Для счастья (рабочее)

Для счастья

1.

Сим довожу до сведения Госпожи моей Накрови, что числа одиннадцатого месяца осьмого года четыре тысячи двадцать перваго изловил я нарушителя Договора, но по причине крылатости оного не сумел удержать надолго. В доказательство своей преданности сообщаю о происшествии сразу же и прилагаю к письму перо из крыла нарушителя. Назвался он Стражем Границ и Хранителем и уверял, что нарушил Договор не по злому умыслу, а будучи сброшен с небес. Сим словам я, магистер Антоян Шумий, доверять был не склонен. Прошу Госпожу мою прислать в город Кочегарку своих присных для дальнейшего разбирательства по делу нарушения Границ и Договора, которое может и устои пошатнуть, и к многиим беспорядкам привести.

Подпись Магистер Антоян Шумий

Дата 11. 08. Ч021.

— Ты что, ослеп?

— Куда прёшь, малец? Неужто не видишь?

— Эй! Что, слепой, что ли?

В толчее, в суете паренек растерялся и встал посредине улицы, бестолково поворачивая голову то на один, то на другой голос. Глаза круглые, руки — обеими пятернями вперёд, будто бы что-то нащупать хочет. Вокруг сновали недовольные люди, натыкались, спотыкались, толкали. А он рассеянно улыбался, когда его задевали.

— Что, слепой, да?

Кто-то деловито схватил паренька за руку и отволок в более спокойное место. Всё так же улыбаясь, он покивал человеку, пришедшему на выручку.

— Да.

— Что — да? — раздраженно спросил незнакомец.

— Слепой. Да.

Мужчина нахмурился, но пригляделся внимательней. И в самом деле, как можно было сразу не заметить? Так-то парень как парень: лет, может, четырнадцати. Или даже меньше того. Не слишком загорелый, на щеках и носу несколько конопушек. Волосы русые, взлохмаченные, не стриженные давно, брови удивленные — домиком. И глаза… очень странные глаза. Похожие на два мутно-сероватых стеклышка, изнути затянутых паутиной. В центре белёсой радужки — крошечная точка зрачка. Жуть, да и только.

— Как же ты оказался тут один? — сочувственно спросил паренька нечаянный помощник. — Сирота, что ли?

К слову сказать, не был слепой мальчик похож на нищего сиротку: одежда, хоть и несколько испачканная да помятая, выглядела дорого. Один жилет из замши чего стоил! Пуговицы, между прочим, настоящий перламутр! Да и башмаки хороши: с толстой подошвой, из крепкой кожи. Рубашка только вот застегнута не на те пуговицы, а брюки тонкого сукна запылились снизу.

— Нет, не сирота, — неохотно ответил паренек. — Я так… по свету побродить хотел. До города добрался, и…

И он безнадежно махнул рукой. Жест был скупым, без размаха — мальчик явно привык, что надо быть осторожным в движениях.

— И заблудился? — уточнил мужчина. — А где живешь, помнишь?

— Мне же не два года, — пожал плечом паренек. — И я не слабоумный, я слепой. Извините.

Он высвободил руку и ощупью пошел вдоль стены дома.

Доброхот не отставал.

— Куда же ты пойдешь-то? Понимаешь, ну не могу я тебя просто так отпустить.

Паренек кивнул.

— Хорошо. Доведите меня до гостиницы. Тут есть гостиница?

— Харчевня есть недалеко, постоялый двор…

— Постоялый двор подойдет. Отведите меня туда и не беспокойтесь. Я найду там попутчиков и доберусь до дома. Завтра народ с ярмарки начнет возвращаться — наверняка в наши края тоже кто-то поедет.

Мужчина задумался. Чувствовалось, что долго возиться со слепым подростком ему неохота, но он чувствует себя ответственным за ребёнка. Ребёнок же терпеливо ждал. Его спокойствие и уверенность решили дело.

— Дел у меня много, — виновато сказал мужчина. — Я, видишь ли, торговать приехал.

— Конечно, торговать, ярмарка же, — поддакнул слепой мальчик. — Тут почти все так. Вы не беспокойтесь, дар, деньги на постоялый двор у меня есть. Просто сам я буду его искать гораздо дольше, чем если вы доведете.

— Ну была не была, — сказал торговец. — Доведу. И поговорю с хозяином, чтоб не обижали тебя. А не боишься, что деньги твои украдут?

— А не боюсь, — улыбнулся мальчик. Рот у него был большой и на улыбку скорый, а зубы белые и блестящие. Пожалуй, если б не улыбка, то паренек казался бы вовсе несимпатичным. — Если ты что-то потерял или украли — это Кресень решил, что твое добро кому-то нужнее, чем тебе.

— Вот как? — мужчина засмеялся. — Но ведь тебе тогда будет трудно — и за постоялый двор не заплатишь, на улице останешься, и голодным будешь!

— Кресень не даст пропасть, — уверенно ответил паренёк. — И я смогу заплатить, будьте уверены.

— Идём, — вздохнул мужчина. — Блаженный. Как хоть зовут-то тебя?

Мальчик ощупью взял нежданного поводыря за руку, и прежде чем они пошли к постоялому двору, ответил:

— Неввелин.

— Э?

— Неввелин Чеканчик, из Дворенки, — неохотно сказал паренек. И ощутимо напрягся.

— Чеканчик, значит, — задумчиво сказал торговец. — Лапоточков друг.

Неввелин попытался освободить руку, и торговец вцепился в неё покрепче.

— То есть я могу тебя попросту продать? Продать Чеканчику за хорошие деньги?

— Да, дар, можете, — покорно ответил мальчик. — Видно, Кресню угодно было, чтобы вы смогли вернуть то, что должен вам отец. Он ведь всем должен.

Мужчина нервно хохотнул.

— Не знал, что у этого пройдохи такое ярмо на шее, как ты, — сказал он. — Бог, значит, всё видит, всё. Я-то уж думал, он вроде тебя — слеподырый…

Неввелин вздохнул.

— Нет, — сказал он очень печально, — не слеподырый.

До постоялого двора они дошли уже молча. Проводник долго совещался с хозяином, после чего Неввелина бесцеремонно затащили в комнату на втором этаже и заперли.

Он не сопротивлялся.