо, — бросили мы удаляясь.

Возле кабинета была метровая очередь, но нас приняли без очереди.

— Вы рискуете потерять ребенка, ни каких стрессов, — осмотрев меня, сказала врач.

— Просто наш брак.

— Милочка, прежде всего вы должны думать о ребенке, а не о том, как бы спасти брак.

— Вы правы, — вздохнув, вынуждена, была я признать правоту врача.

Если Родя не в силах меня простить умолять не стану, буду жить ради детей, а с ним сохраню деловые отношения, — мысленно решила для себя я, выходя из кабинета врача.

— Ну, что?

— Я могу потерять ребенка, если буду терзать себя и нервничать. Родь надо что-то решать так продолжатся, больше не может.

— Ник, мне нелегко принять решение, но я знаю точно, что наш развод ничего не решит, я люблю и ненавижу тебя одновременно, но ты права ребенок не должен страдать я предлагаю попытаться начать все с чистого листа.

— Родь, теперь пол Москвы знает о наших проблемах, — озираясь по сторонам, сказала я.

— Не волнуйся, за такие бабки все будут молчать.

Когда мы приехали, я увидела машину бабушки мужа и Еву с Алексеем и детьми.

— Здравствуйте.

— Здравствуй, — сухо поздоровалась со мной пожилая женщина, я ее не виню поделом мне.

— Мам у нас будет братик? — спросил меня подошедший ко мне сын.

— Да.

— Родь, если не можешь простить уйди.

— Не могу я люблю ее.

— Тогда постарайся ее простить она должна нормально выносить ребенка, — донеся до меня голос золовки.

— Вероника идемте, за стол на вас лица нет, — взяв меня под руку, — сказала женщина.

— Я больше так не могу.

— Милочка никто не говорил, что будет, легко за брак еще, придется побороться хорошо то, что ты беременна и то, что мой внук любит тебя, несмотря на твой проступок, а сейчас давай выпьем за пополнение в семействе.

Взяв бокал с томатным соком, я вышла на балкон отныне ни каких негативных мыслей.

— Завтра презентация нашей диссертации, — не поворачивая головы, напомнила я мужу.

— Я помню. Ник давай попробуем, собрать наш брак, будет, не просто потому, не требуй от меня больше того, что я могу тебе дать.

— Я поняла.

Развернув, меня к себе он, коснувшись, моей щеки, сказал: « Я буду любить тебя всегда, чтобы с нами не случилось». Я знаю, что ему не безразлична, но мое предательство стоит между нами, и от этого ни куда не денешься, наш разъезд ничего не решил, потому что чувства не вырвешь, да и у нас много общего общее дело и дети, для которых наш развод станет ударом.

Среди ночи я проснулась от резкой боли пронзившей мое тело.

— Родя, — закричала я.

— Я здесь, что с тобой? — влетев в мою комнату, спросил заспанный муж.

— Я теряю его.

— Без паники тебе сейчас станет лучше, — сказал Родя, заварив какую-то траву.

Когда я проснулась, он молча, смотрел, в потолок ранее я него таким, не видела мне больно на него смотреть, но и без него я не смогу это я хорохорилась, на деле же все, оказалось иначе.

— Мне приснились родители, и… они негодовали, — всхлипывая, пробормотала я.

— Их можно понять. Ника мы сходим с тобой на кладбище послезавтра, а сейчас тебе надо поспать.

— Ты обманываешь сам себя, наш брак обречен, в конечном итоге ты возненавидишь меня.

— Хватит, копаться в себе давай, откроем чистую страницу в наших отношениях, если конечно ты хочешь сохранить наш брак.

— Хочу.

Провалившись в сон, я сквозь сон услышала « Жана между нами ничего не может быть, прости, но ты просто подвернулась мне под руку».

Открыв, глаза я не поняла, что сейчас день, вечер или ночь. Набросив, халат я спустилась вниз, Родя, молча, смотрел наш свадебный альбом.

— Тебе лучше? — не подымая головы, спросил Родя.

— Да, — буркнула я.

— Ты проспала, весь день Енисей, играет, в развивающую игру с Леной, занимается бабушка.

«Он любит и ненавидит тебя одновременно», — едва не ослепнув от яркой вспышки, получила я сигнал из мира мертвых от матери.

— Ай, — схватившись, за живот застонала я.

— Ник, без паники, — набирая номер скорой помощи, сказал Родя.

Кровотечение мне остановили, но угроза выкидыша осталась, поэтому я буду лежать в больнице до родов.

— Как ты? — влетев в палату, спросил Родя.

— Лучше. Родь мне, было ведение из мира мертвых мама, сказала что ты.

— Ник, у нас будет, все хорошо я тебя, люблю, помни об этом и ни о чем не волнуйся тебе нельзя нервничать.

После его ухода я провалилась, в сон проснулась от телефонного звонка.

— Алло.

— Ник, это я скоро поднимусь к тебе я ни один с мамой.

— Как Лидия Михайловна?

— Вся в работе Леночка с Енисеем в саду их заберет Мария Георгиевна их новая няня.

— Родь, я больше не могу здесь находиться и.

— Ник, не капризничай, я уже подымаюсь.

— Жду.

Тяжело вздохнув, я, надев, халат, связав, волосы в хвост подошла к окну. Мне не просто с ним, как и ему, но друг без друга мы тоже не можем парадокс. Его мать можно понять, как и Заиру Сергеевну.

— Гурова, к вам пришли, — просунув, голову в дверь сказала Ирина.

— Пусть заходят.

— Как ты? Ты всех нас напугала, — поставив, фрукты на стол, сказала свекровь.

— Лучше я сама испугалась.

— Завтра приедет Ева с детьми.

— Буду рада ее видеть.

— Сын оставь нас не бойся я нее не съем.

— «Мама она беременна и», — считала я немой диалог между сыном и матерью.

— «Не волнуйся, я знаю».

— Сын любит тебя но, если ты еще раз причинишь, ему боль тебя уже ничто не спасет.

— Я знаю, — покраснев, пробормотала я, чувствуя себя школьницей перед строгой учительницей.

— Тебя стоило, проучить только это скверно, скажется на детях, так что даю детка тебе последний шанс.

— Читала мораль? — криво усмехнувшись, спросил Родя.

— Да. Родь мы.

— Ника, стопроцентного доверия я тебе не обещаю, но тыкать носом в прошлое не стану, мы начали все с нуля.

— Ты сам в это веришь? — вздохнув, спросила я.

— Верю потому что хочу спасти наш тонущий лайнер.

Нас прервала зашедшая в палату Аза с Розой и Авророй.

— Как ты?

— Лучше придется лежать здесь до самых родов.

— Тут без тебя такое из монастыря под Москвой пропала плачущая икона Богоматери Приобской и какие-то письмена без тебя ни как.

— Аза, я бы с радостью, но в противном случае я потеряю сына, а он залог моего счастья.

— Мы так отцу Будару и сказали, он сказал, что будет ждать вас, потому что в полиции не видит толку.

— И напрасно пусть обратиться в полицию, а уж потом и я подключусь.

— Так и сказать?

— Так и скажите.

— Ни о чем не думай, — коснувшись моей щеки, сказал Родя.

После его ухода я разревелась, у меня подскочило давление, снова была угроза выкидыша.

«Мама, прекрати нервничать мне больно», — получила я сигнал из утроба от сына.

«Прости родной», — покрывшись мурашками, мысленно пробормотала я.

Родя примчался, тут же, как ему сообщили.

— Что ты творишь? Ника я хочу, чтобы ты нормально выносила сына. Мы вместе я ни куда, ни ухожу, мы справимся.

От его нравоучений хочется повеситься, но он прав я действительно себя распустила так нельзя.

Проспав, до обеда я проснулась от стука в палату. Увидев, Еву с детьми я улыбнулась.

— Как ты? — поставив, розы в вазу спросила золовка.

— Лучше.

— Брат любит тебя, хотя ты заслуживаешь порки, и развод тебя отрезвил, бы только пострадали дети, да и вы сами, так что вам суждено пройти до конца этот путь.

— Знаю как ты?

— Процветаю особенно мой салон белой и черной магии «Взгляд из вечности» ну и про дизайн я тоже не забываю.

— Как Даня?

— Растет и.

— Ты беременна двойней? — просканировав сестру мужа, спросила я.

— Да.

— Тебя можно поздравить.

— Спасибо. Сашка на седьмом небе от счастья.

— Еще бы.

— Эй, не грусти у вас будет, все хорошо вот увидишь, только не требуй, от него невозможного как раньше уже не будет.

— Я знаю и от осознания сего мне еще хуже.

— Ну, девочка моя сама виновата, — вздохнув, развела золовка руками.

— И что мне делать?

— Не копаться, в прошлом жить настоящим попытаться сохранить то, что осталось. Сестра мужа была со мной жесткая но, к сожалению, для меня она права.

— Ты права, — тяжело вздохнув, пробормотала я.

После ее ухода меня посетила моя покойная бабушка, которая сказала: «Лион спасет ваш брак». Подойдя к календарю, я улыбнулась, уже первое ноября я на восьмом месяце беременности скоро мое заточение закончится.

— Бурова, к вам приехал муж — постучав в палату, сказала Ирина.

— Пусть заходит.

— Как ты? — присев на край кровати спросил он.

— Тяжеловато жду, не дождусь когда наш провидец, родится.

— Что уже замучил нравоучениями?

— Родь, не надо, — покраснев, пробурчала я.

— Прости, не сдержался. Ник я слышал, что ты вновь собралась разгадывать ребусы письмен и найти, похищенную икону.

— Так оно и есть, икону похитил черный маг Агап секта « Искуситель» они похищают иконы, затем проводят над ними ритуалы, затем вместе с письменами сжигают, Ник одну я тебя не отпущу и то этим делом мы займемся после крестин сына.

— Ты не доверяешь, мне я, понимаю но.

— Дело не только в этом Агап тебе не Яков он куда опаснее.

— Родь, я.

— Ник, я ни хочу, чтобы ты, вновь попав под влияние гипноза, наломала дров.

— Ты прав, — сдалась я.

— Давай прогуляемся сегодня прекрасный солнечный день.

— Давай.

Увидев идущую к нам Жану я тяжело вздохнула.

— Ник, ни обращай, на нее внимание у меня к ней ничего нет, я использовал ее лишь, для того чтобы не свернуть твою прекрасную шейку.

— Ты слишком прямолинеен.

— Какой есть.

— О, какая идиллия. Родя ты смешон, как же ты этого не видишь.

— Ты зачем вобше сюда пришла? Посмотреть тебе в глаза, а ведь я люблю тебя.

— Жан, нам не по пути.

Развернувшись, девушка ушла, смахивая слезы.

— Ты разбил ей сердце.

— Ничего не могу с собой поделать, я околдован порочным ангелом.

— Твоя бабушка.

— Она строга, но они с мамой никогда не пойдут против меня.

— Я знаю просто мне стыдно и.

— Это хорошо теперь будешь себя контролировать.

Поцеловав, меня на прощание в щеку муж уехал в центр. К обеду приехала Ева с детьми.

— Чего кислая такая?

— Нравоучения читали.

— Он в своем репертуаре терпи, раз провинилась. Вероника он вообще мог подать на развод, но он этого не сделал.

— Мам, а вы разводитесь? — серьезно посмотрев на меня, спросил Енисей.

— Нет, малыш у нас проблемы, но они разрешаемы.

Двадцать второго декабря мела метель дул пронзительный ветер весь день я была чем-то встревожена, а в ночь с двадцать второго на двадцать третье у меня начались, роды в пять утра, я родила, малыша назвав Леоном, потеряла сознание.

— Где мой сын? — придя в себя, спросила я.

— Его сейчас вам принесут, ваши родственники в коридоре они очень за вас, испугались, молока у вас нет, были, тяжелые роды, пришлось удалить вам матку.

Покормив, малыша из бутылочки я, повернувшись, к Роде сказала: «Твоя

копия».

— Я знаю. Как ты?

— Слабость, а так ничего.

— Ник, мама подобрала для малыша няню, Бурцеву Валентину Сергеевну

— Я благодарна ей.

— Как мой правнук? — прервав нас, спросила бабушка мужа.

— Хорошо.

— Будет провидцем владельцем не традиционной медицины центра «Терапия без лекарств».

— Мы знаем, — переглянувшись, сказали мы.

— Снова затеяли кипучую деятельность? Внук будь рядом с ней будь ее тенью иначе нить, объединяющая, вас разорвется.

— Я знаю бабушка, — вздохнув, прервал женщину Родислав.

Через три дня в субботу раним, утром за нами приехал Родя с белыми лилиями.

— Как ты?

— Нормально.

— Родь, после года Лиона я хочу, вернуться, в центр без меня все стопориться ты же сам знаешь.

— Тут с тобой не поспоришь в год сына можно отдать в ясли «Теремок» старшие туда ходят и им нравится.

Дом встретил нас цветами и накрытым столом. Сегодня я познакомилась с дальними родственниками мужа из Сибири.

— Ника, ты, что правда считываешь информацию по лицам с посторонних людей? — закурив, спросила меня дальняя родственница мужа Лосева Карина Матвеевна.

— Да. Вас ждет в скором развод, и раздел имущества.

— Что?

— Я сказала лишь то, что увидела, — развела руками я.

За окном метет, метель все, спят кроме меня я, молча, просматривая наш свадебный альбом, понимаю, что все разрушила сама.

«Хватит, копаться, в себе ослепив, меня разноцветной вспышкой в виде облака, сказала бабушка».

«Что же мне делать»?

— «Попытаться спасти брак от краха ты это можешь пусть в ход все свои чары».

— «Это опасно и».

«Ты хочешь остаться у разбитого корыта»? — получила я сигнал от бабушки.

«Нет», — послала я мысленный ответ.

«Тогда действуй, пусти все свое обаяние, — сказав, это бабушка исчезла.

— Общалась с покойной бабушкой? — услышала я хриплый голос мужа стоящего в проеме двери.

— Да, — не поворачивая головы, сказала я.

— Ник, у меня к тебе смешанные чувства, — подхватив, меня на руки сказал Родя.

Секс был жестким оно и понятно.

— Ты меня еще любишь? — вздохнув, спросила я.

— Люблю, но порой готов придушить, — закурив, сказал муж.

Всю ночь мы занимались, любовью жестко он брал меня не как жену, а как любовницу. Проснувшись от плача сына, я поднялась, в детскую няня пыталась его укачать.

— Он чувствует, вас на расстоянии меня подпускает только кормить, а так.

— Ничего вы найдете к нему подход, — сказала я, надевая сыну панперс.

— Как карапуз?

— Няню построил.

— Ничего привыкнет. Ник, я был, груб прости, просто порой накатывает и мне неосознанно хочется причинить тебе боль.

— Родь, я снесу все кроме твоей холодности, — прижавшись к Родьке, сказала я.

— Я переборю, себя раз мы решили начать все с чистого листа так мы это и сделаем, — вздохнув, сказал муж, отойдя к окну.

«Дочь никто не говорил, что будет легко», — появившись в зеркале, сказала мать.

«Я знаю, но так тяжело»

«Ты задела его самолюбие, так что терпи, если он тебе дорог».

«Я жить без него не могу», — мысленно сказала я матери.

«Тогда борись за свою любовь», — тут же получила я сигнал из мира мертвых.

После общения с покойной матерью я, пошатнувшись, потеряла сознание в себя пришла в постели.

— Как ты? — подав, мне какой-то отвар спросил муж.

— Лучше.

— Не злоупотребляй общением с мертвыми, — покачав головой, сказал муж.

— Это сильнее меня и тебя ты это прекрасно знаешь.

— Знаю, но так же я знаю, что ты рискуешь своим здоровьем. Ника ты нужна нашим детям, не забывай об этом.

— Я не забываю.

Через двадцать минут мне стало, лучше распустив, волосы я надела темно-зеленое платье волосы заколола изумрудной заколкой. Достав белый пуховик с белой шляпкой, я удовлетворено кивнула.

— Ты готова?

— Да.

— Валентина Сергеевна малыша уже собирает.

— Пусть поторопится.

— Виктория с Енисеем уже собраны.

— Это хорошо.

В половине одиннадцатого мы выехали из дома. Народу в церкви было полно. Ева с Александром подарили Лиону комбинезон свекровь с Ринатом Сергеевичем белого медведя. Малыш не кричал, держался стойко.

— Весь я в его возрасте, — шепнул мне на ухо муж.

— Ты что и это помнишь? — не поверила я.

— Представь себе мы с тобой ни от мира сего пора это принять.

— Знаю но.

— Прими себя такой, какая ты есть и не мучайся.

— Родь, звонила Аза отец Губар в ужасе.

— Завтра обернемся, коршунами и влетим, в салон черной магии сторожа старика Осипа беру, на себя при виде меня у него произойдет разрыв сердца.

— Как мы можем быть уверены в том, что икона еще цела?

— Она цела хозяин Агапа Турий велел ему, прежде чем уничтожить реликвии землян собрать все до единой надругаться над святынями, а уж затем уничтожить.

— Ничего себе, во что мы с тобой ввязались, — присвистнула я.

— А ты как думала не все так просто.

— Тем не менее, отступать я не буду.

— Ты упряма впрочем,

— Родя во что вы вязались? — вздохнув, спросила подошедшая к нам Лидия Васильевна.

— Мам, не начинай, а ты прекрасно знаешь какова наша профессия.

— Знаю, но дети вас снова будут видеть лишь по вечерам!

— Мама все они у нас будущие психологи и экстрасенсы судьба у нас одна на троих.

— С вами бесполезно говорить едем домой, — махнув рукой, оборвала сына свекровь.

Когда мы приехали, стол был уже накрыт. Передав, ребенка няне я вернулась к гостям.

— За новорожденного, — подняв бокал, сказал Ринат Васильевич.

— Вероника, почему тебе спокойно не сидится? — с раздражением в голосе спросила свекровь.

— Потому что это наша с Родей миссия помогать возвращать ценности хозяевам.

— Вот на все у вас есть ответ.

Досчитав, до десяти я молча вышла с лоджии свекровь зачем-то пытается, провоцировать меня на эмоции только я не буду ловиться на эту провокацию.

— Вероника, вот ты где? — вздохнув, протянул муж.

— Родь просто я.

— Просто ты, решив, не спорить с мамой ретировалась.

— Это так. Родь я ни хочу, ни с кем, ни спорить ни.

— Ник, мама еще сердита на тебя впрочем, ничего удивительного, но я с ней поговорю.

— Спасибо.

— Давай вернемся, к гостям Лена с Енисеем нервничают.

— Ты прав.

«Ник, тебе не хватает, матери тебя можно понять мать оттает», — считала я мысли мужа.

— Куда вы все пропали?

— Мама нам надо поговорить, — вздохнув, перебил мать Родя.

— Хорошо.

Я понимаю, что свекровь мать мне никогда не заменит, но хотя бы не быть с ней в контрах от этого будут страдать дети.

— Вероника, нам надо поговорить, — вздохнув, обратилась ко мне свекровь.

— Хорошо Лидия Васильевна.

— После того, что произошло, я до сих пор в себя прийти не могу, но раз мой сын нашел в себе силы дать вам еще один шанс так тому и быть ты можешь на меня рассчитывать, но стать матерью я тебе не смогу притворяться не стану, надеюсь, ты меня понимаешь?

— Да.

— Вот и хорошо. Не поверишь, какой груз с души я сняла.

Ночь была душная, несмотря на стужу за окном. Не сомкнув, глаз я заснула, к утру, проснулась от плача сына.

Через пять минут он замолк. Накинув, халат я, прошла, в детскую, увидев меня, малыш мысленно сказал: «Мама будь осторожна»

«Я знаю сладкий».

— Валентина, погуляйте сегодня с ним в сквере.

— Хорошо.

— Вероника, проснулась? — связывая волосы в хвост спросил Родя.

— Еще не поняла когда преступим?

— Ночью.

— Может, тогда съездим, в парк с детьми они давно просят?

— Ты права.

Оставив Лиона с няней, мы поехали в парк. День сегодня морозный, но не сказать, что очень холодный. Родислав учится мне доверять, за что я ему благодарна.

— Мам я в тир хочу, — дернув, меня за руку сказал пятилетний малыш.

— Хорошо, зайка.

Дети резвились, как могли.

— Ты напряжена боишься?

— Скажем, так опасаюсь.

— Не бойся, все, будет хорошо у нас с тобой больше силы, чем у Агапа.

— Тем не менее, он считается сильнейшим магом.

— Считаться и быть это разные вещи он пешка в чужой игре.

— Хочешь сказать, что Турий куда опаснее?

— О, да он как раз может менять облики завладевать сознанием человека.

— Уже пора половина шестого дети будут спать без задних ног, — посмотрев на часы, сказала я.

— Ты права.

Дети уснули еще в машине. Дома пришлось их разбудить, чтобы покормить.

— Полетим в полночь, — тихо шепнул мне Родя.

— Не раньше, — сказала я.

Уложив, детей в половине десятого спать мы вышли на балкон.

— Сегодня светит полная луна, — сказала я.

— Родь, спасибо за помощь.

— Ник, наши отношения напоминают сложные уравнение, тем не менее, без тебя я не могу ты частичка меня.

— Ты тоже.

— Пора, — взглянув на часы, сказал Родя.

Введя, себя в транс мы, обернувшись птицами, вылетели в окно, лишив чувств соседку, выгуливающую пуделя.

Заклевав, насмерть сторожа мы с помощью заклинания, проникли внутрь.

— Икона в стене я знаю шифр, — сипло сказала я.

— Ты что очаровала Агапа? — вздохнув, спросил Родислав.

— Нет, всего навсего завладела его сознанием, и он того, не ведая, все мне выложил.

— Ты что обернулась Торием?

— Пришлось, — пожав плечами, сказала я.

— Это может быть опасно.

— Родь, не паникуй вообще все опасно, что связано с нашей деятельностью.

— Медлить нельзя скоро рассвет труп могут, приметить и уж тогда нас ничто, не спасет, — напомнил мне Родис.

Произнеся, заклинание, я, набрав шифр, достала из стены икону с письменами. Обернувшись, птицами мы вылетели, из окна к счастью для нас Агап пока еще не поставил на окна решетки.

Увидев подъехавшую машину Арефьева Агапа Станиславовича мы обернувшись людьми как ни в чем, ни бывало, поехали в монастырь.

— Может, стоило дождаться утра?

— Губар до утра не доживет он и так на нервах, — покачала головой я.

— Тогда поехали, — откровенно зевнув, сказал Родя.

Подъехав к красному кирпичному зданию с колонами которое требует реконструкции, мы постучали в массивную дверь.

— Кого не легкая принесла? — донеслось из-за двери.

— Архип Спиридонович это Бурый.

— Открываю. Вы наши спасители, а то отец Будар слег от отчаяния ведь эту икону немцы сжечь хотели, она столько испытаний перенесла.

— Мы ее возвращаем, как и письмена.

— Мы опубликуете о находке?

— Да.

— Придется, немного приврать напишем, что плачущая икона Богоматери Приобской была обнаружена в заброшенной секте «Ополон».

— Почему?

— Потому что по городу пронесется, паника люди боятся колдунов хоть того и не показывают, а мы с тобой расшевелили змеиное гнездо.

— Твоя, правда.

Поставив машину в гараж, мы зашли в подъезд.

— Уже светает, пусть Аза напишет о находке.

— Я ей уже сказал. Ник, побудь с сыном, хотя бы до года в саду «Буренушка» его уже ждут.

Заснув, не раздеваясь, мы проснулись от телефонного звонка Александра.

— Алло, — сонно отозвался Родька.

— Ева в больнице родила девочку Софию.

— Когда?

— Сегодня ночью.

— Мы приедем.

— Особо не торопитесь, к ней пустят только в десять.

— Мы поняли.

— Ну, что? Кто звонил?

— Ворон, Ева родила девочку.

— Надо ехать.

— Он сказал, что пускать будут с десяти часов.

Зевнув, я пошла в душ.

— Дети поедут с нами?

— Да.

Надев, черный брючный костюм я, связав, волосы в хвост прошла в детскую Леночка с Енисеем о чем-то спорили, когда я к ним подошла.

— Мам, Лена сказала, что у тети Евы родилась девочка и что она будет экстрасенсом.

— Так оно и будет сладкий мой.

— Получается мы все ни как все?

— Да сынок прими это как данность.

— Вероника, дети поторопитесь, звонила мама она уже там.

— Идем.

Столкнувшись с пристальным взглядом Романа, я мысленно выругалась, я снова хочу другого мужика.

«Ника, ты играешь с огнем», — получила я сигнал от мужа готовая провалиться сквозь землю от стыда.

Припарковав, машину у белого мраморного здания с колонами мы зашли в больницу. Регистраторша откровенно зевала, когда мы к ней подошли.

— Вы к кому?

— Мы к Вороновой Еве Владимировне.

— Второй этаж десятая палата.

Ева кормила дочь грудью, когда мы зашли.

— А где Сашенька?

— Ее уже унесли она спокойнее сестренки.

Через три дня золовку выписали, из больницы мы вместе с детьми поехали их забирать отмечали у нас.

— Ник, я буду с Сонечкой только до года там, в ясли Ворону так и сказала.

— Я своему тоже.

— Выдержишь?

— А куда мне деваться, пока ничего срочного в центре нет, без меня справятся.

— И то, правда.

В детской заплакал сын, вздохнув, я, взяв бутылочку, пошла его кормить.

— Он нервничает, когда ты долго к нему не подходишь.

— Он просто не принял няню вот и все что-то в ней есть такое, что не видим мы.

— Она служит слугам тьмы так, что будет лучше, если ты ее уволишь, — вздохнув, сказала Аира.

— А как же малыш?

— С ребенком до года тебе помогу я, — вздохнув, успокоила меня бабушка мужа.

— Спасибо вам.

— Вероника, я делаю это несколько для тебя, сколько для своего правнука.

— Аира Сергеевна, я заплатила за свою ошибку сполна и.

— Я рада. Ника ваш путь будет не прост и тернист, самое главное испытание на прочность вы пережили, теперь вам ничто, не грозит, тем не менее, тебе придется быть терпеливой, потому что он теперь постоянно будет в тебе сомневаться ты готова к этому?

— Готова, — вздохнула я.

Прошел ровно год после нашего с ней разговора сегодня Лиону исполнился год, я подарила ему хрустальный шар предсказания будущего, прошлого и настоящего который достался мне от бабушки. В половине второго приедут гости.

— Как наш именинник?

— Крутит хрустальный шар, он развит не по годам.

— У нас с тобой одаренные дети в год наш сын уже во всю говорит и мышление у него ни как у обычных детей.

— Нашим детям будет не просто в нашем мирке, где психиатры вешают бирки ни тем как все.

— Наши дети выстоят, хотя будет не просто, — вздохнув, сказал Родислав.

Подойдя к мужу, я страстно его поцеловала, платье полетело на пол.

— Ник, что ты со мной делаешь? — перебирая мои волосы, хрипло спросил муж.

— Я люблю тебя, а ты такой холодный.

— Я тоже тебя люблю, но дай мне время во мне борются два «Я» одно «я» говорит: «ты ее простил, не мучь ее» другое шипит: « да ты ее простил, но она продолжает флиртовать с мужиками».

— Родя это так, но я, я, густо покраснев, отвела глаза в сторону.

— Ник, вот видишь, урок ты так и не усвоила, играешь, с огнем по-прежнему не думаешь, о последствиях брак для тебя игра или же ты думаешь, а Родька простит

— Родь, я так не думаю, и я держу, себя в руках мне нужен только ты.

— Я знаю, но твой флирт доводит меня до тихого бешенства.

— Родь, ну не заводись, — прижавшись к нему, замурлыкала я.

— Ника, ты бываешь когда — нибуть серьезной? — закатив глаза, спросил Родя, идя в душ.

— Бываю, — сказала я, идя следом за ним.

— С трудом в это вериться.

— А ты верь. Родь я многое переосмыслила и поняла.

— Я на это надеюсь, милая потому что вечно прощать тебя не смогу даже, несмотря на то, что нам предначертано быть вместе.

— Тебе и не придется, я усвоила этот урок на всю жизнь.

В ванной мы задержались на два часа, если не больше. Выйдя из душа, я уволила Валентину.

— Вы еще пожалеете, Турий сотрет вас в порошок.

— А это мы еще увидим, — ледяным тоном осадила я женщину.

Закурив, я вышла, в лоджию следом за мной вышел Родя.

— Даш, ты все правильно сделала, наш сын не принял ее с самого начала.

Лоджию ослепила, яркая вспышка со мной на связь, вышел Авгий с планеты Агору, которая находится за солнцем, который сказал: « Планете земля грозит опасность Турий, похитил книгу заклинаний с помощью, которой ставиться заслон между двумя мирами», — металлическим тоном проскрежетал Авгий.

— Тебя посетил Авгий с планеты Агору?

— Да, — вздохнула я.

— Полетим туда вместе.

— Откуда корабль?

— Полетим, обернувшись птицами, — сказал Родислав.

— А как же центр?

— Его оставим на Раду.

— Покой нам только сниться когда полетим?

— Завтра с утра на планете будем ночью надо только предупредить бабушку.

— Удар ее не хватит?

— Надеюсь, что нет.

Заснув под утро, мы проснулись от заливистого смеха Лиона.

— Ну, что к миссии возложенной на нас готова? — бреясь, спросил меня взъерошенный ото сна муж.

— Готова, — вздохнула я.

— Чего вздыхаешь?

— Просто после перемещений по иным измерениям я месяц восстанавливаюсь.

— Я так же что поделаешь, судьба видимо у нас с тобой такая.

— Тогда надо позвонить Аире пусть подъезжает только пока не говорит твоей матери, а то крику не оберешься.

— Ты права.

Звонить бабушке мужа не пришлось когда мы вышли, из ванной она молча, курила кальян в лоджии.

— Бабушка ты, — вытаращив глаза, произнес Родя.

— Родь, шар предсказания еще вчера мне сказал, что на вас возложили миссию по спасению человечества. Книгу заклинаний снова похитили на сей раз пришелец с планеты Агору Турий он очень опасен искуситель как Змей в Ветхом зовете, так что будь на чеку.

— Заира Сергеевна я.

— Детка, прости, но ты слаба на передок, — вздохнув, оборвала меня пожилая женщина.

От стыда я готова была провалиться сквозь землю.

— Бабушка, не води, Нику в краску она все поняла, мы начали, с ней все с чистого листа я дал ей слово не тюкать ее ошибкой.

— Право твое только помни о том, что я тебе сказала.

— Я помню.

— В кладовой лежат серебряные мечи и едкий порошок, которого боятся пришельцы, возьмите с собой книгу черной магии без заклинаний вам не победить Тория он должен, быть повержен, иначе вы не сможете поставить заслон между двумя порталами и начесть продолжить вселяться в тела и в разум землян.

Взяв, в кладовой мечи с едким голубоватым порошком мы взяли выгоревшую потрепанную книгу по черной магии. Введя, себя в гипноз мы, произнесли заветное заклинание. Обернулись птицами, вылетели в окно. Заставив закреститься соседок по дому.

На месте мы были в три часа ночи. На планете Гору люди с синеватой кожей удлиненными руками на планете редко бывает солнце зимы суровее, чем на земле у них все по-другому даже мышление. Завидев, вдалеке серую крепость с колонами я тяжело вздохнула это обитель зла черного мага Тория, который поставил перед собой цель стереть не только Землю с лица земли, но и семью Гуровых, которая посмела тягаться с ним.

— Надо брать крепость сейчас, — переглянувшись, с Родосом по губам сказала я.

— Ты права.

Влетев, в мрачное здание мы, обернувшись людьми, прошли, в зал Торий в образе ящера готовился к какому-то ритуалу, скорее всего, хотел навредить землянам.

Обернувшись, ящерами мы вступили, с ним в бой к натиску он был не готов.

— Вы? Как посмели? Я недооценил вас, — пытаясь испепелить нас огнем, — шипел маг.

Силы его быстро иссякли его покровитель Гирлу в горах. Убив, Тория мы прошли, к стене взмахнув рукой, я открыла заслон, в стене произнеся, шифр я открыла сейф, откуда извлекла книгу.

— Арона, лишила его магических способностей она хранительница всего живого на земле, — тихо сказал мне Родис, когда мы вылетали, из окна держа в клюве книгу.

— Надо поджечь здание.

— Ты права.

Произнеся, заклинание мы подожгли крепость. Как же Торий кричал, у меня чуть не лопнули перепонки.

— Детка нас не было три дня.

— Ого.

— Ни так уж и много.

Обившись о землю, мы вновь стали людьми.

— Свят, свят вы кто? — закрестившись, спросила нас перепуганная до смерти прохожая.

— Мы люди.

— Вы пришельцы? Вы.

Махнув, рукой я стерла из памяти пожилой женщины то, что она пять минут назад видела. Развернувшись, старушка молча пошла своей дорогой.

— Ты стерла ее память?

— Да, а то у бедняжки будет инфаркт.

— Ник, я рад, что у него был, облик ящера иначе тебя, ждало искушение.

— Я знаю. Родя не надо.

— Прости, не сдержался. Я обещаю впредь не тюкать тебя прошлым.

— Я буду очень тебе признательна.

— Едем в Белое братство?

— Да отладим книгу заклинаний Сафронову Артемию Владимировичу, — закурив, сказал Родя.

Увидев, вдалеке мраморное с колонами здание я, улыбнулась, вкус у владельца есть. Нажав, на кнопку звонка мы услышали: «Вам кого».

— Рог, мы к Сафрону.

— Проходите.

Артемием оказался кареглазый брюнет тридцати пяти лет одетый в черные джинсы и свитер.

«Он хранитель», — сочла я мысли мужа.