— К-Касуми? — прохрипел я.
— Дила тибя лэди Таэлия смерд! — взорвался букинир, но тут же замолчал остановленный повелительным жестом эльфы.
— Давно не виделись Ваня, — промурлыкала японка, отступая на шаг. — Где был? Что делал?
— Не знаю… — честно ответил я, чувствуя, как дрогнули удерживающие меня кандалы. — Не помню!
Я с усилием повернул голову. Расплывчатая, едва видимая фигура пирата медленно вращала поворотный механизм, к которому через серию блоков тянулись удерживающие меня цепи. Звенья застрекотали о вбитые в стену кольца, и моё тело медленно поползло вверх по стене.
— Не знаешь? — в голосе девушки промелькнули непонятные нотки и она расхохоталась. — Ты бросил меня Иван. А я ведь тебе так верила… Надеялась, ждала, что ты придёшь и спасёшь меня!
Касуми картинно заломила руки и на лице её расплылась неприятная улыбка.
— Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? — она подошла почти и протянув руку погладила меня по щеке. — Сколько тебе заплатили?
— О чём ты… — еле выдохнул я, не в силах нормально ни вздохнуть ни выдохнуть, — я не понимаю.
— Ах, ты не понимаешь? — рука соскользнула с подбородка и проскользив по обнажённой груди мягко коснулась живота. — Вот и я не понимала, за что ты так со мной поступил…
— Я…
— Ты, ты, — обманчиво мягкий голос японки резко оборвался, и в нём зазвучала сталь. — Вы двое! Влейте в него вот это!
Сильные руки обхватили мою голову. Пальцы впились в челюстной угол, заставляя открыться рот. Выбив неаккуратным движением передние зубы, в него вставили горлышко бутылки, и в глотку потекла горькая настойка целебного зелья. Шкала жизни медленно поползла вверх.
— Вот и хорошо. Пей. Здоровье тебе пригодится… Знаешь, Ваня. А мне порой сниться родина…
Я ничего не ответил, судорожно кашляя и отплёвывая куски раздроблённых зубов. Зелье действовало только на плоть и кости, но было не в состоянии отрастить, что либо, уже потерянное.
— Ладно… Отрежете ему язык. Не хочу слышать этот омерзительный голос. Меня от него тошнит!
— Над бъ его полодзить! — сказал один из пиратов.
— Ну, так сделайте.
Было больно. Очень больно! Когда изо рта у меня, наконец, вынули истекающий кровью кусок плоти, ткнув туда раскалённым добела куском железа, я орал так, как никогда в жизни. Чуть было не захлебнулся, когда в глотку вновь заилили исцеляющее снадобье и только хрипел, вновь оказавшись подвешенным на стене.
— А теперь все вон! — рявкнула японка, повелительным жестом махнув в сторону двери, — и чтобы я вас не видела, пока не позову.
Послушные букиниры кланяясь, словно китайские болванчики, быстро вышли из каземата, с клацаньем затворив за собой массивную решетчатую дверь.
— А я ведь тебя обманула, — повернулась ко мне Касуми, когда эхо шагов воздушных пиратов стихло в гулком коридоре подземелья. — Не доверяла тебе полностью и правильно делала. Но это ничего, сейчас мы с тобой немножко поиграем…
Глаза её очень нехорошо блестели, дыхание участилось, а лицо раскраснелась. Бедро кольнуло остриё ножа, и разрезая ткань штаны и кожу ноги пошло вниз.
— А эээ… — промычал я, чувствуя, как рука эльфы ухватила меня за обнажившиеся гениталии…
* * *
Шёл незнамо, какой по счёту день моего заключения. Словно сломанная марионетка в коллекции Карабаса Барабаса, я болтался на специально сколоченной для меня раме. Может быть, прошла неделя, с тех пор как я оказался заточённым в этом месте, а может быть год. Я уже давно потерял всякий счёт времени. Магия не работала, мана была постоянно на нуле и ни одна способность не хотела активироваться.
На грани безумия, я развлекал себя тем, что мерно покачиваясь на сковывающих меня цепях, вспоминая далёкую Россию, Москву, Красную Площадь, Арбат. Славные посиделки с друзьями и зелёное кружево бульварного кольца.
Каждый день мне мнилось, что вот сейчас в замок ворвутся дарейские десантники и уже немного, совсем чуть-чуть осталось потерпеть до того момента как меня освободят. Придут Дариуш и Рамзан, и наверное Марина, хотя мне очень не хотелось показываться ей в таком виде. Я даже придумывал разные способы, как дать им понять, чтобы они добили меня, и я мог возродиться…
У меня не было рук, они уже давно по локоть были отсечены по приказу Касуми, как и стопы, отрубленные ещё во второй день моих мучений. Уши, нос, губы, щёки — всего этого меня собственноручно лишила эльфа когда я только попал в её руки. Как и части половых органов не сделав, однако, меня кастратом. Что было ещё более мучительным. Раны либо прижигались, либо заливались какой-то исцеляющей алхимией. Так чтобы я случайно не помер.
Отрезая очередной кусок от моего тела, она в подробностях рассказывала: что и как с ней делали её похитители, кем она была на самом деле и как обманывала меня, выдавая себя за низкоуровневую простушку. Говорила она и о том, как спас её Аугусьтиен, уничтожив похитителей, а затем, разглядев в ней выдающуюся личность, взял её в жёны. Естественно после того как рассказал ей всю «правду».
На самом деле звали ей и её персонажа — Айя Ханадхаки. И не было никаго парня Такеру-Такеши-Такеры. Айя была дочерью очень богатого токийского бизнесмена и в придачу хикикомори — что на русский можно было перевести как «затворник». То была странная асоциальная «болезнь» инфантильной японской молодёжи, целенаправленно изолирующей себя от общества и часто связанная с навязчивым увлечением каким либо элементом массовой поп-культуры.
Девушка была заядлым сетевым игроком и в «Хрониках» играла за ниндзя, точнее уже его развитие — «куноичи», являющуюся одним из путёй парагона доступным для персонажей женского пола. И не было никакого заброшенного храма, который перенёс её невесть куда.
Смеясь над моей глупостью, Айя рассказывала мне, что на самом деле проникла в наши земли, с помощью блуждающего портала. Замаскировавшись под низкоуровневого игрока с помощью классовой способности «Невинная Овечка». И естественно не просто так, а с разведывательным фракционным заданием ныне не существующей Нихонской Империи.
После провала в Ортен, её «маскировка» оказалась ну слишком уж хороша. Она действительно сделала девушку персонажем низкого уровня и наделила некоторыми способностями случайно выбранного класса. Айя собственно и не знала, как их использовать, покуда я ей об этом не рассказал. К тому же она запаниковала, когда на неё набросилась какая-то мелкая злобная тварь и ранила её. А потом были гоблины, камзанский орк и робкая надежда на то — что всё это просто безумное телешоу, в которое её запихнули либо с подачи папаши, либо наоборот, чтобы дискредитировать его.
Очнувшись в покатуше вместе с другими похищенными девушками, она наконец-то сбросила маску «Касуми Синобу» и попыталась сопротивляться. Отвлекала конвоиров, всячески тормозя движение, и даже убила сопровождающего воина, метнув ему в рот одной из своих способностей спрятанную в одежде отравленную иглу. Когда клетка разбилась, Айя попыталась бежать, но её быстро догнали, а потом…
Над ней надругались возле оврага, в котором несколькими часами позже мы и нашли её тело, затем запихнули, какой-то металлический шар в рот и вырезав печень. Всё это время начиная с того самого момента когда она проснулась в таверне от сильного запаха гари, девушка отчаянно спамила мне в личный чат сообщения. Я не отвечал, а надписи на кожаных карточках, возникающих перед ней из воздуха, были на русском языке, и прочитать их Айя просто не могла. И это проложило первую трещину в наших более-менее доверительных отношениях.
Воскресла она в лагере напавших на Крёнингсубрговку игроков. Они разбили его прямо рядом с заброшенным лесным кладбищем. Её связали и снова посадили в клетку, а затем вдруг поднялась суета, лагерь быстро свернули и караван пошёл в сторону заброшенного города цвергов. Несколько долгих дней девушка ещё верила, что я приду и спасу её, а затем появился Аугусьтиен…
Он просто возник внезапно посреди лагеря и играючи испепелил всех похитителей. Этот человек был мил и обходителен. Мановением руки, освободив и переправив куда-то всех её запуганных спутниц, он окружил эльфу вниманием и заботой. Она и сама уже не помнила, как оказалась гостьей в его замке, а дальше были долгие разговоры при свечах, первые поцелуи и шикарная свадьба.
Не знаю, зачем Айя понадобилась хозяину этого места, но девочку самым незатейливым образом обманули, и она с готовностью приняла эту лож. Аугусьтиен ловко пользуясь гордостью и надменностью обиженной на весь мир дочери японского бизнесмена, быстро настроил её против меня, а затем и вовсе заставил возненавидеть. Он убедил её в том, что я продал её похитителям и бросил в горящей таверне. Судя по всему, моё имя он узнал от неё же, ну и вдобавок пообещал вконец очарованной его сладкими речами девушке подарить ей мою голову в качестве запоздалого свадебного подарка.
Кто знает, сколько правды, а сколько лжи было в нашем с Аугусьтиеном разговоре, да и происходил ли он на самом деле. Или то было просто плодом моего воображения попавшего под воздействие его магии. Однако можно было сказать с определённой уверенностью — что наша с ним встреча была не случайной. Меня действительно как будто кто-то привёл к нему за руку.
Очередной раз дёрнувшись, отчего тело закачалось на цепях, я во всю мощь изуродованной калёным железом глотки завыл мотив: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!» Один в своей камере, только что, вытерпев очередную мучительную пытку, покрытый молодой розовой кожей я мог чудить в своё удовольствие. Я был самым долгоживущим пленником в этих застенках. У меня появлялись и исчезали соседи. Много раз слышал разноголосые крики и вопли ужаса и много раз видел округлившиеся глаза пленников, когда меня горло и с лёгкой сумасшедшинкой распевающего гимн Советского Союза в очередной раз вывозили на моей раме на экзекуцию.
По-моему, рассудок держался во мне только от осознания того, что я единственный нормальный человек в этом месте. Хотя возможно это как раз и были первые признаки помешательства. Букиниры уже давно были превращены из живых людей в послушных воле Аугусьтиена ходячих мертвецов. Айя больше не приходила, чтобы поиздеваться надо мной, а никого другого, кроме редких запуганных до полусмерти коллег по несчастью видеть мне не доводилось.
Да… С некоторой периодичностью безмолвные зомби выкатывали мою раму из камеры, и перетаскивали её в то ли пыточную, толи ритуальную комнату, в центре которой на пересечении образующих сложный рисунок желобков был установлен алтарь. Затем появлялась эльфа с супругом и придавались на нём любовным утехам, в то время как мертвецы пускали мне кровь и медленно сдирали с моего тела кожу.
Всё это заканчивалось всегда примерно одинаково. Вытекавшая из меня красная жидкость капала в специальное углубление в полу, откуда по желобкам медленно растекалась по всей комнате. Рисунок начинал светиться, алтарь испускал столб света, быстро поглощая совокупляющиеся на нём фигуры. Айя куда-то исчезала, а спустившийся с него Авгусьтиен мановением руки исцелял мои раны, и я вновь томился забытый всеми в камере, до следующего подобного представления.
Голод и жажда стали моими постоянными спутниками. Меня никто не кормил, ибо тело бессмертного само по себе не нуждалось в пище и воде для поддержания жизни, но всё равно настойчиво требовало своего. Возможно, это были выверты сознания бывшего землянина, привычного к тому, что если долго не есть и не пить — наступают эти мучительные симптомы. А может быть, так Ортен компенсировал отсутствие этих естественных для живого существа потребностей.
Что-то шевельнулось в кромешной темноте за ржавыми прутьями тюремной решётки. Неужели за мной опять пришли и сейчас опять начнётся очередная пытка?
— Мастер… — тоненький голосок прорезал гробовую тишину древнего каземата, — это вы?
— Аа-ава! — промычал я.
— Мастер Вальдер! Я нашла вас! — полный радости крик сменился отчаянным визгом. — Боги! Что с вами сотворили!
— Аэ-аа-ы… — ответил я, с трудом узнав голос феи Люсьенды.
Маленькие ножки опустились мне на плечо и это было так прекрасно. Крохотная, невидимая в темноте девушка дотронулась до моей вырванной щеки, и меня словно бы охватил свежий морской бриз.
— Уау-уух!
— Это я Люся! Ваша Люся! Вы узнали меня Мастер?
— Э-э-эа!
Обернувшись зелёной звёздочкой, фея закружилась вокруг моей головы. Глаза, привыкшие к вечной темноте, тут же отозвались нестерпимой болью.
— Попробуйте говорить со мной мысленно Мастер! — услышал я еле слабый писк.
«Здравствуй Люся. Вот мы и свиделись снова! Хреново я выгляжу, правда?» — подумал я обращаясь непосредственно к козявке, которую обожал сейчас больше своей жизни.
— Ура! Работает! — воскликнула девчушка, описав перед лицом ослепляющую лихую восьмёрку, — Вы вдруг оказались так далеко, а я… я осталась совсем одна непонятно где, да ещё так испугалась этого архонта! А вы, вы вдруг остолбенели и упали на землю. Я правда-правда ничего не могла сделать, а они…
«Тише, не тараторь. Пожалей меня, я очень туго в последнее время соображаю».
— Ой! Простите…
«Какой сегодня день?»
— Третий день недели… вроде. Я не знаю. Я так долго добиралась к вам, и так плохо вас чувствовала!
Ну да. В игре питомец или фамильяр всегда мог найти своего хозяина. Куда бы он ни ушёл. Обычно это выражалось в том, что прибежавший на зов Тузик приводил за собой длинную вереницу мобов, потому как тупо ломился напрямик из точки «А» в точку «Б». Видимо теперь программная связь между хозяином и его питомцем получила своё выражение в виде некой ментальной привязки.
«А я думал, что ты лежишь в моей сумке…»
— С чего бы мне там быть? Вы же меня сами оттуда выпустили!
«Да так… а как примерно долго ты сюда добиралась?»
— М… месяца три, а может быть четыре…
Понятно. Месяц в Ордене равен шестидесяти двум суткам, или тридцати одному дню по земному календарю. Если конечно в этом мире ничего вновь не поменялось, то… господи, сколько же времени я здесь уже проторчал!
«А как ты научилась этим фокусам с мысленной речью?»
— По дороге я тренировалась и повышала свой уровень!
«Ты знаешь, что такое «уровень»?» — я почему-то удивился.
— Ну… это такая циферка рядом с надписью «уровень», — в писке послышалась гордость, — если долго убивать кузнечиков, бабочек и жуков — то она изменится, и станут доступными новые возможности!
«И ты решила научиться слышать мои мысли?»
— Ну, я… — фея замялась, — я не сразу поняла. Думала, что мне показывают красивые картинки и уже только потом догадалась, что нужно читать-то, что рядом с ними написано!
«Не понял. Кто показывает?»
— А кто его знает! Я как этот «уровень» повышу, циферку новую получу, так сразу картинки вижу… Вот только читать я не очень хорошо умею и считаю всего до десяти. Так что картинки, они удобнее.
«А ещё чему ты научилась?»
— Могу как и вы становиться невидимой. И пускать в кузнечиков пузырики. На них так охотиться удобнее!
«Молодец!»
— Спасибо Мастер! Но что же нам теперь делать? Вы так плохо выглядите… Вам очень больно?
«Есть немного. Придумаем чего-нибудь Люська! Теперь я хоть не сойду с ума от одиночества и то хорошо…»
— Мастер сюда кто-то идёт! — пискнула фея, и искорка, отлетев в сторону, погасла, надолго оставив на сетчатке глаз длинный бело-зелёный росчерк.
* * *
Уже шестой или даже седьмой месяц я томился в подвалах Замка Оушен. Именно так, как выяснила Люся, подслушав чей-то разговор, называлось это место и на самом деле оно кишмя кишело вооружёнными людьми, в которых по сбивчивым рассказам феи, легко опознавались бывшие игроки.
Странные сексуальные ритуалы, проводимые Авгусьтиеном и Айей, совершались всё чаще и чаще. Меня истязали, выжимая до последней кровинки, исцеляли и снова изливали на пол ритуальной-пыточной мою кровь, наполняя ею всё усложняющийся и усложняющийся рисунок желобков и канавок.
Эльфа с каждым днём, всё с меньшей охотой взбиралась на алтарь, что бы в очередной раз исполнить на моих глазах свой супружеский долг. Старалась не смотреть в мою сторону, и не выказывала былой страсти, предпочитая тихо лежать, закрыв глаза на белом камне вплоть до того момента когда световой столб не унесёт её из поля моего зрения.
Хозяин замка или как назвала его Люся — «архонт» с каждым днём становился всё мрачнее и мрачнее. Кстати внятно ответить на мой вполне закономерный вопрос: «Что значит архонт?» Фея не смогла. Ведь вполне логично, что в Ортене в это древнегреческое слово местные жители, могли вкладывать какой угодно смысл.
«Есть боги, есть демоны, а есть архонты!» — заявила мне малявка, так как будто это всё объясняло. Вот только видно было, что развивать эту тему бессмысленно, потому как фея сама ничего не знала.
В разговорах с ней я коротал долгие часы в ожидании очередной экзекуции и за это время мы с Люсьендой многое узнали друг о друге. Она с замиранием слушала мой мысленный рассказ о далёкой родине, любила сказки Ганса Христиана Андерсена, братьев Грим и пересказы американских фильмов. Нравился ей как не странно и Чехова, из которого я помнил только «Вишнёвый сад» и «Чайку» и «Даму с собачкой».
Я же проникся характером маленькой девушки и даже научился предсказывать её поведение и поступки. Нельзя сказать, чтобы фея была очень умна, зато исполнительна и когда нужно проявляла отменную смекалку. Она не была очень доброй или наоборот злой, не являлась пай девочкой и очень любила злые шутки. В особенности особенно если это вредило обитателям замка. А ещё малявка постоянно летала «на разведку», которая в основном сводилась к поискам и умерщвлению разнообразной мелкой живности в окрестных лесах, подглядыванию за живущими в замке людьми и подслушиванию их разговоров.
Лазая по донжону, фея сумела отыскать вход в глубокое подземелье, раскинувшее свои коридоры под всеми местными землями и уходящее вниз на много этажей. В него по её словам часто в одиночку уходил архонт, сразу после совершения очередного ритуала. Нашла она и личные покои Айи, и примкнувшую к ним сокровищницу, устроенную под самой крышей и даже узнала, что именно в ней Аугусьтиен держит отнятые с меня латы, сумку и меч. Более того я узнал, что охраняются эти вещи настолько тщательно, что можно было бы подумать будто бы это одни из наиценнейших предметов в этом мире.
Пару раз месяцев назад мы в первый раз попытались убить моё искалеченное тело. Люся даже сумела утащить у кого-то небольшой, но очень острый кинжальчик, но в результате наткнулись на то, что питомец просто не в состоянии навредить своему хозяину. Даже во благо и даже по его личному приказу. Кроху начинала бить сильнейшая дрожь, стоило только ей поднести остро заточенное лезвие к моей шее. Я хотел было предложить, чтобы она взлетела к потолку и якобы совершенно случайно уронила оружие на меня, но и из этого не вышло ничего путного. Как и с попыткой самому проглотить остриё оружия.
Несколько недель назад, Люся прилетела ко мне в чрезвычайно взволнованном состоянии. Её не было почти весь день, и я уже начал беспокоиться, но как оказалось напрасно. Девчушка всё это время наблюдала за тем, как проживающие в замке воины спешно строятся в походные колонны и уходят куда-то на северо-восток. По её словам в цитадели осталось не больше десятка человек, архонт, его супруга и несколько зомби.
И вот, сегодня, малявка вернулась со своей «разведки», пыхтя, судорожно работая крылышками и что-то аккуратно придерживая обеими руками. Можно сказать, что я это услышал и почувствовал, а не увидел, потому, как в кромешной тьме я мог видеть только недолгое время после очередной пытки. Благодаря заполнившимся шкалам «Анализа» и «Могущества».
— Мастер! — раздался с пола тонкий голосок. — Смотрите, что я нашла!
Что-то тихонько звякнуло об каменный пол. Вспыхнув зелёненьким огоньком, Люся подлетела к моей голове.
«Что ты нашла?»
— Очень сильный яд мастер!
«Яд? Яд это хорошо! — я поймал себя на том, что подобные мысли уж больно сильно попахивают маразмом. — Где ты его взяла?»
— Под подушкой у той стервозной бабы!
«У Айи?»
Фея ненавидела эльфу лютой ненавистью. Странно. Вообще-то это я должен был испытывать к ней подобные эмоции, но я не ощущал по отношению к ней вообще ровным счётом ничего. Ни ненависти, ни злобы, ни даже простой человеческой обиды. Для меня её просто как будто не существовало. Я её даже не презирал, хотя она была этого достойна.
— Да! — огонёк закрутил спиральку вокруг меня. — Я слышала, как она разговаривала сама с собой! Эта стерва, долго держала его в руках и говорила, что выпьет его, чтобы убить кого-то. А потом за ней пришёл архонт, и она спрятала пузырёк под подушку. А я забрала!
«Вот молодец! — искренне повалил я свою помощницу. — Ты сможешь вынуть пробку или она закрыта как то по-другому?»
— Смогу я уже пробовала. Вот только не знаю, смогу ли я влить его в вас…
«Не нужно вливать. Открой его и поднеси пузырёк мне ко рту, что бы я мог ухватиться за его горлышко. Как только я его выпью, сразу улетай из замка. Кто его знает, что может произойти!»
— Мастер, а вы? — занервничала вдруг фея. — Вы уверены?
«Абсолютно. Давай!»
Со второй попытки я смог крепко ухватить осколками передних зубов небольшой стеклянный пузырёк. Содержимое, попав на слизистую дёсен, обожгло её, словно то была кислота, но я не обратил на такую мелочь ровным счётом никакого внимания. Резким движением, запрокинув голову к вверх, я влил смесь себе в глотку и сделал судорожный глоток.
«Использован алхимический яд: «Слеза Ануне». Вы страдаете от сильного отравления. Наносимый периодический урон 20% от общего здоровья в секунду. Длительность действия 6 секунд».
Разжав зубы, я издал вздох облегчения. Внутренности как будто обожгло жидким огнём, но это, по сути, была такая ерунда… Пузырёк с громким хрустальным звоном упал на каменные плиты и разбился вдребезги. Я уже мог видеть его, потому как шкалы ресурсов стали медленно заполнятся.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
Я закрыл глаза.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
Шкала жизни упала в жёлтую зону. Наверное, первый раз в жизни я с таким насаждением наблюдал за тем, как уменьшаются мои очки здоровья. Наверное, это было очень больно, но я ничего не чувствовал.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
Красная зона. Ну, ещё чуть-чуть! Я бросил последний взгляд на опостылевшую камеру, пытаясь навсегда сохранить в памяти место своего более чем полугодового заточения.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
«Вы умерли!»
Надпись, начертанная красным рубленым шрифтом, очень похожим на балтийскую готику показалась мне воистину прекрасной. Голова моя безвольно упала на грудь, и пока картинка затухала, я успел увидеть, как тело пару раз дёрнулось в предсмертных конвульсиях.
Не было ни длинного коридора со светом в конец тоннеля, ни вспышек или ангельского пения. Я не взлетал к небесам и не ощущал себя воспаряющим над телом призраком. Вместо всего этого посмертного разнообразия, практически без какого бы то ни было перехода, я оказался в лодке, медленно плывущей по затянутому туманом то ли озеру, то ли болоту.
Утлое судёнышко само лавировало между растущими прямо из водной глади узловатыми стволами плакучих ив. Огибало тёмные ветвистые коряги и кольцами выступающие из тумана шишковатые корни. Медленно покачиваясь на волнах, оно двигалось мимо небольших островков, на которых гнилыми зубьями высились покосившиеся могильные плиты, проплывало под арками изящных каменных мостов, на которых если присмотреться, можно было увидеть чьи-то застывшие тени.
То было печальное и скорбное место, которое никак не вязалось с вообще-то относительно весёлой игрой за досаждающего персонажам других игроков бродячего призрака. Зато я! Я был полностью здоров, хотя не уверен, что подобный пассаж можно было отнести к мёртвому телу, у которого не было ни дыхания, ни сердцебиения.
Но у меня были руки и ноги. Зубы и всё остальное, чего лишили меня за долгие месяцы пребывания в замке Оушен. Несмотря на давящую кладбищенскую атмосферу, мне хотелось вскочить, кричать, петь, плясать и прыгать. С замиранием своего не работающего сердца рассматривал свои руки, прикасался к лицу, шевелил пальцами на ногах и очень боялся что вот сейчас — всё это исчезнет и я опять стану тем самым обрубком человека, что коротал свои дни растянутым давно вросшими в исковерканную плоть цепями на деревянной раме в тёмном подвале.
С тихим шорохом на дно лодки упал серый потрёпанный свиток. Я был рад даже такому надоедливому напоминанию того, что отныне я вновь свободен! И никто не в силах…
Подняв свиток, я развернул его.
«Примарх Аугусьтиен Абур использовал способность высшего порядка, с целью принудительно воскресить вас. Тип способности — магия владения. Расовая способность планара «Кровь Чужака» нейтрализует инородное воздействие».
Снова упоминание об планарах. Но как же я был счастлив в этот момент, что некая неведомая абилка не позволила этому гаду вернуть меня в прежнее тело!
— На-ка се выкуси скотина! — зло произнёс я, сминая пергамент и забрасывая его далеко в покрытую туманом воду.
Всплеска я не услышал, вместо этого я несколько секунд осознавал, что только что вновь слышал мой — только мой собственный голос. Господи, какое это было чудо — говорить! Не мычать покалеченной глоткой, а говорить!
В лодку из воздуха вновь упал пергамент.
«Примарх Аугусьтиен Абур желает воскресить вас! Согласны ли вы принять его помощь?»
«Да или Нет?»
А! Не получилось взять нахрапом, решил попробовать по-человечески! Я звонко рассмеялся и наверное это был первый смех, настоящий, искренний, который услышало это место с момента своего создания. Ткнув пальцем в слово «нет» я отправил его, как и прежний в плещущийся за бортом лодочки туман.
Архонт всё не унимался и отправляя мне одно предложение за другим, но более не читал их. Просто игнорируя поток падающих из пустоты свитков, я лёг на спину и сделал то — что мне хотелось больше всего на свете. Я запел. Первую песню же песню, которая пришла мне на ум
«На маленьком плоту
Сквозь бури дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы,
И детскую мечту,
Я тихо уплыву,
Лишь в дом проникнет полночь,
Чтоб рифмами наполнить,
Мир, в котором я живу».
(Юрий Лоза. «Плот»)
Я скорее орал, чем пел. Но, боже мой, как же это было приятно. Текст песни кончился, а мне хотелось ещё и ещё. Вспоминал и драл горло, особо не заботясь о том, что не попадаю в рифму или мелодию, а порой и просто помню только часть слов.
Далее была: «Мельница», «Ария», «Кино», «ДДТ», какие-то отдельные песни, исполнителей которых я так и вовсе не помнил по именам. Порой вперемешку и переходя с одного текста на другой даже не делая паузы, а потом просто лежал, любуясь клубящимися над головой низкими серыми облаками. Лодочка медленно покачивалась на волнах, туман иногда переваливал за её борта свои белёсые лапы и растекался по мне прохладными лоскутами. Я чувствовал, как медленно отступает нервное напряжение, как спокойствие и безмятежность охватывают меня и навивают приятные воспоминания. Наверное, впервые с момента своего заточения я думал об оставшейся в далёкой Москве маме и вовсе не по тому, что я плохой сын, не мог уделить пару минут мыслям о ней. А потому, что тому куску обезображенного мяса, каким я был до недавнего времени, эти мысли приносили не успокоение, а душевную боль.
* * *
Проснулся я от того, что борт лодки ткнулся в причал, сложенный из очень старых, потемневших от времени каменных глыб, покрытых изящной резьбой, и мы остановились.
— Неужели приехали? — спросил я сам себя, легко поднимаясь усыпанного помятыми свитками дна.
Аугусьтиен похоже решил утопить меня перегрузив мою лодку пергаментом. Вряд ли конечно он вообще был в курсе того где я нахожусь, просто не мог успокоиться и всё пробовал, пробовал и пробовал… Привык мужик, знаете ли, к экзотическому украшению в семейной спальне. Вот и боится, что агрегат без него функционировать не будет.
Я усмехнулся. На самом деле ему зачем-то нужны были мои страдания и моя кровь. Теперь наверное бесится… Ну ничего, найдёт себе другую игрушку.
Перешагнув через борт лодки, я оказался на твёрдой поверхности. От причала сквозь пожухлую траву петляя между холмами, была проложена мощёная каменными плитами дорожка. Для полной картины не хватало только указателя: «Иди туда!» Хотя и так было понятно, что прибывшим сюда по туманной глади мертвецам следовало идти по ней не сворачивая. Мимо древних развалин, увядших деревьев и многочисленных надгробий, то тут, то там понатыканных среди обломков колонн, покосившихся памятников и беседок, обвитых засохшим плющом.
Интересно скоро там закончится время посмертного штрафа? Стереотипный «мир мёртвых» не то чтобы напрягал, нечто подобное я уже много раз видел в различных компьютерных играх, но мне хотелось действия. Хотелось борьбы, а не тупого перемещения из одного места в другое, по извилистой кривой среди кладбищенских красивостей.
К тому же в одних трусах, которые мне вернули, видимо, чтобы после воскрешения я не щеголял голым задом, распугивая особо впечатлительных барышень. И на том спасибо.
Я с наслаждением потянулся и всё-таки зашагал по дороге, звонко шлёпая по камням босыми ногами. Всё-таки это лучше чем сиднем сидеть на одном месте. К тому же даже просто идти было неземным удовольствием для человека более полугода провёдшего в полной неподвижности.
Даже не заметив этого, я перешёл на бег. Мавзолеи, разрушенные временем храмы и ажурные дворцы, проносились мимо меня, но я не обращал на них никакого внимания. Наверное, в другое время я долго рассматривал их, сожалея об отсутствии у меня фотоаппарата, ведь по большому счёту они символизировали собой красоту смерти и тлена, а эта штука тонкая, похвастаться которой могли далеко не всякие древние развалины. Но я — двигался. Мне было это сейчас важнее всего и жизненно необходимо. Я упивался тем, как слушаются меня мои ноги, как работают стальные мускулы и встречный ветер обдувает лицо.
Дорога вывела меня к огромному, потрясающему своим великолепием пламенеющей готики собору и оборвалась прямо перед его высокой лестницей, ведущей к распахнутым дверям. Многочисленные башенки и уходящие к низкому небу шпили, витражи, колонны и пилястры. Лёгкое ощущение одиночества и идеальной, но никому не нужной красоты — именно такое впечатление произвёло на меня это сооружение, достойное, наверное, занять одно из первых мест в списке «Чудес Ортена». Если конечно в это мире найдутся свои древние греки, которые решат увековечить в народной памяти местные семь чудес обитаемой Ойкумены.
— Ну что ты встал на пороге как неродной? — прозвучал совершенно внезапно спокойный женский голос. — Коль уж пришёл без приглашения к тёще на блины, так не мнись, проходи в дом.
Я чуть было не подпрыгнул от удивления. Звук исходил, казалось со всех сторон, и трудно было определить, где находилась заговорившая мо мной женщина. На всякий случай я решил уточнить.
— Простите, это вы мне?
— Тебе, тебе. Или тебе красную ковровую дорожку расстелить? У меня здесь конечно не убрано, но ты уж не обессудь.
— А вы собственно кто? — я напоминал себе идиота, разговаривающего с голосами в собственной голове.
— Тёща твоя!
— Сомневаюсь, что вас зовут Марья Васильевна. Но тётя Маша, если это вдруг вы, то мы с Ленкой давно уже развелись.
— Мда… сподобилась дочка найти себе клоуна, — из дверей храма вышла высокая стройная женщина в длинном до пят абсолютно платье из украшений, на котором был только небольшой поясок из серебряных пластин на талии, — хорош, ничего не скажешь. Хоть оделся бы ради приличия.
«Тёмная Богиня Ануне Бледная. Уровень: 620» — прищурившись прочитал я надпись на медленно трепещущей над её головой шёлковой именной лентой.
— Прощу прощения мадам, что нарушил ваше уединение, — процедил я, медленно отступая от лестницы, — но кажется, я кажется не туда попал…
— Ты попал туда куда нужно. Давно уже хотела на тебя посмотреть, вот и договорилась с сестричкой…
Тёмная богиня смерти, любви и расставания. Эта мрачная дамочка вроде как заведовала миром теней, предназначенным для персонажей тёмной стороны. А у нас была своя повелительница смерти — Светлая Богиня Омела. Младшая сестра представшей передо мной женщины. Она была её конкурентом в домене смерти и так же распоряжалась правосудием и следила за выполнением приговоров. Короче тоже та ещё птица. И что вообще значит «договорилась»?
С Эленией, к подопечным которой я вроде как относился, они так же пересекались в домене «Любовь». Именно поэтому мир смерти был жестко разделён на две части. Как сейчас поведёт себя со мной одно из тёмных божеств — я предсказать не решался.
— Да не бойся ты меня! Я своей дочери врагом становиться не собираюсь не такая дурная как ей папаша. Полюбила тебя дурёха за что-то — ну и ладно, — женщина быстро спустилась с лестницы и в несколько шагов оказалась около меня. — Разбежитесь через годик другой в разные стороны — так и ещё лучше.
У Ануне действительно была абсолютно белая кожа. На её заострённом аристократическом лице не было ни единой кровинки. Чёрные пугающе нечеловеческие лишённые белков глаза казалось, проникали в самую душу, читая потаённые мысли и желания. Лишённые капли цвета длинные волосы трепетали на лёгком ветру, будто у классического призрака.
— Я не понимаю, о чём вы говорите… — пролепетал я, отступая еще на один шаг, придавленный могучей и чужеродной всему моему естеству аурой богини.
— А… вот оно что. Спрятали тебя от моего бывшего любовничка так, что ты даже сам себя найти не можешь… — задумчиво произнесла Ануне, обводя меня с ног до головы пристальным взглядом, — ну что ж извини меня паладин, но блины будут как-нибудь в другой раз. Чувствую я что ничего хорошего не произойдёт, если я сейчас всё тебе расскажу. Если действительно любишь её, сам всё найдёшь. И знания и её и себя. В первую очередь себя…
— Ам… — монолог богини показался мне бредом сумасшедшего и я даже не знал, что бы такого ответить, — мне бы туда… назад.
— Сейчас я тебя отпущу, — женщина улыбнулась и взмахнула рукой.
«Администрация игры благодарит вас за совершённую в игровом магазине покупку!»
«Вы получили набор одежды: Костюм Мрачного жнеца»
«Внимание нет места в инвентаре! Хотите ли вы, автоматически поместить элементы «Костюма Мрачного жнеца» в свободные слоты Экипировки?»
— Хочу… — промямлил я, не сводя глаз с улыбающейся Анунэ.
Кого-то Тёмная Богиня мне очень сильно напоминала. Лицо, улыбка, волосы… особенно волосы! Тряхнув головой, я попытался отогнать наваждение и закрыв глаза принялся рассматривать свою новую одёжку на кукле персонажа.
Ничего такого особенного, за что я на самом деле стал бы платить деньги. Если не считать прикрывающего лицо длинного шарфа с источающими чёрный туман концами. А в остальном — я напоминал себе придворного века этак семнадцатого-девятнадцатого, с поправкой мрачную фантазию дизайнера двадцать первого века совершенно не разбирающегося в историческом костюме. Никаких пышных полосатых шорт, чулок и гульфиков с туфлями — строгие чёрные штаны и ботфорты на довольно высоком каблуке. На верхней части тела — шитый серебром сюртук с дутыми рукавами и манжетами из чёрных кружев. На груди ослепительно белое жабо, на руках плотные перчатки с широкими отворотами. Дополняла картину лихая треуголка с прилепленной к подвороту круглой печатью с выдавленным на ней черепом в короне и прижимавшей собой длинные белые ленты, исписанные каким-то текстом.
Никаких характеристик на себе эти вещи не несли. Просто антуражные объекты, которые можно было при желании слить в специальной мастерской с настоящей бронё. Но всё равно, такова психология человека, что в одежде я чувствовал себя куда как увереннее.
— Спасибо, — сказал я, слегка поклонившись и картинно приложив руку к треуголке.
— Ну, вот другое дело! — всё такие странно было наблюдать столь открытую добрую улыбку вместе с этими страшными глазами. — И ещё… Ты можешь пользоваться, или нет, но я дам тебе то — чем побоялись одарить тебя боги светлой стороны. Но будь аккуратен. Я не моя… я не Элления. Я можно сказать её антипод.
С этими словами она легонько прикоснулась пальцем к моему лбу. Я отшатнулся от нестерпимой боли, разлившейся по моему телу и тут же прошедшей, как будто ничего не было…
— Что вы со мной сделали! — в ужасе спроси я, подозревая самое худшее.
— Ничего особенного, — грустно улыбнулась женщина, ловко поймав появившийся из воздуха свиток и развернув протянула его мне.
«Тёмная Богиня Ануне одарила вас своим вниманием. Теперь вы вновь можете использовать способности паладина, получая от неё целестиальную подпитку, до тех пор, пока ваш небесный покровитель остаётся недоступным. Но бойся светлый, ведь тёмная энергия может навсегда отравить твоё тело».
«Внимание справка: тёмная и светлая энергия не совместимы. У вас будет ровно сто единиц сопротивления, перед тем как вы уйдёте от света и встанете на тёмную сторону. Все ваши способности имеют определённую стоимость в балах тёмной энергии, со временем, если вы будете необдуманно использовать их вы станете паладином-ренегатом, а затем и вовсе потеряете связь со своим покровителем».
«Подсказка: для преодоления влияния противоположенной энергии и восстановления равновесия вы можете использовать различные алхимические лекарства такие как: «Амброзия», «Туа-вема», «Лунный свет дракона Тянь Ке Луна» и «Серенстерцию мудрости», а так же другие вещества естественного происхождения».
— Всё понял?
— Да… — ответил я.
— Ты мне нравишься парень. Иди и не разочаровывай её!
Я хотел было спросить: «Кого её?», но богиня уже хлопнула в ладоши.
«Мироздание призывает тебя к жизни Вальдер Однокрылый! Желаешь ли ты восстать из мира теней и вновь ступить на земли Ортена»
Желал я этого или нет — никого не волновало. Храм, Ануне, раскинувшийся за ним некрополь — всё застыло, как будто кто-то поставил игру на паузу. Затем померкли и отдалились, окружающий мир наполнился шорохами и темнотой. Вот в ней появилась зелёная точка и ещё через пару секунд, передо мной закружился водоворот портала, на другой стороне которого должно было располагаться ближайшее к месту моей смерти кладбище.
Я снова был жив и находился в так называемом «предбаннике» — месте, созданном для того, что бы возрождающиеся игроки могли привести себя в порядок, наложить на себя усиливающие заклинания, выпить зелья и вообще приготовиться к всевозможным неприятностям, которые могли ожидать их в точке воскрешения.
Вот я и приготовлюсь. Отбросив в сторону все лишние мысли, я сосредоточился на том, что могу, а чего не могу. Впереди было откровенное «веселье», в результате которого я возможно снова окажусь растянутым на деревянной раме в тёмном подземелье.
Страшно ли это — для меня уже ничего не страшно из того что может предложить мне Аугусьтиен. Сейчас я уже «живой», а потому… После «переворачивания пиратов» у меня набралось аж двадцать нераспределённых очков талантов и куча характеристик. Вывалив все характеристики в выносливость, я вызвал меню способностей и открыл закладку с ветвями талантами.
Сливать здесь все прямо сейчас нет особого смысла. До человека «Человека электро-паука» в ветке колдовство мне всё равно не дотянуться. Не хватало уже единицы вложенной мной в ветку «Проникновение», однако на данный момент меня в первую очередь интересовал талант в третьей линии «Колдовства» — «Шоковая терапия».
К либеральной экономике данная способность не имела ровным счётом никакого отношения. Скорее к карательной медицине… То был пассивный антиконтроль, наносящий небольшой урон терминатору, если на того оказывалось какое либо воздействие на разум, имевшее шестидесяти процентный шанс освободить его от пут чужой воли. По моим предположениям этот скил вполне мог стать палочкой-выручалочкой против жутковатой магии Аугустиена, с помощью которой, он пленил меня на месте посадки захваченного дирижабля. Если я когда то давно правильно понял объяснения букиниров и Люси — это явно было какое-то воздействие на разум.
У неё было две стадии развития. При одном вложенном очке способность применялась однократно. При двух — два раза подряд с промежутком в пять секунд при условии, что первый удар не вернул контроля над персонажем.
Но для того чтобы дойти до третьей линии следовало вложить пять поинтов во вторую.
«Цикличность»
«Пассивное»
«С шансом 2, 4, 6% в зависимости от количества вложенных талантов ваше атакующее заклинание колдовского типа сработает повторно».
Сам по себе талант был просто приятной плюшкой. Но на него трудно было рассчитывать в бою из-за мизерного шанса «прока» — срабатывания условий способности.
«Громоотвод»
«Пассивное»
«С шансом в 10, 20% в зависимости от количества вложенных талантов направленная на вас атакующая электрическая магия будет на 50% поглощена оружием в ваших руках».
Тоже довольно вкусно, если конечно против тебя сражается кто-то способный швыряться молниями.
«Отталкивающая аура»
«Пассивное»
«С шансом в 5, 10% в зависимости от количества вложенных талантов, генерируемые вашим телом магнитные поля, отклонят направленные на вас атаки из дистанционного оружия. В случае если вас всё-таки поразят, урон снижается на 15 и 30% соответственно».
Я тут же вложил два очка в этот талант, так как он был, несомненно, лучшим во всей линии. Десяти процентный иммунитет к дальнобойным атакам и общее тридцати процентное снижение урона от дальнобойного оружия — я бы сказал, что «Отталкивающая аура» должна была бы располагаться сильно ниже в ветке талантов, так как подобная защитная пассивка настоящий подарок для любого бойца ближнего боя.
Ещё два ушли в «Цикличность». Четыре процента от шести мало чем отличаются. Шанс срабатывания так и так мизерный, но вот два процента это уже совсем «ничто». Я подумывал было полностью закрыть эту способность, но всё же вложил один поинт в «Громоотвод» — так на всякий случай и наконец-то взял «Шоковую терапию».
А теперь самое вкусное из ранее мне не доступного! Ветка «Поникновение»
«Полог внезапности»
«Пассивное»
«Вы можете использовать способность: «Шаг сквозь Свет», и её вариации оставаясь невидимым. При одном вложенном очке дополнительные эффекты способностей срабатывают всегда, но не выбивают вас из невидимости. При двух вложенных очках эффекты срабатывают при повторной активации способности».
Вбрасываем двоечку!
«Уничтожение». Здесь всё звало и манило вглубь ветки, но я ограничился всего двумя талантами.
«Оружие убийцы великих»
«Активная способность. Оружейный баф»
«Перед уколом Гунгнира, наполните оружие своей яростью! В зависимости от количества вложенных в талант очков, вы получаете 20, 30 и 40% игнорирования сопротивления цели к огню или электричеству, в зависимости от количества вложенных талантов».
Три таланта! Всё! Теперь я был хоть кое как но готов в собственному возрождению. Мне бы ещё какую-нибудь палку в руки для большей уверенности. Но чего нет — того нет. К тому же я уже имел возможность убедиться в том, что порой в этом мире иметь при себе плохое оружие хуже, нежели вовсе остаться без оного.
Сделав несколько глубоких вздохов и пару раз, подпрыгнув на месте, словно боксёр перед боем, я шагнул в зелёный водоворот телепорта. Небольшая кишка всего-то метров пятьдесят в длину залитая изумрудным светом вывела меня на залитый солнцем двор древнего замка сложенного из бежевого камня. Всё здесь выглядело заброшенным и казалось, будто люди покинули это место много лет назад, оставив цитадель стаям воронья, ветру, дождям.
Хотя ощущение это было обманчивым. Меня ждали и хорошо подготовились к встрече. Я находился на старинном полуразвалившемся кладбище, обнесённом высокой стеной с единственным выходом, наглухо перекрытым каким-то магическим барьером. В тепловом зрении я видел слабое бордовое свечение, исходящее от завитков и протуберанцев непонятной энергии исходящей из тех мест, где магия касалась холодного камня. За этим едва заметным маревом маячили фигурки часовых в а на крыше старого склепа, вход в который закрывала ржавая решетка, сидел укрытый в тенях наблюдатель. Разбойник, бывший игрок сто девяносто третьего уровня.
Он медленно обводил взглядом кладбище, держа наготове меленький взведённый арбалет, заряженный болт которого так и полыхал яркими белями переливами. Не знаю что уж он там для меня приготовил но излучаемое им тепло нагревало не только оружие но и руки человека.
Вся земля под ногами была засыпана перемешанным с опилками песком и обильно полита водой. Так что любой мой шаг, немедленно отпечатался бы, оставив в этой в этой грязи чёткий след. А на торчащих из этой рыхлой массы изъеденных временем надгробиях, словно коршуны в ожидании добычи притаились шесть ассасинов разных рас от двухсотого до двести пятидесятого уровня.
Выбрав своей целью наблюдателя на крыше склепа, я задействовал «Внезапную Вспышку».
— К-Касуми? — прохрипел я.
— Дила тибя лэди Таэлия смерд! — взорвался букинир, но тут же замолчал остановленный повелительным жестом эльфы.
— Давно не виделись Ваня, — промурлыкала японка, отступая на шаг. — Где был? Что делал?
— Не знаю… — честно ответил я, чувствуя, как дрогнули удерживающие меня кандалы. — Не помню!
Я с усилием повернул голову. Расплывчатая, едва видимая фигура пирата медленно вращала поворотный механизм, к которому через серию блоков тянулись удерживающие меня цепи. Звенья застрекотали о вбитые в стену кольца, и моё тело медленно поползло вверх по стене.
— Не знаешь? — в голосе девушки промелькнули непонятные нотки и она расхохоталась. — Ты бросил меня Иван. А я ведь тебе так верила… Надеялась, ждала, что ты придёшь и спасёшь меня!
Касуми картинно заломила руки и на лице её расплылась неприятная улыбка.
— Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? — она подошла почти и протянув руку погладила меня по щеке. — Сколько тебе заплатили?
— О чём ты… — еле выдохнул я, не в силах нормально ни вздохнуть ни выдохнуть, — я не понимаю.
— Ах, ты не понимаешь? — рука соскользнула с подбородка и проскользив по обнажённой груди мягко коснулась живота. — Вот и я не понимала, за что ты так со мной поступил…
— Я…
— Ты, ты, — обманчиво мягкий голос японки резко оборвался, и в нём зазвучала сталь. — Вы двое! Влейте в него вот это!
Сильные руки обхватили мою голову. Пальцы впились в челюстной угол, заставляя открыться рот. Выбив неаккуратным движением передние зубы, в него вставили горлышко бутылки, и в глотку потекла горькая настойка целебного зелья. Шкала жизни медленно поползла вверх.
— Вот и хорошо. Пей. Здоровье тебе пригодится… Знаешь, Ваня. А мне порой сниться родина…
Я ничего не ответил, судорожно кашляя и отплёвывая куски раздроблённых зубов. Зелье действовало только на плоть и кости, но было не в состоянии отрастить, что либо, уже потерянное.
— Ладно… Отрежете ему язык. Не хочу слышать этот омерзительный голос. Меня от него тошнит!
— Над бъ его полодзить! — сказал один из пиратов.
— Ну, так сделайте.
Было больно. Очень больно! Когда изо рта у меня, наконец, вынули истекающий кровью кусок плоти, ткнув туда раскалённым добела куском железа, я орал так, как никогда в жизни. Чуть было не захлебнулся, когда в глотку вновь заилили исцеляющее снадобье и только хрипел, вновь оказавшись подвешенным на стене.
— А теперь все вон! — рявкнула японка, повелительным жестом махнув в сторону двери, — и чтобы я вас не видела, пока не позову.
Послушные букиниры кланяясь, словно китайские болванчики, быстро вышли из каземата, с клацаньем затворив за собой массивную решетчатую дверь.
— А я ведь тебя обманула, — повернулась ко мне Касуми, когда эхо шагов воздушных пиратов стихло в гулком коридоре подземелья. — Не доверяла тебе полностью и правильно делала. Но это ничего, сейчас мы с тобой немножко поиграем…
Глаза её очень нехорошо блестели, дыхание участилось, а лицо раскраснелась. Бедро кольнуло остриё ножа, и разрезая ткань штаны и кожу ноги пошло вниз.
— А эээ… — промычал я, чувствуя, как рука эльфы ухватила меня за обнажившиеся гениталии…
* * *
Шёл незнамо, какой по счёту день моего заключения. Словно сломанная марионетка в коллекции Карабаса Барабаса, я болтался на специально сколоченной для меня раме. Может быть, прошла неделя, с тех пор как я оказался заточённым в этом месте, а может быть год. Я уже давно потерял всякий счёт времени. Магия не работала, мана была постоянно на нуле и ни одна способность не хотела активироваться.
На грани безумия, я развлекал себя тем, что мерно покачиваясь на сковывающих меня цепях, вспоминая далёкую Россию, Москву, Красную Площадь, Арбат. Славные посиделки с друзьями и зелёное кружево бульварного кольца.
Каждый день мне мнилось, что вот сейчас в замок ворвутся дарейские десантники и уже немного, совсем чуть-чуть осталось потерпеть до того момента как меня освободят. Придут Дариуш и Рамзан, и наверное Марина, хотя мне очень не хотелось показываться ей в таком виде. Я даже придумывал разные способы, как дать им понять, чтобы они добили меня, и я мог возродиться…
У меня не было рук, они уже давно по локоть были отсечены по приказу Касуми, как и стопы, отрубленные ещё во второй день моих мучений. Уши, нос, губы, щёки — всего этого меня собственноручно лишила эльфа когда я только попал в её руки. Как и части половых органов не сделав, однако, меня кастратом. Что было ещё более мучительным. Раны либо прижигались, либо заливались какой-то исцеляющей алхимией. Так чтобы я случайно не помер.
Отрезая очередной кусок от моего тела, она в подробностях рассказывала: что и как с ней делали её похитители, кем она была на самом деле и как обманывала меня, выдавая себя за низкоуровневую простушку. Говорила она и о том, как спас её Аугусьтиен, уничтожив похитителей, а затем, разглядев в ней выдающуюся личность, взял её в жёны. Естественно после того как рассказал ей всю «правду».
На самом деле звали ей и её персонажа — Айя Ханадхаки. И не было никаго парня Такеру-Такеши-Такеры. Айя была дочерью очень богатого токийского бизнесмена и в придачу хикикомори — что на русский можно было перевести как «затворник». То была странная асоциальная «болезнь» инфантильной японской молодёжи, целенаправленно изолирующей себя от общества и часто связанная с навязчивым увлечением каким либо элементом массовой поп-культуры.
Девушка была заядлым сетевым игроком и в «Хрониках» играла за ниндзя, точнее уже его развитие — «куноичи», являющуюся одним из путёй парагона доступным для персонажей женского пола. И не было никакого заброшенного храма, который перенёс её невесть куда.
Смеясь над моей глупостью, Айя рассказывала мне, что на самом деле проникла в наши земли, с помощью блуждающего портала. Замаскировавшись под низкоуровневого игрока с помощью классовой способности «Невинная Овечка». И естественно не просто так, а с разведывательным фракционным заданием ныне не существующей Нихонской Империи.
После провала в Ортен, её «маскировка» оказалась ну слишком уж хороша. Она действительно сделала девушку персонажем низкого уровня и наделила некоторыми способностями случайно выбранного класса. Айя собственно и не знала, как их использовать, покуда я ей об этом не рассказал. К тому же она запаниковала, когда на неё набросилась какая-то мелкая злобная тварь и ранила её. А потом были гоблины, камзанский орк и робкая надежда на то — что всё это просто безумное телешоу, в которое её запихнули либо с подачи папаши, либо наоборот, чтобы дискредитировать его.
Очнувшись в покатуше вместе с другими похищенными девушками, она наконец-то сбросила маску «Касуми Синобу» и попыталась сопротивляться. Отвлекала конвоиров, всячески тормозя движение, и даже убила сопровождающего воина, метнув ему в рот одной из своих способностей спрятанную в одежде отравленную иглу. Когда клетка разбилась, Айя попыталась бежать, но её быстро догнали, а потом…
Над ней надругались возле оврага, в котором несколькими часами позже мы и нашли её тело, затем запихнули, какой-то металлический шар в рот и вырезав печень. Всё это время начиная с того самого момента когда она проснулась в таверне от сильного запаха гари, девушка отчаянно спамила мне в личный чат сообщения. Я не отвечал, а надписи на кожаных карточках, возникающих перед ней из воздуха, были на русском языке, и прочитать их Айя просто не могла. И это проложило первую трещину в наших более-менее доверительных отношениях.
Воскресла она в лагере напавших на Крёнингсубрговку игроков. Они разбили его прямо рядом с заброшенным лесным кладбищем. Её связали и снова посадили в клетку, а затем вдруг поднялась суета, лагерь быстро свернули и караван пошёл в сторону заброшенного города цвергов. Несколько долгих дней девушка ещё верила, что я приду и спасу её, а затем появился Аугусьтиен…
Он просто возник внезапно посреди лагеря и играючи испепелил всех похитителей. Этот человек был мил и обходителен. Мановением руки, освободив и переправив куда-то всех её запуганных спутниц, он окружил эльфу вниманием и заботой. Она и сама уже не помнила, как оказалась гостьей в его замке, а дальше были долгие разговоры при свечах, первые поцелуи и шикарная свадьба.
Не знаю, зачем Айя понадобилась хозяину этого места, но девочку самым незатейливым образом обманули, и она с готовностью приняла эту лож. Аугусьтиен ловко пользуясь гордостью и надменностью обиженной на весь мир дочери японского бизнесмена, быстро настроил её против меня, а затем и вовсе заставил возненавидеть. Он убедил её в том, что я продал её похитителям и бросил в горящей таверне. Судя по всему, моё имя он узнал от неё же, ну и вдобавок пообещал вконец очарованной его сладкими речами девушке подарить ей мою голову в качестве запоздалого свадебного подарка.
Кто знает, сколько правды, а сколько лжи было в нашем с Аугусьтиеном разговоре, да и происходил ли он на самом деле. Или то было просто плодом моего воображения попавшего под воздействие его магии. Однако можно было сказать с определённой уверенностью — что наша с ним встреча была не случайной. Меня действительно как будто кто-то привёл к нему за руку.
Очередной раз дёрнувшись, отчего тело закачалось на цепях, я во всю мощь изуродованной калёным железом глотки завыл мотив: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!» Один в своей камере, только что, вытерпев очередную мучительную пытку, покрытый молодой розовой кожей я мог чудить в своё удовольствие. Я был самым долгоживущим пленником в этих застенках. У меня появлялись и исчезали соседи. Много раз слышал разноголосые крики и вопли ужаса и много раз видел округлившиеся глаза пленников, когда меня горло и с лёгкой сумасшедшинкой распевающего гимн Советского Союза в очередной раз вывозили на моей раме на экзекуцию.
По-моему, рассудок держался во мне только от осознания того, что я единственный нормальный человек в этом месте. Хотя возможно это как раз и были первые признаки помешательства. Букиниры уже давно были превращены из живых людей в послушных воле Аугусьтиена ходячих мертвецов. Айя больше не приходила, чтобы поиздеваться надо мной, а никого другого, кроме редких запуганных до полусмерти коллег по несчастью видеть мне не доводилось.
Да… С некоторой периодичностью безмолвные зомби выкатывали мою раму из камеры, и перетаскивали её в то ли пыточную, толи ритуальную комнату, в центре которой на пересечении образующих сложный рисунок желобков был установлен алтарь. Затем появлялась эльфа с супругом и придавались на нём любовным утехам, в то время как мертвецы пускали мне кровь и медленно сдирали с моего тела кожу.
Всё это заканчивалось всегда примерно одинаково. Вытекавшая из меня красная жидкость капала в специальное углубление в полу, откуда по желобкам медленно растекалась по всей комнате. Рисунок начинал светиться, алтарь испускал столб света, быстро поглощая совокупляющиеся на нём фигуры. Айя куда-то исчезала, а спустившийся с него Авгусьтиен мановением руки исцелял мои раны, и я вновь томился забытый всеми в камере, до следующего подобного представления.
Голод и жажда стали моими постоянными спутниками. Меня никто не кормил, ибо тело бессмертного само по себе не нуждалось в пище и воде для поддержания жизни, но всё равно настойчиво требовало своего. Возможно, это были выверты сознания бывшего землянина, привычного к тому, что если долго не есть и не пить — наступают эти мучительные симптомы. А может быть, так Ортен компенсировал отсутствие этих естественных для живого существа потребностей.
Что-то шевельнулось в кромешной темноте за ржавыми прутьями тюремной решётки. Неужели за мной опять пришли и сейчас опять начнётся очередная пытка?
— Мастер… — тоненький голосок прорезал гробовую тишину древнего каземата, — это вы?
— Аа-ава! — промычал я.
— Мастер Вальдер! Я нашла вас! — полный радости крик сменился отчаянным визгом. — Боги! Что с вами сотворили!
— Аэ-аа-ы… — ответил я, с трудом узнав голос феи Люсьенды.
Маленькие ножки опустились мне на плечо и это было так прекрасно. Крохотная, невидимая в темноте девушка дотронулась до моей вырванной щеки, и меня словно бы охватил свежий морской бриз.
— Уау-уух!
— Это я Люся! Ваша Люся! Вы узнали меня Мастер?
— Э-э-эа!
Обернувшись зелёной звёздочкой, фея закружилась вокруг моей головы. Глаза, привыкшие к вечной темноте, тут же отозвались нестерпимой болью.
— Попробуйте говорить со мной мысленно Мастер! — услышал я еле слабый писк.
«Здравствуй Люся. Вот мы и свиделись снова! Хреново я выгляжу, правда?» — подумал я обращаясь непосредственно к козявке, которую обожал сейчас больше своей жизни.
— Ура! Работает! — воскликнула девчушка, описав перед лицом ослепляющую лихую восьмёрку, — Вы вдруг оказались так далеко, а я… я осталась совсем одна непонятно где, да ещё так испугалась этого архонта! А вы, вы вдруг остолбенели и упали на землю. Я правда-правда ничего не могла сделать, а они…
«Тише, не тараторь. Пожалей меня, я очень туго в последнее время соображаю».
— Ой! Простите…
«Какой сегодня день?»
— Третий день недели… вроде. Я не знаю. Я так долго добиралась к вам, и так плохо вас чувствовала!
Ну да. В игре питомец или фамильяр всегда мог найти своего хозяина. Куда бы он ни ушёл. Обычно это выражалось в том, что прибежавший на зов Тузик приводил за собой длинную вереницу мобов, потому как тупо ломился напрямик из точки «А» в точку «Б». Видимо теперь программная связь между хозяином и его питомцем получила своё выражение в виде некой ментальной привязки.
«А я думал, что ты лежишь в моей сумке…»
— С чего бы мне там быть? Вы же меня сами оттуда выпустили!
«Да так… а как примерно долго ты сюда добиралась?»
— М… месяца три, а может быть четыре…
Понятно. Месяц в Ордене равен шестидесяти двум суткам, или тридцати одному дню по земному календарю. Если конечно в этом мире ничего вновь не поменялось, то… господи, сколько же времени я здесь уже проторчал!
«А как ты научилась этим фокусам с мысленной речью?»
— По дороге я тренировалась и повышала свой уровень!
«Ты знаешь, что такое «уровень»?» — я почему-то удивился.
— Ну… это такая циферка рядом с надписью «уровень», — в писке послышалась гордость, — если долго убивать кузнечиков, бабочек и жуков — то она изменится, и станут доступными новые возможности!
«И ты решила научиться слышать мои мысли?»
— Ну, я… — фея замялась, — я не сразу поняла. Думала, что мне показывают красивые картинки и уже только потом догадалась, что нужно читать-то, что рядом с ними написано!
«Не понял. Кто показывает?»
— А кто его знает! Я как этот «уровень» повышу, циферку новую получу, так сразу картинки вижу… Вот только читать я не очень хорошо умею и считаю всего до десяти. Так что картинки, они удобнее.
«А ещё чему ты научилась?»
— Могу, как и вы становиться невидимой. И пускать в кузнечиков пузырики. На них так охотиться удобнее!
«Молодец!»
— Спасибо Мастер! Но что же нам теперь делать? Вы так плохо выглядите… Вам очень больно?
«Есть немного. Придумаем чего-нибудь Люська! Теперь я хоть не сойду с ума от одиночества и то хорошо…»
— Мастер сюда кто-то идёт! — пискнула фея, и искорка, отлетев в сторону, погасла, надолго оставив на сетчатке глаз длинный бело-зелёный росчерк.
* * *
Уже шестой или даже седьмой месяц я томился в подвалах Замка Оушен. Именно так, как выяснила Люся, подслушав чей-то разговор, называлось это место и на самом деле оно кишмя кишело вооружёнными людьми, в которых по сбивчивым рассказам феи, легко опознавались бывшие игроки.
Странные сексуальные ритуалы, проводимые Авгусьтиеном и Айей, совершались всё чаще и чаще. Меня истязали, выжимая до последней кровинки, исцеляли и снова изливали на пол ритуальной-пыточной мою кровь, наполняя ею всё усложняющийся и усложняющийся рисунок желобков и канавок.
Эльфа с каждым днём, всё с меньшей охотой взбиралась на алтарь, что бы в очередной раз исполнить на моих глазах свой супружеский долг. Старалась не смотреть в мою сторону, и не выказывала былой страсти, предпочитая тихо лежать, закрыв глаза на белом камне вплоть до того момента когда световой столб не унесёт её из поля моего зрения.
Хозяин замка или как назвала его Люся — «архонт» с каждым днём становился всё мрачнее и мрачнее. Кстати внятно ответить на мой вполне закономерный вопрос: «Что значит архонт?» Фея не смогла. Ведь вполне логично, что в Ортене в это древнегреческое слово местные жители, могли вкладывать какой угодно смысл.
«Есть боги, есть демоны, а есть архонты!» — заявила мне малявка, так как будто это всё объясняло. Вот только видно было, что развивать эту тему бессмысленно, потому как фея сама ничего не знала.
В разговорах с ней я коротал долгие часы в ожидании очередной экзекуции и за это время мы с Люсьендой многое узнали друг о друге. Она с замиранием слушала мой мысленный рассказ о далёкой родине, любила сказки Ганса Христиана Андерсена, братьев Грим и пересказы американских фильмов. Нравился ей как не странно и Чехова, из которого я помнил только «Вишнёвый сад» и «Чайку» и «Даму с собачкой».
Я же проникся характером маленькой девушки и даже научился предсказывать её поведение и поступки. Нельзя сказать, чтобы фея была очень умна, зато исполнительна и когда нужно проявляла отменную смекалку. Она не была очень доброй или наоборот злой, не являлась пай девочкой и очень любила злые шутки. В особенности особенно если это вредило обитателям замка. А ещё малявка постоянно летала «на разведку», которая в основном сводилась к поискам и умерщвлению разнообразной мелкой живности в окрестных лесах, подглядыванию за живущими в замке людьми и подслушиванию их разговоров.
Лазая по донжону, фея сумела отыскать вход в глубокое подземелье, раскинувшее свои коридоры под всеми местными землями и уходящее вниз на много этажей. В него по её словам часто в одиночку уходил архонт, сразу после совершения очередного ритуала. Нашла она и личные покои Айи, и примкнувшую к ним сокровищницу, устроенную под самой крышей и даже узнала, что именно в ней Аугусьтиен держит отнятые с меня латы, сумку и меч. Более того я узнал, что охраняются эти вещи настолько тщательно, что можно было бы подумать будто бы это одни из наиценнейших предметов в этом мире.
Пару раз месяцев назад мы в первый раз попытались убить моё искалеченное тело. Люся даже сумела утащить у кого-то небольшой, но очень острый кинжальчик, но в результате наткнулись на то, что питомец просто не в состоянии навредить своему хозяину. Даже во благо и даже по его личному приказу. Кроху начинала бить сильнейшая дрожь, стоило только ей поднести остро заточенное лезвие к моей шее. Я хотел было предложить, чтобы она взлетела к потолку и якобы совершенно случайно уронила оружие на меня, но и из этого не вышло ничего путного. Как и с попыткой самому проглотить остриё оружия.
Несколько недель назад, Люся прилетела ко мне в чрезвычайно взволнованном состоянии. Её не было почти весь день, и я уже начал беспокоиться, но как оказалось напрасно. Девчушка всё это время наблюдала за тем, как проживающие в замке воины спешно строятся в походные колонны и уходят куда-то на северо-восток. По её словам в цитадели осталось не больше десятка человек, архонт, его супруга и несколько зомби.
И вот, сегодня, малявка вернулась со своей «разведки», пыхтя, судорожно работая крылышками и что-то аккуратно придерживая обеими руками. Можно сказать, что я это услышал и почувствовал, а не увидел, потому, как в кромешной тьме я мог видеть только недолгое время после очередной пытки. Благодаря заполнившимся шкалам «Анализа» и «Могущества».
— Мастер! — раздался с пола тонкий голосок. — Смотрите, что я нашла!
Что-то тихонько звякнуло об каменный пол. Вспыхнув зелёненьким огоньком, Люся подлетела к моей голове.
«Что ты нашла?»
— Очень сильный яд мастер!
«Яд? Яд это хорошо! — я поймал себя на том, что подобные мысли уж больно сильно попахивают маразмом. — Где ты его взяла?»
— Под подушкой у той стервозной бабы!
«У Айи?»
Фея ненавидела эльфу лютой ненавистью. Странно. Вообще-то это я должен был испытывать к ней подобные эмоции, но я не ощущал по отношению к ней вообще ровным счётом ничего. Ни ненависти, ни злобы, ни даже простой человеческой обиды. Для меня её просто как будто не существовало. Я её даже не презирал, хотя она была этого достойна.
— Да! — огонёк закрутил спиральку вокруг меня. — Я слышала, как она разговаривала сама с собой! Эта стерва, долго держала его в руках и говорила, что выпьет его, чтобы убить кого-то. А потом за ней пришёл архонт, и она спрятала пузырёк под подушку. А я забрала!
«Вот молодец! — искренне повалил я свою помощницу. — Ты сможешь вынуть пробку или она закрыта как то по-другому?»
— Смогу я уже пробовала. Вот только не знаю, смогу ли я влить его в вас…
«Не нужно вливать. Открой его и поднеси пузырёк мне ко рту, что бы я мог ухватиться за его горлышко. Как только я его выпью, сразу улетай из замка. Кто его знает, что может произойти!»
— Мастер, а вы? — занервничала вдруг фея. — Вы уверены?
«Абсолютно. Давай!»
Со второй попытки я смог крепко ухватить осколками передних зубов небольшой стеклянный пузырёк. Содержимое, попав на слизистую дёсен, обожгло её, словно то была кислота, но я не обратил на такую мелочь ровным счётом никакого внимания. Резким движением, запрокинув голову к вверх, я влил смесь себе в глотку и сделал судорожный глоток.
«Использован алхимический яд: «Слеза Ануне». Вы страдаете от сильного отравления. Наносимый периодический урон 20% от общего здоровья в секунду. Длительность действия 6 секунд».
Разжав зубы, я издал вздох облегчения. Внутренности как будто обожгло жидким огнём, но это, по сути, была такая ерунда… Пузырёк с громким хрустальным звоном упал на каменные плиты и разбился вдребезги. Я уже мог видеть его, потому как шкалы ресурсов стали медленно заполнятся.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
Я закрыл глаза.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
Шкала жизни упала в жёлтую зону. Наверное, первый раз в жизни я с таким насаждением наблюдал за тем, как уменьшаются мои очки здоровья. Наверное, это было очень больно, но я ничего не чувствовал.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
Красная зона. Ну, ещё чуть-чуть! Я бросил последний взгляд на опостылевшую камеру, пытаясь навсегда сохранить в памяти место своего более чем полугодового заточения.
«Вы получили периодический урон от отравления ядом. Получено 2462 повреждений».
«Вы умерли!»
Надпись, начертанная красным рубленым шрифтом, очень похожим на балтийскую готику показалась мне воистину прекрасной. Голова моя безвольно упала на грудь, и пока картинка затухала, я успел увидеть, как тело пару раз дёрнулось в предсмертных конвульсиях.
Не было ни длинного коридора со светом в конец тоннеля, ни вспышек или ангельского пения. Я не взлетал к небесам и не ощущал себя воспаряющим над телом призраком. Вместо всего этого посмертного разнообразия, практически без какого бы то ни было перехода, я оказался в лодке, медленно плывущей по затянутому туманом то ли озеру, то ли болоту.
Утлое судёнышко само лавировало между растущими прямо из водной глади узловатыми стволами плакучих ив. Огибало тёмные ветвистые коряги и кольцами выступающие из тумана шишковатые корни. Медленно покачиваясь на волнах, оно двигалось мимо небольших островков, на которых гнилыми зубьями высились покосившиеся могильные плиты, проплывало под арками изящных каменных мостов, на которых если присмотреться, можно было увидеть чьи-то застывшие тени.
То было печальное и скорбное место, которое никак не вязалось с вообще-то относительно весёлой игрой за досаждающего персонажам других игроков бродячего призрака. Зато я! Я был полностью здоров, хотя не уверен, что подобный пассаж можно было отнести к мёртвому телу, у которого не было ни дыхания, ни сердцебиения.
Но у меня были руки и ноги. Зубы и всё остальное, чего лишили меня за долгие месяцы пребывания в замке Оушен. Несмотря на давящую кладбищенскую атмосферу, мне хотелось вскочить, кричать, петь, плясать и прыгать. С замиранием своего не работающего сердца рассматривал свои руки, прикасался к лицу, шевелил пальцами на ногах и очень боялся что вот сейчас — всё это исчезнет и я опять стану тем самым обрубком человека, что коротал свои дни растянутым давно вросшими в исковерканную плоть цепями на деревянной раме в тёмном подвале.
С тихим шорохом на дно лодки упал серый потрёпанный свиток. Я был рад даже такому надоедливому напоминанию того, что отныне я вновь свободен! И никто не в силах…
Подняв свиток, я развернул его.
«Примарх Аугусьтиен Абур использовал способность высшего порядка, с целью принудительно воскресить вас. Тип способности — магия владения. Расовая способность планара «Кровь Чужака» нейтрализует инородное воздействие».
Снова упоминание об планарах. Но как же я был счастлив в этот момент, что некая неведомая абилка не позволила этому гаду вернуть меня в прежнее тело!
— На-ка се выкуси скотина! — зло произнёс я, сминая пергамент и забрасывая его далеко в покрытую туманом воду.
Всплеска я не услышал, вместо этого я несколько секунд осознавал, что только что вновь слышал мой — только мой собственный голос. Господи, какое это было чудо — говорить! Не мычать покалеченной глоткой, а говорить!
В лодку из воздуха вновь упал пергамент.
«Примарх Аугусьтиен Абур желает воскресить вас! Согласны ли вы принять его помощь?»
«Да или Нет?»
А! Не получилось взять нахрапом, решил попробовать по-человечески! Я звонко рассмеялся и наверное это был первый смех, настоящий, искренний, который услышало это место с момента своего создания. Ткнув пальцем в слово «нет» я отправил его, как и прежний в плещущийся за бортом лодочки туман.
Архонт всё не унимался и отправляя мне одно предложение за другим, но более не читал их. Просто игнорируя поток падающих из пустоты свитков, я лёг на спину и сделал то — что мне хотелось больше всего на свете. Я запел. Первую песню же песню, которая пришла мне на ум
«На маленьком плоту
Сквозь бури дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы,
И детскую мечту,
Я тихо уплыву,
Лишь в дом проникнет полночь,
Чтоб рифмами наполнить,
Мир, в котором я живу».
(Юрий Лоза. «Плот»)
Я скорее орал, чем пел. Но, боже мой, как же это было приятно. Текст песни кончился, а мне хотелось ещё и ещё. Вспоминал и драл горло, особо не заботясь о том, что не попадаю в рифму или мелодию, а порой и просто помню только часть слов.
Далее была: «Мельница», «Ария», «Кино», «ДДТ», какие-то отдельные песни, исполнителей которых я так и вовсе не помнил по именам. Порой вперемешку и переходя с одного текста на другой даже не делая паузы, а потом просто лежал, любуясь клубящимися над головой низкими серыми облаками. Лодочка медленно покачивалась на волнах, туман иногда переваливал за её борта свои белёсые лапы и растекался по мне прохладными лоскутами. Я чувствовал, как медленно отступает нервное напряжение, как спокойствие и безмятежность охватывают меня и навивают приятные воспоминания. Наверное, впервые с момента своего заточения я думал об оставшейся в далёкой Москве маме и вовсе не по тому, что я плохой сын, не мог уделить пару минут мыслям о ней. А потому, что тому куску обезображенного мяса, каким я был до недавнего времени, эти мысли приносили не успокоение, а душевную боль.
* * *
Проснулся я от того, что борт лодки ткнулся в причал, сложенный из очень старых, потемневших от времени каменных глыб, покрытых изящной резьбой, и мы остановились.
— Неужели приехали? — спросил я сам себя, легко поднимаясь усыпанного помятыми свитками дна.
Аугусьтиен похоже решил утопить меня перегрузив мою лодку пергаментом. Вряд ли конечно он вообще был в курсе того где я нахожусь, просто не мог успокоиться и всё пробовал, пробовал и пробовал… Привык мужик, знаете ли, к экзотическому украшению в семейной спальне. Вот и боится, что агрегат без него функционировать не будет.
Я усмехнулся. На самом деле ему зачем-то нужны были мои страдания и моя кровь. Теперь наверное бесится… Ну ничего, найдёт себе другую игрушку.
Перешагнув через борт лодки, я оказался на твёрдой поверхности. От причала сквозь пожухлую траву петляя между холмами, была проложена мощёная каменными плитами дорожка. Для полной картины не хватало только указателя: «Иди туда!» Хотя и так было понятно, что прибывшим сюда по туманной глади мертвецам следовало идти по ней не сворачивая. Мимо древних развалин, увядших деревьев и многочисленных надгробий, то тут, то там понатыканных среди обломков колонн, покосившихся памятников и беседок, обвитых засохшим плющом.
Интересно скоро там закончится время посмертного штрафа? Стереотипный «мир мёртвых» не то чтобы напрягал, нечто подобное я уже много раз видел в различных компьютерных играх, но мне хотелось действия. Хотелось борьбы, а не тупого перемещения из одного места в другое, по извилистой кривой среди кладбищенских красивостей.
К тому же в одних трусах, которые мне вернули, видимо, чтобы после воскрешения я не щеголял голым задом, распугивая особо впечатлительных барышень. И на том спасибо.
Я с наслаждением потянулся и всё-таки зашагал по дороге, звонко шлёпая по камням босыми ногами. Всё-таки это лучше чем сиднем сидеть на одном месте. К тому же даже просто идти было неземным удовольствием для человека более полугода провёдшего в полной неподвижности.
Даже не заметив этого, я перешёл на бег. Мавзолеи, разрушенные временем храмы и ажурные дворцы, проносились мимо меня, но я не обращал на них никакого внимания. Наверное, в другое время я долго рассматривал их, сожалея об отсутствии у меня фотоаппарата, ведь по большому счёту они символизировали собой красоту смерти и тлена, а эта штука тонкая, похвастаться которой могли далеко не всякие древние развалины. Но я — двигался. Мне было это сейчас важнее всего и жизненно необходимо. Я упивался тем, как слушаются меня мои ноги, как работают стальные мускулы и встречный ветер обдувает лицо.
Дорога вывела меня к огромному, потрясающему своим великолепием пламенеющей готики собору и оборвалась прямо перед его высокой лестницей, ведущей к распахнутым дверям. Многочисленные башенки и уходящие к низкому небу шпили, витражи, колонны и пилястры. Лёгкое ощущение одиночества и идеальной, но никому не нужной красоты — именно такое впечатление произвёло на меня это сооружение, достойное, наверное, занять одно из первых мест в списке «Чудес Ортена». Если конечно в это мире найдутся свои древние греки, которые решат увековечить в народной памяти местные семь чудес обитаемой Ойкумены.
— Ну что ты встал на пороге как неродной? — прозвучал совершенно внезапно спокойный женский голос. — Коль уж пришёл без приглашения к тёще на блины, так не мнись, проходи в дом.
Я чуть было не подпрыгнул от удивления. Звук исходил, казалось со всех сторон, и трудно было определить, где находилась заговорившая мо мной женщина. На всякий случай я решил уточнить.
— Простите, это вы мне?
— Тебе, тебе. Или тебе красную ковровую дорожку расстелить? У меня здесь конечно не убрано, но ты уж не обессудь.
— А вы собственно кто? — я напоминал себе идиота, разговаривающего с голосами в собственной голове.
— Тёща твоя!
— Сомневаюсь, что вас зовут Марья Васильевна. Но тётя Маша, если это вдруг вы, то мы с Ленкой давно уже развелись.
— Мда… сподобилась дочка найти себе клоуна, — из дверей храма вышла высокая стройная женщина в длинном до пят абсолютно платье из украшений, на котором был только небольшой поясок из серебряных пластин на талии, — хорош, ничего не скажешь. Хоть оделся бы ради приличия.
«Тёмная Богиня Ануне Бледная. Уровень: 620» — прищурившись прочитал я надпись на медленно трепещущей над её головой шёлковой именной лентой.
— Прощу прощения мадам, что нарушил ваше уединение, — процедил я, медленно отступая от лестницы, — но кажется, я кажется не туда попал…
— Ты попал туда куда нужно. Давно уже хотела на тебя посмотреть, вот и договорилась с сестричкой…
Тёмная богиня смерти, любви и расставания. Эта мрачная дамочка вроде как заведовала миром теней, предназначенным для персонажей тёмной стороны. А у нас была своя повелительница смерти — Светлая Богиня Омела. Младшая сестра представшей передо мной женщины. Она была её конкурентом в домене смерти и так же распоряжалась правосудием и следила за выполнением приговоров. Короче тоже та ещё птица. И что вообще значит «договорилась»?
С Эленией, к подопечным которой я вроде как относился, они так же пересекались в домене «Любовь». Именно поэтому мир смерти был жестко разделён на две части. Как сейчас поведёт себя со мной одно из тёмных божеств — я предсказать не решался.
— Да не бойся ты меня! Я своей дочери врагом становиться не собираюсь не такая дурная как ей папаша. Полюбила тебя дурёха за что-то — ну и ладно, — женщина быстро спустилась с лестницы и в несколько шагов оказалась около меня. — Разбежитесь через годик другой в разные стороны — так и ещё лучше.
У Ануне действительно была абсолютно белая кожа. На её заострённом аристократическом лице не было ни единой кровинки. Чёрные пугающе нечеловеческие лишённые белков глаза казалось, проникали в самую душу, читая потаённые мысли и желания. Лишённые капли цвета длинные волосы трепетали на лёгком ветру, будто у классического призрака.
— Я не понимаю, о чём вы говорите… — пролепетал я, отступая еще на один шаг, придавленный могучей и чужеродной всему моему естеству аурой богини.
— А… вот оно что. Спрятали тебя от моего бывшего любовничка так, что ты даже сам себя найти не можешь… — задумчиво произнесла Ануне, обводя меня с ног до головы пристальным взглядом, — ну что ж извини меня паладин, но блины будут как-нибудь в другой раз. Чувствую я что ничего хорошего не произойдёт, если я сейчас всё тебе расскажу. Если действительно любишь её, сам всё найдёшь. И знания и её и себя. В первую очередь себя…
— Ам… — монолог богини показался мне бредом сумасшедшего и я даже не знал, что бы такого ответить, — мне бы туда… назад.
— Сейчас я тебя отпущу, — женщина улыбнулась и взмахнула рукой.
«Администрация игры благодарит вас за совершённую в игровом магазине покупку!»
«Вы получили набор одежды: Костюм Мрачного жнеца»
«Внимание нет места в инвентаре! Хотите ли вы, автоматически поместить элементы «Костюма Мрачного жнеца» в свободные слоты Экипировки?»
— Хочу… — промямлил я, не сводя глаз с улыбающейся Анунэ.
Кого-то Тёмная Богиня мне очень сильно напоминала. Лицо, улыбка, волосы… особенно волосы! Тряхнув головой, я попытался отогнать наваждение и закрыв глаза принялся рассматривать свою новую одёжку на кукле персонажа.
Ничего такого особенного, за что я на самом деле стал бы платить деньги. Если не считать прикрывающего лицо длинного шарфа с источающими чёрный туман концами. А в остальном — я напоминал себе придворного века этак семнадцатого-девятнадцатого, с поправкой мрачную фантазию дизайнера двадцать первого века совершенно не разбирающегося в историческом костюме. Никаких пышных полосатых шорт, чулок и гульфиков с туфлями — строгие чёрные штаны и ботфорты на довольно высоком каблуке. На верхней части тела — шитый серебром сюртук с дутыми рукавами и манжетами из чёрных кружев. На груди ослепительно белое жабо, на руках плотные перчатки с широкими отворотами. Дополняла картину лихая треуголка с прилепленной к подвороту круглой печатью с выдавленным на ней черепом в короне и прижимавшей собой длинные белые ленты, исписанные каким-то текстом.
Никаких характеристик на себе эти вещи не несли. Просто антуражные объекты, которые можно было при желании слить в специальной мастерской с настоящей бронё. Но всё равно, такова психология человека, что в одежде я чувствовал себя куда как увереннее.
— Спасибо, — сказал я, слегка поклонившись и картинно приложив руку к треуголке.
— Ну, вот другое дело! — всё такие странно было наблюдать столь открытую добрую улыбку вместе с этими страшными глазами. — И ещё… Ты можешь пользоваться, или нет, но я дам тебе то — чем побоялись одарить тебя боги светлой стороны. Но будь аккуратен. Я не моя… я не Элления. Я можно сказать её антипод.
С этими словами она легонько прикоснулась пальцем к моему лбу. Я отшатнулся от нестерпимой боли, разлившейся по моему телу и тут же прошедшей, как будто ничего не было…
— Что вы со мной сделали! — в ужасе спроси я, подозревая самое худшее.
— Ничего особенного, — грустно улыбнулась женщина, ловко поймав появившийся из воздуха свиток и развернув протянула его мне.
«Тёмная Богиня Ануне одарила вас своим вниманием. Теперь вы вновь можете использовать способности паладина, получая от неё целестиальную подпитку, до тех пор, пока ваш небесный покровитель остаётся недоступным. Но бойся светлый, ведь тёмная энергия может навсегда отравить твоё тело».
«Внимание справка: тёмная и светлая энергия не совместимы. У вас будет ровно сто единиц сопротивления, перед тем как вы уйдёте от света и встанете на тёмную сторону. Все ваши способности имеют определённую стоимость в балах тёмной энергии, со временем, если вы будете необдуманно использовать их вы станете паладином-ренегатом, а затем и вовсе потеряете связь со своим покровителем».
«Подсказка: для преодоления влияния противоположенной энергии и восстановления равновесия вы можете использовать различные алхимические лекарства такие как: «Амброзия», «Туа-вема», «Лунный свет дракона Тянь Ке Луна» и «Серенстерцию мудрости», а так же другие вещества естественного происхождения».
— Всё понял?
— Да… — ответил я.
— Ты мне нравишься парень. Иди и не разочаровывай её!
Я хотел было спросить: «Кого её?», но богиня уже хлопнула в ладоши.
«Мироздание призывает тебя к жизни Вальдер Однокрылый! Желаешь ли ты восстать из мира теней и вновь ступить на земли Ортена»
Желал я этого или нет — никого не волновало. Храм, Ануне, раскинувшийся за ним некрополь — всё застыло, как будто кто-то поставил игру на паузу. Затем померкли и отдалились, окружающий мир наполнился шорохами и темнотой. Вот в ней появилась зелёная точка и ещё через пару секунд, передо мной закружился водоворот портала, на другой стороне которого должно было располагаться ближайшее к месту моей смерти кладбище.
Я снова был жив и находился в так называемом «предбаннике» — месте, созданном для того, что бы возрождающиеся игроки могли привести себя в порядок, наложить на себя усиливающие заклинания, выпить зелья и вообще приготовиться к всевозможным неприятностям, которые могли ожидать их в точке воскрешения.
Вот я и приготовлюсь. Отбросив в сторону все лишние мысли, я сосредоточился на том, что могу, а чего не могу. Впереди было откровенное «веселье», в результате которого я возможно снова окажусь растянутым на деревянной раме в тёмном подземелье.
Страшно ли это — для меня уже ничего не страшно из того что может предложить мне Аугусьтиен. Сейчас я уже «живой», а потому… После «переворачивания пиратов» у меня набралось аж двадцать нераспределённых очков талантов и куча характеристик. Вывалив все характеристики в выносливость, я вызвал меню способностей и открыл закладку с ветвями талантами.
Сливать здесь все прямо сейчас нет особого смысла. До человека «Человека электро-паука» в ветке колдовство мне всё равно не дотянуться. Не хватало уже единицы вложенной мной в ветку «Проникновение», однако на данный момент меня в первую очередь интересовал талант в третьей линии «Колдовства» — «Шоковая терапия».
К либеральной экономике данная способность не имела ровным счётом никакого отношения. Скорее к карательной медицине… То был пассивный антиконтроль, наносящий небольшой урон терминатору, если на того оказывалось какое либо воздействие на разум, имевшее шестидесяти процентный шанс освободить его от пут чужой воли. По моим предположениям этот скил вполне мог стать палочкой-выручалочкой против жутковатой магии Аугустиена, с помощью которой, он пленил меня на месте посадки захваченного дирижабля. Если я когда то давно правильно понял объяснения букиниров и Люси — это явно было какое-то воздействие на разум.
У неё было две стадии развития. При одном вложенном очке способность применялась однократно. При двух — два раза подряд с промежутком в пять секунд при условии, что первый удар не вернул контроля над персонажем.
Но для того чтобы дойти до третьей линии следовало вложить пять поинтов во вторую.
«Цикличность»
«Пассивное»
«С шансом 2, 4, 6% в зависимости от количества вложенных талантов ваше атакующее заклинание колдовского типа сработает повторно».
Сам по себе талант был просто приятной плюшкой. Но на него трудно было рассчитывать в бою из-за мизерного шанса «прока» — срабатывания условий способности.
«Громоотвод»
«Пассивное»
«С шансом в 10, 20% в зависимости от количества вложенных талантов направленная на вас атакующая электрическая магия будет на 50% поглощена оружием в ваших руках».
Тоже довольно вкусно, если конечно против тебя сражается кто-то способный швыряться молниями.
«Отталкивающая аура»
«Пассивное»
«С шансом в 5, 10% в зависимости от количества вложенных талантов, генерируемые вашим телом магнитные поля, отклонят направленные на вас атаки из дистанционного оружия. В случае если вас всё-таки поразят, урон снижается на 15 и 30% соответственно».
Я тут же вложил два очка в этот талант, так как он был, несомненно, лучшим во всей линии. Десяти процентный иммунитет к дальнобойным атакам и общее тридцати процентное снижение урона от дальнобойного оружия — я бы сказал, что «Отталкивающая аура» должна была бы располагаться сильно ниже в ветке талантов, так как подобная защитная пассивка настоящий подарок для любого бойца ближнего боя.
Ещё два ушли в «Цикличность». Четыре процента от шести мало чем отличаются. Шанс срабатывания так и так мизерный, но вот два процента это уже совсем «ничто». Я подумывал было полностью закрыть эту способность, но всё же вложил один поинт в «Громоотвод» — так на всякий случай и наконец-то взял «Шоковую терапию».
А теперь самое вкусное из ранее мне не доступного! Ветка «Поникновение»
«Полог внезапности»
«Пассивное»
«Вы можете использовать способность: «Шаг сквозь Свет», и её вариации оставаясь невидимым. При одном вложенном очке дополнительные эффекты способностей срабатывают всегда, но не выбивают вас из невидимости. При двух вложенных очках эффекты срабатывают при повторной активации способности».
Вбрасываем двоечку!
«Уничтожение». Здесь всё звало и манило вглубь ветки, но я ограничился всего двумя талантами.
«Оружие убийцы великих»
«Активная способность. Оружейный баф»
«Перед уколом Гунгнира, наполните оружие своей яростью! В зависимости от количества вложенных в талант очков, вы получаете 20, 30 и 40% игнорирования сопротивления цели к огню или электричеству, в зависимости от количества вложенных талантов».
Три таланта! Всё! Теперь я был хоть кое как но готов в собственному возрождению. Мне бы ещё какую-нибудь палку в руки для большей уверенности. Но чего нет — того нет. К тому же я уже имел возможность убедиться в том, что порой в этом мире иметь при себе плохое оружие хуже, нежели вовсе остаться без оного.
Сделав несколько глубоких вздохов и пару раз, подпрыгнув на месте, словно боксёр перед боем, я шагнул в зелёный водоворот телепорта. Небольшая кишка всего-то метров пятьдесят в длину залитая изумрудным светом вывела меня на залитый солнцем двор древнего замка сложенного из бежевого камня. Всё здесь выглядело заброшенным и казалось, будто люди покинули это место много лет назад, оставив цитадель стаям воронья, ветру, дождям.
Хотя ощущение это было обманчивым. Меня ждали и хорошо подготовились к встрече. Я находился на старинном полуразвалившемся кладбище, обнесённом высокой стеной с единственным выходом, наглухо перекрытым каким-то магическим барьером. В тепловом зрении я видел слабое бордовое свечение, исходящее от завитков и протуберанцев непонятной энергии исходящей из тех мест, где магия касалась холодного камня. За этим едва заметным маревом маячили фигурки часовых в а на крыше старого склепа, вход в который закрывала ржавая решетка, сидел укрытый в тенях наблюдатель. Разбойник, бывший игрок сто девяносто третьего уровня.
Он медленно обводил взглядом кладбище, держа наготове меленький взведённый арбалет, заряженный болт которого так и полыхал яркими белями переливами. Не знаю что уж он там для меня приготовил но излучаемое им тепло нагревало не только оружие но и руки человека.
Вся земля под ногами была засыпана перемешанным с опилками песком и обильно полита водой. Так что любой мой шаг, немедленно отпечатался бы, оставив в этой в этой грязи чёткий след. А на торчащих из этой рыхлой массы изъеденных временем надгробиях, словно коршуны в ожидании добычи притаились шесть ассасинов разных рас от двухсотого до двести пятидесятого уровня.
Выбрав своей целью наблюдателя на крыше склепа, я задействовал «Внезапную Вспышку».
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.