Как дышать?...

На почту пришло оповещение о новом письме. «Диаспора, тебя хочет видеть глава рода». Коротко и лаконично. Точно Ал писал.

Ее хотел видеть дедушка, Корделий Коар, директор Межрасовой Академии Магии на землях драконов. Существ, пропитанных магией насквозь. Отменив несколько важных встреч, уже утром следующего дня она была в приемной МАМ, не смея ослушаться деда.

Ал, секретарь Коар, продолжая болтать по магофону, указал ей на дверь. Решительно постучавшись, Ди вошла.

— Привет, дедушка.

— А, Ди, вот и ты. — Добродушно улыбаясь, Корделий указал ей на кресло перед рабочим столом. — У меня, к сожалению, не так много времени для посиделки за чашечкой чая, да и у тебя его, думаю, тоже в обрез. Так что перейдем сразу к делу. Через месяц у тебя начинается учебный год в МАМ на боевом факультете.

— Но… — От быстроты развития событий Ди просто опешила.

— И это не обсуждается. Документы я оформил, подпись, как глава рода, вместо тебя поставил. Оставалось только предупредить об этом тебя, но и это я сделал. А теперь можешь идти увольняться с работы и закупать все к началу учебного года. Свободна. — И он вновь уткнулся в какие-то бумажки на письменном столе.

— Но я не могу, — твердо сказала начинающая бизнес-леди.

— Диаспора, — дед с раздражением посмотрел на нее, — это не просьба, это приказ главы рода. Я давал тебе шанс пойти на отделение, которое больше нравится, но ты пренебрегла моей щедростью. Мало того, что маг средней руки в нашей семье, так еще и учиться не хочет. Ну уж нет, дорогая, ты станешь полноценным магом, хочешь ты этого или нет. Точка!

Этот день дал начало черной полосе в жизни Диаспоры Коар...

***

Диаспора рассеянно шарила глазами по спискам, пытаясь понять: как так? Она в первой группе! В первой!!! Первая — группа лучших, группа для наследников и их телохранителей, она же там и недели не продержится. Ну, дедушка…

***

Пытаясь догнать группу по развитию и знаниям, она познала настоящий ад. Если рукопашный бой еще нравился и Ди готова была работать над собой в этом направлении, то с холодным оружием у нее было совсем никак.

Ее одногруппники, высокомерные ублюдки, лишь снисходительно, а кто-то с недоумением косились на нее. Как это могло попасть в первую группу?!

Терпела Диаспора только потому… она не знала, почему. Ей просто хотелось закончить эти семь кругов ада побыстрей и вновь вернуть все на свои места. Дедушка так просто не отвязался бы, уж она-то его хорошо знала. Так что оставалось два пути. Окончить Академию, либо… окончить жизнь, но так как Диаспоре еще хотелось пожить на этом свете, то выбрала она первый путь.

Также Ди терпела, потому что видела в своем положении не только минусы, но и плюсы. В конце концов, она давно мечтала выделить время на фитнес. И у нее, наконец, появится настоящий диплом мага, да еще и боевого, и она уже предвкушала, как использует его в своих целях.

К тому же Диаспора, похоже, нашла друга в своей группе.

В первый же день занятий он подошел к ней и, дружелюбно улыбнувшись, представился:

— Килама.

— Диаспора, — улыбнулась она в ответ. — Приятно познакомиться.

— Взаимно.

Все так же дружелюбно и открыто он продолжал улыбаться в последующие месяцы.

Удивительно быстро они сблизились, находя точки соприкосновения и просто проводя вместе много времени. Но все равно Диаспора старалась не возлагать на их дружбу больших надежд. Он — всего лишь очередной наследник, и не просто наследник, а кронпринц. Килама легко переступит через ее хладный труп, если она встанет на его пути...

Спустя три месяца

Диаспора спала четыре часа в сутки, перед этим до ночи делая домашнее задание, а после вставая ни свет ни заря для утренней зарядки (ну, для кого-то зарядка, а для кого-то полтора часа отборного ОФП). И ее все больше угнетало то, что ее потолок был полом всех тех, с кем она тренировалась.

В сердце крепко пустила корни обида. Месяц назад Ди вновь разговаривала с дедушкой… Ну ладно-ладно, была на грани истерики, а потом всю ночь проплакала в подушку. Он продолжал стоять на своем и считал, что обучение ей только на пользу.

Дедушка, зачем тебе все это? За что ты так? Диаспоре все равно великим магом не стать, и он это знал.

Ей казалось, что последний месяц она ходит по грани, было легко оступиться и упасть в темноту, чтобы больше никогда не резать ноги об острое лезвие бритвы, но она крепко держалась за последнюю ниточку, связывающую ее с жизнью. Она знала, что дружить с наследником опасно, но другого выбора у нее не было, она шла ва-банк, надеясь, что мнение, сложившееся о Килама за эти три месяца, было верным.

Он был смешливым, добрым, заботливым и вечно рассеянным, но это не мешало ему быть жестким, упертым, высокомерным и строгим как к чужим, так и к своим ошибкам. А еще поражал его ум, он был великолепным стратегом, несмотря на свою рассеянность, и знал больше, чем все профессора МАМ, вместе взятые (по крайне мере она, Диаспора, так считала). Килама очень любил придуриваться и нести «умную чушь». И (что было странно) ей это даже нравилось. Такие занимательные беседы выходили.

Но усталость начала брать свое, Ди была на пределе и медленно, но верно ее начала накрывать волна апатии...

Килама

Однажды, уже привычно принеся ее на руках в комнату, он вместо того, чтобы тихо уйти, присел рядышком.

В последнее время Ди его сильно беспокоила своим состоянием. Не физическим, тут у нее было хоть и не все в порядке, но к большим нагрузкам она уже начала потихоньку привыкать. Ну а хроническим недосыпом страдает каждый второй человек.

Его беспокоило ее внутреннее истощение. Казалось, Академия день за днем вытягивала из нее по крупице и так скудных человеческих сил. Все эмоции, все желания, все стремления исчезали, оставляя в груди девушки зияющую пустоту.

В последнее время она очень мало ела, хотя специально для растущих организмов в столовой были полезные и вкусно приготовленные продукты. При том, что боевикам всегда клали двойную порцию, Ди даже первой без его строгого надзора осилить не могла. Морщась, она отодвигала тарелку и говорила, что не хочет есть. И это после четырех часов ОФП и семи часов беспрерывного конспектирования лекций!

Раньше немного пухленькая девушка с румянцем на щеках теперь выглядела бледнолицым скелетом.

Он боялся, что Ди не выдержит.

Ламу всегда нравилось помогать, помогать нуждающимся, но об этой девушке он беспокоился как ни о ком другом. Было в ней… что-то близкое ему, что-то, что притягивало его, хоть Диаспора этого и не замечала. Но его пугало страшное ощущение того, что у девушки нет будущего, будто зияющая дыра была прямо на ее пути...

Но несмотря на это, с ней было легко. Рядом с Ди он мог, забыв об этикете, отдохнуть душой, выпустить кипящие внутри эмоции, философствовать на тему голубых кроликов в фиолетовую крапинку два часа кряду, а она даже не покосится странно, лишь с удовольствием поддержит беседу.

У нее была удивительная улыбка, непринужденная, чуть усталая, но всегда такая искренняя. Раньше так ему улыбалась лишь мать, искренне и всегда с любовью во взгляде. Жаль, что они с отцом так и не смогли ее уберечь… но, похоже, мир решил дать ему второй шанс, и он не даст улыбке Диаспоры погаснуть.

— Ди, как ты? — Он взял девушку за руку и положил между своими двумя, отдавая частичку сил Диаспоре, чтобы та хоть немного восстановилась.

— Все хорошо, Лам, — она успокаивающе сжала его ладонь.

Килама отвернулся, он не мог долго выносить взгляд Ди. Как бы она ни старалась, но он все равно замечал отблески боли и истощения на дне ее зрачков. Семь лет. Еще семь лет. Она не выдержит. Как бы ему этого ни хотелось, но она не сможет жить в таком же темпе еще семь лет...

Однажды он уже пытался исправить это недоразумение, но встретил лишь глухую оборону со всех сторон. К кому бы он ни подходил, у каждого была своя отговорка, но смысл один. Ди не переведут на другое отделение ни при каких обстоятельствах.

Лам попробовал надавить своим положением, но когда не получилось, решил обратиться за помощью к отцу. Они с ректором Академии были дружны и часто общались, потому он решил, что повелитель сможет ему помочь. Лам очень на это рассчитывал...

После разговора с Корделием Коар его отец, Эрго Дайри’Онейро, вернулся задумчивым и хмурым.

— Ки, я понимаю твою обеспокоенность и даже в какой-то степени разделяю ее, потому что жаль все же девушку, но, несмотря на жестокие методы, Делли всегда знал, чего хочет, и осознавал весь риск и… награду. Ты его знаешь, когда дело доходит до того, к чему он стремился всю жизнь, он может и внучку в жертву принести...

— Значит, детская травма покоя не дает? Подумаешь, невзлюбила аристократия заносчивого полукровку — сам виноват, — нахмурился кронпринц.

— Потому-то это и риск, Килама. Есть два варианта развития событий. Лишь два, — жестко припечатал правитель, не желая давать кронпринцу надежду на третий вариант исхода. Но тут же, смягчившись, добавил: — Просто поверь, что твоя эрада выдержит и станет полноценным драконом.

— Эрада? — недоуменно переспросил Килама.

— Ты не понял, Ки. Ди — это твое будущее...

— Сейчас не время для шуток, отец! — вскинулся зло Килама. — У нее нет будущего! Ты это понимаешь?! Я его не чувствую!

— Я не шучу, — спокойно сказал правитель Адель, проигнорировав тон сына. — Мы, драконы, на девяносто процентов состоим из магии, как люди из воды, и поэтому нам легче слышать мир, в наших традициях прислушиваться к его голосу. Прислушайся, сын. Пойми, наконец, что тебя к ней не просто так тянет, во всем есть смысл. Ты не чувствуешь ее будущего, но знаешь, что в будущем тем или иным образом судьба вас свяжет крепко и, возможно, на всю жизнь. Вы можете влюбиться в друг друга, можете стать кровными врагами, а возможно, вас свяжет дружба крепче брачных браслетов. В этом предназначение эрады — стать твоим будущим...

Диаспора

Нет! Она не готова остаться один на один с тьмой вокруг. Она боялась той всепоглощающей пустоты, которой с каждым днем все больше становилось внутри. Она и не представляла, как сильно привязалась к Киламе за это время. Дура! Ты же знаешь, чем оканчиваются все слишком крепкие связи — болезненным расставанием.

Но она была слишком слаба, чтобы бороться еще и с собой. Слишком долго была одна… В конце концов, Диаспора должна быть ему благодарна за все, что он для нее сделал.

Ди не знала, чего ждать дальше, к чему готовиться и как теперь улыбаться, не харкая кровью из-за вновь сломанного ребра. Боль стала ее спутником. Диаспоре казалось, что ей перекрыли путь к воздуху, а Килама, сделав «искусственное дыхание», помог ей вспомнить, как дышать.

— Пообещай мне кое-что, — решился кронпринц, — обещай жить, несмотря ни на что!

Ди немного опешила от такого неожиданного и довольно жёсткого требования со стороны Лама. И сначала хотела довольно грубо послать его, но потом вдруг осознала, что это ее шанс, шанс ради чего-то отложить в сторонку бутыль с быстродействующим ядом.

— Обещаю… — тихо произнесла она, понимая, что так надо ради ее же блага — жить ради кого-то.

— Тогда, — бодренько вскочив, будто и не было часов изнурительной тренировки, Килама продолжил: — собирай вещи и в дорогу, а я пока отпрошу тебя на этот месяц. Тебя давно пора встряхнуть, а то совсем скисла в этой Академии. Отправляемся завтра в семь!

И, не дав и слова вставить, он вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Со стоном она поднялась с кровати. Если бы он еще сказал, куда они едут, то она бы не маялась с выбором между платьем и удобным спортивным костюмом. Правда, не только это ее тревожило. Отпустит ли ее дедушка? Ведь преследует же он какие-то цели, заставляя учиться на боевом, зная, что назад для нее пути нет, а другие дороги перекрыты?

Надеясь на лучшее и собрав в дорогу самое необходимое, она легла спать. Несмотря на сильную усталость, Диаспора долго ворочалась, представляя себе предстоящую поездку.

За прожитые годы (ей уже сорок семь как-никак) она так и не разучилась мечтать. Ей казалось, что она уже ни в кого не влюбится так пылко, как прежде, еще в юношеском возрасте. Никому не доверится так слепо, как в детстве. Но и спустя сотни лет она будет мечтать. Пусть мечты эти будут несбыточны, но всегда они будут ярки и прекрасны. Никогда Диаспора не позволит себе окунуться с головой в пучину мрачных размышлений и в серость повседневной жизни. Слишком страшно, слишком больно, слишком неподъемно для ее хрупких плеч.

Она никогда не станет улыбчивой и смешной, ей не стать душой компании и никогда она не будет казаться доброй и милой. Диаспора Коар — расчетливая стерва в глазах хорошо знающих ее людей. Всегда одинокая и холодная, Снежная королева. Так ее прозвали не только из-за характера, но и за абсолютно белые глаза с серебряным отливом, белесые, с голубым отливом волосы и белоснежную кожу даже в самый жаркий день лета.

Наверно, внешность была единственным, что досталось ей от родни, потрясающе красивая, но, к сожалению, а может, и к счастью, такая холодная...

Не заметив когда, она уснула. Спала Диаспора сладко и долго, даже слишком. И постепенно даже сквозь сон начали закрадываться нехорошие мысли.

Черт, она же проспала!

Подорвавшись с кровати, она чуть не повалилась на неё обратно, ослепленная удивительно ярким солнцем для начала зимы.

Посчитав, сколько ей придется отжиматься, она, заранее обессилев, упала на кровать и тихо заплакала. Впервые с момента поступления в Академию заплакала, да еще так отчаянно. Столько всего на нее навалилось. А еще и это проклятое солнце, символ светлого будущего, которого у нее нет...

Мляяя, у нее же в семь утра еще и отъезд был! Вспомнив об этом, она заплакала еще отчаянней. Боже, что ж за день такой?!

Успокоившись где-то через часик, она взяла себя в руки и привела внешний вид в порядок. Спокойно, не торопясь. Терять ей было уже нечего, потому что отжиматься ей до самого выпускного...

Она не знала, как назвать свое состояние в тот момент. Раньше бы Диаспора уверенно сказала, что это ее обычное состояние — спокойная и трезвомыслящая. Но сейчас будто все выжгли внутри, пусто. Все ушло вместе со слезами. Однако она не чувствовала себя потерянной, уставшей или обреченной на вечные отжимания. Будто ушли все чувства. Апатия, но неравнодушие.

Она сломалась, но не так, будто кость не выдержала и надломилась, а будто ее специально, аккуратно и без осколков сломали, чтобы на этот раз она правильно срослась.

Диаспора вдруг открыла в себе новую грань личности, она открыла второе дыхание, стала мудрее и сильнее… Нет, в ней не прибавилось сил и ума всего за одну ночь, просто она вдруг осознала, что способна на большее, чем раньше считала, намного большее.

И она наконец догадалась, для чего был весь этот цирк.

Коару удалось то, чего не удавалось тысячам его предшественников — отделить человеческую суть от драконьей, сделав полукровку полноценным драконом. Но он просчитался. Слишком мало в ней было от драконьей сути, и теперь она калека, дракон-калека. Диаспора еще не знала, во что ей выльется ее инвалидность, но точно знала, что полноценным драконом ей не стать, хотя по всем параметрам она, скорее всего, начала превышать возможности простой полукровки.

Прогулочным шагом она дошла до спортивной площадки. Тренировка была в самом разгаре. Килама она, как и ожидала, среди тренирующихся не увидела. Похоже, он ее все же кинул.

Краем глаза она заметила, как к ней целенаправленно направился Ричард. И вдруг всего в нескольких метрах замер. Лениво к нему повернувшись, она посмотрела на него стального цвета глазами с вытянутыми ниточкой зрачками.

— Ди, ты… ты… Значит, обращение прошло успешно… — последнюю фразу он произнес все так же удивленно, но уже шёпотом, хотя она все равно услышала благодаря новым способностям. А также от ее внимания не ускользнуло то, что одногруппники с интересом наблюдают за развитием событий. Наверняка уже сделали ставки, заставят её отжиматься за все пропущенные секунды или же пощадят? — Спешу сообщить, что Килама не смог вас отпросить и в тот же час его выпроводил за ворота Академии сам Корделий Коар, а то вдруг бы вас выкрали? Килама на такое способен, а ваш учебный процесс еще не окончен. Так что, Диаспора, марш на беговую дорожку! Двадцать лиг за опоздание!

Удивленная таким мягким наказанием, Диаспора немедленно пустилась бегом. Все таки во время силовой у них двадцать лиг было разминкой и, кажется, она даже готова за это сказать Ричарду спасибо. Трудно в Академии, легко в Темном лесу.

Что ж, Лама, ты прощен. Все же Ди подозревала, что ее так просто не отпустят, но была благодарна Килама за то, что он хотя бы попробовал ради нее...

Несмотря на то, что человеческого в ней осталось всего пара капель, тренировки по-прежнему давались с трудом, хотя теперь она уже своими ногами доходила до комнаты и только там без сил валилась на кровать. А ведь потом еще до ночи сидеть в библиотеке и делать уроки, черт!

И тем не менее уже через неделю она стала замечать изменения. Во-первых, волосы, всегда грязно-белые с голубым отливом (за что Диаспора их ненавидела, тупая драконья кровь), потемнели и стали отчетливо голубыми. Во-вторых, глаза — раньше они были цвета грозовой тучи, теперь же стали практически белыми со странным серебряным отблеском, они завораживали.

И раньше считавшая себя красавицей, Ди сейчас даже без макияжа была куколкой. Вот только грудь, раньше постоянно мешавшая четвертым размером, вдруг уменьшилась до второго, и она не знала, пугаться ей или радоваться этому. Кстати, подросла она тоже знатно, раньше ростом сто пятьдесят с кепкой и потому вечно на высоченных каблуках, теперь она была сто семьдесят два. Хотя рядом с мужчинами под два метра в высоту и этого было мало, но теперь она хотя бы не дышала им в пупок.

Одногруппники замолчали и молча наблюдали за ее метаморфическими изменениями. Даже на ее никчемность перестали жаловаться, потому что за прошедший месяц Ди, может, и не стала им равной, но всяко сделала семилиговый шаг в этом направлении. Да и учеба улучшилась. Теперь для сна требовалось часа три максимум, и поэтому она спокойно сидела в библиотеке до середины ночи, и мозг легко впитывал новые знания и щелкал задачи уровня С по алгебре в два счета.

Это было удивительно, и она была даже благодарна деду за все то, что было теперь ей доступно. Хотя это и не оправдывало его нечеловеческую жестокость и большой риск, Диаспора ведь могла и умереть… Поэтому она решила по окончании Академии отречься от рода. Нет, то, как поступил с ней дед, не было основной причиной, скорее последней каплей. Ей всегда казалось, что ее род унаследовал от драконов только плохое (ну, не считая огромного резерва и мощи их магии). Например, жестокость и нечеловеческое равнодушие, драконью гордость и достоинство, а так же корысть. Ее предки и пальцем не пошевелили бы для свершения великих дел, если бы в этом не было для них выгоды.

Диаспору полноценной Коар никогда не считали, и поэтому росла она среди обычных ребят, хотя и с завышенной самооценкой, но она была одна из многих человеческих детей лишь с небольшой примесью нечеловеческой крови. Вот только путь в светлое бедующее она прогрызала сама, своими силами, и сама же себя воспитывала. О ней особо не заботились родители, путешествуя по миру, совершая новые подвиги и занимаясь семейным бизнесом. С тринадцати лет ей просто выдавали денег на месяц и говорили, мол, как хочешь, так и живи, но больше мы не дадим. Ди пришлось рано повзрослеть, чтобы выжить...

Было страшно думать о том, как отреагирует на все произошедшее Килама, когда приедет. Диаспора боялась, что он все не так поймет и, возможно, посчитав ее каким-то уродом или недоразвитым драконом, перестанет с ней общаться.

Но судьба словно давала отсрочку. Лам задерживался в Эльсиоре, стране эльфов, кажется, у них там случилось что-то непредвиденное. Не знала Ди, беспокоиться о нем или желать, чтобы он остался там на еще больший срок, пока она сама к себе привыкнет.

***

До возвращения Лама оставались считаные дни, а Ди становилось все хуже и хуже. Нет, силы в ней только прибывали, и она обнажала в себе все новые и новые способности. Вот только иногда у нее то живот могло прихватить ни с того ни с сего, то в плечо будто раскаленная игла вопьется, а один раз онемели ноги и она не могла ими пошевелить.

Когда она приползла на утреннюю пробежку, ее немедленно отнес в медпункт сам Ричард. Там со стопроцентной уверенностью сообщили, что с физическим телом все нормально, лишь ушибы и синяки, что-то не так было с энергетическими потоками вокруг Коар, но они не могли понять, что. Озабоченный Рик ушел из палаты, так с собой ее и не захватив.

В итоге весь день она пролежала на чистых простынях, обеспокоенная своим состоянием. Онемение прошло так же внезапно, как и сковало конечности. Но лекари, перестраховываясь, строго-настрого запретили даже вставать с постели. И тем не менее уже на следующий день она тренировалась как ни в чем не бывало со всеми остальными.

Одногруппники наблюдали за развитием событий как за хорошо поставленным спектаклем. Диаспора стала самой обсуждаемой личностью в МАМ, а может, даже и во всем городе. Ведь всем было интересно, что произойдет дальше и чем закончится вся эта история.

Демон!!! Диаспора упала на землю посреди тренировки и начала извиваться. Она держалась за горло и хватала ртом воздух, выгнувшись дугой. Тут же к ней подбежали все, у кого еще оставались силы на такой подвиг. Но не успел Рик что-либо сделать и помочь, как Ди вдруг расслабилась и обмякла. Лицо ее разгладилось, а грудь замерла неподвижно. Ричард бросился судорожно искать пульс, но его не было. Тогда он воспользовался мгновенным телепортом для экстренных случаев и тут же оказался с нею на руках в лазарете...

— Ди… Диии… Что же с тобой сотворил этот глупый старикашка?.. Диаспорааа…

Её тихонько трясли за плечо, иногда окликая. Вскоре она пришла в сознание. Тело не слушалось, и веки не хотели подниматься, но Лам как-то понял, что она уже не спит.

— Ди, нам придется уйти из Академии на неопределенный срок. Я знал, что скоро должно было пройти полное обращение и поэтому так боялся тебя оставлять. Твой дедушка совсем голову на своих экспериментах потерял… Но это потом, сейчас нам надо добраться до Первого источника и провести что-то вроде обращения в дракона. Не думаю, что ты станешь полноценным драконом, но по крайне мере это уберет все диссонансы твоей ауры с окружающим миром, — быстро шептал он над самым ухом. — Ты можешь шевелиться? — То, что она и пальцем не шевельнула, было ему ответом. — Черт, еще немного, и я бы не успел. Ладно, сейчас построю портал, а потом донесу на руках…

На некоторое время вокруг воцарилось молчание. Благодарная за короткую передышку, Ди пыталась разобраться в сложившейся ситуации. Получается, что разделение сущностей прошло не так гладко, как казалось сначала. И, похоже, если бы не Килама, то вскоре бы она загнулась и умерла… Ну, дедушка, ну, родственничек, ну, удружил. Она это ему еще припомнит...

Все таки удалось разлепить веки. За размышлениями Диаспора не заметила, как они оказались на берегу озера, самого обычного лесного озера. И это Первый источник?

— Не смотри на то, что снаружи, главное — то, что внутри… Слушай внимательно, только от тебя зависит твоя дальнейшая судьба. Сейчас я вместе с тобой зайду в Источник, а после отпущу. Но ничего не бойся, ты не захлебнешься и не утонешь… Это трудно объяснить, просто поверь мне. Тебя ждет три испытания, всего три, но у каждого они свои, это проверка. Высшие будут решать, достойна ли ты стать настоящим первородным драконом. И если ты их не пройдешь… — он на секунду замолчал. — Я не знаю, что тебя ждет. Обычно все драконы проходят, ну а те, кто не прошел (хотя случается такое крайне редко), опускаются на ступеньку ниже и становятся кем-то другим по расе — эльфом, гномом или еще кем, зависит только от него. Может быть, тебя даже пощадят и превратят в человека, если ты не сможешь пройти испытания.

Сказав это, он начал потихоньку входить в воду. Войдя до пояса, он остановился и, держа Диаспору лежащей на воде, осторожно отпустил.

Ди поглотила темнота...

— Диаспора, наследница Коар, зачем ты явилась в царство первозданных? — коснулся ушей громогласный голос. Вопрос будто впился в мозг, ища ответ.

А и правда, зачем?

Случайно пошевелив пальцами рук, она обрадовалась и осторожно начала разминать затекшие конечности. Почувствовав опору, села. Темнота потихоньку начала рассеиваться.

Прямо перед ней полукругом на тронах восседало одиннадцать богов.

Согласно древней легенде, каждый раньше создал свою особую расу существ… кроме Проклятой Эл. Жестокая богиня, бесчеловечная, кровавая и проклятая всеми, она просто не имела на это права.

Шесть богинь: Сита, Эл, Аннита, Ори, Рада и старшая — Гита.

Пять богов: Балли, Пресветлый Бард, Алмаз, Кори, старший — Алаверто — восседал во главе пантеона вместе с Гитой.

Не смотря на то, что она, простая смертная, удостоилась такой чести, стеснения Диаспора почему-то не чувствовала. Лишь аура огромной власти и силы витала вокруг, но всю ее сущность занимал лишь один вопрос: зачем она здесь?

Она все никак не могла вспомнить, даже смысл вопроса не совсем понимала. Как это — зачем? Если она здесь, значит так надо...

— Мы ждем.

Ждете? Ну вот и ждите дальше, только не мешайте думать. Вспомнить не получалось. Вспомнить что? И вообще, где она? Кто она?

И вдруг слова сами взялись словно из ниоткуда:

— Я пришла просить о помощи… Я хочу… — тут она запнулась: чего она хочет?

Вновь неожиданно из темноты всплыло лицо симпатичного улыбчивого паренька лет семнадцати. Взгляд вишневых глаз был полон искренней заботы и гордости за нее, на губах играла ободряющая улыбка, а весь вид внушал уверенность в завтрашнем дне, то, чего ей в последнее время так не хватало. Насыщенно-красные волосы были небрежно собраны сзади в хвост, свободная туника болталась мешком, и только бежевые, будто извалянные в пыли, штаны обтягивали стройные ноги и заправлялись в высокие кожаные сапоги, к подошве которых приклеились комки свежей грязи.

Картинка была настолько живой, а образ таким родным, что невольно защипало в глазах. Почему она тут, в каком-то незнакомом месте и в окружении не очень-то и дружелюбно настроенных богов, а не рядом с ним, таким родным, своим?..

— Я хочу быть с ним, — невольно вырвалось.

— Для этого тебе придется пройти три испытания. И только тогда мы исполним твое желание.

— Но разве боги исполняют желания за просто так? — все же решила удивиться Диаспора. Подумаешь, три испытания. Это не отговорка.

— Мы всегда исполняем заветное желания новорожденного дракона, может, не сразу, но всегда исполняем… Да начнется первое испытание, — все тот же громкий властный голос. И снова темнота...

***

Люди и нелюди шли друг на друга. Кровь, боль, предательство, ужас. Все это смешалось в тугой комок страданий, и Диаспора тонула в страхе и обреченной решимости тех, кто шел на войну за свой народ, за родину. Она не могла вынырнуть из беспокойства, отчаяния и тревоги тех, кто знал, что для близких шансы вернуться с войны совсем невелики.

Хотелось плакать, кричать и биться в истерике от боли тех, кто уже потерял все ценное, что имел.

Хотелось уснуть, забыть о реальности, увидеть цветные, яркие, добрые сны и больше никогда не проснуться...

Она наблюдала за всем со стороны, она видела все, но не могла ничего. Вот совсем еще молодой эльф-разведчик идет прямо в засаду, на верную гибель, а дома о нем беспокоится мать, баронесса Актриалли… А там, на поле битв, храбро сражается девушка, переодетая в парня, и не ведит, как огромный бугай замахивается на хрупкую фигурку массивным топором… В военном городке проходит совет Старших генералов; предатель, затесавшийся в их ряды, уже выдвинул гениальное предложение зайти противникам за спину через лес, которое все приняли на ура. И мало кто из многотысячной роты в последние секунды жизни догадался, кто их предал...

Казалось Ди, что страшное виденье длилось вечность...

Спустя бесконечность в ней будто что-то лопнуло, не выдержав этой пытки. Вдруг стала безразлична судьба тех умерших и несчастных, что сейчас сражаются, проливая кровь. Сражаются? Ну и пусть сражаются, ей-то что? Жаль, конечно, немного, но такова жизнь, а раз она все равно ничего не может сделать, то и напрягаться как-то нет смысла...

С неожиданной силой ее вытолкнуло из страшного видения.

***

— Дрянь, бесчувственная дрянь!

— Успокойся, Гита, это было лишь первое испытание, и девочка, несмотря на то, что мы ожидали совсем не этого, сумела выкрутиться из положения, пусть и как человек, подстроившись под обстоятельства, но все же… — Тихий и спокойный голос донесся до уха Диаспоры. Она открыла глаза и резко села. Дежавю.

— Диаспора, ты прошла первое испытание, сумев выжить во всепоглощающей темноте, полной ужаса и отчаяния… — начал было Алаверо, но его перебила Гита, язвительно сказав:

— Истинный дракон нашел бы лучик света в кромешной темноте, а не наплевал бы на других, осознав, что ничего не может.

Ди на выпад со стороны богини лишь безразлично пожала плечами. А кто сказал, что она истинный дракон? Главное, что испытание прошла...

— Итак, приступим ко второму испытанию, — тут же перевел тему старший бог. — Твоя задача, Диаспора, состоит в том, чтобы максимально честно ответить на два вопроса… — и, выдержав драматическую паузу, Алаверто спросил: — Кем ты хочешь быть больше: человеком или драконом? И почему?

Не задумываясь, она ответила:

— Человеком. Люди живые.

— А драконов ты живыми не считаешь? — удивленно спросила Гита. — А как же Килама, ради которого ты здесь?

— Люди обречены бороться за крупицы жизни и силы каждый день. Драконам же все дано от рождения. Мы разные, я родилась человеком и росла среди них, и потому я плохо понимаю, ради чего драконы вообще живут. Для меня они застывшие во времени, не живые, хоть и прекрасные. А Лам… он мой! — вдруг жестко припечатала Ди. — Мой дракон! Мне плевать, кто он, сколько ему и как он ко мне относится, но он все равно мой. Это не любовь, это больше, чем любовь, и я хочу навсегда остаться с ним...

— Но ты же не хочешь быть драконом, а люди долго не живут, как ты и сказала...

— Я готова пойти на жертвы, которых в общем-то и нет. Мне нечего терять. Я никогда не жила, вся жизнь словно во сне… Только к Ламу я успела привязаться по-настоящему сильно за всю свою жизнь, и я не готова с ним расставаться, пусть даже мы будем вместе всего пятьсот лет.

Алаверто молчал, молчала и Гита. Все одиннадцать богов в этот момент совещались мысленно.

— Диаспора, твое третье испытание… длиною в жизнь, — сказала вдруг Проклятая Эл. — И раз ты готова на все, лишь бы остаться с Килама… Стань же моей преемницей, и я дарую тебе бессмертие.

Что ж, наверное, это судьба.

Встав на одно колено, Ди прижала кулак к сердцу. Так вся аристократия клянется в верности главе рода, так и она теперь присягнет своему новому главе.

— Служу свей госпоже, до самого конца. — Не было длинных и витиеватых формулировок, коротко и лаконично. Эл кивнула, маленькая, лет восьми от роду, с белыми, как снег, кудряшками и насыщенно-лиловыми глазами. Вот она, ее маленькая госпожа, которой давно перевалило за сотню тысяч лет. Проклятая Эл.

— Отныне нарекаю тебя Эллионорой, Хранительницей нового владыки царства драконов, Килама Эрго`Онейро! Первый демон этого мира и моя правая рука. Да будет так!

— Да будет так! — стройно повторили десять голосов последнюю фразу.

И… свет, ослепительный свет вокруг...

***

Рассвет. Необычно яркий и такой завораживающе прекрасный.

Килама всю ночь не мог найти себе места и только под утро немного успокоился и присел на песок, наблюдая за восходом.

И тут из воды вышла она. Сухая и невредимая. Голубые глаза сверкали, словно прозрачный лед на солнце, волосы цвета голубого огня развивались на сильном холодном ветру. Губы, такие же алые, как рассвет, кривились в победной и немного ироничной усмешке. Бледная кожа просвечивала сквозь лиловую ткань легкого летнего сарафана. И этот цвет, цвет Проклятой...

Вдруг за ее спиной резко распахнулись черного цвета, как у летучих мышей, крылья.

— Ну привет, Ди...

— Я не Ди. Отныне меня зовут Эллионорой. И… приветствую тебя, мой король! — Она упала на колени и преклонила голову пред новым правителем.

— Ну какой же из меня король? Я пока что принц, хоть и с приставкой "крон". — усмехнулся Лам. — Мой отец жив-здоров и рассчитывал еще сотню-другую лет посидеть на троне.

— Лам… — тихо сказала Эллионора. — Этой ночью во дворце открылась расщелина от столкновения миров огромных размеров. Она поглотила все и всех во дворце и на тридцать лиг вокруг. В столице паника, все ищут тебя, но пока там заправляет твой средний брат Дагроуз. В этот момент начинается реабилитация города…

— Мои родители...

— Погибли, — закончила Эллионора, глядя в глаза.

Килама покачнулся. Его словно ударили под дых, вышибив из легких воздух…

Он был рад, что Эл жива, и что с ней все в порядке. Но она уйдет, оставит его, начнет новую жизнь, может, даже найдет свою вторую половинку. А ему придется взойти на трон, восстановить столицу, похоронить отца и мать, пережить смутные времена, ожесточеть, забыть о себе, посвятить жизнь королевству, стать настоящим правителем… Стать тем, кем он так не хотел становиться, но слишком хорошо понимал, что счастье одного не стоит счастья миллионов. Рано или поздно, но ему пришлось бы пожертвовать собой во благо многих. Такова его миссия...

А он так старался не упустить ни мгновенья свободной жизни, старался делать людей и нелюдей счастливыми, просто для своего удовольствия. Стараясь доказать себе, что счастье для других — это счастье для него. Но трон — клетка, золотая клетка для свободного дракона. Он не готов был брать ответственность за целый народ на свои плечи. Одного — да. Нескольких — возможно. Но тысяч… Он был не готов.

Он не мог вздохнуть.

— Эй! — Нора помогла Ламу удержать равновесие. Переведя взгляд на нее, он увидел ободряющую улыбку и наконец смог выдохнуть. Хоть и ненадолго, но она с ним… — Я тебя не брошу, понял?! Лам, я слишком долго спала, чтобы проснуться и вновь уснуть. Только с тобой я живу. И неважно, сколько проблем тебя ждет, я с тобой, и я всегда помогу. Я твоя Хранительница, и ты от меня так просто не отделаешься!

Было в ее словах столько уверенности, а в глазах заботы и веры в то, что рано или поздно все будет хорошо, что Килама не удержался и, крепко ее обняв, закопался носом в голубые волосы, вдыхая морозный воздух полной грудью. Он был ей благодарен за эти простые, немного пафосные слова и почему-то верил в то, что она и правда его не бросит один на один с проблемами. Похоже, вот он, тот момент, когда судьба крепко-накрепко повязала их...

***

Она, обняв его в ответ, осторожно накрыла крыльями, словно куполом. Ей вдруг так захотелось защитить его от всех невзгод и даже от холодного ветра. А вдруг простудится?

Когда-то он помогал ей вставать после очередного падения, носил на руках в травмпункт и всегда был рядом, не давая опускать руки. Это он дарил ей надежду на светлое будущее все это время, только благодаря ему она еще жива. И теперь ее очередь отплатить тем же...