Феникс

— Ты пойдёшь со мной?

Сейчас его голос казался невероятно успокаивающим, хотя ещё пару минут назад Итан ненавидел его. Ненавидел всё то, что окружало его сейчас. Ненавидел и себя. Но сейчас всё казалось немного лучше, чем раньше, но Моргант прекрасно знал о том, что это всего лишь иллюзия. Лучше уже никогда не будет. Уж точно не с ним. Итан смотрит на мужчину, и решимость на секунду покидает его. Он переводит взгляд на пепел и то, что осталось от сгоревшего здания. Кажется, он до сих пор чувствует этот запах, хотя прекрасно понимает, что за месяц всё должно было выветриться. Запах, который похож на тот, что исходит от горящих палок, только в разы сильнее. Даже несмотря на довольно сильный одеколон детектива, который стоит в шаге от него, он чувствует это. Может, ещё одна глупая иллюзия? Или же он теперь всегда будут чувствовать этот запах, как только наступит очередная осень.

Кажется, пауза длиться слишком долго, но Оуэн не торопит мальчишку, давая ему обдумать всё. Сначала он смотрит на макушку, что скрывалась за чёрными волосами, только потом переводит взгляд куда-то вдаль. Итан чувствует всё это, даже сейчас смотря на ничтожные остатки костёла. «Нужно принять правильное решение, да?» — переспрашивает подросток сам у себя, и чувствует, как руки снова начинают дрожать. Обычный тремор, который появляется всегда, стоит только Морганту начать волноваться.

Наконец, Итан резко поднимает голову, и детектив улавливает это движение, переводя свой взгляд на него. Только жаль, что он невидит того, как горят зелёные глаза подростка сейчас. Чёрные пряди падают на глаза, хотя Моргант старался всегда избегать этого, зачёсывая их немного набок и назад. Только сейчас это не имело никого смысла.

— Да.

Улыбка расплывается по лицу мужчины, и сейчас Итан видит небольшие ямочки на впалых щеках. Глаза всё также закрыты круглыми чёрными очками, но так Итану нравится гораздо больше.

Единственное, ради чего он мог находиться здесь — это сестра, но теперь не стало даже её. Войдя в дом, парень ещё сильнее почувствовал то, что он здесь совершенно не нужен. Пора было уже привыкнуть к тому, что каждый день его встречает пустынный коридор и чей-то плач в дальней комнате. На этот раз плакала мать. Подросток стоял в полной темноте меньше минуты, думая только о том, говорить ли им вообще о том, что случилось. В ответ же из головы последовал другой вопрос.

— А есть ли им вообще хоть какое-то дело? — снова спрашивает парень сам у себя, уже протягивая руку для того, чтобы включить свет.

Итан снимает с себя старую, уже довольно потрёпанную, джинсовую куртку и вешает её немного в стороне от вещей своих родителей. Он проходит немного дальше, слушая уже то, как под ногами скрипят половицы. Плачь матери постепенно отходил на второй план, да и сам подросток не хотел зацикливаться на этом. По запаху в коридоре он понимает, что кто-то пытался готовить, и судя по всему, это был отец. Вроде пахла и не так плохо, но Моргант прекрасно знал то, что даже если это и было съедобно, то явно не для него. Проходя мимо кучи какого-то ненужного хлама в коридоре, парень бросает на него небрежный взгляд. Похоже, никто не собирался убирать это, хотя это было единственным, кроме вешалки и шкафчика для обуви, что находились в коридоре. Среди всей этой кучи Моргант видит какие-то вещи, что принадлежали его родителей, какие-то доски и инструменты отца. Раньше он не обращал на это внимание, но сейчас он думал, что видел это всё в последний раз.

В глаза бросается что-то белое. Даже в слабом свете старой люстры оно как будто светилось, отражая уродливый свет. Может, Итану просто кажется, что это так, ведь он сразу понимает, что это. Он присаживается на одно колено перед кучей хлама, протягивая руку к белому пятнышку. По запаху он сразу понимает то, что все эти вещи когда-то мать откладывала для того, чтобы постирать, а потом уже отец начал складывать что-то своё. Но потом видит, что некоторые вещи уже были порваны или просто выглядели отвратительно. Тогда уже подросток решает, что всё это хотели выкинуть. Его вещей здесь не было, и это даже не удивило его, только заставило усмехнуться. Сначала Моргант тянет ткань, но чувствует, что что-то мешает ему. Чтобы ничего не порвать ещё больше, он начинает убирать доски с нужной ему вещи, а затем и инструменты отца.

И вот теперь оно у Итана. Парень смотрит на белое платье, которое немного порвалось внизу. Там же были видны тёмные пятна, и подросток прекрасно знал, откуда они. «Луиза, ты была прекрасна в нём,» — думает Итан, вспоминая, как его сестра бегала в нём по дому, а потом выбегала во двор. Там она сидела с подругами, играла в какие-то игры. Она смеялась с ними. Она была счастлива. А Итан просто наблюдал за ней из окна своей комнаты. Иногда его замечали, и тогда парню приходилось слушать от Луизы и том, что он пугает всех. И каждый раз он обещал, что больше не будет этого делать, и каждый раз смотрел снова.

Сейчас не было всего этого, и скоро это платье выбросят. Как только мать придёт в себя, то уже не будет всей этой кучи с хламом. Её комнату тоже вероятнее всего избавят от всех её вещей. Сделают из неё ещё одну гостиную или ещё что-то, как только решат, чего именно не хватает в этом доме. От неё останутся только фотографии и воспоминания. Так происходит со всеми людьми, когда они умирают. Сначала о них помнят, оплакивают каждый день и говорят и о том, как же сильно они любили. Но как только проходит немного времени, то всё это отходит на второй план. Горечь утраты проходит совсем, а о человеке вспоминают только тогда, когда нужно сделать вид того, что ты ещё хоть что-то чувствуешь. Самые светлые воспоминания окутываются паутиной лжи только для того, чтобы показать то, насколько чист один человек на фоне остальных.

Подросток прижимает платье к себе, утыкаясь в ткань. Оно всё ещё пахнет ей, и напоминает о том, как она бежала по этому коридору. Что-то тяготит внутри, но за последний месяц Итан уже привык к этому чувству. Он всей грудью вдыхает ЕЁ запах, пытаясь запомнить его, как последнее, что связывает его и этот чёртов дом. Подросток сейчас желает только одного — чтобы он сгорел дотла. Как тот костёл. Только теперь внутри будут его родители. Они будут кричать и молить Бога, чтобы Он спас их. Итана не было рядом, когда умирала Луиза, но он был уверен, что она делала именно так. Каждый раз, когда парень закрывал глаза, он видел то, как она пыталась спасти от огня и кашляла от того, что ей просто не хватало обычного воздуха.

— Что ты здесь делаешь?!

Грубый голос доносится до ушей Итана не сразу. Сначала он вообще не понимает смысла того, что ему говорят, но стоит ему поднять глаза, как он видит большую фигуру в проходе. Взгляд встречается со взглядом отца, и на лице подростка сразу появляется что-то, похожее на звериный оскал.

— Разве тебе кто-то разрешал прикасаться к еёвещам?! — лицо мужчины выглядит спокойным, но в давно прокуренном голосе слышится укор. Подросток слышит его достаточно часто, чтобы удивляться тому, как отец общается со своим старшим сыном. Юноша ничего не говорит, лишь продолжает скалиться. В один момент он замечает то, как лицо мужчины меняется, а в свете тусклой лампы все тени от морщин, носа и остатков седых волос предают ему ещё более жуткий вид. Итан знает, что за этим последует. Поэтому оскал становится ещё более явным на его лице, — СУКА, СКАЖИ ЖЕ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЖАЛКАЯ ПСИНА!

— ЭТО НЕ ТВОЁ ЧЁРТОВО ДЕЛО! — На это раз он отвечает сразу же, резко поднимая на ноги. Руки снова трясутся, но Итан не замечает этого. Он чувствует только то, что теперь дышать становится тяжелее. Воздух сейчас трещит от напряжения, что повисло между этими двумя. Юноша делает несколько шагов назад. Мысли путаются в голове, теперь больше напоминая ком каких-то случайных воспоминаний и обрывков ненужных мыслей. Даже если он и может нормально общаться с людьми, то явно не сейчас. Сейчас он больше напоминает собаку, которая пытается защитить себя и свою кость любыми способами. Он скалится и лает. Ещё немного и, кажется, готов сам наброситься на человека напротив, проигнорировав все правила, которым его пытались научить. Но он не успел.

— Что ты сказал?

Голос становится спокойнее, и он чётко проговаривает каждое слово. Итан видел подобное часто в дешёвых фильмах или читал о таком в каких-то книгах. Но подросток никогда не думал, что его собственный отец, как бы сильно он его ненавидел, будет так говорить с ним. Юноша готов сделать ещё один шаг назад, напрасно надеясь на то, что это поможет ему. Не помогло. Итан закрывает глаза только для того, чтобы моргнуть и избавить их от сухости, но тут же чувствует то, как колено отца с силой врезается в его живот. Подросток издаёт сдавленный стон, но всё ещё смотрит на мужчину с тем самым оскалом, который теперь был смешан с ем, что выражает человек, когда чувствует невероятную боль, что прожигает изнутри. Ноги подкашиваются, и Итан снова оказывается на полу. Платье выпало из рук ещё в тот момент, когда отец прикоснулся к нему, и сейчас лежало рядом. Правда, недолго. Мужчина взял его и, ничего не говоря, скрылся в тёмном проёме, громко захлопывая за собой дверь.

Он остался один. Снова. Только сейчас Итан замечает то, что больше не слышно плача матери. Наверное, она немного успокоилась, но она всё равно не выйдет для того, чтобы успокоить старшего ребёнка. Он всегда был здесь чем-то лишним. Тем, что никогда не имело значение, но ещё никогда отец не смел бить его. Раньше его существование просто игнорировалось всеми, кроме его сестры. Итан не знал почему. Как и не знал того, что именно сейчас разозлило мужчину. Подросток сжимается сильнее, понимая, что боль не проходит. Волосы за что-то цепляются на полу, немного оттягивая чёрные пряди назад. От запаха еды теперь тошнит, а Итан прикусывает губу, в силах сдержать все эмоции, которые кипели внутри. Всё, начиная от ненависти и заканчивая обидой горело в нём, но рядом не было никого, кто мог бы хотя бы выслушать его. Раньше была Луиза, но сейчас она в гробу. Лежит и служит кормом для червей.

Никого здесь нет.

И он здесь явно лишний.