Зарисовки о серых буднях комиссара Стефана

В подвале было подозрительно тепло, сухо и, что никак не укладывалось в представление комиссара Стефана о подвалах, необычайно светло. Лёгкая искристость, словно пыль, щекотала нос ищейки. Ни тебе тёмных закоулков, ни свисающей паутины с потолка, ни разбросанных по углам сверкающих белизной костей. Одним словом, подозрительно… Разве что банки с «законсервированными» органами пытались создать положенный престиж мрачности. Да жалобно скулила где-то совсем рядом губная гармошка.

Стефан с неподдельным любопытством прошёлся вдоль аккуратных рядов, рассматривая каждую банку, силясь прочесть заковыристые названия. Возле одной даже удивлённо присвистнул: за её содержимым коллекционеры охотились не одну сотню лет. И порядочному нелюдю, живущему от жалованья к жалованью, увы, не по карману.

— Вижу вас заинтриговали мои рабочие материалы, — хозяин подвала появился внезапно, заставив комиссара чуть ли не подпрыгнуть на месте. — А мы вас уже заждались, mon ami.

— Я ценитель, — стараясь подавить смущение, ответил гость. — Знаю, немного старомодно. Но у каждого свои слабости, верно?

Хозяин — он же известный в особых кругах некромант Луи де Сент — согласно кивнул. Повисла именно та неловкая пауза, что позволяла собеседникам лучше рассмотреть друг друга. И к своему великому огорчению, Стефан в который раз убедился в ничтожной концентрации правды, что содержится в каждой сплетне. Чернокнижник был самым обычным на вид. Встретишь на улице — даже взгляда не удостоишь. Ни тебе маниакального блеска в глазах, ни морозной надменности, ни аристократичной вальяжности в движениях, присущей всем современным чародеем. Даже лёгким лоском таинственности забыли покрыть.

— Почему без сопровождения? — наконец разрывает тишину рассматриваемый.

— Не люблю умертвий. С детства.

— И у каждого свои страхи, — понимающе улыбнулся мужчина, поправляя кружевной манжет рубашки. — Прошу за мной, комиссар.

Некромант пнул ногой одну из гладких стен между стеллажей, и та бесшумно отъехала в сторону.

— Позвольте представить нашу маленькую банду, mon ami.

Стефан, чуть пригнувшись, шагнул в самую странную комнату, в которую доводилось попадать. Подушки, ватные одеяла и обрезки ковров были прибиты прямо к стене или валялись пёстрыми кучами на полу. В эпицентре — две огромные колонки, гитара на подставке и, кажется, наполовину разобранный усилитель. В самом дальнем углу стаяла приличных размеров деревянная лохань, из коей и доносились минорные трели.

— Бликс, — проследив за взглядом Стефана, пояснил хозяин. — Стеснительный, но невероятно талантливый. Пишет нам всю музыку.

Тихий всплеск — и из воды показалась болотно-зелёная макушка с двумя щёлочками вместо глаз.

— Бли-и-икс? — пробулькало существо.

Стефан редко встречал водяных, но на всякий случай принюхался. Как гласила сводка, среди этих тварей буйствовал какой-то редкий вирус, для иной нежити безопасный, но приводящий самих болотников в бешенство. От этого почему-то пахло… лилиями?

— А это прелестное создание, — некромант бабочкой вспорхнул на высокий табурет, стоящий в самом тёмном углу. — Жанна. Поверьте, mon ami, своей виртуозной игрой она и мёртвого заставит плакать!

Бледная, меланхоличного вида мадмуазель, бережно прижимая потёртый и чуть громоздкий для неё футляр, ловко сделала книксен. Тут ищейке пришлось не только хорошенько «внюхаться», но и применить магической зрение. И тут же инстинктивно попятиться, уперевшись в прохладную стену подвала тощими лопатками. Лич? Из древних? Из тех, что может вырвать твою душу одним щелчком пальцев, лёгким взмахом ресниц…

Едва заметно подрагивающими руками Комиссар достал из нагрудного кармана блокнот и огрызок карандаша. Да-да, наш герой был старомоден во многих вещах.

— Так что у вас произошло, месье де Сент?

— Ах, прошу вас, mon ami, называйте меня просто — Луи! — кружевная манжета была вновь подвергнута незаслуженным терзаниям. — У нас украли… — он выдержал полагающуюся драматическую паузу. — Клавесин!

— Клавесин?

— И не просто клавесин, а инструмент величайшего мастера, тончайшая работа второй половины пятнадцатого века!

— Бли-и-икс! — возмущённо вторили хозяину пропажи из воды.

— Этот мир несовершенен… — вздохнула в уголке мадмуазель лич.

Комиссар кивнул и сделал пометку в блокноте:

— Когда обнаружили пропажу?

— Сегодня утром он ещё был. Бликс, подтвердит!

Водяной важно забулькал, запузырил, но целиком из воды так и не рискнул показаться. Только тонкие зелёные пальцы вцепились в край лохани.

— Кто в этот промежуток времени находился в доме?

— Я, Бликс, Жанна, мой друг, загостившийся уже вторую неделю и… мои «подопечные», — у некроманта пальцы тоже были необычайно тонкие, длинные и наверняка очень гибкие. Стефан как-то ради интереса пробовал сделать пару заковыристых распальцовок, но получались одни до ужаса неприличные жесты.

— Бликс, Бликс!

— Ну что ты, старина, детей Марисоль сама отвезла к бабушке ещё вчера!

— Марисоль? — уточнил комиссар.

— Моя супруга, ушла в очередной поход ещё вчера. Да и к чему ей клавесин? Ночь, метла, костёр, гитара — вот её стихия.

— А дети?

Некромант крепко призадумался, рискуя и вовсе остаться без рукавов.

— Нет, эти черти полосатые не могли. Разве что… по частям?

— А если что-то глянет из ветвей, морозом жути кожу задевая, — не бойтесь! Это личики детей, взлелеянных под сенью злодеянья…

Луи укоризненно глянул на Жанну. А в блокноте комиссара появился ещё один ряд мелкого, но идеально правильного «бисера».

— И где вы все находились, если поконкретнее?

— Жанна спала, как обычно, после репетиции. Блик, как обычно, пускал пузыри, а я, как обычно, занимался готовкой обеда.

— Бликс! — важно фыркнул водяной и скрылся с головой.

Луи по-детски насупился, и кружевные манжеты наконец-то настиг локальный апокалипсис.

— Если так не нравится моя стряпня, сам готовь!

Но гладь воды даже не шелохнулась.

— А вы, мадмуазель, где спали?

— Тут, укрывшись от злобы людской и тщетной суеты.

— А конкретнее? — вежливо в голосе Стефана была сродни пробуждению вулкана.

Лич с трепетом погладила свой инструмент:

— Там, где спит вся музыка… Где струн напев стихает, бархатом укрытый.

Стефан мысленно досчитал до десяти: вся это компания и без музыки уже порядком раздражала. В том, что музыка не прибавит им привлекательности, он даже не сомневался. Всё-таки первоначальное впечатление от подвала было ошибочным. Местечко-то по-настоящему зловещее!

— С другом вашим могу я поговорить?

— Да, конечно, mon ami, прошу за мной.

Кого увидит за розовой дверью с порхающими бабочками, Стефан понял ещё там, внизу, по надоедливому приторному щекотанию, так и провоцирующему расчихаться от души. Что никак не добавило бы солидности молодому комиссару. Но протокол следовало соблюсти. Да и отличная возможность рассмотреть интерьер дома поближе, прикрывая нос накрахмаленным белоснежным платком и шарахаясь время от времени от возникающих ниоткуда прислуги.

Гостиная в стиле рококо — ещё одна насмешка в адрес бюджетного жалованья — была последней каплей перед окончательным впаданием в уныние. Но наш герой, как говорил его шестилетний племянник, был крепкий орешек «со стальными мозгами»! Венецианской стеклотарой не проймёшь! Ну, если только самую малость. Стефан всё-таки не удержался и чихнул, краснее до самых кончиков ушей под пожелания в здравии.

— Я сам, если позволите, — он вежливо подвинул плечом хозяина и ловко проскочил внутрь. Некромант даже возмутиться не успел захлопнутой перед самым носом двери.

— Здравствуй, Самсон.

Добродушного и дородного вида фей сидел на стуле, подогнув пухлую ногу в лиловом чулке под себя. В одной руке он держал книгу, а в другой — вилку, с наколотой на неё брокколи.

— Привет, Стеша, — отсалютовал ею толстяк. — Какими судьбами?

Комиссар устало потёр лицо ладонями, тряхнул головой, растрепав идеальную причёску, а затем присел на край воздушной-тафтовой кровати.

— Давай без прелюдий, Самсон, твоя пыльца по всему подвалу светится. И чем тебе нечастный клавесин не угодил?

— Вот именно, что несчастный! — резко захлопнул книгу фей. — Ты бы слышал, как Луи насиловал его каждый божий день по несколько часов к ряду! Умертвия не выдерживают и уши трубочкой сшивают! А мы с тобой одну консерваторию кончали, должен понять!

— Сеня, ты мне, конечно, друг, но...

— Истина дороже — разом сник улыбчивый фей

***

Луи де Сент жил довольно отчуждённо и на свою территорию мало кого пускал. Да и не находилось желающих заглядывать в окна к этому обаятельному типу. Может, боялись прилегающего к дому кладбища, а может дикого воя, иногда раздающегося из самых глубин подвала, а может из-за шкодливых детишек, наводящих истинный ужас на всю округу.

Но если бы и нашлись смельчаки в этот тихий осенний вечер, то застали довольно странную картину: группа подозрительных лиц под заунывные миноры губной гармошки молча наблюдают как упитанный розовощёкий мужчина усердно орудует лопатой, откапывая что-то крупногабаритное в кустах. А по алее, мрачно улыбаясь, уверенной походкой шагает человек в форме. Под мышкой у него обычная картонная коробка. И пусть милостивы будут боги к тому, кто рискнёт заглянуть в неё.