Наследие

Муха. Противная донельзя муха. Этот маленький истребитель с нескончаемым удовольствием носится по классу, разрезая своим невыносимым жужжанием душный, жаркий воздух и назойливый гомон одноклассников. Вот она садится на белую стену, расправляя прозрачные крылышки. И снова срывается в неудержимый полёт. С неимоверной наглостью проносится прямо перед носом. Садится на страницу, испещрённую чёрными бороздами слов, и глядит на окружающих своими огромными фасетчатыми глазами. С удовлетворением потирает передними лапками друг о друга, словно затеяла нечто нехорошее. И снова уносится к потолку.

Чёрт возьми, как же я ненавижу мух. Из-за этой назойливой гуделки электронная книга без дела лежит на краю парты. Не могу читать и думать. Даже гомон одноклассников так не мешает — за десять лет он стал всего лишь естественным уровнем шума.

Подруга, сидящая рядом, от скуки водит аккуратными ноготками по учебнику. В её глазах плещется такая тоска, что даже странно, почему она до сих пор не топчется по моим ушам с предложениями сбежать с урока.

Меж тем муха спикировала на нашу с Викой парту и застыла, в очередной раз строя из себя злодейку. Это была её последняя ошибка.

Бам!

Я поморщилась. Подруга с абсолютно равнодушным лицом посмотрела на обернувшихся одноклассников и подняла учебник, выставляя на обозрение ужасную картину убийства — чёрное мокрое пятно на прозрачной обложке, шесть лапок, смятые крылышки.

Лера, сидящая прямо перед нами, брезгливо сморщилась.

— Фу, какая гадость.

Вика флегматично пожала плечами.

— Как знать. Просто мне скучно.

— Ага, — сощурилась одноклассница, — а от того, что ты прибила несчастную, тебе полегчало?

— Ненадолго, — подруга развела руками. — Если так и дальше пойдёт, то через десять минут я пойду гулять. Надоело уже в классе сидеть и ждать не пойми чего.

Она поправила свои тёмные волосы, перекинув их волну на левое плечо, от чего стала ещё более милой, чем прежде. И совсем непохожей на злобную хулиганку-забияку.

— Если что, я с тобой, — мрачно откликнулась я, понимая, что действительно хочу сбежать. — Не нравится мне это затишье. У меня плохое предчувствие.

Вика улыбнулась.

— С чего бы? Мы даже никакую пакость не придумали.

Я кивнула, но червь сомненья продолжал вгрызаться в мою плоть, погружаясь всё глубже. Я даже не догадывалась, почему мне так плохо, но интуиция просто разрывалась от неясной тревоги. Именно от её назойливого беспокойства я и хотела сбежать.

— Чёрт его знает. Сама себя не понимаю. Скорее всего, новую училку просто подготавливают к встрече с нами. Мы ж одиннадцатый «А»… Но мне почему-то не по себе. Раздражает!

Слово «одиннадцатый» я произнесла огромным удовольствием, почти смакуя его. Вика довольно зажмурилась, явно вспоминая какую-то нашу проказу из прошлого. До сих пор не верю, что мы уже выпускники. Только экзамены сдать — и баста.

Светло-голубая дверь протяжно скрипнула, привлекая к себе внимание всего класса. В комнату не спеша вошла директриса, Наталья Дмитриевна, полноватая женщина лет сорока. Ей-то здесь чего нужно?

Впрочем, вопрос отпал сразу же, стоило следующему человеку войти в дверь. Мужчина. Молодой красивый мужчина. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы почувствовать всем существом, как все одинокие и не очень одноклассницы подобрались, выпрямив спины. И я в их числе.

Статный брюнет остановился за директрисой и, спокойно вздохнув, завёл руки за спину. Лёгкая улыбка на губах гипнотизирует, лёгкий наклон головы лишает рассудка… Интересно, что такой, как он, здесь забыл?

Длинные, как ни странно, волосы, собранные в хвост сзади. Загорелая кожа, правильные черты лица, спортивная фигура. Светло-серый костюм, сидящий на нём, как влитой, и не скрывающий ни широких плеч, ни мощного торса. Он похож на какого-нибудь франта девятнадцатого века, потерявшегося во времени.

Сердце забилось быстрее. Если он не выйдет отсюда в течении двадцати минут, я определённо в него влюблюсь. Хорош, чертяка, а я слишком давно не ощущала такого напора чувств, чтобы избежать соблазна.

— … ваш новый учитель Максим Андреевич Волков. Он будет оставшийся год готовить вас к экзаменам.

Отлично, я пропустила почти всю речь директрисы. Но услышанного хватило, чтобы понять — мне конец. Теперь-то причина моих волнений прозрачна, как стёклышко: влюбляться в учителя — не самая хорошая идея.

Директриса обернулась к нему в пол-оборота.

— Я уверена, что вы сможете обуздать их непомерный норов, если, конечно, вы именно такой, каким вас описывали.

Учитель медленно кивнул.

— Буду стараться, чтобы не разочаровать вас.

От его голоса по коже прошла волна мурашек. Пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть одноклассниц, вдохновлённых перспективой провести свой последний год в школе рядом с этим «мистером-полубогом». Дуры, поролоном набитые.

Чтобы хоть как-то себя утешить, я скосила глаза на Вику. Но выражение её лица мне не понравилось. Нет, я и так знала, что она останется равнодушной к этому Аполлону. Проблема в том, что её лицо исказил испуг. Складывалось впечатление, что она с ним знакома.

Решив подтвердить догадку, я глянула следом ещё на двух своих друзей, сидящих слева, чуть впереди на среднем ряду. Женя растерянно смотрела на Алекса, схватив его за руку. А тот, будто успокаивая, поглаживал её по запястью.

Я сосредоточила своё внимание на учителе. Наталья Дмитриевна совершенно неслышно ретировалась, оставив нашу радушную компанию. Волков подошёл к своему столу и небрежно поднял журнал. Раскрыв его, он пробежался глазами по списку. И резко поднял сканирующий взгляд на учеников, будто рассчитывал, от кого и что можно ожидать.

Показушник. На него весь класс точно также пялится, ибо с такими чудесами мы ещё не сталкивались. Где это видано — парень модельной внешности работает в школе. Смешно.

— Ну что? — он заправил за ухо выбившуюся прядь волос. — Будем знакомиться, или помолчим?

Через пять секунд напряжённого молчания никто так и не решится взять на себя управление баркой. Трусы.

— Ну, вполне можно попробовать, — ответила я, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула. — Возможно, у нас с вами даже что-нибудь получится.

Двусмысленность фразы заставила одноклассников улыбнуться. Впрочем, они её не в первый раз слышали. Авторство принадлежало Лёхе, который ушёл от нас после девятого. Так он встретил предыдущую учительницу русского языка и литературы, проверяя её на прочность. Она нынче ушла в декрет, и вот теперь на её месте стоит этот Аполлон.

По тому, как учитель заулыбался, все поняли, что он оценил подколку. Чуть подавшись вперёд и прищурив глаза, Волков парировал мой выпад:

— Я просто жажду этого.

От его тона мне сделалось дурно. В хорошем смысле. Я глубоко вздохнула, чтобы хоть как-то скрыть чечётку в груди. Мир перед глазами сузился до существования одного человека. Я тоже сегодня дурочка, поролоном набитая.

— Кстати, а как твоё имя, барышня? — следом спросил Волков. — Может, представишься?

Я вздрогнула. Помедленнее, приятель, я ещё в себя не пришла от твоей улыбки, а ты уже второй раунд начал.

— Ярослава Мудрая. Пионерка, комсомолка, отличница, староста и вообще первая девушка на селе, — на одном дыхании протараторила я, чтобы скрыть волнение. — Если что, обращайтесь.

Конечно же, я преувеличила немного ради красного словца. Совсем капельку. Не говорить же, что я чёртова неудачница в плане дел амурных, когда тут сражение не на жизнь, а на смерть?..

— А почему тогда не Василиса? — отсеяв главное, тут же полюбопытствовал учитель.

О, друг мой, а на это у меня тысяча и один ответ припасён.

Я развела руками, мило улыбаясь:

— Потому что моя мама фанат истории, а не детских сказок.

Кто-то, въехавший с первого раза в философскую глубину моего изречения, засмеялся, пытаясь приглушить ладонью рвущееся наружу веселье. Получалось не очень.

Волков заглох. Один-ноль в пользу класса.

И чёрт, какая у него дурацкая фамилия! Даже обидно, когда неординарные люди носят такую скукоту в паспорте.

— И ладно, — попытался восстановить своё реноме учитель. — Раз мы разобрались с, несомненно, познавательной историей Ярославы, может, вы мне позвольте узнать имена всех присутствующих?

Волков как ни в чём не бывало начал называть всех по порядку журнала, одноклассники поднимали руки. Тоска зелёная.

Опомнившись от «счастья», что свалилось на мою голову, я ещё раз посмотрела на друзей. Вика выглядела так напряжённо, будто всю ночь разгружала вагоны, а теперь мучилась болью во всех мышах своего многострадального тела. Сложив руки вместе, указательными пальцами она касалась губ и думала о чём-то своём. Заметив чужое любопытство, Вика покосилась на меня. В обычно озорном взгляде застыла такая серьёзность, что мне стало не по себе. Я стрельнула глазами в сторону Женьки и Алекса — блондинистая красотка исподтишка бросала осторожные взгляды на учителя и что-то доказывала своему парню, чуть ли не шипя.

Итак… Почему одна я не в теме?..

Недовольно поведя плечами, я наклонилась к Вике и прошептала:

— Чего ты такая недовольная? Все девки цветут и пахнут, а ты как в воду опущенная.

От этого подруга нахмурилась ещё больше.

— И ты в их числе?

Мне не понравилась то, как она сказала это. Вика словно обвиняла меня в том, что наш новый учитель молод и хорош собой.

— А почему бы и нет? — я лукаво сощурилась. — Подумай, нам могут позавидовать тысячи девчонок. У нас мало того, что учитель мужчина, так он ещё и красавчик, каких не сыскать. Разве не удача?

В этот момент Волков произнёс имя моего друга:

— Александр Поймер.

Вика подобралась. Алекс махнул рукой, словно просил отстать от него. Учитель кивнул и продолжил зачитывать список. Женя облегчённо оглянулась на нашу парту. Друзья как по команде расслабилась.

— Это проклятье, — продолжила она, посмотрев на меня. — Лучше бы никогда мне не знать подобной «удачи» и спокойно окончить школу.

— Вика, — не выдержав, я раздражённо схватила её за локоток, — скажи мне, что это было?

Резкий хлопок заставил всех в классе вздрогнуть и замолчать. Это журнал столкнулся со столом по велению нашего учителя. Волков, прищурившись, тихо, но очень внушительно произнёс:

— Мне мешают ваши разговоры. Первый, кто спросит у своего однокашника о погоде на завтра, получит этим журналом по лбу. Пусть непедагогично, но действенно. Все прониклись?

Почему-то проверять никому не захотелось, хотя обычно подобные фразочки нас только подзадоривают на дальнейшие подвиги. Я обернулась к Вике. В её глазах застыла мольба о том, чтобы отложить это обсуждение до перемены.

За-ме-чательно.

Я упёрлась взглядом в потолок и задумалась. День с самого начала не задался. Я пришла в школу голодная, потому что мать на учёбе, а я вчера не подумала о завтраке. Потом мучилась дурными предчувствиями. А следом учитель этот. Испуганные друзья. И на десерт меня влечёт к Волкову с непреодолимой силой.

Чёрт, а я уже успела забыть с излишне нервными друзьями о самом главном…

Сердце встрепенулось от спячки и начало петь мартовскую серенаду любви и весне. Теперь у меня не будет депрессий из-за осени и зимы. Только любовные муки, только хардкор.

Учитель назвал Вику. Та махнула рукой. А я впилась взглядом в Волкова, пытаясь впитать в себя каждое его движение, каждый взгляд. Когда влюбляюсь, ей-богу, становлюсь полной идиоткой.

Мозг, опровергая последнее утверждение, вывел мне небольшую справку о моих шансах на взаимность. Они, как и предполагалось, были неутешительными: из всего, что я читала на эту тему, «хэппи энд» случался только во всякого рода любовных романах, фэнтезятинах и мангах, а вот в реальной жизни… В памяти всплыла одна теле-передача, когда какой-то стрёмный старикашка-учитель совратил ученицу лет на тридцать пять младше его. Они потом поженились, и она нарожала ему кучу детишек. Ужас. И совсем не наш случай.

И ладно бы я была хоть немного похожа на нашу писаную красавицу Женьку, у которой ноги от ушей, золотая коса до талии и глазищи зелёные, как у ведьмы. И, что немаловажно, фигурка, словно часики. Тогда, возможно, что-нибудь и получилось. А так… С моей угловатостью я лечу далеко и надолго. Я, конечно, понимаю, что совсем скоро израстусь, буквально за год. Но мне-то нужно здесь и сейчас!

Даже Вика бьёт меня по всем статьям. Мы обе шатенки, но у меня глаза — простые карие, а у неё — янтарные. И сама она миленькая, миниатюрненькая. А я… Завистливая дрянь.

Я тяжело вздохнула. Волков назвал Женьку и захлопнул журнал. Её фамилия была Юро, и она стояла самой последней в списке.

Я подняла руку. Волков кивнул, позволяя говорить.

— Максим Андреевич, а сколько вам лет?

Вот так. Без лишних переживаний. Ловлю пару благодарственных взглядов и один насмешливый, с первой парты. Надо будет всыпать Юльке по первое число, чтобы мозги на место встали. Ещё мне сплетен не хватало в начале года.

— Двадцать семь, — ответил учитель, совсем не удивившись. — А я-то, наивный, думал, что вы меня про экзамены спрашивать будете.

— Можно и о них. Но чуть позже, — я несмело улыбнулась. — Мы о вас ничего не знаем, нам интересно.

— Что именно вам хочется спросить?

Волков развеселился. Он забавлялся тем, что большинство старшеклассниц робели от одного его взгляда и не решались задавать вопросы.

— Ну, хотя бы… Вы до нашей школы уже где-то работали?

Он кивнул.

— Ещё что-нибудь? — спросил новоявленный учитель и тут же продолжил, явно пытаясь перевести тему: — Если интересно, то предыдущие мои выпускники сдали экзамен с предельно высокими баллами.

Валерка с первого ряда, наш вечный двоечник, вскинулся:

— Это с какими же?

— Выше семидесяти пяти.

Весь класс изумлённо выдохнул. Половине из нас снилась в грёзах шестидесятка. Конечно, не мне, но всё же.

— Что-то не верится, — скептически скривилась Юлька, поправляя мелированную чёлку. — А каков был первоначальный уровень? До занятий с вами?

Лицо Волкова исказила самодовольная улыбка.

— Как у вас.

Стало так тихо, что я услышала, как за окном на асфальт падают первые капли дождя. После небольшой, но эффектной паузы, Волков продолжил:

— И если вы будете чуть менее, чем полностью мне подчиняться, у вас будут точно такие же результаты.

В этой тишине звонок с урока прозвенел как гром среди ясного неба.

— Свободны.

Не успела я закинуть электронную книгу в сумку, как почувствовала, что меня уже тащат в сторону выхода. Вика, кто ж ещё. Она вцепилась в меня мёртвой хваткой, будто я её спасательный круг. Вывернув шею, как и многие одноклассницы, я бросила назад полный надежды взгляд. Но нет — Волков не обращал ни на кого внимания, уткнувшись носом в какую-то книжонку. А чего я, по сути, ожидала?

Когда мы отошли от класса метров на двадцать, Вика посмотрела на меня, как на врага народа.

— Не смей так больше делать.

Не успела я удивиться, как к нам подлетела наша сладкая парочка.

— Девчонки, давайте лучше выйдем на крылечко и подышим свежим воздухом? — внёс предложение Алекс, смотря на меня с той же пугающей серьёзностью.

— Но там дождь, — недоумевающе заметила я.

— Ничего, не сахарная, — сказала Женя и пошла к лестнице.

Мне ничего не оставалось, как направиться следом за ними.

Погода не радовала: с севера дул холодный порывистый ветер, солнце спряталось за тучками, из которых то и дело пытался пойти дождь. Пока что у него не получалось, но всё равно мало приятного.

Я поёжилась, обхватив себя руками. Теплее не стало.

Друзья молчали, переминаясь с ноги на ногу, явно не зная, что с чего начать. Чтобы упростить им задачу, я осторожно спросила:

— Ребятки, кто такой этот Волков, что вы поджали хвосты, как нашкодившие дети?

Женя переглянулась с Алексом, будто набираясь решимости, и ответила:

— Скорее всего, не самый хороший человек. Нам нужно с тобой о многом серьёзно поговорить.

— Так начинайте, времени навалом.

Я отошла к краю крыльца, чтобы скрыть раздражение. Похоже, от меня утаили нечто очень важное, иначе у них не было бы сейчас таких суровых лиц. Интересно, чтобы это могло значить? Мне не доверяют?

Чисто механически я подняла взгляд на стены школы и отыскала глазами окна того самого кабинета. И еле сдержалась, чтобы не попятится от удивления — облокотившись на подоконник, в проёме слегка приоткрытого окна стоял Волков. Сердце упало в пятки, на мгновение я выпала из реальности, задержав дыхание. А он как ни в чём не бывало улыбнулся, заговорщески подмигнул и прикоснулся пальцем к губам, видимо, попросив не выдавать его.

— Сейчас не время и не место, — продолжила Женька. — Предлагаю после уроков зайти ко мне и всё обсудить.

— Зачем? — тут же спросила я, продолжая без зазрения совести рассматривать Волкова, чертовски прекрасного даже в скудных утренних лучах. — Неужели вам для этого разговора понадобится пара часов? Или вы боитесь, что нас будут подслушивать?

— Последнее.

Она ответила так просто, что я даже на мгновение прервала гляделки с учителем и удивлённо обернулась. Их серьёзность поколебала мою уверенность. Почему-то мне резко расхотелось на них обижаться и тем более выяснять здесь отношения.

Я снова посмотрела на Волкова, который скучающе изучал взглядом окрестности, будто забыв про нас. Нежели он такая важная шишка, что ради него нужно устраивать дурацкий шпионаж?

— Хорошо. Я, так и быть, попридержу коней.

— И к учителю новому не подходи, — добавила Вика. — Мало ли.

Я улыбнулась. Мы снова встретились с Волковым взглядом и я, не удержавшись, ехидно заметила:

— Ты так говоришь, будто он маньяк или педофил.

Алекс закатил глаза и зловеще протянул:

— А кто его зна-а-е-ет.

Все засмеялись. Я чуть наклонила голову на бок, ожидая реакции нашего загадочного учителя. Волков скептически повёл бровью, усмехнулся и, отправив мне воздушный поцелуй, отошёл от окна. Я шокированно вздохнула. Ради этого стоило постараться и выдать подобную шпильку!

Прозвенел звонок.

Я резко развернулась на каблуках. Привычно переглянувшись, мы на всех порах рванули в класс математики. Это у нас традиция такая — кто последний, тот угощает всех пирожными. И, кажется, сегодня это буду не я.