1 ГЛАВА

Здравствуйте жители форума, я — новенькая. Меня зовут Вика. Очень надеюсь, что приживусь здесь. Пишу роман о любви девушки и вампира. Идея родилась давно, лет шесть назад. Иногда откладывала роман, так как не было новых идей и не складывался сюжет. Хотелось написать что — то необычное. Решилась наконец — то вынести роман на суд читателей. Буду рада критике, помощи и просто читателям. Большая половина произведения готова, главы пишутся в режиме «нон — стоп». Буду рада видеть вас всех в своей темке.

КНЯЗЬ ТЬМЫ

И ночь опустится на город

И мрак разбавит блеск луны

Князь тьмы красив и вечно молод

Он воин свиты Сатаны

Он — падший ангел, демон ночи

Опасный хищник, дикий зверь

Кто пожалеть его захочет

В его обличии, теперь?

Но все обман, всего лишь маска

В душе зима, он одинок

И жизнь утратила все краски

А рок бессмертного жесток

Пока не встретит образ нежный

За сотни лет, за сотни зим

И взгляд его оттаит снежный

Он не поверит — зверь любим

Она — луч света, он мгла ада

Она ранима и нежна

Его любить нельзя, не надо

Она забыть его должна

Он обречен, как в клетке биться

Не сметь желать, не сметь хотеть

Взлететь от счастья и разбиться

Он грешник, для нее — он СМЕРТЬ

Ульяна Соболева

1 ГЛАВА

Отец

Тучи на небе сгустились, став темно-сизыми, хмурыми. Вот- вот польет дождь. На городском кладбище толпился народ, словно стая ворон. Все они с трагичными лицами-масками устремили взгляды, на дочь усопшего, Ангелину Градскую. Она стояла у могилы, как каменное изваяние. Ветер трепал ее волосы и черное шелковое платье.

Лина почувствовала, как кто-то осторожно взял ее под локоть. Она обернулась — это Саша, ее бывший одноклассник, друг детства, влюбленный в нее еще со школы. Для Лины Сашка — «жилетка», в которую всегда можно поплакаться. Он обнял ее за плечи, заслоняя широкой грудью от леденящего ветра. Щелкали фотокамеры журналистов, но Лина ничего не замечала. Она смотрела на свежую могилу с деревянной дощечкой, прибитой стальными гвоздями к палке, воткнутой в землю. «Папа умер, его больше нет….», эта мысль пульсировала у нее в голове, и казалось, все тело оцепенело от горя. Девушка доверчиво прижалась к Саше, с трудом сдерживая слезы. С пятого класса он для нее как верный сторожевой пес. В школе его так за глаза и называли — в глаза просто не смели. Этот рыжий детина, занимающийся с детства боксом, внушал страх одним лишь взглядом. « Рыжий, честный, влюбленный» — так его в шутку называла Лина, но взаимностью не отвечала. Он любил ее тихо и безответно, оставаясь для девушки просто «подружкой». В школе у нее особо друзей не было. Девочки всегда ее недолюбливали, с первого дня, как она появилась в классе. Новенькая, рыжая и очень маленького роста, поначалу над ней дружно пытались издеваться, но Лина всегда могла постоять за себя. Дерзкая и острая на язык, она метко подмечала чужие недостатки, что бы потом уколоть обидчика в самое больное место. От нее быстро отстали, но ненавидеть начали еще больше.

« Папа, почему ты так рано меня оставил?…Я так много хотела у тебя спросить…я так много хотела тебе рассказать» — подумала Лина, бросив грустный взгляд на сиротливый холмик. Саша подталкивал ее к машине, закрывая собой от вездесущих папарацци. Люди перешептывались, смотрели ей вслед, кивали головами. Они явно осуждали ее за бегство, она должна там оставаться до конца и уйти самой последней. Лина не могла и не хотела вот так выставлять горе напоказ, она приедет сюда потом, когда здесь не будет чужих глаз, следящих за каждым ее движением. Лина села в машину, закурила, глядя на кладбищенский двор застывшим взглядом.

— Куда тебя отвезти? — Голос Сашки вывел ее из оцепенения.

— Домой. — Тихо ответила она.

— Ты ведь недавно съехала оттуда.

— В дом отца.

Саша послушно кивнул и повернул ключ в зажигании.

« ОТЕЦ» — мысль о нем вспыхнула в голове и снова боль пронзила ее сердце, оно заныло как открытая рана. Каким беспомощным он казался эти последние недели. Врачи боролись с его болезнью как могли, но все напрасно. Их диагноз — редкая форма малокровия, ничего не помогало — ни переливания, ни лекарства. Врачи в недоумении разводили руками, перешептывались, читая историю болезни вновь и вновь. Они ничего не могли сделать, а потом папа умер. Лина до сих пор не могла понять, как все случилось, так быстро. Еще месяц назад он, совершенно здоровый, ругался с ней из-за того, что она не хотела жить с ним, совсем себя не щадила, пропадая целыми днями на работе. Лина работала журналисткой в газете « Судный день», посвященной криминальной хронике столицы. Одновременно с этим, писала картины, и проводила выставки с помощью личного агента. В ее жизни почти не оставалось места для него — так, чашка кофе иногда по выходным и то на пару минут. Потом он уехал на неделю, а когда вернулся, то стал другим человеком, словно постарел лет на десять.

Машина затормозила у красивого дома в пригороде Киева. « Как быстро мы доехали» — удивилась Лина, хотя с кладбища до дома было около пятнадцати километров. Особняк отца сильно отличался от построек соседей. Дом напоминал княжеский терем. Весь из добротного дерева, издалека он казался сказочным. Знаменитый архитектор Дмитрий Олегович Градский выстроил для себя настоящий шедевр. « У моей маленькой принцессы будет свой дворец» — говорил он всем.

Как могла она от него так отдалиться, уйти из родного дома, бросить отца одного, излив на него столько злобы и ненависти! Все ее юношеский максимализм и упрямство, желание быть лидером всегда и во всем. « Это потому что ты лев по – гороскопу»- говорила Лидка, ее подружка, с которой они вместе работали. Лина конечно не верила в эту чушь, хоть она и любила все мистическое.

« Я не звонила ему неделями….» — подумала она, сердце больно сжалось.

— Мы приехали. – Голос Саши оторвал ее от грустных мыслей.

— Что? — Лина посмотрела на друга пустыми глазами.

— Мы приехали. Подняться с тобой, или хочешь побыть одна?

— Да, я хочу побыть наедине с отцом…- Пробормотала она.

Сашка уставился на нее расширенными от страха глазами.

— Может лучше ко мне? Я думаю не надо тебе сейчас оставаться одной. Давай винца попьем и фильмы старые посмотрим.

— Сашка, я не сошла с ума. Я прекрасно поняла, что сказала, просто хочу побыть наедине с его вещами и запахом, наедине с его последними работами. С головой у меня все нормально. Прости, я позвоню тебе завтра, хорошо?

Она сама открыла дверцу машины и пошла к дому, Лина знала, что Сашка тоскливо смотрит ей вслед. Иногда ей было стыдно за то, что она пользуется его любовью, не прогоняет, возможно, давая этим ложную надежду….

Лина переступила порог дома, и тут же ей почудилось, что здесь что-то не так. Она не знала что именно, но казалось, в доме кто – то побывал. Коврик у порога сдвинут, все окна открыты настежь и теперь, от сквозняка, хлопают резные ставни. В помещении стало холодно и сыро, как на улице. « Как быстро сегодня стемнело, наверно из-за дождя» — подумала девушка, машинально закрывая окна. Она укуталась в толстый, клетчатый плед, лежащий на диване. Тут ее прорвало, впервые за эти три дня, со смерти папы. Шерсть пледа сохранила его запах, казалось, отец где-то рядом, и слезы сами собой потекли из глаз. Она пошла в кабинет Дмитрия Олеговича, здесь он хранил фотографии, документы, проекты в толстых папках, аккуратно расставленных в шкафу. В этой комнате он проводил больше всего времени, иногда даже спал на старенькой кушетке у камина. Ей захотелось окунуться в то, чем он занимался последнее время. Лина села в его любимое кресло, открыла ящик слева достала толстый альбом со своими детскими фотографиями, затем альбом со снимками отца.

Шли часы, а она, поджав под себя ноги, смотрела запечатленные в альбомах кадры, уносившие ее в детство — далекое и беззаботное, полное безграничной любви к отцу. На многих снимках они вместе и подписи: « Я и моя принцесса», « Я и моя маленькая фея». Раньше она спрашивала, где ее мама, почему нет ее фото? Дмитрий Олегович говорил, что все сгорело при пожаре, в котором погибла Кристина. Эту историю она слышала много раз, а когда выросла и захотела знать подробности, то отец сказал, что с мамой они не жили вместе — расстались еще до рождения дочери. Когда случился пожар, Лина как раз находилась в гостях у отца. Больше он ничего не рассказывал, а она просто уверенна – от нее что – то скрывают. На все просьбы поехать в Румынию, в деревню, где жила мать и возможно имелись родственники, он отвечал категорическим отказом. Отец кричал, что нечего там делать, все сгорело дотла, камня на камне не осталось. Никаких друзей и близких родственников мама не имела. «Тогда зачем ты ее бросил?!» — кричала Лина, но отец говорил, что не бросал Кристину — она сама его прогнала. Почему она так поступила? Но все вопросы оставались без ответа. Со временем Лина отдалилась от отца, она ему не верила, ей казалось, что это он во всем виноват. Потом она смирилась и больше не о чем не спрашивала, но чувство что от нее многое скрывают — не покидало ее.

Лина аккуратно сложила альбомы на место. Во втором ящике стола находились документы, они ей не интересны. Она хотела открыть третий, самый нижний, но он не поддался и оказался запертым. Девушка попыталась его вскрыть с помощью ножа для писем, но не тут — то было, в доме вся мебель из добротного маренного дуба. У Лины появилось такое чувство, что в этом ящике есть нечто очень важное, и именно «это» отец спрятал от нее. « Но как же открыть этот треклятый ящик? Позвоню Сашке, и он его раскрошит» — со злостью подумала она, но одернула себя: « Этого делать нельзя! Это же просто хамство, чистый эгоизм, разбудить человека ночью, для того что бы вскрыть какой-то ящик». Хотя, Лина не сомневалась, что Сашка прибежит по первому ее зову. Девушка сделала пару кругов вокруг стола и закурила отцовскую сигарету. Она остановилась, принялась нервно постукивать зажигалкой по столешнице. « Нужен ключ, папочка, где же ты его дел, куда спрятал? Что ты так хотел от меня скрыть?» — эта мысль пульсировала у нее в голове, не давая покоя.

Вдруг, перед ее мысленным взором появился отчетливый образ отца, таким она его видела до отъезда – седые, вьющиеся волосы, добрые голубые глаза с морщинками в уголках. У нее защипало в носу, запершило в горле, слезы потекли по щекам. Она вспомнила, как прощалась с ним в больнице. Дрожащими пальцами касалась его лица, шеи, груди, прощаясь с любимым, родным человеком. Ее вдруг осенило, мысли беспокойно и хаотично мелькая в голове, сложились в одну догадку. На шее отца, на серебряной цепочке с крестиком, висел маленький ключик, он никогда с ним не расставался. Лина подшучивала над отцом: « А почему не золотой?». Девушка бросилась к пакету, который ей вернули в больнице — в нем были все вещи принадлежащие отцу. Она разорвала целлофан, выпала одежда, запахло терпкими духами « Дольче энд Габбана», а так же его сигарами. Слезы потекли у нее по щекам, но она не обращала на них внимания. Девушка достала конверт, вскрыла дрожащими пальцами, цепочка с крестиком и ключом упала на пол. Лина наклонилась, ловко подняла ее и, сжав в кулаке, бросилась к столу.

« Линка не смей! Не делай этого!» — Это голос отца в голове. Он прозвучал так отчетливо, что девушка вздрогнула и остановилась. Так он кричал ей в детстве, а иногда его голос ласково шептал: « Линка, Линуся моя».

Девушка уверенно подошла к столу, села в кресло и хотела открыть ящик, но ключ выпал из ее дрожащих холодных пальцев и затерялся под столом. Лина чертыхнулась и полезла за ним. Она протянула руку, пытаясь нащупать потерю, и вдруг холодок пробежал у нее по спине — в узкой полоске света, под столом, мелькнула чья-то тень. Девушка замерла и тут же пальцы нашли ключ, она резко вскочила, но в кабинете никого не было. « Уф, нервы шалят, привиделось» — подумала девушка. Как только она всунула ключ в замочную скважину, снова отчетливо услышала голос отца: « Нет, Линка, нет!»

Она раздраженно тряхнула головой и мысленно ответила ему — « Я имею право знать, прости, но я хочу наконец-то открыть твои тайны». Лина решительно повернула ключ в замке и вздрогнула – с треском распахнулось окно, а позади нее раздался ужасный грохот. Девушка обернулась и вскрикнула от испуга, портрет отца валялся на полу. Тут же подул ледяной ветер. « Какой холод собачий, ведь сейчас август» — промелькнуло у нее в голове. Она глубоко вздохнула и с удивлением заметила, что при выдохе изо рта идет пар, словно зимой. Девушка закрыла окно и повесила портрет на место. Лидка сказала бы, что по дому бродит привидение, Лина улыбнулась — «Тоже мне призрак, сквозняк и все». Она вернулась к ящику, открыла и заглянула внутрь. В глаза ей бросился сверток и старая связка ключей, внутри пакета оказались фотографии. Девушка принялась внимательно их рассматривать. На первой, довольно старой, была запечатлена женщина, необычайно красивая. Если бы не большие карие глаза, Линка решила бы что это она сама. Сомнений нет — это ее мать, такая же огненно-рыжая, с тем же овалом лица, конечно, были различия, но столь несущественные, что могло бы показаться, будто это один и тот же человек, только цвет глаз совсем другой. С обратной стороны фотографии было написано — « Кристина».

На втором снимке запечатлен дом – деревенский, двухэтажный. Ухоженный белый фасад, черепичная крыша, маленькие окошки с резными ставнями. На втором, уже свежем снимке — опять этот же дом. Лина посмотрела дату на фотографии и вздрогнула, да ведь ее сделали всего месяц назад, совпадает с отъездом отца. Значит, он ездил именно туда, с какой целью? Зачем он обманул ее? Ведь дом не сгорел — он цел, невредим и выглядит великолепно, словно только что после ремонта. В свертке так же лежал конверт и на нем обратный адрес: « Бран, Олариол 12». Внутри письмо, в нем говорилось, что на дом найден покупатель и что Дмитрию Олеговичу надлежит приехать, что бы подтвердить сделку. Внизу письма подпись – «Стефан Дворжский». Так вот зачем отец туда ездил опять. «Что значит продан?! А как же мое согласие, ведь это дом моей матери? Папа как ты мог?» — В гневе подумала Лина…

Дом показался ей таким родным таким близким. «О нет, этого не может быть!» — подумала она, начав лихорадочно искать документы на продажу, но тщетно. Возможно, сделка не состоялась. Что ж она сама поедет туда и все узнает, а если будет нужно, Лина этот дом выкупит, сколько бы за него не запросили. Благо дело, все свое далеко не маленькое состояние отец оставил именно ей. Вдруг ее невыносимо потянуло туда…в те края, где она родилась. Да она поедет в Румынию завтра же утром. На работе ей дали отпуск, в связи с таким горем, так что неделя у нее в запасе точно есть. А впрочем, Сашка ее заменит, она передаст ему все дела. Журналистский факультет они закончили с ним вместе. Да и иначе и быть не могло, куда она — туда и он. Кстати получился из него довольно славный журналист. Лине почему – то казалось, что теперь она откроет много секретов. Дом она или сдаст, или просто наймет сторожа, но продавать свое детство никак нельзя. За окном начало светать, и девушка уснула в кресле, свернувшись калачиком.

Утром, точнее ближе к полудню ее разбудил стук в дверь, громкий и назойливый. Она нехотя потянулась, зевнула. Тело затекло от неудобной позы. Лина направилась к двери, через секунду из – за двери появился Сашка и занял собой все пространство в прихожей. Он сгреб Лину в охапку и крепко — крепко прижал к себе.

— Ты что? – Крикнула она, тщетно пытаясь выбраться из его огромных лап.

— О господи, Линка, я весь извелся, звонил тебе все утро, и под дверью уже минут двадцать торчу. Я так испугался…я подумал….я чуть дверь не выломал….

Девушка с сомнением посмотрела на дубовую дверь, затем на Сашку и все же решила, что с него станется — мог и правда дверь снести.

— У меня видно батарейка в мобилке сдохла. Я спала, а насчет того, что ты подумал, я конечно смерти не боюсь, но и жизнь я слишком люблю. Да отпусти ты — задушишь!

Он нехотя выпустил ее из объятий. Они смешно смотрелись рядом. Огромный, как шкаф Сашка и Лина — невысокая, намного ниже него, худенькая и хрупкая. В школе и в институте над ними посмеивались. Конечно они довольно странная парочка и совершенно не подходят друг другу. Напрасно говорят, что со временем друзья становятся похожи — это явно не про Лину и Сашу. Он всегда спокойный, молчаливый, замкнут в себе, а она как огонь – ни минуты на одном месте.

— Сашка, ты слышишь, что говорю, я сегодня уезжаю. – Лина потрясла его за рукав спортивной куртки.

— Куда? Когда вернешься? – Он словно очнулся от раздумий.

— Ты что меня не слушал? Я уже несколько раз тебе это повторила.

Он смотрел на нее и ничего не понимал, только видел ее заспанное личико и припухшие от слез прозрачные глаза, всклокоченные кудри. Лина заметила, что у него довольно странный взгляд.

--Сашка, да что, черт возьми, с тобой происходит, я уезжаю на родину, в Румынию.

--Я еду с тобой — автоматически пробормотал он — Как уезжаешь? Зачем?

— Пойдем, я поставлю кофе. — Она взяла его за руку и потащила на кухню, он послушно поплелся следом.

— Так вот, помнишь, я тебе рассказывала про мою маму? Про то, как она сгорела в ужасном пожаре вместе с домом? — Лина поставила электрочайник и принялась резать хлеб на тосты.

— Я вчера просматривала папины документы и наткнулась на закрытый ящик, пыталась его вскрыть. Даже думала тебе позвонить, но потом вспомнила где видела ключ… Знаешь что я там нашла?

— Что? — Угрюмо спросил Сашка, вертя чашку в руках и выискивая что-то на ее дне.

— Ты не поверишь! Я нашла фотографию моей мамы, а так же там были снимки нашего дома, совсем свежие — значит, он не сгорел! Отец меня обманул, не знаю, правда, зачем? Но я поеду это выяснить.

— Поехали, выясним вместе — это мы умеем. — Он продолжал вертеть чашку и чуть не выронил ее.

— Поставь, разобьешь!- Саша машинально подчинился, но тут же взялся за блюдце.

— Я сегодня же собираю вещи и уезжаю.

— И я… — сказал он и поднял на нее грустные глаза.

— Нет, ты останешься здесь, и заменишь меня. Я еще не закончила репортаж о бандитском нападении на мэра. Так вот, этим и займешься, а я на недельку и обратно. – Как же она не любила такие разговоры, когда он смотрел на нее словно преданный пес, которого бросил хозяин.

Эти отношения всегда ее тяготили, она не могла отвечать Саше взаимностью. Слово «любовь» вызывало у нее саркастическую улыбку, она не верила в этот бред. Страсть – да, но любовь?! Это слово так истаскали и исковеркали, что от него уже оскомина появилась на зубах. Она была склонна верить, что другие могут ее испытывать, почему нет? Например, Сашка, который и в самом деле безумно ее любил, но он так же оставался преданным другом. Сама она не обладала такой способностью, или пока что не обладала. Все ее романы скоротечны, редки, и никогда не переходили в нечто большее, чем флирт. Мужчины ей интересны лишь как объект удовлетворения желаний и то не частых. Иногда, после какой – нибудь гламурной вечеринки, она просыпалась в чьей – то постели, но тут же уносила оттуда ноги. Своим любовникам Лина не давала ни малейшего шанса на продолжение отношений. Главное — это что бы никто не проснулся в ее кровати, она не водила мужчин к себе домой. Было время, что ее заподозрили в нетрадиционной ориентации, и редактор газеты строго ей приказал немедленно развенчать этот миф. На следующее утро все обложки газет пестрели снимками Лины и Сергея Петренкова, популярного актера, их роман длился пару месяцев, пока «знаменитость» не предложила Лине «нюхнуть». Наркоманов она презирала и порвала все отношения с ним в тот же миг. Подлинная страсть Лины – это живопись и работа. Вот и все, что имело для нее смысл. Ей всегда казались смешными ахи – вздохи, возня вокруг секса. Просто здоровый инстинкт, без всяких там розовых соплей. Честные, здоровые отношения, без продолжения устраивали ее намного больше. Возможно, когда – нибудь она задумается о чем – то серьезном, когда захочет детей, но уж точно не сейчас. Саша прекрасно знал о Лининых взглядах на жизнь, но он никогда не терял надежды, а ее это напрягало. Как же здорово быть с ним просто друзьями, найти ему девушку, побывать на его свадьбе.

— А как я тут один, без тебя? — Уныло спросил Сашка, оторвав ее от размышлений — Я поеду с тобой и точка, мало ли что может случиться? Нечего там делать одной, в этом богом забытом месте, ты ведь языка даже не знаешь.

— Это почему ты решил, что не знаю? Я с детства его учила, моя няня была румынкой, папа специально ее взял на работу. Румынский – мой второй язык.

— Я не хочу, что б ты ехала одна. – С упрямством настаивал он.

— Саша, Сашенька, нам давно с тобой нужно кое-что обсудить, но как-то не получалось да и не хотелось. Пойми, милый, так не может продолжаться, мы должны что-то с этим делать. У меня своя жизнь, а у тебя своя. – Сказала Лина и замерла, зная как больно ему сейчас.

Он резко поднял голову и пристально посмотрел на нее серыми глазами, полными боли и отчаянья, он не ожидал такого поворота в разговоре.

— Моя жизнь всегда была связана с твоей. Всегда! Я ведь люблю тебя, я не смогу без тебя, ты мне нужна, разве ты этого не видишь? – С горечью спросил он.

Это было впервые за много лет, после первого признания в школе и ее бесповоротного отказа. Лина грустно вздохнула, ей не хотелось вот так об этом говорить, но если не сейчас, то когда?

— Вижу, но я не люблю тебя Саша. Я это говорила тебе много лет назад и с тех пор ничего не изменилось. Точнее, я тебя люблю — как друга, как брата, но не как мужчину. Я должна тебя отпустить, перестать держать и пользоваться твоей любовью. Ты женишься, создашь семью…

Она вздрогнула от того с какой болью он на нее посмотрел.

— Линка, ты меня не держишь, ты — моя семья, ты — для меня самая родная! Пусть ты меня не любишь, пусть! Но я всегда могу быть рядом и заботиться о тебе.

— Нет, я не хочу быть такой эгоисткой, и не буду! Все, я уезжаю и к этому разговору мы больше не вернемся. Хочешь оставаться другом — пожалуйста, оставайся! Но у нас, у каждого, с этого момента своя личная жизнь, и так будет всегда! Не можешь с этим мириться — не нужно тогда быть друзьями. – Безжалостно сказала Лина и разозлилась сама на себя — за свою жестокость.

— То есть я с тобой не поеду? – переспросил он, все еще не веря своим ушам.

— Именно — не поедешь!

На глаза ей навернулись слезы, она знала, что делает ему больно.

— Но я буду тебе звонить, я обещаю. – Лина попыталась подсластить пилюлю.

— Тебя там кто-то ждет, может, ты уезжаешь с очередным любовником? – Сашка всегда старался избегать таких вопросов, но сейчас видно не сдержался.

Она засмеялась искренне и громко.

— Любовник? Да ты первый всегда узнавал о моих похождениях. Нет, у меня никого, и это сейчас волнует меня меньше всего.

Повисла пауза.

— Я тебя отвезу. – Он сделал последнюю слабую попытку все исправить.

— Не стоит, я поеду сама, а потом позвоню.

— Ладно, я помогу тебе собраться. – Он избегал смотреть на нее.

— Хорошо, не понимаю, ты ведешь себя так, как будто я уезжаю навечно. Приеду через неделю, пойдем на баскетбол ладно? – Девушка по – дружески ткнула его в бок локтем.

— Не знаю, Линка, не нравится мне эта поездка, дурное предчувствие что ли.

— Я в это не верю! Во всякие там предчувствия! Все, перестань! – Сердито сказала она и топнула ногой.

— Блин, я эту неделю места себе не найду, ладно займусь твоей статьей. Но с тебя баскетбол.

Он намеренно сделал вид, что ничего не произошло, а Лина подумала, что все же придется вернуться к этому разговору, но позже, когда она вернется домой.

Когда последняя сумка была уложена в багажник, Лина закурила и посмотрела на Сашку. Такой рыжий, такой родной, как можно любить его по-другому? Он с ней рядом с самого детства, Сашка ей как брат, она и представить себе не могла его в роли любовника, инцест какой — то.

— А если дом продан? – С надеждой спросил он.

— Поселюсь в гостинице и потом выкуплю. Лина захлопнула дверцу багажника.

— Решительно настроилась?

— Очень! Я, наконец, докопаюсь до того, что от меня так скрывали долгие годы.

— Это все твой дурацкий характер, тут же вытворяешь все, что взбрендит в голову, не думая о последствиях. Там же захолустье, каких свет не видывал. До сих пор люди на лошадях ездят, супермаркетов нет в районе ста километров. Небось, хлеб дома лепят.

— Но-но потише! Я там родилась! Кстати, до смерти хочу такого домашнего хлеба, моя нянька пекла, когда я была маленькой.

— А вообще там вампиры водятся — он сказал это с таким видом, что Линка захохотала и взъерошила ему волосы.

-Ну ты и чудак! Какие вампиры? Это те, что летают и кровь пьют? Меньше фильмов смотреть надо. Тоже мне выдал – вампиры!

— Да я пошутил, но связочку чеснока — прихвати. – Наконец – то он улыбнулся.

— Да перестань ты…Ладно, все, мне пора! — Она выбросила окурок, чмокнула его в щеку.

— Только попробуй не позвонить, или не отвечать на звонки, я приеду в твое захолустье и устрою тебе взбучку, как когда — то в школе.

Лина весело засмеялась, она в этом не сомневалась — он может.