Глава 3. Рич Беркли, граф Клеймор

Джош прикрыл за собой дверь и, щурясь от яркого полуденного солнца, внимательно осмотрелся. Три горожанки болтали, стоя под навесом возле колодца, носильщики разгружали телегу у купеческого дома, слуга усиленно поливал водой из кожаного ведра площадку перед постоялым двором, стараясь хоть немного прибить горячую пыль. В сторону Джоша вроде никто не смотрел.

Нырнув в узкий проулок сразу после дома Финна, он засунул ключ поглубже в карман, залез на пустую бочку, подпрыгнул и, подтянувшись на руках, оказался на плоской деревянной крыше соседнего сарая. Чуть дальше, футах в десяти, крепостная стена имела непонятно для чего сделанную внутреннюю выемку, типа жёлоба, тянувшуюся до самого верха. Там, на высоте примерно джошевой головы, в каменной кладке был пролом, почти незаметный с Рыночной площади. Ещё раз на всякий случай оглядевшись, Джош забрался в дыру и оказался внутри довольно просторного помещения, устроенного прямо в толще стены замка.

Эту каморку Джош и Гуго обнаружили давно, когда еще мальчишками лазали по всем подворотням и крышам в поисках приключений. Восторг был неописуемый. Судя по слою пыли внутри и паучьим тенетам, об этой каморке не знали, либо забросили в незапамятные времена. Разбитые ящики, полуистлевшие корзины и осколки глиняных кувшинов валялись на полу. Тщательно всё обшарив, друзья нашли только проржавленный нож, который являл для них тогда великую ценность. Более ничего интересного, если не считать человеческого скелета. Отчаянно труся, мальчишки за пару дней вынесли кости, стараясь, чтобы их никто не заприметил; всё прочее трогать не стали.

Также они натаскали сена, которое при случае любому из них служило постелью. Огромную его охапку мальчишки навалили в одном из углов, а в другом… в другом была тайна. Небольшая, в три локтя высотой, вся в железных заклёпках почерневшая от старости дубовая дверца. В ней имелась замочная скважина, но, сколько они не пытались разглядеть, что за дверью, ничего не получалось. Там царили темнота и тишина, а поднесённая к отверстию свеча, пламя которой никогда не колебалось, доказывала лишь одно: с той стороны находилось какое-то запертое и, судя по всему, заброшенное помещение.

Осмелев через пару недель, друзья пытались открыть или даже выломать дверцу, но вскоре бросили это занятие, сочтя его безнадёжным. Дверь, похоже, была очень толстая и, несмотря на старость, стояла как каменная. Единственное, в чём они уверились, что вела она, судя по форме замка, куда-то во внутренние покои на втором этаже.

Ключик. Н-да, интересно. Джош нащупал серебряную вещицу через мешковину штанов. Но он, конечно, не от этого замка. Маленький слишком.

По-привычке глянув мельком на дверь, Джош осмотрелся. Ноги Гуго торчали из охапки сена.

— Проснись, соня. — Джош шлёпнулся в мягкий стог. — Перекусить есть что?

— Я уж думал, не придешь. — Голова Гуго, вся в застрявших соломинках, показалась над поверхностью. — Вот, молоко осталось. О боги! Что с тобой? Неужто Гербер?!

— Нет. — Джош осторожно потрогал заплывший глаз. — Буллит.

— Экая гадина. И чего он к тебе прицепился? Слушай, а давай всыплем ему по полной? Он каждый вечер вдрызг в таверне Фло напивается. А что? Подкараулить, да надрать задницу.

— Нет. Не хочу. Не по мне это.

— Боишься, что ль?

— Да нет. Вот возьму свою дубинку и настучу ему по голове. Сам. Может, тогда поймёт, что я ему не щенок какой-нибудь.

Гуго хмыкнул.

— Да уж, настучишь. Ты видел когда-нибудь, как он дерётся? Сущий дьявол. Третьего дня четверых на арене положил. Гавен до сих пор в лазарете валяется со сломанными рёбрами. Это тебе не с мастером Томасом в деревяшки забавляться. Прибьёт он тебя, как комара.

— Это мы еще посмотрим. — Немного поколебавшись, Джош сунул руку в карман и вытащил оттуда ключ. — Смотри, что у меня есть.

Гуго выпучил глаза.

— Серебряный?! Где взял? От чего? Стащил у кого, что ли?

Он осторожно взял ключик и принялся его разглядывать.

— Ну? — немного погодя спросил он, вздёрнув брови.

Вздохнув, Джош вкратце поведал ему историю о монете Гербера и странном поведении Финна.

— Что спрятано внизу? — Гуго ещё с большим вниманием уставился на ключик.

Джош пожал плечами.

— Не знаю. Так понимаю, что где-то что-то спрятано, что этот ключ открывает.

— Интересно. Слушай, а не подставил ли тебя Финн? Обыщут тебя, ключ найдут, где взял? Не у каждого в карманах серебряные штуковины валяются. Думаешь, твоей байке поверит кто-нибудь?

— Да не, не похоже. Смысл-то какой? Я с Финном за всю жизнь дюжиной слов только перебросился. Да и если хотел бы подставить меня, тайком бы ключ подкинул.

— Ну, так-то правильно. Но я бы на твоем месте спрятал бы его куда-нибудь подальше. Мало ли.

— Ладно. Ясно, что ничего не ясно. — Джош взял ключ и засунул его обратно в карман. — Давай, рассказывай, что там Равен ночью говорил.

— А-а, да. Здесь собрание будет. Такое, что мы в жизни не видели. Толпа графов, герцогов сюда едет. Их светлости, их высочества. Граф Гленгорм, граф Хантли, герцог Ллевеллин, граф Марч, ещё куча народу, не запомнил. Короче, вся пограничная братия в гости к нам. И вроде уж не сегодня-завтра прибывать начнут. Вот такая история.

— А зачем приезжают-то?

— Откуда мне знать? — Гуго пожал плечами. — Ты думаешь, сир Равен все подробности главному повару выложил? Они просто про еду говорили, про блюда всякие, да кто где почивать будет. А ты знаешь, кстати, что у нашего лорда брат есть? Он тоже приезжает.

— Знаю. Даже не один. Только не видел я их никогда.

— А кто видел-то?

— Да уж. Не особенно, судя по всему, они дружат. Ну, ладно. — Джош поднялся. — Мне идти пора, доложиться надо, а то Гербер опять орать начнёт. О! Совсем забыл. Буллит мне все мозги выбил. А ты о дхарге слышал?

— Дхарге?

Джош выложил ему историю гонца Фрая; Гуго слушал, открыв рот.

— С ума сойти. Здорово. Никогда дхаргов не видывал. Давай, я с тобой пойду, может, ещё что разузнаю.

Гуго принялся отряхивать одежду от налипшей соломы. Пару минут спустя друзья, стараясь не привлекать внимания, по одному осторожно выбрались из своего укрытия.

* * *

Южные ворота города были распахнуты настежь. Толпы народа, шумно переговариваясь и о чём-то отчаянно споря, через плечи стражников пытались выглянуть наружу. Стражников, собственно, насчитывалось не так уж и много — два-два с половиной десятка человек, выстроившихся вдоль мощёной дороги от входа в город до ворот замка. Самый их вид, однако, внушал почтение: не каждый день жителям удавалось увидеть вырядившихся словно на парад солдат. Ярко-красные кожаные камзолы с начищенными до зеркального блеска медными бляхами, сверкающие шлемы, выбритые подбородки и длинные алебарды в руках.

В отсутствие начальника стражи Балдрика ими командовал кастелян замка сир Равен, приземистый, уже немолодой человек с вечно неприступным выражением лица; почти на каждом пальце его рук сверкало по перстню с драгоценными каменьями. Одежда его походила на солдатскую, если не считать длинного, почти до земли, красного плаща; вместо шлема на его голове красовался бархатный берет, расшитый самоцветами. Равен неспешно прохаживался вдоль строя; казалось, что одного взгляда его серых глаз из-под кустистых бровей хватает, чтобы сдерживать толпу на приличном расстоянии.

В полумиле от городских ворот виднелся древний каменный мост, возведённый над руслом обмелевшей в незапамятные времена реки. Где начиналась эта река, никто толком не знал, но опять же поговаривали, что обогнув замок, русло, петляя, уходило всё дальше и дальше на юг, куда-то даже за Гриммельнский Вал. И обмелела-то она после того, как этот самый Вал возвели, устроив за ним магический купол. Вода в реке то краснела, то чернела, принося вниз по течению полусгнившие остатки неведомых растений, пока не исчезла совсем; деревья по берегам съежились и усохли. Река звалась Суонси, и местные жители по-прежнему, хотя воды там и в помине не было, говорили: «за рекой», или «нашел в реке». Находок, впрочем, в последнее время никаких не случалось: Суонси по понятным причинам пользовалась дурной славой, а земли, расстилавшиеся по ту её сторону, хотя и являлись владением графа Хартворда, считались уже частью Пýстыни, на которую неведомым образом падала мрачная тень Гриммельна.

— Едут! Едут!

Возбуждённые крики из толпы заставили Равена обратить взгляд на мост. Клубы пыли уже, наверное, с час как виднелись в той стороне, но только сейчас показался передовой отряд. Кастелян махнул рукой; к нему подвели чепрачного жеребца, на которого сир Равен вскочил без видимых усилий; затем неторопливо, в сопровождении двух наёмников, направился к выходу из города.

В сотне шагов от ворот он остановился. Прибывший авангард тем временем рассредоточился, образовав две плотные шеренги, между которыми, также не спеша и небрежно придерживая поводья рукой, к встречающим подъехал лорд Беркли.

Рутвен Беркли, граф Хартворд, был высоким, крепко сложенным мужчиной лет около сорока. Длинные, рыжеватого оттенка светлые волосы свободно падали на плечи, удерживаемые на голове простым железным обручем. Сейчас его облик являл собой разительный контраст с ярко-красными доспехами городской стражи и их сверкающими на солнце шишаками, но ни потускневшая стальная кираса графа, ни пропылённый серый плащ всё же не оставляли сомнений в том, что в город приехал его господин.

— Сир Равен, — просто сказал он, — приветствую.

Кастелян еле заметно склонил голову.

— Приветствую, ваша светлость. Всё спокойно.

Вдруг, как будто по молчаливому согласию, оба широко улыбнулись.

— Рад видеть тебя, старина, — не слезая с лошади, граф приблизился к Равену и они крепко пожали друг другу руки.

— Я тоже рад, милорд. Все ли живы? Есть ли известия?

— И немало. Всему свой черёд.

Граф обернулся. Из-за его спины показался всадник. Верхом на вороном жеребце, в чёрном платье и такого же цвета плаще. Невысокого, как можно было заметить, роста, с чисто выбритым лицом и крючковатым носом. Серебряный нагрудник и длинные жемчужные серьги в ушах. В отличие от лорда Беркли, волосы его удерживались искусно сплетённым золотым ободком с тремя зубцами надо лбом.

— Брат, — граф Хартворд сделал еле заметный жест рукой, — позволь представить тебе сира Равена Оргина. Он моя правая рука, а также левая, и иногда, — граф усмехнулся, — да, даже иногда и голова. Сир Равен — его светлость Рич Беркли, граф Клеймор.

— Голову всегда полезно иметь свою, — несколько скрипучим голосом произнёс Клеймор. — Оргин… Я слышал о Лане Оргине, лорде Харлеха.

— Это мой отец, — сухо сказал кастелян.

— О-о. Сочувствую.

— Не стоит, милорд. Давние дела. Харлеха уже нет, как и лордов Харлеха. Прошу следовать за мной.

Не дожидаясь ответа, Равен развернулся и поехал к воротам. Следом, негромко переговариваясь, скакали оба брата, а за ними, уже почти не соблюдая строя, около двух сотен солдат. В пыли, с усталыми, но довольными лицами, с написанным на них предвкушением отдыха и вечерней попойки.

Толпа ликовала. Кто-то высматривал друзей и знакомых, кто-то, подбрасывая шапки вверх, кричал «Слава лорду!»; как только первые отряды вошли в город, стража, проследив за тем, чтобы сиятельные господа благополучно скрылись за воротами замка, также слилась с горожанами и прибывшими, здороваясь и расспрашивая о новостях.

Замыкала шествие группа солдат, единственная сохранявшая строгий порядок. Впереди, грозно покрикивая на запрудивших дорогу хартвордцев, ехал сир Балдрик Одли, начальник замковой стражи. С десяток наёмников, не особо церемонясь, древками копий распихивали толпу, освобождая путь для огромной телеги, которую с натугой тащила четверка лошадей. На ней стоял большой ящик не меньше пяти футов высотой, скорее, даже не ящик, а нечто прикрытое деревянными щитами, скреплёнными по бокам железными скобами. На телеге рядом с возницей сидел замковый лекарь, он же Хранитель манускриптов Миртен, по обыкновению одетый в длинную тёмно-красную рясу, изрядно запылившуюся в дороге.

Телегу почти вплотную подвезли к помосту с виселицей. Полторы дюжины солдат, вместе с присоединившимися к ним стражниками, зацепили ящик веревками и втащили его по предварительно установленным полозьям. Замковый плотник принялся молотом сбивать железные скобы.

Толпа охнула и подалась вперёд. В клетке сидело, забившись в угол, непонятное волосатое существо. Двое наёмников, вооружившись копьями, без церемоний принялись тыкать его через прутья; существо, поначалу как будто и не чувствовавшее уколов, вдруг взревело и бросилось на обидчиков, сумев выдернуть копьё у одного из них. Ловко перехватив древко в руке, дхарг занёс его для броска. Какая-то женщина завизжала. Наёмник, столь незадачливо лишившийся своего оружия, лежал на помосте на спине в трёх шагах от клетки. Пытаясь отползти назад на руках и шепча что-то побелевшими губами, он остановившимся взором смотрел на острие копья, направленное ему прямо в грудь.

— Кроххш, — низким гортанным голосом прохрипел дхарг. — Н’гор кроххш.

Дхарг был огромен. На голову выше самого высокого человека, хоть и стоял он сильно сгорбившись, с широченными плечами. Его руки, или скорее, лапы толщиной превосходили человеческую ногу, а по длине свисали почти до колен. Ноги напоминали козлиные и оканчивались здоровенными ступнями с тремя пальцами каждая. Всё тело поросло буроватой шерстью. Он был почти обнажён, если не считать потерявшей свой цвет грязной набедренной повязки, и весь заляпан высохшими кровавыми пятнами. А морда… морда походила на кабанье рыло с огромными желтоватыми клыками, торчащими вверх.

Не опуская руки с копьём, он медленно обвёл толпу мутным взглядом. Голова его дёрнулась, и глаза остановились на фигуре в красном балахоне, торопливо поднимавшейся на помост.

— Миртен, стой! — яростно заорал сир Балдрик. — Назад!!

Лекарь, даже не обернувшись, махнул рукой, как будто отгоняя надоедливое насекомое, и приблизился к клетке.

— Итмаг’ш вахх, — тихо и старательно произнёс он, — тморр кохш’шваар.

Взгляд чудища застыл.

— Кроххш, — вновь прохрипел он. Миртен покачал головой. Потом очень, очень медленно протянул руку к копью. Дхарг взревел и, переломив древко, как тростинку, отшвырнул обломки в сторону.

— Ухходи, — вдруг явственно произнёс он и, не обращая уже никакого внимания ни на Миртена, ни на обступивших помост солдат с натянутыми луками, уселся в углу клетки, прикрыв глаза.

Миртен зло обернулся к лежащему наёмнику.

— Дурень. Вон отсюда. — И, подобрав полы своей хламиды, принялся спускаться вниз.

— Сир Балдрик! — Начальник стражи хмуро уставился на щуплую фигуру лекаря. — Поставьте охрану. И каждый, кто посмеет размахивать тут своими железяками, ещё до заката отправится в петлю. Я обещаю это от имени его светлости.

— И ещё одно. — Миртен глянул на Балдрика снизу вверх. — Вечером переправьте нашего пленника в подземелье. И проследите, пожалуйста, самолично. Чтобы без происшествий.

* * *

Джош на пару с Гуго наблюдали за всей этой сценой, примостившись на крыше одного из складов, окружавших замковую площадь.

— Вот тебе и сказки… — выдохнул наконец Гуго. — Что за зверина такая, не подумал бы даже… А морда, морда-то какова! Видел?! Что ж его сразу-то не убили, хотел бы я знать?

— Я б тоже не убил. — Джош пожал плечами. — Это ж просто. Сам рассуди — этих тварей за Валом, судя по всему, тьма тьмущая. И что там делается, тоже никому неведомо. Миртен с лордом узнать хотят, что. Потом — он же сбежал оттуда. Почему сбежал? Интересно всё-таки. А какой прок от мёртвого дхарга?

— По-моему, ты книжек перечитал. От живого большой прок. Все вы такие, учёные-сухари мочёные… узнать там чего-нибудь ещё. Да кому это надо? Я чуть от страха в штаны не наложил, когда этого урода увидел. Так что по мне, прибил бы его сразу, как только заметил, пока он шевелиться ещё не мог. А так, конечно, удивительно. Он и разговаривать умеет. Ни за что б не подумал. А лекарь-то-библиотекарь каков! Молодец мужик. Я-то думал, что он только со склянками возиться горазд.

— Да, удивительно, — Джош согласно покачал головой, — надо же — Миртен язык знает, на котором никто не разговаривает. Дхаргский. Надо бы порасспросить его об этом. Ладно, пошли отсюда, на кухню пора. Этот чернявый лорд приехал, а сегодня вечером, как я понимаю, ещё народ прибудет, так что работы будет по горло.

Гуго кивнул. Особых обязанностей у него не имелось, и на кухне он обретался в качестве мальчика на побегушках. Поди туда, принеси то, позови того, найди это.

Легко спрыгнув с крыши, друзья направились к входу в замок, по дороге посетовав друг другу на то, что теперь из-за того бездаря-наёмника вокруг клетки с дхаргом выставили охрану. Впрочем, смотреть уже было не на что: пленник, сгорбившись в углу клетки, не подавал признаков жизни, а стражники грозно цыкали на каждого, кто пытался криками расшевелить чудище.

У ворот они остановились. Похоже, пробиться к кухне требовало особого труда: весь двор запрудили телеги со скарбом, народ тащил в разные стороны взбрыкивающих лошадей, и тьма-тьмущая носильщиков и наёмников, отчаянно ругаясь, пыталась разгрузить поклажу и, что было ещё труднее, в целости и сохранности дотащить её до места назначения. Обеденные столы заняли веселящиеся и орущие солдаты, вокруг которых столпилась дворня, бросившая ради такого случая свои дела.

— А я ему и говорю…

— Смотрю — лежит. Я сначала подумал, мешок какой…

— А Ганс, дурень, давай орать…

— Сам дурень…

— Фальбут к стенке подошёл, его как молнией шарахнет, он на пять шагов отлетел…

Старательно прислушиваясь к обрывкам рассказов, доносившихся со всех сторон, друзья пробирались вперёд.

— Джош! Джош, привет! Стой!

Джош не сразу понял, что его зовут. Он живо обернулся на знакомый голос.

Лавируя в толпе и ловко уворачиваясь от лошадиных копыт, к ним скорым шагом приближался мастер Томас Одли, сын Балдрика. Ростом чуть пониже Джоша, с вьющимися каштановыми волосами до плеч, Томас был просто красавец. Ладно скроенный, с мужественным лицом, но казалось, что всё это его самого, как будто, не очень-то и волновало, чего нельзя сказать о многих девичьих глазах, которые нередко с явным интересом провожали взглядами его фигуру. Да уж, мельком подумал Джош, их можно понять, особенно сегодня. В новенькой форме, с развевающимся плащом и в начищенных сапогах со шпорами, а сбоку — самый настоящий меч в кожаных ножнах. Здорово. Жозефина, кстати, тоже как-то пыталась строить ему глазки, впрочем, без особой надежды. Она считала себя практичной девушкой.

Друзья обнялись.

— Привет, Том. Отлично выглядишь.

— Ох, уморил! — Томас хмыкнул. — Хочешь за мной поухаживать? Гуго, привет! Куда идёте?

Гуго церемонно наклонил голову.

— Нас намедни на бал пригласили. Идём к портному платье заказывать.

— Ха-ха! Смешно. На кухню, что ли? — Томас развернулся, и они уже втроём направились к замковым Палатам. — Джош, слушай, так поболтать охота. Давай, я попробую тебя от мастера Гербера отмазать? Может, получится?

— Не знаю. — Джош пожал плечами. — Я уж с обеда там не показывался. На ваше чудо-чудное смотрели, что вы привезли. И как же вам его пленить-то удалось?

— Да уж. — Том улыбнулся. — Потеха случилась ещё та. Да и другого много чего интересного. Знаешь, а Вал-то разрушен!

— Разрушен?!

— Ну да. Дыра такая, что шестеро конных в один ряд пройдут. Только, чур, я не говорил вам ничего. Мы починили его, как смогли, камней натаскали. Его светлость строго-настрого запретил всем об этом распространяться.

— Пф-ф, ну да. Двести человек видели, и никто никому ничего не скажет.

— Да я тоже об этом подумал.

Разговаривая, друзья мало-помалу дошли до входа в кухню. Дверь была распахнута настежь; через неё туда-сюда сновали носильщики, затаскивая внутрь бесконечные корзины и бочонки.

— Эй, вы. Стоять!

Резкий голос за спиной заставил всех троих недоумённо обернуться. Со стороны Палат к ним приближался невысокий, одетый во всё чёрное человек, с уродливым шрамом на щеке, в кафтане с посеребрённым поясом и рукавами, концы которых свисали почти до земли. Сбоку у него болтался длинный и, судя по виду, дорогой кинжал, с вделанным в рукоять крупным мутноватого цвета изумрудом.

— Ты, — указательным пальцем он небрежно ткнул в Джоша, — следуй за мной. А вы оба можете идти. — Он кивком указал в сторону парадной лестницы, ведущей на первый этаж господских покоев.

Не дожидаясь ответа, человек развернулся и, осторожно ступая по пыли чёрными бархатными туфлями, зашагал к Палатам.

Джош пожал плечами.

— Эй, кто вы? Куда идти?

— Мой господин хочет поговорить с тобой. Шевелись.

— Сир Рутвен?

Человек остановился. Вполоборота глянув на Джоша, он еле заметно качнул головой.

— Его светлость граф Клеймор. Не заставляй его ждать. И меня тоже.

Только сейчас Джош обратил внимание на ещё одну чёрную фигуру, стоявшую на нижних ступеньках парадного входа. Рич Беркли, сойдя с коня, оказался невысокого роста, а поза его заставляла предположить, что он, по всей видимости, довольно сильно хромает; одна нога была чуть короче другой. Засунув большие пальцы рук за пояс, весь расшитый золотом и драгоценными камнями, он внимательно разглядывал приближающегося юношу.

Джош в недоумении подошёл к лестнице.

— Ваша светлость… — он неловко преклонил колено.

— Кто ты? Как зовут? — Скрипучий голос сира Рича словно царапал по ушам.

— Работаю на кухне, сир. Помогаю там мастеру…

— Кто родители?

— Я сирота, сир.

— Сними рубаху.

Джош потрясённо уставился на графа. Тот нетерпеливо щёлкнул пальцами. Человек в чёрном подскочил к юноше.

— Делай, что говорят. Живо.

Пожав плечами, Джош встал и принялся медленно развязывать тесёмки, но в то же мгновение отлетел в сторону, получив сильнейший удар по затылку. Рядом высилась квадратная туша главного повара с ещё поднятой рукой, а в десятке шагов за ней — запыхавшаяся фигура Гуго. Повар неуклюже бухнулся на колени.

— Это поварёнок мой, ваша светлость. Руддик Гербер к вашим услугам. Уж простите великодушно. Ежели натворил чего, шкуру с него спущу. Пошёл вон отсюда! — рявкнул он, поворотив голову в сторону ошалевшего Джоша.

Пару мгновений граф Клеймор смотрел на мастера Гербера. Затем весело улыбнулся.

— Мастер Гербер! Брат так нахваливал ваше мастерство, что я жду, не дождусь вечерней трапезы. Пироги с олениной и горячим перцовым соусом. Они будут?

— Вне всякого сомнения, милорд. Кроме того, арденнские ржанки с шафраном и ещё…

— Превосходно. — Граф Клеймор развернулся и, прихрамывая, принялся взбираться по лестнице. Чёрный человек, косо глянув на Джоша, последовал за своим господином.

Подождав, когда его светлость скроется за высокими двустворчатыми дверями, повар с трудом поднялся, схватил Джоша за руку и, пыхтя, потащил его за собой.

— Да в чём дело, в конце концов?! — Джош еле поспевал передвигать ноги, морщась от боли и в голове, и в руке; здоровенная пятерня мастера Гербера мёртвой хваткой вцепилась в его запястье.

Всё так же молча главный повар втащил Джоша на кухню и затолкнул его в небольшую полутёмную каморку, с потолка которой свешивались многочисленные палки колбас и копчёных окороков.

— Садись.

— Да объясните мне уже…

— Молчи и слушай, Джош.

Джош в изумлении открыл рот, забыв даже потереть ушибленный затылок. Он не помнил случая, чтобы мастер Гербер обращался к нему иначе, чем «эй, ты» и «пошёл вон».

Выпустив полную грудь воздуха, повар уселся на топчан.

— Держись подальше от Рича Беркли. Держись от него так далеко, как только сможешь. А если судьба сведёт тебя с ним достаточно близко, удирай так, чтобы только пятки сверкали. Понял?

— Понял, мастер Гербер. Но всё-таки…

— Нет. — Повар предостерегающе поднял вверх руку. — Больше ничего тебе сказать не могу. На кухне не показывайся. Чтоб не видел я тебя эти два дня.

Вздохнув, Гербер поднялся и вышел за дверь, оставив Джоша в совершеннейшем ошалении.