I глава

Прошло полтора года с тех пор, как Макиэль фон Элайнезрио Драун Ин дэ Стелл и Антонио-Дэмиэн Кобальта дас Эльпир покинули родные земли ради турнира энергетических воинов. За это время многое переменилось, но каждое путешествие имеет конец, потому юноши вернулись в Сильверстоун.

Яркое и слишком жаркое для первого месяца лета солнце освещало хвойный лес. Погода благоволила всем. И даже храм Древних Богов, за которым находился пролесок, не казался таким уж мрачным. Он стоял на этом месте ровно столько же лет, сколько прошло со дня основания Белого и Чёрного Замков. Все «Вервольфы» и «Серебряные вампиры» с детских лет хорошо помнили эти испещрённые трещинами белокаменные стены и чёрные шапки огромных куполов. Оба народа старательно почитали своих покровителей, и не было дня, чтобы кто-то не помолился тут.

Ровно полтора года назад эти стены покрылись древними Астиллскими рунами, выстилающими узор клятвы, которая навсегда и объединила два восточных государства.

Не так далеко от храма, в тени большой ели, от которой приятно пахло смолой, отдыхал Антонио. Ему было уютно и прохладно на изумрудной траве, посыпанной хвойными иглами, с походной сумкой под головой вместо подушки. Где-то на верхушке дерева резво щебетали птицы, воспевая новый день. Вдыхая свежий лесной воздух, юноша ждал возвращения своих друзей, ушедших на разведку. Макиэль и феникс зелёного огня Энтерион, с которым юноши познакомились и участвовали на турнире, захотели оглядеть местность. Антонио догадывался, что осмотреться в новом месте хотел только Энтерион, а Макиэль просто отправился в храм, чтобы поблагодарить Древних Богов за удачное возвращение.

Турнир энерговоинов оказался предельно жесток. Некоторые участники не доживали даже до соревнований, потому что холодный северный климат Сумеречного архипелага и вечная тьма ломали многих. И, кроме того, мало кто из воинов обладал честью. Голос совести не позволял Антонио, Макиэлю и Энтериону жульничать. Тем не менее, их обманчивая простота оказалась только плюсом: хорошо скрываемая мощь вервольфа, выносливость серебряного вампира и подчас беспредельная жестокость феникса к врагам принесли сладкие плоды победы.

Этот турнир повлиял на каждого из них. Но только изменения, произошедшие с Антонио, были еще и внешними. Его длинные волосы, некогда блестящие и серебристые, создававшие контраст со смуглой кожей юноши, зато прекрасно сочетавшиеся с белоснежной шерстью вервольфа, теперь стали чёрными и безжизненными. Одна ведьма, во время боя, наложила на Антонио заклятие. Чары рассеялись, как только женщину победили, однако тьма осталась в его волосах и памяти.

Молодой волк ждал уже более получаса, и начал задумываться о сне, но его мысли развеял раздавшийся рядом знакомый мягкий голос:

— Антонио, неужели мы так долго? Давай, просыпайся!

— Я не сплю, — буркнул тот, — но вы действительно долго!

Юноша открыл единственный левый глаз и увидел, что неподалёку, в воздухе, охваченный зелёным пламенем, парил Энтерион. Его лицо выражало негодование и лёгкую тень злости.

— Макиэль рассказывал, что когда-то ты был мягким и доверчивым, — хмыкнул феникс, вальяжно сложив руки на груди. — Надо было сразу уличить его во лжи.

— Чего надо? — с улыбкой поинтересовался Антонио и ловко поднялся, небрежно отряхнув коричневые брюки от земли, травы и иголок.

— Макиэль уже ждёт нас у храма Древних Богов, — сообщил Энтерион, плавно приземляясь. Как только его ноги коснулись травы, яркое пламя тотчас погасло. — Нужно поспешить, идём.

Антонио шумно вздохнув, пошёл за Энтерионом, который быстро скрылся средь вечнозелёных елей и сосен. Под ногами юношей весело хрустели высохшие на солнце ветви и шишки. В это время суток в лесу проснулись дневные обитатели: неподалёку на дереве стучал дятел, вокруг перекликались трелью птицы, а если присмотреться, то можно увидеть рыжих белок, тащивших в дупло орехи, и маленьких юрких ужей, заползающих под пни, прочь от жары. Разговаривать в этой идиллии, юношам было даже неудобно. Казалось, если кто-то из них скажет хоть слово, это чудо просто исчезнет, словно сон.

Энтерион, а настоящее имя Аарон Энтерри, в меру весёлый и достаточно храбрый юноша, выглядел примерным ровесником Макиэля и Антонио. Внешность никак не могла рассказать о его расе — средний рост и слегка худощавое телосложение, светлая, почти бледная кожа, коротко стриженые волосы с золотым отливом и зелёные большие глаза, так ярко подчёркивающие изящные черты лица. Феникс носил светло-зелёные брюки и такую же куртку, чёрную рубашку, чёрные ботинки и оранжево-коричневый шарф, который всегда украшал его тонкую шею. В его походной сумке сейчас лежала драгоценная скрипка, которую обычно юноша прятал под куртку в потайной карман. Энтерион стал третьим членом команды «Тринити» и неоднократно помогал своим новым друзьям не только выигрывать, но и выживать.

Антонио и Энтерион приблизились к храму. Выйдя на фасад здания, где начиналась до боли знакомая аллея, юноши увидели Макиэля. По чёрным одеждам и белым волосам узнать его было не сложно. Серебряный вампир встречал друзей лучезарной улыбкой, и выглядело это немного глупо.

— Даже не верится, что мы вернулись, — восхищённо прошептал Макиэль, когда те подошли ближе. — Наша родина — наша колыбель. Давно мы не бывали здесь.

— Тебе понравится среди «Вервольфов» и «Серебряных вампиров», — сказал Антонио, обернувшись к Энтериону. — Сатенрио, брат Макиэля — справедливый правитель Чёрного и Белого Замков. Я уверен, что ты найдёшь Сильверстоун куда лучшим местом, чем твоя родина.

— Наверное, — протянул феникс и растерянно пожал плечами.

Друзья двинулись в сторону холма, давно поросшего высокой густой травой.

— На этом возвышении столько произошло, — довольно произнёс Макиэль, оглядевшись по сторонам. — У меня ностальгия….

— Перестань говорить так, будто мы отсутствовали сотни лет, — поправив повязку на глазу, сказал Антонио с дружеской злостью. — Вот увидишь, в замках ничего не изменилось.

Юноши почти миновали аллею с пышными деревьями, зелёные кроны которых ласкал осторожный ветер. Чувствуя потоки свежего ветра в волосах, Антонио всё же осознавал, что давно не ходил по этим, знакомым ему местам, в которых прошла вся его жизнь.

— Какие красивые пейзажи, — вдохновенно произнёс Энтерион. — На моей родине таких определённо нет. Только, если мой клан не прикладывал к ним руку.

— Что за бред ты несёшь? — хмыкнул Макиэль. — Или у вас природа искусственная?

— Ему видней, — оспорил друга Антонио. — К тому же он абсолютно прав: красота Сильверстоун несравнима ни с чем.

— Я — феникс зелёного огня, — оправдался Энтерион перед серебряным вампиром, — а значит феникс природы.

— Одним романтиком больше, — промямлил Макиэль и, остановившись, изобразил, как Антонио воет на луну и любуется звёздами.

Энтерион, увидев эти кривляния, звонко рассмеялся, схватившись за живот, и из-за этого чуть не согнулся пополам. Антонио же глухо зарычал, будучи явно недовольным происходящим. Юноша-волк, разумеется, давно привык к своеобразному юмору Макиэля, но позлиться ради привычки он себе не мог отказать.

— Идёмте уже, — сквозь зубы произнёс Антонио и вновь направился к холму.

Весельчаки, заливаясь безудержным смехом, пошли за другом. Дойдя до подножья холма, они начали подъём на вершину. Всё казалось таким незнакомым и одновременно до боли родным. От каждого шага у Макиэля и Антонио подкашивались ноги — друзья просто не могли сдержать своё нетерпение и волнение.

Троица взошла на холм. Пред их взглядами предстала широкая зелёная долина. Вдали виднелись знакомые принцам маленькие деревушки.

— Интересно, каково сейчас Сатену править на двух тронах одновременно? — спросил сам себя Макиэль, любуясь видами.

— Наверняка в Чёрном Замке от его лица правит Никрополь, я уверен, — ответил Антонио, даже не догадываясь, что вопрос задан просто так. — Сатенрио ей доверяет.

— Не придём — не узнаем, — с улыбкой произнёс Энтерион и начал спуск с холма. Он прекрасно понимал, что без его подсказки друзья так и будут любоваться родными местами до самой ночи.

Молодой волк и серебряный вампир рассеянно пожали плечами и последовали за фениксом. Чтобы добраться до Белого дворца, юношам потребовалось не менее четырёх часов.

***

Чёрного и Белого Замков официально не существовало уже четыре месяца. По приказу Сатенрио, два старых дворца разрушили, и на месте, где они раньше стояли, теперь остались лишь руины. Кланы объединились очень просто, но цитадели, расположенные так далеко, все же разнили их. Король решил возвести новый город, как некогда сделал это его славный предок. Там, где раньше проходила граница между двумя государствами, на дороге, соединяющей уничтоженные цитадели, теперь высился огромный Серый дворец с четырьмя массивными башнями. Они построили настоящий несокрушимый бастион, скрывающийся за двумя серыми каменными стенами. Одна стена отделяла сам дворец и площади вокруг него от городских домов, а вторая, внешняя, разделяла цитадель и остальное государство.

В это время, на главной площади Серого замка городские жители из клана «Серебряные волки» собрались, чтобы выслушать речь Сатенрио. Вскоре правитель, одетый в белую мантию, оставшуюся со старых времён Белого Замка, вышел на залитый солнцем балкон. Корона его переливалась золотом и платиной — двумя благородными металлами, которыми когда-то венчали себя короли разрушенных государств, сплавленными воедино. В центре металлического диска сиял крупный алмаз, а по его ободку мастера выгравировали надпись на древнем языке: «Да будет наша сила в единстве».

Народ рукоплескал при виде своего короля. Вслед за ним, выйдя из-за серебристой тяжелой занавески, на балконе оказалась Никрополь. Женщина оделась в белоснежное платье с пышной юбкой и глубоким декольте, а свои длинные волосы заплела в толстую косу. Никро встала по правую руку от серебряного вампира, чуть позади. Когда аплодисменты затихли, король фон Элайнезрио Драун Ин дэ Стелл начал свою речь:

— Народ Серого Замка! Я собрал вас здесь, чтобы сообщить неприятное известие. До меня дошла весть, что прошло уже три месяца, как турнир энергетических воинов, на который отправились Антонио-Дэмиэн и Макиэль, закончился. Телепатической связи ни с одним из них я не нахожу, а уполномоченная исполнительница Никрополь Таро не может навести справки об их месторасположении. Мне не хочется этого сообщать. Мне не хочется даже об этом думать, но, боюсь, они погибли в сражении или пропали безвести по дороге домой…

Сатенрио замолчал. Его выражение лица оставалось таким же спокойным и сосредоточенным, но Никро видела, как подергивается нерв возле его правого глаза.

— Я прошу почтить Антонио-Дэмиэна Кобальта дас Эльпир и Макиэля фон Элайнезрио Драун Ин дэ Стелл минутой скорбного молчания, — как можно громче провозгласила бриллиантовая ведьма.

Сатенрио и Никрополь закрыли глаза и опустили головы в знак траура. Вслед за ними повторил этот жест каждый из стоящих на площади. Король и уполномоченная исполнительница знали, что сообщать такие вести народу очень опрометчивый поступок, но выбора не было. Турнир завершился, а юноши до сих пор не объявились.

От горьких мыслей об ужасной кончине друзей, Никро почувствовала себя нехорошо. На её чёрные непроницаемые глаза навернулись крупные слёзы. Женщина подняла голову, открыла глаза и постаралась не заплакать. Но её очи тут же ослепил солнечный луч. Никрополь часто заморгала и, чтобы отвлечься, огляделась.

Мысли её занимал лишь облик серебряного вампира и вервольфа. Она помнила, какими счастливыми и одновременно мудрыми казались они, когда стояли у ворот белого города, отправляясь в путь.

Проведя взглядом по толпе, она, внезапно, увидела то, что поразило все её фантазии. Около ворот, позади всех стояли три молодых мужчины. Один из них — несомненно, Макиэль. Рядом с ним Антонио, чьи волосы отчего-то стали чёрными, как смоль. А третий — незнакомец, но судя по всему, их друг. Поначалу ведьма решила, что это иллюзия, вызванная солнечным светом или её воображением, но когда зрение полностью восстановилось, и белая пелена сошла, женщина поняла, что это не ошибка. Из-за того, что все опустили взгляды и погрузились в трагические раздумья, их никто не замечал. Сами же они даже не пытались привлечь внимание к себе. Да и вообще, судя по всему, пребывали в шоке. Ведь город Серого Замка они лицезрели впервые.

— Ваше Величество, король Сатенрио, — молодая женщина легонько похлопала его по плечу, а когда тот поднял взгляд, указала рукой на внутренние ворота.

— Возрадуйся, народ Серого Замка! — выкрикнул король, нарушая гробовую тишину. Сейчас он уже не пытался скрыть истинных чувств, и от радости готов был запрыгнуть на парапет. — Они живы! Я прошу вас обернуться и поприветствовать бывших королей Разрушенных Замков — Антонио-Дэмиэна и Макиэля!

«Серебряные волки» незамедлительно поступили так, как сказал Сатенрио. Овации, крики и радостные возгласы оглушили не только троицу у ворот, но и пару на балконе. Хотя на главной площади было очень тесно, ликующий народ охотно расступился перед бывшими королями и их другом, вышедшим из оцепенения.

— Рано же ты нас хоронишь, Сатенрио! — рассмеялся Антонио, махая рукой в толпу.

— Может, ты нам памятник воздвигнешь при жизни, милый брат? — с улыбкой поинтересовался Макиэль.

Только из вежливости победители турнира на миг забыли о том, что находятся в незнакомом месте, а их родные города Белый и Чёрный Замки теперь называют «Разрушенными». Это им сообщили жители королевства, что встретились по пути и с радостью согласились довезти всю троицу до города в телеге. Все деревни и города, а так же округи, в которые они объединялись, сохранили исконные названия, но дома изменили цвета на нейтральный серый.

— Прошу вас подняться ко мне, — попросил Сатенрио, прикладывая руку к сердцу. — Никрополь спустится и проводит вас в мой кабинет.

— Действительно, нам очень интересно узнать, как выглядит новая библиотека, — чуть слышно произнёс Макиэль на ухо Антонио.

Друзья весело засмеялись, постепенно подходя всё ближе к серому гигантскому строению и уводя за собой Энтериона. Феникс, следуя за друзьями, успел заметить, что ни короля, ни его сопровождающей на балконе уже нет. Для него здесь все было чуждо ещё больше, чем для его друзей, но юноша старался не отставать от них.

Огромные двери замка покорно распахнула охрана в серебристых камзолах, когда троица поднималась по широким каменным ступеням, и юноши увидели, что их встречает Никрополь. Ведьма, с первого взгляда, казалось, ни капли не изменилась: всё те же чёрные глаза, та же белоснежная кожа, белые длинные волосы и белые одежды. Но приглядевшись, можно было заметить, что в глазах, непроглядных как ночь, нет уже блеска возбуждения, белое платье лишь придаёт строгости, а длинные до пят белые волосы, обычно дерзко распущенные, вплетены в аккуратную косу.

— Прошу за мной, — мягким голосом произнесла женщина и, сделав изящный реверанс, указала рукой на дорожку из серого бархата.

Как только слуги затворили двери за троицей, внутренние ворота государства открыли, и народ начал расходиться. Теперь всему королевству было, что обсудить и отпраздновать.

В этот момент трое юношей следовали по бесконечным коридорам замка за Никрополь. Внутри дворец оказался таким же серым, как и снаружи. Но встречались и другие цвета и, если приглядеться, все, кроме белого и чёрного. Золотистые колонны, державшие своды, обвивал зелёный мраморный плющ. В каждом углу стояли большие глиняные вазы, умело расписанные людскими мастерами в фиолетово-голубые цвета. В некоторых местах на стенах висели полотна картин и шёлковые ковры, где-то портреты членов семей фон Элайнезрио Драун Ин дэ Стелл и Кобальта дас Эльпир. Единственное, что насторожило вновь прибывших — это тишина, сохраняющаяся в этих стенах. Она нарушалась лишь стуком каблучков туфель ведьмы и их собственными шагами.

— Вам очень идёт этот цвет волос, Антонио, — произнесла женщина, обернувшись на вервольфа через плечо.

— Да, благодарю, — слегка замешкавшись, ответил молодой волк, который сам не до конца привык к новому облику. Серебристый цвет волос им с Жуаном достался от матери, а вот все мужчины семьи Кобальта дас Эльпир были брюнетами. — Теперь, по крайней мере, я похож на члена своего рода.

— И ты изменилась, — робко обратился Макиэль к Никро.

— Если это комплимент, то я благодарю Вас, принц, — чопорно ответила ведьма. — Теперь я не та взбалмошная игрушка в руках жизни, а правая рука вашего брата-короля.

— Неужели ты смогла закрыть для себя воспоминания о битвах и о силе, заключённой в тебе, бриллиантовая ведьма? — недоверчиво спросил Антонио, сощурив платиново-желтый глаз.

— С поступлением на службу и со свалившимися на меня обязанностями, я забыла о магии, — спокойно ответила Никрополь. — Я поклялась, что не вступлю в строй воюющих, пока того не потребует мой король Сатенрио. И за это я благодарю тебя, Антонио-Дэмиэн.

— Меня? Почему именно меня? — удивлённо спросил юноша, от неожиданности чуть не споткнувшись об ковёр, расстеленный на полу.

Энтерион, наслышанный о прошлом Замков, и Макиэль, молча, переглянулись и вновь, как и Антонио, уставились в спину идущей впереди Никрополь.

— После твоей смерти я поняла цену настоящей дружбы и истинной чести, — ответила женщина и, продолжая идти, бросила быстрый взгляд на Антонио через левое плечо. — Не воскресни ты тогда, я бы всю жизнь мстила за почивших, искупая долг своего предательства.

Юноши совершенно не заметили, как за разговором поднялись на четвёртый этаж. Внезапно ведьма остановилась точно напротив высокой деревянной двери с зелёной обивкой из бархата и развернулась лицом к друзьям.

— Здесь и находится кабинет Его Величества, — произнесла Никро, указав рукой на дверь. — Прошу вас пройти, а я, к превеликому сожалению, вынуждена удалиться. Обязанности, что возложил на меня король, не будут ждать.

Сделав реверанс, Никрополь развернулась и пошла дальше по коридору. Тройка друзей, пребывая в некотором недоумении, очутилась в кабинете короля Серого Замка.

Эта комната, в отличие от рекреаций дворца, оказалась не серой, а красной: огромный ковёр на полу, длинные шторы на окнах, письменный стол, который некогда стоял в библиотеке Белого дворца, и три кресла для гостей перед этим столом. Стены и потолок выкрасили в желтовато-оранжевый цвет, как осенние листья. Единственным тёмным пятном на этой картине был сам Сатенрио. Когда он переставал играть роль монарха перед «Серебряными волками», он надевал костюм наёмника, который завершали тёмные очки, чёрный кожаный плащ и меч Разящее лезвие Камаель в ножнах за спиной.

— Добро пожаловать домой, друзья мои, — весело произнёс Сатен, сидя за письменным столом, — не сомневаюсь, что у вас накопилась уйма вопросов, и я рассчитываю, что вы будете в меру терпеливы. Изначально, я попрошу вас поведать мне о событиях турнира, его финале и новом знакомом, которого я имею честь лицезреть.

Антонио, Макиэль и Энтерион присели в кресла напротив стола. Феникс счёл нужным изначально представиться, и друзья его поддержали.

— Я прибыл на турнир с земель Голд-оф-Стоун, которые находятся недалеко от Сильверстоун. Наши материки разделяет пролив Драконий Клык. Я выходец из клана «Фениксы» государства Делир Флейм, — рассказал Энтерион. — Моё настоящее имя Аарон Энтерри, но, поскольку все, кому достался огненный дар, живут под псевдонимами, Вы можете называть меня Энтерион. Цвет моего пламени зелёный, и я управляю силами флоры. Нет такого растения, которое не подчинилось бы моей воле.

— Рад приветствовать Вас в своём государстве, Энтерион. И, поскольку Вы участвовали в одной команде с моими братом и другом, я почту за честь, если Вы останетесь с нами, — добродушно улыбнулся Сатенрио, что совсем не вязалось с его образом. — А теперь о турнире…

— Турнир оказался не просто соревнованием за титул, это были поединки не на жизнь, а на смерть. Лишь некоторые проигравшие чудом выживали, — начал рассказ Макиэль. Он полностью погрузился в мир воспоминаний, и слова лились нескончаемым потоком. — Между поединками одной команды могли проходить дни и месяцы, но это не означало, что ты будешь спокойно ожидать. Энерговоины постоянно полны сил и некоторые, ради титула лучшего, убивали всех без различия. Каждый день мог стать последним. Амулет телепатии оберегал нас от опасности, но однажды мы попали в засаду. К счастью, Антонио легко отделался от проклятья, — в этот момент молодой волк провёл рукой по своим почерневшим волосам. — Жрецы следили лишь за официальными поединками. Когда кто-то сбегал или умирал, команда считалась проигравшей, если только не находила себе новых участников. Многие, кто терял своих соратников, затем объединялись, чтобы выжить. Ведь на Сумеречном архипелаге всегда царит холод и тьма, а с такими условиями никто не сможет чувствовать себя в безопасности. К счастью, мы смогли дожить до финала. В конце против нас оставалась лишь команда «Кровавые». Мы боролись трижды, и только в четвёртый раз наша команда одержала победу. Но сражаться друг с другом мы отказались, и тем самым нарушили правила. Несмотря на то, что из-за нас сорвался турнир, разделив победу на троих, мы не повторили ошибку Алекзандра и Сатенрэна.

— Какое расточительство. Скоро на Астилле не останется ни одного обладателя бесценного дара. Вы правильно поступили, поставив собственную честь выше чужих правил, — произнёс Сатен, кивая. Он явно сопереживал юноше, чьи бурные объяснения его слегка насторожили. — А теперь вы можете задавать вопросы.

— Что случилось с народами? Что случилось с Чёрным и Белым Замками? Что случилось с тобой и Никрополь? — на одном дыхании выпалил Антонио.

Заинтересованные взгляды Макиэля и Энтериона говорили о том, что они тоже хотели бы всё это узнать.

Сатенрио хмыкнул, давая понять, что ничуть не удивлён, и начал отвечать так, будто заранее заучил ответ:

— Народы «Вервольфы» и «Серебряные вампиры» под моим предводительством сплотились. Вместе с лучшими умами я разработал подробный план Серого Замка. Мы разрушили старые города, напоминающие о тёмном прошлом и построили новый. Для двух народов это была лёгкая задача. Уничтожить два разделённых государства, для создания единого — это отличный шаг, и теперь мы «Серебряные волки» Серого Замка. После такого поступка я больше не мог зваться королём-наёмником, а уж тем более кровожадным посланником Трейзен`нштар. По крайней мере, не при народе, не в пределах государства.

— А что ты сделал с Никро Таро, которую мы знали? — перебил брата Макиэль. Юноша уже пришёл в себя. — Промыл ей мозги и похитил всю энергию, прежде чем стать добреньким королём?

— Совсем нет, — улыбнулся Сатен, беспристрастно пожав плечами. — Я не применял к ней магию. Она самолично приняла это решение, сразу после того, как закончилось строительство Серого Замка.

— Прошу прощения, — извинился Энтерион. Он чувствовал себя неловко: тёмный взгляд короля его смущал. — Я ведь могу задать последний вопрос? Я понимаю, как можно разрушить два государства и предполагаю, как Вы сумели отстроить замок, площади и новые дома. Однако, как же ваши захоронения, что с ними стало? Да и сколько же вещей пришлось перенести горожанам при переезде?

— И серебряных вампиров, и бриллиантовых ведьм связывает одно уникальное сходство: мы можем, пускай и не долго, изменять время и пространство, — загадочно ухмыльнулся Сатенрио. Он на секунду замолчал, а затем продолжил, будто ни в чем не бывало. — Впрочем, не будем об этом. А теперь, когда мы ответили друг другу на все вопросы, я обязан вызвать слуг, чтобы они показали вам ваши комнаты.

Сатенрио взял со стола небольшой серебряный колокольчик и дважды встряхнул его. Раздался мелодичный звон, и на этот звук в кабинет вошли две серебряные вампирши и один юноша-вервольф. Горничные и дворецкий появились так быстро, что казалось, что они знали заранее, когда их вызовут.

— Отведите Макиэля, Антонио-Дэмиэна в их законные комнаты, а так же предоставьте постоянную спальню нашему гостю, — отдал приказ Сатен. — Помогите им расположиться, ведь они ещё не отдохнули с дороги.

Молча поклонившись, слуги дали понять, что указания ясны им, и тут же поспешили скрыться из комнаты. Антонио, Макиэлю и Энтериону ничего не оставалось, как последовать за молчаливыми и покорными горничными и дворецким. Покинув кабинет, Макиэль закрыл за собой дверь.

— Нам придётся спуститься вниз, — коротко пояснил юноша-дворецкий, стараясь не смотреть в глаза господам. — Ваши комнаты располагаются на втором этаже, в восточном и западном крыле.

— Ну, так ведите, — потребовал Макиэль, которому изрядно надоедала вся эта помпезность.

— Слушаюсь, — едва слышно ответил дворецкий, поклонившись.

Антонио, Энтерион и Макиэль вновь последовали по коридорам и лестницам дворца, стараясь не отставать от идущих впереди слуг. Юноши шли молча, не смотря на то, что излишняя покорность прислуги их угнетала. Спустившись на второй этаж, дворецкий и горничные остановились и развернулись к идущим следом юношам.

— Наш гость проследует за мной, в западное крыло, где выберет себе любую спальню, — пояснил слуга-вервольф. — А девушки проводят вас, Антонио-Дэмиэн и Макиэль, к вашим личным комнатам, в восточное крыло.

— Ну, хорошо, — пожал плечами Антонио, не зная, что ещё можно сказать.

Друзья разделились. Вервольф и серебряный вампир направились в восточное крыло, в сопровождении служанок, лишь предполагая, какие же комнаты мог приготовить для них Сатенрио.

— Прошу сюда, — обратилась одна из серебряных вампирш к Антонио, и подвела его к первой двери, находящейся по левую сторону коридора.

Другая горничная увела Макиэля чуть дальше.

Антонио подошёл к двери своей спальни и толкнул её. Дверь оказалась не заперта, но открылась с небольшим трудом без малейшего скрипа.

— Спасибо, можете идти, — улыбнулся юноша, обратившись к служанке. — Я в состоянии осмотреть свою спальню сам.

— Как прикажете, — произнесла горничная и поспешила удалиться.

Антонио вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. В помещении было свежо и уютно. Кто-то открыл большое окно, находящееся напротив двери. Видимо, совсем недавно тут убирались.

Комната напомнила вервольфу его собственную королевскую спальню в Чёрном Замке, но новая обитель была в два раза меньше, что, во всяком случае, не делало её хуже. По левую руку, у стены, находился платяной шкаф, на стене висела маленькая книжная полка, пока пустая, а под ней стоял небольшой стол, на котором было все, что нужно для письма. По правую руку стоял стол для умывания, зеркало в полный рост и двуспальная кровать с пологом, почти возле окна. Возле кровати примостилась тумбочка и два высоких канделябра с пятью свечами каждый. Комната Антонио была выполнена в приятных взору сине-жёлтых тонах.

Оглядывая всё это скромное великолепие, которое он мечтал получить, находясь на турнире, молодой волк не мог поверить собственному глазу.

— Ну, наконец-то, — прошептал юноша и с разбегу прыгнул на новую кровать. — Я дома.

Перина под ним прогнулась, но пружины удержали тяжелое мускулистое тело оборотня. Он решил в меру насладиться новым местом и слегка привыкнуть к нему, прежде чем навестить Макиэля и Энтериона в их обителях.