Глава 1.

Глава 1.

Масочники. От одной мысли, чтобы снять маску они приходят в ужас. Самое страшное наказание, это когда им срывают маску. И он никогда, никогда не сможет одеть даже самую простую, даже самую дешевую маску…. Ведь тогда его лицо будет открыто всем и каждому. Каждый может увидеть на твоем лице все твои чувства, все то, что так постыдно показывать в обществе…. И тебе приходиться становиться отшельником. Скрываться от людей. И всю свою жизнь прятаться от общества, стражи. Ты становишься изгоем, когда с тебя снимают маску. У каждого она своя, с неповторимым рисунком.

Моя была, несмотря, на что я дочь шлюхи, маской обычной горожанки. Полностью белая, доходящая до середины щек. А на ней черным нарисована маска проститутки, которая закрывает только глаза. Из-за этого я не могла устроить свою жизнь подальше от борделя, где я родилась и живу. Моя мать-держательница заведения, была очень рассержена, когда увидела мою маску. Ведь я не могу приносить деньги. Всю свою жизнь я росла как трава в поле, ей не было до меня никакого дела. Только старая кухарка жалела меня. А я ненавидела этот дом. Он весь пропах пороком, дешевой пудрой, настойкой от нежелательных болезней и кислым дешевым вином, которое нам поставлял трактирщик, живущий через улицу. Для экономии средств мать покупала только самое дешевое вино, справедливо полагая, что клиентам не до сомнительного качества подаваемого им напитка, ведь приходят они сюда совсем не за ним. По вечерам, когда девочки начинали свою работу, добавлялся запах перегара и пота. Помещения наполнялись криками и стонами. Мне было противно и страшно. Я боялась, что моя мать заставит меня торговать своим телом, несмотря на мою маску. Каждую ночь я уходила к себе в комнату на чердаке, и каждое утро я вставала, что бы помочь Рейке и Аде убрать последствия ночной работы борделя.

Сегодня было на удивление чисто, только пятна вина и следы ботинок. Так что на утреннюю уборку мы потратили немного времени. Я открыла все окна, что бы хоть немного проветрить помещения. В комнатах девочек, прибирались они сами. Я зашла на кухню позавтракать, там уже сидели Рейка и Ада. Их маски тоже были как у простых людей. Доходящие до середины щек, без всяческих украшений, расписанные красивыми полевыми цветами. И никаких лишних нарисованных масок. Почему то женщинам нравились хрупкие оранжерейные цветы типа роз или лилий. Какой от них прок? Радуют глаз они совсем не долго, слишком нежные и капризные в уходе, быстро умирают, да и стоят дорого. Другое дело полевые и дикие цветы. Живучие и сильные. Их не испугаешь внезапными морозами, жарким палящим солнцем или прохожим, который безжалостно сминает их и даже не замечает. Даже измятый и измученный он тянется вверх, к жизни.

Вообще-то маски покупают сразу с рождением ребенка. В каждом городе есть лавка, где торгуют ими. Но строго одна на город. За этим следит императорская канцелярия. Никто не знает, кто их изготавливает. Ходят слухи, что в одной из пещер Драконьего хребта живет старик-отшельник, и лет ему столько же сколько этому миру, который и изготавливает маски. И он откуда-то знает, когда родится новый человек. И какая маска будет нужна. Только в императорской канцелярии о расположении этой таинственной пещеры и знают. По второй версии когда-то давно, когда королевство было едино и простиралось на множество миль — от холодно го северного моря, до южных пустынь, а на востоке, в бескрайней степи только-только зарождалась цивилизация из кочующих и находящиеся в вечном состоянии войны племен, король продал душу Дьяволу, в замен попросив прекращения гражданской войны, которую развязал его единоутробный брат несогласный с его воцарением на троне. Дьявол ему помог и в стране воцарился мир, но лишаться души король желанием не горел, и как-то обвел его вокруг пальца. Как история умалчивает. Повелитель Ада, естественно осерчал и проклял жителей государства, с тех времен они должны были носить маски, а Дьявол через них мог прознать обо всех тайных помыслах и предложить свои услуги не бесплатно конечно. Платой служила душа. По третьей версии старик-отшельник был посланником Дьявола и по его указу делал маски для людей. Я не верила ни в одну из трех версий. По моему мнению, это были всего лишь байки, которые рассказывают в зимнюю ночь, когда за ставнями бушует метель, горит огонь в камине освящая комнату, наполняя темные углы непонятными и страшными тенями.

Моя маска, вопреки обычаю не покупалась. Я родилась летней жаркой ночью, и вышла под стать ей. Наверное, какой-нибудь купец или просто проезжий с юга постарался. Моя внешность была знойной, что редкость в нашей империи: не высокого роста, хрупкая, как говорит Майна: «в чем только душа держится», с черными как смоль, слегка вьющимися волосами длинной до талии, которые я заплетала в обычную косу, и почти черными глазами, глубокими как два омута. На утро после моего рождения на пороге и нашли мою маску. Мать обратилась в императорскую канцелярию с просьбой поменять ее согласно ее статусу. Но ей, по какой-то причине отказали. И сказали, что такую маску как получила я, поменять невозможно, даже если я выйду замуж за императора. Почему так, объяснять не стали. Сами не знали, или просто не захотели. Хотя маску можно было сменить с замужеством, если твой супруг был рангом выше. Утешившись тем, что хоть денег платить за маску не пришлось, а полновесные серебряные и золотые монетки были, по-моему, главной ее страстью, успокоилась.

Майна, наша кухарка, поставила передо мной тарелку каши и кружку молока.

— Садись быстрее, пока не остыло. — Она была доброй женщиной, всегда пытаясь приободрить, утешить и конечно откормить до необъятных размеров меня или других девочек, которые работали у моей матери.

Многие оказались здесь вовсе не по своему желанию. Некоторые, как Сильвия, красивая светловолосая девушка с аппетитной фигурой, попала за долги своего отца. Тот был заядлым картежником, а карты его не слишком любили. И когда последнее имущество перекочевало в карман его соперника, ставить на кон было нечего, он поставил собственную дочь. И естественно проиграл. Позабавившись с ней два месяца он продал ее в к нам в бордель. Что там происходило в это время она не рассказывала, но отметины на ее теле говорили сами за себя.

Несмотря на то, что работорговля и рабство были запрещены на территории Империи, в злачные места можно было продать кого угодно, достаточно было придти в Податной приказ с бумагой, что объект продажи твоя собственность, то есть, являются твоими детьми от шестнадцати лет и недостигшие совершеннолетия, или отданы за долги. Там же выдавалась новая маска, согласно твоему статусу, а старая изымалась.

Ливию привел человек из тайной канцелярии. Она спуталась с сыном какой-то высокопоставленной особы, толи графа, то ли вовсе князя. Он вроде хотел на ней жениться, да родители были против какой-то неизвестной девки. Вот и спрятали ее куда подальше. Первое время она плакала, закатывала истерики, кричала что ее бывший жених ее заберет отсюда, и «всем покажет!». Время шло, никто за ней не приходил. Она успокоилась и постаралась забыть свою любовь, которая обошлась ей так дорого. И прониклась жгучей ненавистью ко всей мужской половине человечества, заявляя что им нужно от женщин только одно. Стоит признать, что она находилась не далеко от истины. Но иногда под утро из ее комнаты слышались приглушенные всхлипывания.

Бедняки, которые не могли прокормить свою семью, подчас насчитывающую до десяти отпрысков, тоже продавали детей. Хотя это был самый крайний случай. Большинство из работниц борделя пошли по стопам своих матерей, потому что маску поменять можно только с замужеством, но кто же женится на проститутке? Они и вспомнить то не могли, кто являлся отцом их чада. Маски для детей же продавали только в соответствии со статусом родителя.

Я села за стол, Рейка и Ада уже доедали.

— Как поешьте пойдете за продуктами в торговые ряды. Вот список. — Майна положила на стол список покупок и мешочек с деньгами, вернулась в свое царство горшков, горшочков, кастрюль и сковородок.

Я принялась завтракать. А девчонки, что бы скоротать время пока я кушала, принялись болтать.

— Я слышала что сын императора скоро жениться, — Рейка мечтательно закатила свои голубые глаза к потолку. — Вот хоть бы одним глазком взглянуть на свадебный обряд!

Вот мечтательница. Что там такого интересного. От других он отличается только пышностью и количеством приглашенных.

— Говорят, свадебное платье будет из Истрийского шелка, украшенного тысячей аницианских жемчужин.

Ого. Истрийский шелк, стоил очень дорого. За цену метра такой ткани можно купить хорошего коня. Секрет ее изготовления ревниво охраняли жители Истрийских островов, и еще никому не удалось его узнать, хотя шпионы всех государств охотились за ним. Жемчужины ценились на вес золота. Их добывали в Аницианском море, глубоко под водой. Работа ныряльщиком опасная, смерти случались не редко. Что ж там за невеста такая, что наш весьма экономный император позволил такую роскошь?

— Что тоже замуж за принца захотелось? — весьма ехидно осведомилась Ада, — он на тебя даже не взглянет, а если и взглянет, то все что тебе светит — это согреть его постель на одну ночь, а после тебя выкинут как дворовую собачонку. А уж жениться и покупать тебе платья за стоимость половины дворца никто даже и не подумает.

Постельные похождения принца были известны далеко за пределами столицы. Не удивлюсь, если в каждом городе, где он побывал растет по бастарду.

Допивая свое молоко, я спросила:

— А кто невеста?

— А, принцесса Истрийских островов, — отмахнулась Рейка. Личность принцессы не интересовала ее. Больше всего ее интересовал принц. Зато становилось понятно откуда такое платье за баснословную сумму. Еще бы дочь правителя островов выходила замуж в чем-то другом. Потом еще сто лет не утихли бы перешептывания что он скряга, и даже родному ребенку пожалел отреза ткани.

Ада тут же озвучила мои мысли:

— А, так вот откуда платье. Впрочем император наверняка устроит большой праздник в честь свадьбы. Погуляем, развеемся наконец, а то сидим целыми днями в доме, скоро мхом порастем, — и прихихикивая добавила, — глядишь кое-кто проникнется обстановкой и сделает нашей Кейли предложение.

Это была больная тема. Я встречалась с Алексом, мясником с соседнего квартала. Уже около года. И почему то девочки были уверенны, что он вот-вот сделает мне предложение. Я же замуж совсем не хотела. Он тоже не горел желанием приводить в дом молодую жену. Да и его родители меня не одобряли, заявляя что «Яблочко от яблони не далеко падает». Как ни крути, а клеймо «дочь шлюхи» — это навсегда. Мы с ним хорошо проводили время, гуляли, разговаривали, и время от времени проводили жаркие ночи в кровати. И не только ночи.

— Пошлите уже, выдумщицы. Вы меня яро выдаете замуж за Алекса, как будто вам заняться нечем. Что же сами не замужем до сих пор то?

— Ну так у нас и ухажеров нет, чтобы замуж за них выходить, Ада сделала честные-честные глаза. Получилось плохо.

— Ой, ли? А кому Венс цветы таскает? Мне что ли?

— Ну мне же никто не запрещает принимать подарки.

— А мне еще рано замуж, вставила свои пять медяков Рейка.

Рейке было семнадцать лет, она была из очень бедной и многодетной семьи, поэтому лет в четырнадцать она устроилась к нам работать. Платила моя мать, конечно мало, но в их семье денежка была не лишней.

— Пойдемте уже, — мне порядком надоел этот пустой и бесполезный разговор.

Ада взяла со стола список и деньки, мы с Рейкой подхватив корзинки отправились на выход. Надев плащи, вышли на улицу.

Бордель располагался в Злачном квартале. Грязный, наполненный пьяными криками по ночам, музыкой, наигранным смехом продажных женщин, завлекающих клиента, дурманящим дымом из опиумокурилен, сейчас спал, что бы к вечеру проснутся и бурно провести ночь. Здесь можно было найти все, что только мог придумать извращенный человеческий разум. Наркотики, запрещенные напитки, и конечно же плотские утехи. На разный вкус и цвет. Торговали телом и мужчины и женщины. За определенную плату они позволяли делать с собой все что угодно.

До торгового квартала идти было минут десять быстрым шагом. Несмотря на раннее утро, торговля кипела вовсю. Слышались выкрики завывал, расхваливающие товар на все лады.

— Кому рыбка, только что пойманная! На стол императору не стыдно подать!

— Покупайте, покупайте, лучшая ковка, больше не где такой не найдете! Ножи, топоры, подковы на счастье! Молодоженам скидка!

Где то спорили продавец и покупатель, шли ожесточенные торги.

— Да вы что! Вы посмотрите только на этот цвет! А запах! У меня только лучшие персики во всей империи, у Марка, гниль одна, две серебрушки, не меньше. Пожалейте, дети дома от голода плачут, жена в обносках ходит!

— Пол серебрушки и не медяком меньше!...

Прохаживаясь вдоль рядов и выбирая продукты по списку, мы не забывали глазеть по сторонам. В шумной толпе то и дело задевая кого-то локтями. Я немного отстала от девочек, засмотревшись на сережки, в форме клиновых листьев, изумительной работы, на витрине ювелирной лавки. Они были мне не по карману, но любоваться мне никто не запрещал. Над самым ухом вдруг раздался голос:

— Леди что-то понравилось?

Я вздрогнула и резко обернулась. Передо мной стоял Лорд, судя по маске. Доходящая до линии губ, зеленая с абстрактным рисунком, украшенная серебром и драгоценными камнями. Сам он был уже старый, толстый, обрюзгший, остатки седых волос стыдливо прикрывали лысину. Глаза маслянисто блестели из прорези маски. Весь его вид был отталкивающий. Он оценивающе окинул мою фигуру, взгляд остановился на моей маске, и переместился ниже ключиц, от чего его глаза засверкали похотью. Несмотря на то, что мое платье было очень скромное и не открывала ничего лишнего, я почувствовала себя голой. Он повторил свой вопрос:

— Так Леди что-то понравилось? — и голос был под стать внешности, неприятный, скрипучий как несмазанные петли, с повелительными нотками.

Я опустила глаза и ответила:

— Нет, милорд. Извините мне надо идти, — и отправилась догонять девочек. Спиной чувствуя похотливый взгляд.

Найдя их у прилавка с овощами, вздохнула спокойней. Они даже не обратили внимание на мое отсутствие. Я часто могла остановится перед чем то красивым, забывая обо всем. Когда все покупки были сделаны, мы отправились домой. Не заметив что в след за нами отправился мужчина.

Все-таки эта встреча изрядно меня напугала. Мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Судя по одежде, этот Лорд был довольно богат. А где деньги, там и власть. А таким обычно было плевать на твою маску. Если он захочет тебя, то никто не поможет. Да и некому мне помогать.

День прошел в рутинных занятиях. Я помогла майне на кухне, принесла воды и постирала и починила платья девочек, которые работали у моей матери. Ближе к вечеру я поднялась наверх и помогла им одеться. Многие платья застегивались сзади, и в одиночку сделать это было очень трудно, приходилось заламывать руки. Скоро начнется их рабочее время, надо бы поторопится. Да и ходить по нашему кварталу после темноты опасно. На ночь я планировала отправится к Алексу. В прошлый раз мы договаривались что я приду сегодня вечером. Он жил в рабочем квартале, у него был свой отдельный дом, так что никаких проблем с моими походами на ночь не было.

Когда солнце садилось за горизонт, и все дела были сделаны, я вышла из борделя. Когда я проходила мимо домов Веселого квартала, в след мне неслись свист и комментарии к моей фигуре. Привычное дело, я давно перестала обращать на них внимание.

— Эй, красотка! Как насчет провести часок в компании настоящего мужчины? — «настоящий мужчина» был грязен и зарос до такой степени, что на лице из-за бороды были видны только глаза. Фу.

Я прибавила шагу и натянула поглубже капюшон плаща. Лишние проблемы мне не к чему. Я кончено носила с собой нож, на крайний случай, но он, к моему счастью пока не наступал.

Если в нашем квартале жизнь только начиналась, то в рабочем она затихала. Только кое-где горел свет в окнах, где-то мяукала кошка, и до одури стрекотали кузнечики. Вроде весна подходит к концу, а брачный сезон у животных все никак не кончится. Я открыла калитку и прошла по дорожке до порога дома. Пес в будке только поднял голову и лениво посмотрел на меня. Алекс наверное увидел меня в окно, потому что сразу открыл дверь, я не успела даже постучаться.

— Привет, — он улыбнулся, взял меня за руку и завел в дом. Закрыв дверь, притянул к себе и поцеловал.

— Я соскучился.

— Я тоже.

— Будешь чай?

— Конечно буду.

Мы прошли на кухню. Алекс поставил чайник на огонь, я достала кружки, и сахар. На столе стояла вазочка с конфетами.

— Бери, я специально купил. Знаю что ты их любишь.

Пока закипел чайник, мы сели за стол. Я сразу стащила конфету и зашелестела оберткой.

— Сластена, — усмехнулся сидящий напротив мужчина, — как прошел твой день?

— Да как обычно, — рассказывать о встрече с Лордом не хотелось, — убиралась, помогала девочкам… Ничего особенного.

— Как всегда. У тебя никогда ничего не происходит. Хочешь расскажу что вчера ночью было? Мы всей улицей смеялись.

— Рассказывай.

— В соседнем доме живут Савелий с Яльгой, ну ты знаешь. Он ей два дня назад сказал, что уезжает к маме в деревню. Вроде чего-то случилось у нее. Вчера ночью, заваливается домой, в одних портках, пьяный в дым. Оказывается он жене сказал что к матери едет, а сам к любовнице своей поехал. Чего они там такое пили, чтоб так память отшибло. Ночью пошел он за бутылкой, не хватило им.А на обратном пути по привычке пошел домой. Что Яльга ему устроила! Орала так, что стекла тряслись, еще и вилами в придачу по хребту огрела. На порог даже не пустила. В сарае спал. Сегодня с цветами, да подарками прощения просить пришел.

— Ну и как простила? — поинтересовалась я.

— Ну а куда она же денется. Простила, муж все-таки.

Я бы не простила. Даже если бы и мужем был, не простила. Но говорить об этом не стала.

Закипел чайник, разлив кипяток по чашкам, мы посидели еще немного, разговаривая ни о чем.

— Пойдем спать? — вопросительно на меня посмотрел Алекс.

— Пойдем.

Ясное дело, что спать мы легли не сразу, перед этим предались весьма интересному занятию. И уже глубокой ночью, когда грудь спящего мужчины мерно опускалась и поднималась под моей ладошкой, я думала о той истории что он рассказал мне сегодня. И понимала что не хочу себе такой жизни. Выйти замуж, терпеть рядом с собой чужого мужчину, прощать ему пьянки, любовниц, постоянное вранье… Лучше быть одной, чем так. Я конечно, не жду принца, но мне хотелось что бы мой мужчина, был только мой, и ничей больше. Что бы он был близок мне. Алекс хороший, добрый, заботливый, но не мой. Мы вместе пока нам это удобно.

С этими мыслями я провалилась в сон.