Выбор цвета гагата

Аквамариновым дождем хрусталь прольется на сапфиры-

Топаз удвоит мои силы, а турмалин сожжет огнем.

В моей руке сплела судьба три острых линии гагата —

Пусть вспыхнет черная звезда в лучах кровавого заката!

Пока над тьмой струится свет, пока алмазные восходы

Листают книгу моих лет — я буду сокрушать народы!

(из книги пророчеств Черной Рейл)

Радостно смеясь, маленькая принцесса выбежала на садовую дорожку и резко остановилась. Перед ней, заслоняя солнце, стоял широкоплечий рыжеволосый мужчина.

— Ты кто такая? — строго спросил он, пытливо вглядываясь в полные страха глаза ребенка.

— Рейл… Меня зовут Рейл.

— Дочь Силльи?

— Мама умерла…

— Это мне известно, — мужчина презрительно скривил губы и, грубо отстранив ее, быстрым шагом пошел прочь.

Сжав кулачки, девочка некоторое время смотрела ему вслед, а затем повернулась и опрометью бросилась в сторону, откуда прибежала минуту назад. Ей нужно было найти своего друга, спросить, кем был этот страшный человек и почему он спрашивал о ее матери.

«Когда я вырасту», — думала она, жмурясь от янтарных солнечных лучей, — «то убегу далеко-далеко, где никто меня не найдет, и буду только смеяться, только смеяться!»

***

— Король умер! Наш король умер!

Завывая во все горло, глашатай не торопясь ехал вдоль широкой, мощеной камнем, улицы. Пошли уже третьи сутки безостановочного путешествия на запад, и он порядком устал. В то время как решалась дальнейшая судьба королевства Флер, впавший в немилость шут, был вынужден протирать стремена вдали от дома и беспокоиться о своей маленькой подопечной. Впрочем, волновался он не напрасно: принцесса, несмотря на свой юный возраст, была обязана тянуть жребий наравне с братьями, ибо закон старшинства во Флер не учитывался, а старый монарх перед смертью отказался назвать своего приемника.

Две покойных королевы, давшие трону шесть наследников, происходили из знатных и богатых родов. И только третья, с которой король прожил последние годы, была осиротевшим отпрыском некогда известного, но давно обнищавшего семейства. Она успела родить единственную дочь — черноволосую, черноглазую Рейл, затмившуюкрасотой даже свою покойную бабку. Увы, ангельская внешность не дала девочке никаких преимуществ: братья ее не замечали, а король особо не жаловал, виня в смерти жены — своего последнего утешения в старости. В итоге, принцесса росла сорняком в собственной семье, находя утешение в книгах, да одиноких прогулках по окрестным лесам. Благодаря недетской серьезности, она, в свои тринадцать лет, выглядела намного старше, хотя была довольно хрупкой и не отличалась высоким ростом. И все же, постоять за себя Рейл умела — свежий воздух и природа закалили ее тело и дух, а ум она развила сама, искренне полагая, что таким образом сможет угодить отцу. Ожидания ее, впрочем, так и остались несбыточными. Монарх, которого за глаза называли тираном, и в молодости не отличался добрым нравом, а с годами его характер стал и вовсе скверным: казалось, он ненавидел всех своих детей, за исключением, разве что, самого старшего.

В итоге, кроме слуг, единственный, кто хоть сколько-нибудь обращал внимания на девочку, был один из сыновей короля — принц Тэрр. Будучи старше сестры на десять лет, он, тем не менее, порой снисходил до игр с ней, а иногда сопровождал в путешествиях, если король отказывался отпускать дочь одну.

Ко времени, когда болезнь Его Величества не оставила уже надежды на исцеление, накал страстей в большой королевской семье достиг апогея. Старшие братья вели непрестанные интриги, стараясь расчистить для себя место под солнцем, младшие в основном подались в бега, надеясь (причем, совершенно напрасно), таким образом сохранить себе жизнь, а Рейл как-никогда старалась быть незаметной, в то же самое время, находясь в курсе всех происходящих во дворце событий. Она прекрасно знала, что после смерти отца ее судьба окажется в руках того, кто сумеет завладеть троном, а потому ревностно соблюдала нейтралитет, всячески показывая, что не мыслит себя в числе наследников. Однако закон говорил обратное: как законная дочь Его Величества, девочка должна был участвовать в церемонии наравне со всеми. Она знала об этом и потому боялась — смерть трех братьев была достаточным примером того, что ждало ее в случае более пристального внимания старших. К счастью, опасения принцессы оказались беспочвенны, и, привыкшие относиться к сестре как к пустому месту, наследники не придали ее новому статусу никакого значения — она не внушала им опасений.

***

Широкий веер гранатового заката красил зеленый лес осенним багрянцем. Двигаясь вдоль узкой полузаросшей тропинки, мужчины негромко напевали древний мотив. Впереди, время от времени позвякивая серебряным колокольчиком, шел высокий седовласый старик. Влиятельный политик и искусный оратор, жрец Чаши был одним из тех, кого в королевской семье почитали и слушались наравне с монархом. Даже старшие принцы побаивались скорого на острое слово Хранителя.

С грустью оглядываясь по сторонам, Рейл плелась в конце процессии, мысленно повторяя заученные накануне слова прошения. Она хотела бы пойти первой, чтобы уже не бояться и спокойно наблюдать за братьями из-за спины жреца… Однако интуиция подсказывала, что принцы ни за что не нарушат положенной очередности.

— Встаньте в круг! — низкий голос Хранителя заставил четверых претендентов вздрогнуть. Послушно обступив площадку с высокими алмазными столбами, отпрыски королевского рода благоговейно преклонили головы. — Пусть каждый из вас возьмет из чаши тот камень, к которому потянется его душа. Не смотрите на их красоту, выбирайте сердцем.

Не дожидаясь приглашения, старший из братьев, по имени Скарк, сделал шаг из круга и, подойдя к Сапфировой чаше, задумчиво поджал губы.

— Турмалин! — во всеуслышание объявил он спустя мгновение, и тут же поспешил вернуться на свое место.

Через минуту, второй по старшинству принц молча показал жрецу крупный ограненный изумруд. Следующим должен был идти Тэрр. Мысленно пожелав ему удачи, принцесса привстала на цыпочки, надеясь первой увидеть, какой камень возьмет ее любимый брат, и разочарованно поджала губы. Как ей показалось, мужчина даже не выбирал. Уверенно сжав в кулаке золотистый топаз, он пристально взглянул на нее и жестом пригласил подойти к чаше.

— Ваше Высочество? — положив руку на плечо девочки, жрец настойчиво подтолкнул ее вперед — ему, как и остальным не хотелось долго ждать.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Рейл послушно подошла к чаше и с трепетом заглянула внутрь. Множество драгоценных камней сияли словно маленькие солнца, слепя глаза и разливая по сердцу волны липкого страха. Нужно было выбрать только один…

Несколько слезинок, блеснув аквамариновым, упали на синее дно. Протянув руку, принцесса неуверенно перебрала пару крупных бриллиантов и замерла: среди разноцветных приливов, чернел небольшой осколок. Острый кусочек ночи, такой же неуместный среди окружающего великолепия, как и она сама… Сжав камень в ладони, девочка вернулась к братьям. На душе у нее вдруг стало спокойно и тихо, давившее на плечи бремя, пало — вряд ли Оракул мог выбрать черный цвет, слишком не сочетался он с образом власти и могущества их яхонтовой короны.

Начинало смеркаться. Лесные тени плясали на ветру под многоголосый шепот листвы и одинокие птичьи крики. Подняв правую руку, Хранитель вылил в Чашу ковш родниковой воды и приказал наследникам хором произнести слова прошения.

— Теперь наблюдайте и будьте готовы принять волю небес, какой бы она ни была.

Голубая хрустальная вода таинственно замерцала, разбрызгав по их лицам яркие пятна света. Рейл завороженно смотрела на это чудо, боясь пошевелиться или вдохнуть. Внезапно, зеркальная поверхность покрылась серой дымкой и потемнела, став черной, словно вороново крыло.

— Не может быть! — потрясенно воскликнул Лайт, оглянувшись на сестру.

— Покажи камень, — заслонив девочку от принцев, жрец настойчиво разжал ее холодные пальцы и забрал черный осколок. — Гагат! Поразительно…

— Что это значит? — требовательно спросил Скарк. Он попытался было подойти к принцессе поближе, однако, заметив блеснувший кинжал Тэрра, отступил назад.

Вернув избранный талисман его владелице, седовласый жрец что-то тихо произнес и дунул в сторону чаши.

— Выбор сделан, наследник избран. Склонитесь перед своей королевой! И да поможет нам небо.

— Что? — девочка испуганно отпрянула и едва не споткнулась.

Взяв сестру под локоть, Тэрр обратился к Хранителю:

— Надеюсь, вы не забыли о дарах? Или на Рэйл эта привилегия не распространяется?

Вздрогнув, старик оправил плащ и задумчиво посмотрел на принцессу.

— Отчего же… — протянул он, даже не потрудившись скрыть сомнение в своем голосе. — Отойдите все, никто не должен слышать ее желаний. А вы, дитя, сожмите камень в ладони и позвольте нескольким каплям крови упасть в Чашу. Что делать дальше, я объясню.

Рейл стало холодно. Оглянувшись на брата, она попыталась удержать его, но Тэрр лишь ободряюще улыбнулся и поспешно отступил в сторону.

— Ну же! — нетерпеливо поторопил ее жрец.

Девочка заметно побледнела. От алмазных столбов ее отделяло всего несколько метров, но путь показался ей несоизмеримо длинным. Словно невидимая стена стояла на пути, замедляя каждое движение и наполняя душу леденящим страхов. Наконец, Рейл занесла ладонь над Чашей и, сжав кулачок посильнее, позволила алым каплям упасть в черную воду.

— Теперь говори, какие бы дары ты хотела получить на избранном пути?

Судорожно вздохнув, королева закусила губу.

— А что выбрал мой отец?

— Король не от крепкого здравия прожил до ста тридцати лет — его первым желанием было долголетие. Вторым — сила, а третьим — богатство. Но ты должна смотреть только на свое сердце, никто не сможет подсказать нужный ответ.

«Долголетие, богатство…», — Рэйл внутренне содрогнулась, представив долгие годы бесконечной борьбы и ненависти. Именно это ждало ее впереди, именно этого она всю жизнь боялась и избегала. — «Не хочу, нет!»

— Мне просто сказать? — на всякий случай уточнила девочка, заворожено глядя на загорающиеся внутри черной воды звезды.

— Да.

— Тогда… Я желаю получить мудрость, чтобы принести спокойствие своей земле. Любовь, чтобы быть милосердной к врагам. И предвидение, дабы не позволить никому ввергнуть меня в заблуждение.

Вспыхнув ярким алмазным светом, Сапфировая чаща опустела.

***

Аквамариновая гладь ледяного озера переливалась искрами полуденного солнца. Прислонившись шершавому стволу, Рейл прищурилась, позволив краскам слиться в ярко-оранжевое пятно. Настал день, которого она боялась больше всего: братья разъезжались по своим провинциям, и теперь никто не мог помешать им плести против нее темные сети заговоров и интриг.

Первенец покойного монарха, сорокалетний Скарк, был бы опасен не только для королевы: избери чаша Тэрра или Лайта, герцог все равно бы начал войну — он был слишком похож на отца, и потому следовало сделать все, чтобы не дать его планам осуществиться. Средний брат, Лайт, обычно держался на стороне сильного, ибо очень любил жизнь и расставаться с ней ради власти не желал. Тэрр, насколько она могла судить, хотя и был разочарован пожизненной долей второго герцога, ничего не имел против Рейл и даже выражал готовность ее поддержать. Таким образом, единственное, что ей оставалось — это ждать. Требовалось некоторое время, чтобы научиться исполнять свою роль и держать руку на пульсе Флера. Дар предупреждал, что на осуществление задуманного оставался без малого год, то есть, отразить основной удар предстояло совсем скоро… Впрочем, жалеть Рейл было не о чем: детство у нее отняли давно, а юность закончилась, так и не успев начаться.

«Для страны внутренний враг опаснее внешнего, как, впрочем, и для меня, ибо раздробленность сделает нас слабыми и уязвимыми, а война способна объединять даже соперников» — вздохнув, девочка подняла с земли камешек и, размахнувшись, бросила в воду. — «Год — слишком мало для тринадцатилетней королевы и слишком много для принца, который убил уже трех своих братьев. Если Скарк завоюет трон, страна захлебнется в крови — Тэрр не позволит просто так себя устранить. Это будет затяжная гражданская война, которая уничтожит Флер раз и навсегда».

Решительно выпрямившись, королева отвернулась от озера и с тревогой взглянула на восток, где уже сгущались синие сумерки. Это был всего лишь выбор… Всего лишь ее долг.

— Ваше Величество! — закашлявшись, шут вышел из-за дерева и поклонился.

— Томас! — не сдержав радостной улыбки, Рейл подбежала к невысокому коренастому мужчине и поцеловала его в щеку. — Друг мой, где же ты так долго пропадал?

— О, Ваше Величество, легче сказать, где я не был! Герцог Скарк, чьи помыслы так же кровавы, как и избранный им турмалин, отправил меня разносить новость о кончине вашего батюшки по всем уголкам королевства! Надо признать, он умеет мстить.

— И чем же ты успел его прогневать, Томас?

Шут усмехнулся.

— Преданностью вашей покойной матушке, госпожа. И, разумеется, вам.

— Увы, увы, мой друг… Преданность, это великий дар для того, кто обладает им, и тяжелое проклятье для тех, кто вынужден его использовать, — она с болью взглянула на его поседевшие виски и нахмурилась, уловив тени грядущего. Еще не начатый путь уже требовал невосполнимых потерь.

— Вам нужна моя помощь? — почувствовав ее колебания, произнес шут и вдруг, упав перед ней на колени, с чувством, вызвавшим удивление даже у него самого, выдохнул: — Дитя, скажите мне, что я должен сделать?

Рейл тяжело вздохнула. Она знала, что он так скажет, знала и то, к чему приведет этот странный порыв, продиктованный безнадежной и безответной любовью слуги к ее покойной матери…

— Отправляйся на восток, Томас, — растягивая слова, ответила девочка, прикрыв глаза, чтобы не видеть его лица. — Пусти слух, чтобы он дошел до самого Ингбара, короля Саанна, будто мой старший брат Скарк замышляет напасть на его приграничные провинции. Я уверена, дорогие соседи с нетерпением ожидают, когда же отвергнутые принцы начнут борьбу за трон… Мы не станем их разочаровывать.

— Но ведь это война, Ваше Величество!

— Да, война, — она согласно кивнула. — Кровопролитная и непредсказуемая для наших врагов… И она унесет много жизней, но еще больше в итоге спасет.

— Люди могут не поддержать вас, страна водрузится в хаос…

— Я буду править огнем и мечем, мой верный шут. Как правил отец. Но не для того, чтобы набить казну золотом, а дабы защитить мой народ от него же самого. Не бойся, это не продлиться долго.

— А что потом?

— Потом… Потом, Томас, над нашей землей взойдет солнце и положит конец ночи. Перед рассветом всегда темнее всего, ничего не поделаешь.

Стоя на сырой осенней земле, пожилой мужчина смотрел вслед уходящей королеве и чувствовал, как его сердце сжимает необъяснимая тоска. Он знал, что не мог бы ослушаться ее даже, если бы захотел: в словах девочки, которую он когда-то нянчил на своих руках, появилась странная власть — ради нее хотелось умереть.

С трудом поднявшись на ноги, шут снова вскочил в седло и направил коня на восток.

***

Все складывалось как нельзя лучше. Нанятые заводилы распространяли недовольство со скоростью ветра — народные массы начинали постепенно бурлить, жадно поглощая слух за слухом, и шепча по углам проклятья в адрес юной королевы. Скарк чувствовал, что ждать оставалось недолго — последнюю ступень, отделяющую его от трона, он мог просто перешагнуть. Да-да, герцог долго помнил обиды, и забывать тот день, когда брат помешал ему избавиться от Рейл, не собирался. Тэрр был опаснее Лайта, ибо последним всегда можно было договориться, а младший и сам не прочь был занять трон.

«Я выжгу их из дворца руками моего народа и на пепелище создам новое, сильное государство, способное сокрушить врагов и встать во главе мира!» — залпом выпив бокал вина, мужчина негромко рассмеялся и, вынув из-за пазухи серебряную цепь, взглянул на темно-красный турмалин. — «Цвет крови и огня. Я выбрал его неспроста…»

Распахнув двери перед Его Высочеством, стражник почтительно склонил голову, да так и стоял, пока герцог не отдалился достаточно далеко от покоев. Скарк тем временем, продолжая размышлять о своих планах, неторопливо шел по направлению к левому крылу дворца. Погода стояла отменная, и сидеть взаперти, ожидая новостей, не имело никакого смысла.

— Ваше Высочество! Гонец! Ваше Высочество! — надрывные крики начальника дворцовой охраны, эхом отражались от серо-коричневых стен. Было видно, что случилось нечто серьезное, по другому поводу, его вряд ли бы стали сейчас беспокоить.

— Откуда? — грубо спросил Скарк, неприязненно поморщившись — он ненавидел страх, а от стоящего перед ним полноватого офицера исходил настоящий животный ужас.

— Из Саанна. С донесением… — сглотнув, мужчина жадно вдохну и выпалил: — Ингбар перешел границы, до подхода конницы осталось меньше трех часов! Мелкие лорды сдаются без боя, остальные бегут к центру. Вам нужно немедленно уходить!

Машинально сжав рукоять меча, герцог натянуто улыбнулся, стараясь скрыть охватившее его смятение. Нужно было успокоиться, чтобы принять верное решение — он не ожидал подобного развития событий, тем более что с Саанном у них издревле были крепкие торговые связи. Видимо, король Ингбар давно выжидал удобного момента.

«Будь ты проклята, Рейл, со своим гагатом!» — мысленно прошипел Скарк. — «Не будь тебя, никто не осмелился бы напасть на Флер!»

— Что прикажете, Ваше Высочество? — нетерпеливо переминаясь, спросил офицер, забыв свою обычную почтительность.

Гордо выпрямившись, мужчина с призрением взглянул на восток, откуда надвигалась на его королевство нежданная опасность, и ровным голосом произнес:

— Немедленно оповестите королеву, нам потребуется помощь. Пусть так же пошлют гонцов к Тэрру, он ближе всех. Вели солдатам оповестить окрестные селения — угрозами или золотом нужно убедить людей организовать ополчение. Скорее всего, Ингбар рассчитывает на быструю войну, и пока его план находит подтверждение. Однако мимо меня им не пройти — мы задержим врага настолько, насколько хватит сил, чтобы основные войска сумели стянуться для контрудара.

— Но Ваше Высочество…

— Извольте исполнять!

Вжав голову в плечи, краснощекий офицер развернулся и опрометью бросился прочь.

***

Проведя ладонью по слипшимся от крови и пота волосам брата, Рейл тяжело вздохнула. Разумеется, они успели вовремя, но реальность была несравнимо далека от того, что она провидела своим даром. В видениях смерть не казалась такой равнодушно-безысходной, а боль была всего лишь словом, а не надрывным криком. Тем не менее, грядущее стоило приносимых жертв, а настоящим девочка мыслить не могла, как бы ей порой не хотелось.

Вздрогнув всем телом, раненный мужчина открыл глаза и несколько секунд с недоумением смотрел на склоненное над ним лицо. Последнее, что оставила ему память, была картина безоблачного вечернего неба. Вероятно, его сбили с лошади, когда он с несколькими офицерами личной охраны, пытался пробиться к отрезанному отряду.

— Как ты, Скарк? — отстранившись, спросила королева, видя, что брат никак не может прийти в себя.

— Будто… — он облизал пересохшие губы. — Побывал в аду. Вы отбили замок? Что сейчас происходит?

— Не волнуйся, Ингбар отступил к границам, видимо, собирается с новыми силами. Я ждала, пока ты очнешься, прежде чем отдавать приказ.

— Какой?

Встав, она подошла к приоткрытому пологу палатки и коротко приказала подать им еды. Кусочек предутреннего неба еще сыпал хрустальными звездами, однако на востоке уже поблескивали коралловые блики. Светало.

— Лайт в пяти часах пути отсюда, ведет левое крыло. Мы решили разделить основные силы, чтобы зайти с двух сторон. Они вряд ли будут ожидать, что Флер вступит в союз с Арванией. Нужно добить врага и установить новые границы — Саанну придется присягнуть мне на верность. Затем мы разорвем союз с Арванией и нападем на них удвоенными силами — Тэрр уже согласился нарушить свои внутренние договоренности. Это будет хорошим началом.

Со стоном приподнявшись, герцог удивленно взглянул на спокойное лицо сестры: высокий лоб, глубокие черные глаз, правильный изгиб тонких губ, пожалуй, чересчур волевой подбородок… Было удивительно, насколько он недооценивал эту красивую девочку, вечно уступавшую ему дорогу, если их пути вдруг пересекались. А ведь она могла бы быть его дочерью, не пожелай тогда отец жениться на Силль… Возможно, он бы даже гордился ею, если бы не вожделенный трон, навечно вставший между их тенями.

— Ты нам нужен, — читая по его глазам, как по открытой книге, Рейл сокрушенно покачала головой. — В тебе есть ярость, которой нет ни в одном из нас. Людям сейчас требуется огонь, и ты дал им его, показав доблесть и пример любви к своей земле. Мы должны держаться вместе — все, кто еще остался. Хотя бы до конца этого кошмара.

— Разумно, — согласился Скарк, ловя себя на мысли, что наслаждается ее словесной игрой. — Как насчет Тэрра?

— Он ответил так же. Вы в чем-то очень похожи, наверное, поэтому никогда не ладили.

— Хм…

Они проговорили до самого рассвета, обсуждая намеченные шаги и по несколько раз уточняя детали, пока не пришли к единому мнению. Когда солнце из малинового стало привычно-золотистым, а над лагерем пронеслась барабанная дробь, Рейл оставила брата и вышла навстречу гонцам. Как и ожидалось, вести были добрыми — Лайт благополучно миновал равнину и был уже на подходе к границам, а Тэрр ожидал ее приказа. Нужно было трогаться в путь.

«Как жаль», — с грустью подумала девочка, вспоминая лицо своего верного шута, — «Как невыносимо жаль, что испросив дар любви, я не подумала, что мне самой потребуется прощение… Душа человеческая намного глубже и ценнее сапфировой чаши, даже если она черна как гагат. О, если бы можно было умереть за каждого, чья жизнь нужна, чтобы зажечь предрассветные звезды!»

— Поднимайте знамена, — незаметно подойдя к сестре, Скарк положил тяжелую ладонь на ее плечо и коротко кивнул. — Пора!

Под протяжный плач сотен труб, гарцуя на снежно-белом жеребце, королева Рейл, которой в тот день исполнилось всего четырнадцать лет, повела свои войска на Саанн. Она не стала говорить положенного слова, лишь коротко отдала приказ и затем неотрывно смотрела, как исчезают в кровавом месиве те, кто повиновался ее воле, согласно данной присяге. Ни одна слезинка не скатилась по ее нежной щеке — она была спокойна и невозмутима, как ледяное озеро в предгрозовом безветрии. Никто из окружавших королеву офицеров не мог видеть ни ее сердца, которое разрывалось на куски, ни того будущего, что было открыто ее взору, ни боли, запрятанной в глубине гагатовых глаз… Юная и жестокая, она казалась им живым воплощением смерти.

Эпилог

Аврания пала ровно через год, после того, как король Ингбар был сокрушительно разбит у границ Флер. Скарк, которому королева доверила должность главнокомандующего, погиб в одном из последних сражений. Его тело было захоронено на фамильном кладбище с почестями, которых в истории удостаивались лишь немногие правящие монархи. Как говорили потом слуги, их госпожа, сжигаемая совестью, до конца своей жизни оплакивала доблестного герцога, как дорогого друга и соратника…

Царствование Черной Рэйл оказалось недолгим. Через десять лет, простудившись на охоте, королева скончалась, успев завещать право наследования своему любимому брату. В королевстве, которое благодаря череде войн увеличило внутренние границы практически вдвое, наступила, наконец, эпоха мира и процветания. История и народная молва приписали начало Золотого века правлению одного из самых мудрых своих монархов — Тэрру-Топазу.

Имя кровавой Рейл еще много поколений вспоминали со страхом и ненавистью, однако составленные, якобы с ее слов пророчества, на протяжении двух веков помогали царственным потомкам сохранять землю от врагов и внутренних волнений.

«Там где гагат блестел во тьме,

Ловя коралловые искры,

Явился ангел белый мне

С короной яхонта лучистой.

Так был окончен путь земной —

И память канула в забвенье

Блеснув кровавою звездой.

Мы только звенья… Только звенья!

Из цепи вечности земной».

(Из книги пророчеств Черной Рейл).