Глава 1: О непростых путях к мечте

Ивариенна Беллентайн прекрасно помнила тот день, когда после долгих размышлений о своей дальнейшей судьбе, пришла к выводу, что ей просто жизненно необходимо выйти замуж за принца. И это случилось вовсе не на каком-то светском рауте, где наследник престола сумел покорить нежное девичье сердце, и тем более, сердце не было разбито его пренебрежением. Все произошло задолго до того, как Ивари прибыла в столицу Марены, да и вообще назвалась Ивариенной.

Безусловно, было бы трудно остаться равнодушной к этому прекрасному юноше со светлыми волосами и правильными чертами лица. И наверняка, она влюбилась бы в него по уши, если бы не обстоятельства их первой встречи.

Много ли романтических историй начинается с приезда короля в компании дознавателей? А этот конкретный день стал поворотным в ее жизни — отца и мать арестовали. Юный принц тогда сопровождал короля, а Ивари помнила, как выбежала на крыльцо встречать высоких гостей. Как же ловко тогда нянюшка ее увела! Она тогда пропустила ужасы разорения своего родного гнезда, остались в памяти лишь печальные глаза принца, в обрамлении пушистых ресниц, его загорелое лицо и выгоревшие прядки волос, завивающиеся у висков.

Позже из воспоминаний вообще исчезли какие либо подробности того дня, а вот принц никуда не исчез. Иногда в памяти всплывал его облик в лучах закатного солнца, рассеянный взгляд серых глаз, с желтыми прожилками, отблески света в волосах и белоснежная лошадка, на которой юноша восседал с такой горделивой осанкой. Ее принц был на белом коне. Безусловно, это добавляло ему много очков перед каждым ранее виденным Ивари мужчиной. Но не это стало ключевым в принятом ей решении выйти за него замуж. Если принц женится на ней, на Ивари, то справедливость будет восстановлена. Ее родители не смогли захватить власть, а она захватит, станет королевой.

Ивари, а точнее, бывшую герцогиню Каролину Фриман, совершенно не смущало, что она собирается разделить жизнь и ложе с сыном смертельного врага ее родителей. Если «червячок сомнения» и начинал тревожить юную душу, Ивари тут же отбрасывала глупые и непрактичные мысли: выйти замуж за принца — это умно, выгодно и родители, наблюдающие за ней с небесных чертогов Вальгаллы, оценят эту жертвенность и преданность семье.

Пусть она и одна пережила тот арест, благоразумно выведенная слугами через потайной ход в процессе всеобщей суматохи, но мечта почивших Фриманов исполнится: их ребенок, пусть и не сын, о котором они мечтали, все же взойдет на трон. А как это свершится? Знающие люди говорят, что покойников вообще мало что заботит.

Сейчас же Ивари вообще не сильно волновали теологические теории о загробной жизни. Сегодня она еще раз увидит своего будущего мужа, и покорит его с первого взгляда. Она не зря претерпела столько страданий, чтобы ее заветная мечта исполнилась. До сих пор Ивари с ужасом вспоминала изменение внешности, которому ее подвергли практически сразу после побега. Теперь ничто в ней не напоминало бесследно пропавшую малолетнюю дочь изменников.

Возможно, если бы не это, сейчас перед зеркалом она видела бы совершенно другое лицо и совершенно другую породу. Иногда, в моменты задумчивости, ей начинало казаться, что с монет на нее смотрит отец, она вспоминала его гордый профиль и строгий взгляд. Но улыбка полностью преображала сурового мужчину и делала его невероятно красивым. Вряд ли она хоть немного похожа на него. Ивари плохо помнила, какой она была когда-то, лишь боль, сопровождавшую изменения на протяжении многих месяцев.

Единственное, что сохранилось в памяти — цвет волос родителей, такой же, как и когда-то ее собственный — черный, с фиолетовым отливом, что говорило о каких-то семейных магических способностях, о которых Ивари уже никогда не узнает. В волосах матери терялись светло-фиолетовые прядки, словно она выгорела на солнце до цвета сирени, а отец носил воинскую косу, в которой сплелась облачная ночь. Такой необычайный цвет волос был у всех Фриманов, вероятно, из-за многочисленных межродственных браков. Какой же оттенок был у нее самой, Ивари не могла вспомнить, сколько не пыталась.

— Кровь последних сайхов не должна раствориться, — печально повторяла мама, но кто такие эти сайхи и в чем смысл хранить какую-то чужую кровь, маленькая Ивари в те годы совсем не понимала, а сейчас не осталось никого, кто мог бы объяснить.

Но в остальном Ивари была необычайно довольна собой, да и ни один маг не сможет обнаружить изменения во внешности, если ребенка подвергли им в раннем детстве. Конечно, с момента побега из замка Фриман, Ивари и ее верные слуги нарушили невероятное количество законов, а за подобное магическое вмешательство так вообще можно было лишиться головы. Впрочем, как она поняла позже, именно родители позаботились о том, как уберечь ее в случае самого плохого исхода. И тот маг, который подвергал ее изменениям, наверняка сильно задолжал родителям. Зато теперь никто и никогда не сможет узнать в ней последнюю представительницу рода Фриман, настолько непохожа она была на те смутные воспоминания об образах родителей.

Покойный граф Беллентайн, являвшийся то ли должником, то ли дальним родственником семьи, позаботился о том, чтобы его приемная дочь выросла невероятной красавицей, и именно светлые волосы, сверкающие на солнце золотыми всполохами, когда-то причинили ей самую большую боль.

Она помнила слезы нянюшки, которая пыталась утешить ее, как могла и горькие отвары, способные лишь немного облегчить страдания. Черты лица тоже меняли, но именно после изгнания той сирени из черных как ночь волос, Ивари целый год не могла говорить.

Долгое время девочке казалось, что вся ее жизнь состоит из сплошной боли, которая поселилась в каждой клеточке ее маленького тела. Зато потом, сплетники не раз повторяли, что маленькая племянница графа невероятно похожа на знаменитую красавицу древности — Алеонор Баристольскую, из-за которой карта этого мира несколько раз была перерисована заново.

Ивари так и не удосужилась спросить у названного дяди, чей облик он брал за основу ее новой внешности, но, зная, увлеченность графа пыльными легендами прошлых веков, она почти не сомневалась, что говорившие были правы. Однако глаза, синие, словно море в шторм, и яркие как сапфиры, сколько же в них было своеволия, безудержной смелости и огня! И эти глаза принадлежали только ей. «Зеркало души» невозможно закрыть, такие глаза нельзя не заметить, да и пожар такой бесполезно тушить, сколько бы магии не пытались влить. Все беспокойство ее внутренней сущности, вся страсть натуры, казалось, отразилась в них. И те, кто чуть дольше знал Ивари, уже не обольщались ангельским личиком. Длинные ресницы, трепещущие от напускного смущения, разили не хуже стрел. Да и есть ли у принца шанс не утонуть в этом глубоком синем омуте?

Ивари не оставляла ни одного, особенно тогда, когда на ней новое бальное платье небесного цвета, искусно расшитое серебряной нитью, которое так выгодно оттеняет ее глаза и подчеркивает нежную кожу. Он не сможет устоять, увидев, как танцуют ее ажурные жемчужные сережки, когда она запрокинет голову, чтобы звонко рассмеяться над его остротой.

Он заметит ее тонкие запястья, когда она положит ему руку на плечо во время танца, и свежесть девичьих щечек, зардевшихся от его высокого внимания. И, закружив ее в танце, как и всякий мужчина, не сможет оторвать взгляда от соблазнительных полушарий груди, подчеркнутых особым вырезом декольте и «мудростью» нянюшки, выдавшей замуж не одно поколение девиц Фриман.

— Цыпленочек мой, у тебя вид гончей, которая уже готова наброситься на дичь, — проворчала нянюшка, расправляя на плечах Ивари идеально завитые локоны, — Вот и сводная сестра покойного графа Белентайна, да вознаградят боги его душу, так на сеньоров смотрела, потому и не нашла себе мужа.

Ивари только фыркнула. По ее мнению, тетка не нашла себе мужа, не из-за каких-то там взглядов, это как раз мужчины могут простить, хотя бы потому что редко бывают слишком внимательны к таким мелочам, а вот то, что выглядела она, словно зонтик проглотила, уже более серьезный недостаток. Да и нос свинушки, который она еще и задирать любила, мало, кого украсит.

— Не пыхти, как еж! И не криви губы — форма испортится, а моя птичка должна быть самая красивая. Мы же ПРЫНЦА хотим подцепить, — продолжала нудеть нянюшка.

Ивари уже думала осадить ее, поскольку и так сильно нервничала перед судьбоносным балом. Как-никак она еще не видела своих конкуренток, и не знала, на что они могут быть способны. Плюс ко всему, сегодня Иваренну Беллентайн представят королю как богатую наследницу из соседней державы, а это значит, что к ее персоне будет приковано внимание не только принца, но и его венценосных родителей вкупе с ищейками. И будет довольно сложно понравиться всем одновременно, поскольку мужчины, их родители и контрразведка ценят в девушках совершенно разные добродетели.

Неприкрытое волнение нянюшки за свою любимицу вызвало в сердце Ивари столько теплоты, что девушка неожиданно начала успокаивать ее, всячески подчеркивая гарантированный успех их мероприятия. Только нянюшка всегда и всецело поддерживала своего «цыпленочка» во всех начинаниях, невзирая на то, что они могли нянюшке совсем не нравиться. Именно поэтому, огромная сумма из наследства дядюшки ушла на магическое омоложение старой служанки, которая преданно служила семье Фриман уже более сотни лет. Правда, и старые Фриманы вряд ли могли бы вспомнить ее молодой. Теперь же перед Ивари сидела, казалось, совсем незнакомая помолодевшая плинийка, узнать в которой старую нянюшку было просто невозможно.

Откровенно сказать, она была даже по-своему привлекательна, в каком-то абсолютно диком, животном ключе, словно какая-нибудь древняя богиня плодородия сошла с размытых картинок этнической библиотеки графа. И этот огромный бюст, и внушительные бедра в сочетании с мягкими очертаниями фигуры и округлым лицом, словно покрасневшим от загара, не могли не навевать мыслей о теплоте отчего дома и ласковых объятиях матери, которую нянюшка, пожалуй, все же сумела заменить. И сейчас, помолодевшая старушка, волновавшаяся, наверняка из-за того, что ее птичку могут раскрыть, узнав старую служанку, скрывала свою нервозность за показной строгостью, которая действовала словно розги на обленившихся слуг графа Беллентайна, но никогда не удерживала от проказ ее любимую подопечную.

— Милая нянюшка, — ласково убеждала Ивари, — Тебя и я еле узнала, а ты говоришь о людях, которые могли видеть пожилую няньку лишь раз в жизни, да и то особо не вглядывались. И ты же знаешь, как относится местный бомонд к жителям островов? Тебя просто не заметят. Если в остальное время я бы огорчилась из-за этого, и непременно заступилась бы за тебя, то сейчас это даже к лучшему. А слуги из плинийцев были редкостью тут, в Марене, а из нашей «родной» Вальдштении было бы странно привезти другую служанку.

Ивари не впервые успокаивала нянюшку логичными доводами, однако несмотря на молодость тела, ее старая ворчливая нянюшка узнавалась в этих испуганных интонациях человека, способного нарушить все мыслимые и немыслимые правила лишь для защиты своего ребенка, которым сейчас была для нее Ивари, но это не значило, что она при этом не умирает от страха.

— Смотри, нянюшка, мы все-таки добились своего. Дворец уже близко. И скоро мы там станем хозяйками. Выше нос!

Карета и правда приближалась к подъездной аллее королевского дворца, и, чем ближе они подъезжали, тем медленнее шло их продвижение по запруженным мостовым города. Сквозь тонкие занавески кареты Ивари могла разглядеть, сколько гостей спешат на первый бал сезона во дворец их Величеств. Казалось, вся столица не спит, столько шума и возни было за окном.

Магические огни, освещающие путь богато украшенных карет, недюжинно подсветили улицы, будто помогая дворцовым иллюминаторам. Ивари беспокоилась, заметят ли в такой толкучке и суете магический знак, дающий особые привилегии для проезда в королевский дворец? Для его получения Ивари пришлось расстараться, засветившись на первых страницах «Светского сплетника» и поспособствовав дуэльной активности в рядах местных благородных лоботрясов.

Снаружи послышались громкие окрики возниц, и карета поехала быстрее. Ивари с облегчением откинулась на спинку сиденья, под укоряющим взглядом нянюшки, ведь благородная сеньорита должна всегда сидеть прямо, как будто к ее спине привязали деревянную доску, что, впрочем, могло произойти и в реальности, если благородная сеньорита не станет слушать мудрых гувернанток. Но сейчас Ивари не стала бы слушать никаких наставлений, пусть и самых наиполезнейших для ее будущего удачного замужества. Она чуть ли не подпрыгивала от возбуждения, всем своим видом выдавая нетерпение, которое ее в тот момент обуревало, и еле успела придать лицу высокомерное холодное выражение, когда карета внезапно остановилась, и шустрый лакей распахнул дверцу.

Охота началась.