Сундук

Сундук

— … Полный золота!

— Отвали, мукмалаш! — закричал маленький пузатый орк, прижимая к груди своё сокровище. Вернее, прижимая к сокровищу свою грудь. Потому как в сундуке было три орковских локтя длины, да полстолько же высоты и ширины. Намертво пригнанные друг к другу доски морёного дуба оплетались медными полосами. Замка, петель для оного или замочной скважины не имелось. Зато безумный плотник снабдил своё детище двумя дюжинами ухватистых латунных ручек, разбросанных вкривь и вкось по всей поверхности, исключая дно. От этого сундук казался ежом-переростком.

— Отвали! — в паническом выкрике мелкого пузана звучала истерика. Его здоровенный зеленокожий собрат гнусно ухмыльнулся:

— А-то-что?

— А то… будет плохо!

— Напу-га-ал! — растянул в ухмылке пасть здоровяк. — Ну-ка, мразь, отлепился!

Мускулистая рука ухватилась за одну из ручек и дёрнула. Толстяк, не удержавшись, шлёпнулся на землю, но добычу из рук не выпустил. Точнее сказать, из руки. Его правая волосатая лапа хваталась за латунную перекладину, словно за саму жизнь. Здоровяк, крякнув от усилия, поднял сундук в воздух вместе с болтающимся сквернословящим довеском и удивлённо потряс.

— Я ж просто лапу тебе откочерыжу. Бросай ты этот сундук.

— Умбал! Дерьмо гнома! Моча… не знаю кого даже! Подтирка молочноносого сопляка! Я ж кричал тебе!

— Э! Чего?

— Нет тут никакого золота! Мы теперь прилипли к этому проклятому сундуку!

Большой орк от неожиданности разжал пальцы. И сундук с завывающим толстяком непременно упал, если бы только намертво не приклеился к ладони. На уровне подсознания — если таковое существует у орков — мускулы руки расслабились, ожидая, что удерживаемый вес пропадёт. Однако по каким-то нелепым законам этого не случилось, и орк всей тушей дёрнулся вперёд, впечатываясь рылом в многочисленные ручки. Часть из них с обратной стороны впилась в жирное брюхо вопящего коротышки.

— Да слезь ты с меня, кретино-тупо-не-знаю-уже-что!

— Э…, — промычал большой орк, пытаясь впервые в жизни проанализировать ситуацию. Он медленно скатился вбок и постарался отползти от странного предмета. Сундук волочился за ним. Орк сел на свой асар и тоскливо глянул на собрата.

— Это… как? — только и смог выдавить он. Природный страх орков перед всякого рода враждебной магией затапливал его мозг.

— Как-как…, — коротышка вытаращил глаза и зыркнул в сторону товарища по сундуку. — Ладно… Чего уж тут теперь… Счас расскажу. Звать меня Брог. А тебя?

— Гнус.

— Короче, так. Наш шаман, чтоб ему мешок гнилой свёклы в зад, послал меня искать корень пятицвета. Скоро Ночь Большой Луны, говорит, надо варить убойное зелье, говорит.

— Наш шаман тоже так говорит.

— Так и я о чём! Все шаманы — просто выпердыши без мозгов. Зажрались у себя там! Ну, я пошёл. Ходил тут… неделю, наверно. И вдруг… выхожу из-за дерева — и поляна! Этого пятицвета — асаром ешь. Я там, где гуще всего, и начал рыть. Вдруг когтями что-то зацепил. Вроде железяки. Отрыл — блестит. Сначала думал — золото. Сунул нос в яму — не, латунь. Но ручка! Я давай раскапывать. Про эти шноршевые пятицветы и забыл. Как только побольше откопал — хвать за ручку — и тут весь и вытянул. Был бы целиком набит золотом — хрена с два я его стащил. Трясу — пустой. Чтоб мне кишки в асар — ну, пустой же! Я проклял все пятицветы и сундуки вместе взятые — хотел выкинуть его. И тут понял, что прилип. Не отдирается.

— Об камни пробовал разломать? — с надеждой спросил здоровяк.

— Пробовал. И им по камню. И камнем по нему. И сапараком. На деревяшках даже зарубки не остаётся.

— Чары!

— Знамо дело. А чары снять только волшебник может, да не всякий, а с бородой.

— Почему с бородой?

— В бороде у них сила. Чем длиннее борода — тем лучше. Я как раз шёл к одному, когда ты… тут нарисовался.

— Я… А чего ты с этим сундуком вообще по дороге попёрся? Шёл бы лесом!

— Лесом?! Умбал недоразвитый, — маленький орк вскочил, вращая глазами. — Да ты знаешь, как тяжело с этой пакостью на руке по чащобам шастать?! А если гномы или гаруды? Сапарак не схватить, как следует. За все пеньки эта пакость цепляет, всю грязь на себя собирает…

Брог замолчал, переводя дух, и сник, словно весь пар из него вышел.

— Вот так вот, — уныло пробормотал он. — От каждого встречного-поперечного в канаву ныряю. Ведь любой же придурок, как увидит орка с сундуком, подумает только одно.

Гнус многозначительно кивнул:

— Орк без добычи — не орк.

— Ну, тогда мы себе на всю жизнь обеспечили славу.

— Э… не — на всю бы не надо…

— Тогда потащили его к волшебнику.

***

Некоторое время спустя по дороге пылили два орка, странным способом перетаскивая вместительный сундук. Один держал его за крышку, ближе к середине. Второй сжимал одну из многочисленных боковых ручек. Однако, находясь справа, делал это правой же рукой, что в совокупности с малой длинной этой самой руки и внушительными размерами живота создавало известные геометрические трудности.

Поначалу дорога оставалась пустынной, но ближе к полудню из-за поворота вынырнул путник в жёлто-зелёном дорожном плаще, с плетёной корзиной в руке и охотничьим луком за плечами. Путник остановился и отвесил учтивый поклон.

— Доброго пути, господа. Далеко ли отсюда до Серебряного Порта?

— Это кто? — прошептал Гнус вбок.

— А то ты не видишь. Уффф, — Брог тяжело вздохнул, пытаясь размять руку. — Ноги.

— Что ноги? Ноги как ноги.

— Такого роста да с мохнатыми ногами — в Сохгале только один народ. Плюгавцы.

— Аха!!! Я чё-то слышал. Их ещё коротышами кличут.

— Не. Коротыши — это вроде фей, совсем с муравья. И с крыльями. А этих полуосликами называют. Из-за ног.

— Строго говоря, сами мы себя зовём норостройцами, — с достоинством заявил путник, снова отвешивая поклон.

— А мы зовём «хуамуки», — осклабился пузатый орк. — Эй, Гнус, пора, что ли, пообедать.

— Ага.

— Эй, уважаемые, если вы это в том смысле…

Далее дело пошло так.

Оба орка рванулись вперёд и свободными левыми руками попытались ухватить норостройца. Но тот, хоть и получил обидное прозвище «хуамук», с истинно плюгавским проворством скакнул на крышку сундука, ухватившись за одну из ручек, и обнажил короткий зеленоватый клинок. Резко взмахнув, плюгавец уже собирался вонзить его в мясистую лапу Гнуса, которую тот, благодаря волшебной силе сундука, уже никак не смог бы отдёрнуть, когда…

— СТОЯТЬ!!! — заорал Брог.

На мгновение гимнастический номер «два-сундук-0,5» пришёл в динамическое равновесие.

— Не убивай, — выдохнул Брог.

Видя, что его слова ещё действуют, он добавил:

— Или тебе басмук.

Наступила минута тягостного молчания.

— Ну и почему мне его не убивать? — прохрипел Гнус.

— Да не тебе, умбал. Ему тебя.

Молчание снова вступило в свои права.

— А мне-то почему нельзя? — осведомился, наконец, норостроец.

— Посмотри на свою левую руку.

— Чего на неё смотреть? Чтоб я отвлёкся, и твой друг меня прихлопнул?

— Ну… хорошо… не смотри. Просто разожми.

Молчание снова вступило… и так далее.

— Не могу.

— Вот видишь!

— Пока нет.

— Ну как нет?! — разгорячился толстый орк. — Ну рука не разжимается. Поэтому тебе нельзя нас убивать!

— Я как-то не очень понял, — неуверенно начал норостроец.

— Сундук, — горестно перебил его Гнус.

— Чего сундук?

— Сундук прилип.

— Куда прилип?

— Слушай, Брог, ну объясни ты ему! Он тупее нашего шамана.

Через пять минут Брог закончил короткий рассказ, но четверть состоящий из мата на всеобщем языке.

— Так что вот — завалишь своим ядовитым ножиком нас — этот сундук с места не сдвинешь.

Плюгавец восхищённо улыбнулся:

— Ну и дела! Настоящее приключение! Вернусь домой, в Узкопроходье, вот уж там все удивятся!

— Это если вернёшься, — мрачно отвитийствовал Брог. — Пошли, надо найти волшебника.

***

Через некоторое время по дороге пылили орки, таща сундук, на котором устроился плюгавец-полуослик. В каком-то смысле ему повезло — его ручка располагалась вертикально на середине ската крышки, по самому центру, и была настолько велика для плюгавца, что он смог спокойно усесться на её боковину. Правда, ему приходилось немного наклоняться — длина руки и место прилипания не позволяли держать спину прямо.

Орки шагали в молчании. Солнце играло на латунных втулках и медных скрепах. Тёплый ветер порывами налетал из-за придорожных холмов. Полуослик вынул из напоясного кошеля губную гармошку и исполнил несколько аккордов весёлой деревенской песни.

— Эй, заткнись, — пробурчал Брог.

— Почему? — удивился полуослик.

— Потому что мы тащим.

Малыш пожал плечами, убрал гармошку и достал из корзинки пирожок. Запахло домашней выпечкой.

— Он издевается, — рыкнул Гнус.

— Да почему?! Я просто поесть хотел.

— Мы тоже…

— А… Извините. Вот.

Гнус презрительно отвернулся, но Брог сгрёб оба предложенных пирожка и пихнул в пасть.

— Тушёная говядина… ммм… Своих коров держите?

— Ага, — кивнул полуослик. — Немного. В один год пять. В другой семь. Ну, если отёл. Жена вот сделала. Чтоб не голодал в дороге, сказала. Кстати, меня зовут Уитни Китнисс. Для друзей просто Кит.

— Меня — Брог. А того — Гнус.

— Вы ещё побратайтесь, — Гнус сплюнул.

— Да какая разница, все на одном сундуке…

Внезапно Брог оборвал разговор и остановился. От рывка Кит подпрыгнул на своём «сиденье».

— А! А-ааа… ув… ажаемый Брог, я ж себе так отобью…

— Тише, — зашипел Брог. — Там, — он мотнул мордой в сторону холмов, — отряд. Молочноносые. Надо убираться.

— Да куда убираться?! — зашептал в ответ Гнус. — Холм с одной руки, пустошь с другой. Куда ни рвани — заметят. Если это солдаты — они нас выпотрошат. Кое-кому, правда, это дорого станет…

— Надо их прицепить, — сказал Кит.

— Чё?

— К сундуку. Хотя бы командира. А потом сказать, что это тёмная магия. И нас нельзя убивать.

— Малыш дело говорит, — кивнул Брог.

Гнус хмыкнул.

Из-за поворота показался отряд баронской стражи. Двадцать одетых в добротные кольчуги пехотинцев сопровождали полного розовощёкого человека в невзрачном буром балахоне, развалившегося на козлах телеги и лениво шевелящего поводьями из стороны в сторону. Сержант, шагавший в самом начале строя, вскинул левую руку, сжатую в кулак. Процессия остановилась. Положив руку на эфес меча, человек с усмешкой приблизился к сундучным пленникам.

— Так-так-так. Орки. И с каким большим сундуком. Где же вы такой достали? Не на землях ли барона Факеншита?

— Приветствую, доблестный воин, — начал Кит.

— А, норокопец. Я тебя не заметил сразу.

— Строго говоря, мы зовём себя норостройцами. Но сейчас это не так важно. Вы допустили ошибку, сэр, решив, что сундук принадлежит оркам. Это наследство моей покойной тёти Немезиды фон Раухтопаз, которое я принял несколько дней назад от нотариуса в Хайхиллз. Этих двух молодцов я нанял там же для переноски и охраны груза.

— Ну-ну, — сержант, не убирая усмешки с губ, цокнул языком. — Документы, надеюсь, в порядке?

— Разумеется. Они все в сундуке. Если Вы подойдёте поближе и …

— Я этим геморроем не занимаюсь, — мотнул головой сержант. — Вон у нас с собой его мудрейшество баронский казначей.

Пухлый мужчина слез с козел и подошёл ближе.

— Я баронский казначей Праймиус Опт. По указу его милости барона Катспью Факеншита провозимые через баронские владения ценности облагаются налогом. На таможне в КриппингСвэйл вы должны были его оплатить.

— Документы в порядке, — кивнул Кит. — Пожалуйста, господин, с обратной стороны сундука есть отделение для бумаг. И прочего, что может понадобиться в таких случаях.

При слове «прочего» плюгавец так скривился и подмигнул, что этого не заметил бы только слепой. Казначей обменялся понимающими взглядами с сержантом и поспешил к сундуку.

— Ваша тётка была с причудами, — заметил он. — Ну-с, которая ручка?

— Та, что снизу, — сказал вдруг Брог. — Так будет удобнее.

Казначей машинально схватился за указанную ручку и дёрнул. Потом ещё раз.

— Ты не дрыгайся, — с ленцой в голосе протянул Гнус. — Басмук тебе будет.

Мужчина уставился на него широко раскрытыми глазами.

— Это… в каком смысле?

Кит развернулся и, насколько позволяла длина руки, наклонился к лицу казначея.

— Уважаемый, тише, прошу. Это магия. Тёмная магия.

— М-магия?!

— Вы не можете разжать руку. Да, не можете, видите? Если Вы попытаетесь что-нибудь сделать нам, Вы умрёте. Попытаетесь уйти с дороги — умрёте. Попытаетесь рассказать стражникам, в чём дело — умрёте.

С каждым «умрёте» казначей бледнел всё сильнее.

— А есть вариант не умирать? — просипел он.

— Разумеется. Этот магический артефакт надо доставить великому белому магу. Он уже ждёт нас и готовится провести ритуал отлипания. Но нам никто не должен помешать.

— Что же делать?! Что же делать с охраной его милости?

— Скажите сержанту, чтобы отослал Вашу телегу с отрядом в ближайшую деревню.

— А сержант?

— Ему не будет больно, — проворчал Гнус.

— П-подождите-ка. Мы в каком-то смысле друзья…

— Просто оглушим и свяжем, — успокоил Кит. — Баронские земли вот-вот кончатся, и нас не станут преследовать.

— Эй, Билли, — позвал казначей. — Тут такое дело, подойди-ка.

***

Через некоторое время на дороге можно было заметить сундук, окружённый, словно почётным эскортом, тремя фигурами.

Свободной левой рукой Праймиус утёр пот:

— Уф, жарища. Вода есть?

— Могу отлить, — оскалился Гнус.

— Да, отлей, пожа… гкххх, — казначей поперхнулся, когда до него дошёл правильный смысл.

— В нескольких лигах дальше река, — сказал Брог.

— А, знаю это место, — радостно подхватил полуослик. — Это брод через Стэйл. Только до него несколько десятков лиг. К вечеру дойдём.

— Дойдём? — огрызнулся Праймиус. — Ты хотел сказать: «Донесёте мою задницу».

— Ну, послушайте, — развёл рукой Кит. — Я ж не виноват.

Ещё несколько минут пленники сундука шли в молчании.

— Впервые в жизни я рад, что в сундуке, который несу, нет золота, — философски заметил казначей.

— Я тоже, — буркнул Брог.

— Слушайте, а кто нас может убить, если мы кому-то расскажем?

— Да никто.

— А?!

— Да шутка была.

— ЧЕГО?!!!

— Да спакуха, молочноносый.

— Вы что, хотите сказать, нарочно меня прилипили?!!! Да вы… да я…., — казначей задохнулся, не в силах выразить в одном предложении всё, что он имел ввиду по поводу орков и полуослика.

Брог примирительно махнул в его сторону:

— Слушай… эээ… Пропт. Топай. И тащи. Тащить ещё далеко. От реки до волшебника ещё столько же. И не по дороге, а по лесу.

— А, так, значит, мы направляемся в лесной массив Роттенприк? — вновь вмешался Кит.

— Ну, не в курсе, как там этот лес плюгавцы зовут. Знаю, что там живёт волшебник Скинпайп.

— Да? Странно. А я не слыхал.

— Ты что, всех волшебников знаешь?

— По крайней мере, я думал, что знаю самых бородатых.

***

Жар летнего солнца медленно накалял песок дороги. Говорить не хотелось. Сундукодержатели упорно двигались вперёд. По счастью, дорога оставалась пустынной.

— Слушайте, я больше не могу, — просипел Праймиус. — Давайте привал сделаем. Вот тут, прямо на обочине.

— Нельзя нам тут приваливаться, — проворчал Брог. Из-за его полноты, неудобного хвата и летней духоты, так нелюбимой орками, ему тоже приходилось несладко, хотя его выносливость многократно превосходила казначеевскую. До встречи с Гнусом он почти сутки таскался по чащобам с сундуком, пробираясь к обиталищу волшебника, и сам был отнюдь не прочь завалиться в тенёк и дрыхнуть до вечера. Но показать свою слабость перед молочноносым куском жира — никогда!

— Скоро река, — вдруг произнёс Гнус. — Одна-две лиги. Уже чую.

Воодушевлённые путешественники с новыми силами потащились вперёд. Наконец, за очередным извивом дороги открылась Стэйл. Местность понижалась, холмы отступали, и здесь речка разливалась настолько широко, что сильно мелела, оставляя лишь узкую полоску пятиметрового фарватера в самой середке. В других местах глубина не превышала двух метров.

Пока Кит выдавал эти ценные сведения, трое носильщиков тащились к броду.

— А сейчас засуха, тут вряд ли даже по пояс будет, — добавил полуослик.

— Там кто-то стоит, — заметил Гнус.

— Где?

— С той стороны брода. Молочноносый, но с острыми ушами.

— Гнус, ты что, шутить пытаешься, — прохрипел Брог, — или у тебя последние мозги отказали? Молочноносый с острыми ушами — это эльф.

— Не может это быть эльф, — насупился Гнус.

— Да я уже вижу — точно эльф.

— Не может. Какой эльф без лука, плаща и чего-нибудь зелёного?

— Ну… Хм… Лук, может, потерял. Вот, идёт за новым. Плащ снял — жарко.

— А зелёное где?

— Да не знаю я! Может, он дальтоник.

— А?

Брог надул щёки от сознания собственного превосходства.

— Умбал, ничего не знаешь! Есть такое колдовство — синий цвет кажется зелёным. И того, кого заколдовали, называют дальтоник. Мне один мудрый маг рассказал.

— Лучше б он тебе рассказал, как от сундуков отлепливаться.

Троица ступила в мутные тёплые воды Стэйл и похлюпала к противоположному берегу. Русло постепенно понижалось, но всё же, как и предсказывал Кит, вода не поднялась выше пояса. Праймиус остановился и дёрнул ручку.

— Ты чего? — оскалился Гнус.

— Пить хочу.

— Ну пей.

Казначей опустился на колени и начал судорожно заглатывать речную илистую воду. Закончив, он с наслаждением окунулся с головой. Потом ещё раз. И ещё.

— Ну, хватит купаться, ты, жирная свинья! — зарычал здоровяк-орк.

Отфыркиваясь, Праймиус встал в полный рост и широко улыбнулся.

— Слушайте, я прожил сорок лет на свете, но НИКОГДА не думал, что может быть так здорово!

— Знаете, уважаемый, Вы совершенно правы, — закивал полуослик. — Надо чаще встречаться. Чаще вылезать из своих нор, бывать на природе. И тогда всё доброе, заложенное в нас Творцом, раскроется и…

— Кончай проповедь, — беззлобно рыкнул Брог. — Мне, лично, с этим сундуком больше встречаться неохота.

Перебираясь через стремнину, орки плюхали изо всех сил лапами и матерились. Однако, благодаря сундуку, который надёжно держался наплаву, река лишь оттащила их чуть в сторону, пока Гнус не нащупал ногами дно и не вытянул плавсредство с остальными за собой. Вскоре они одолели реку и вышли на берег.

Всё это время эльф заинтересованно наблюдал за ними. Как только троица вытащилась на сухое место, он учтиво поклонился.

— Добрый день, друзья! Рад встрече!

— А уж мы-то как…, — проворчал Брог.

— Я посчитал своим долгом остаться, чтобы просить прощения, — продолжал эльф. — Сначала я принял вас за разбойников, возвращающихся с добычей и пленником в своё логово. Однако, узрев, как ваш товарищ совершает ритуальное омовение, я понял свою ошибку.

— Да, да, ритуал омовения, — затараторил орк. — Ну, всё, пока, мы спешим на ещё один ритуал отлипания, бывай здоров.

— Да, разумеется, — проникновенно ответил эльф. — Во времена раздоров и войн встретить истинно верующих паломников, бережно несущих свою святыню — такая редкость, такая радость…

— Да, ага, — перебил его Брог. — Там… нас ещё ждут… другие… эти… паломники… тоже хотят…

— Да, разумеется, не стану отнимать ваше драгоценное…

— А хотите посмотреть сундук? — вдруг ляпнул Праймиус.

Орки, парализованные этой фразой, застыли на месте.

— О! Можно?! Он такой… удивительный! Такой глубокий смысл в этих ручках! Для каждого из существ найдётся здесь место! И пока мы держимся за нечто, дающее силы нашим сущностям, мы едины и неразделимы!

Эльф торжественно приблизился к сундуку. Орки, словно осенённые роком, с открытыми ртами наблюдали эту картину.

— Вот эта ручка, спереди, ближе к дну, — медовым голосом подсказал казначей.

— О, да! — эльф крепко сжал латунную перекладину. — О, да! Мне даже кажется, я ощущаю настолько сильное единение, что… что…

— Амба! — проворчал Гнус.

На лице казначея вылепилась мерзкая ухмылка:

— Разожми-ка руку.

— Я… А? Это…

— А ты-то что молчал? — набросился Брог на полуослика.

— Да Вы не поверите, уважаемый, я хотел сказать начистоту, как есть, но… не смог!

— Как это — не смог?!

— Ну вот как-то так. Наверное, сундук не даёт.

— Да что ты мне врёшь, как карлик на ходулях! Как это сундук может не давать? Это же СУНДУК!!!

— А как он может держать нас?

— Минутку, — подал голос эльф. — Здесь замешана магия?

— Уж как пить дать, — рыкнул Брог.

— Так вот в чём дело! Удивительное приключение!

— Ещё один на нашу голову.

— И вы, стало быть, поклоняетесь этому сундуку, как божеству?

— Чё?!!!

— Разве нет? А для чего тогда ритуальное омовение?

— Этому жирдяю приспичило купаться.

Эльф потянулся второй рукой к свободной ручке.

— А что, если взяться двумя руками…

— НЕТ!!! — исторгся четырёхголосый вопль. Эльф дёрнулся и чуть не свалился на землю.

— Брог, давай я ему просто руку отрублю, мне не сложно, — заметил Гнус.

— Не надо, — неуверенно протянул толстый орк. — Лурак его знает, может, сундук обидится.

— И ты туда же?

— Да я уже не знаю, что думать. Потащили уже скорее его к Скинпайпу. Этого нам никто не запрещает.

Брог обернулся к казначею.

— Как и отбить тебе яйца, если ещё кого прилепишь.

Впятером они потащились в сторону темнеющей на горизонте полоски леса.

В течение часа благовоспитанность сдерживала эльфа, но потом его прорвало.

— Уважаемые, это, разумеется, не моё дело — хотя, если посмотреть под определённым углом зрения, дело практически неразрывно связано с моей судьбой. Так вот, не поведаете ли вы мне историю этого сундука?

Выслушав четыре истории, в которые вместились куча ругани, жалобы на низкое жалование и данные по урожаям репы за последние сто лет, эльф восхищённо покачал головой:

— Ну и ну! Я, конечно, не очень долго живу на этом свете — каких-то триста лет — но, всёж-таки, в силу избранной стези, успел узнать множество легенд о различных волшебных предметах, сундуках в том числе. Но о таком слышу впервые! Знаете, когда всё закончится, я — даю слово — сложу героическую балладу в нашу честь.

— Ты лучше под ноги смотри, песенник, — рыкнул Гнус.

— Нет, правда. О! Позор, я до сих пор не представился. Моё имя Хелватулус Дарпиас. Для друзей я просто Дарпи. Полагаю, в нынешних обстоятельствах мы сплотимся? Вокруг сундука, так сказать.

***

Впятером они вступили в лес и двинулись по тропе, указанной Брогом.

— Всё просто, — пояснил толстый орк. — Надо выйти к торфяному ручью и идти вниз по течению до бобровой запруды. Там перебраться и держаться точно на север. Как начнётся дубовая роща — так уже совсем рядом.

С каждой пройденной лигой деревья росли всё гуще, а почва под ногами становилась всё мягче. Дарпи, не переставая, мурлыкал себе под нос эльфийские песенки. Орки и казначей лишь сопели да изредка матерились, когда чья-нибудь нога напарывалась на сук. Кит вглядывался в лесные тени, стараясь вовремя предупредить о яме или змеиной норе. Наконец, в сгустившихся вечерних сумерках они вышли к ручью.

— Ой, — вдруг сказал Праймиус.

— Чего ещё?

— Мне… срочно надо… э… по нужде.

— Ну тык давай — нуждись. Тебе штаны, что ли, снять?

— Нет, я… по большой нужде.

Гнус злобно зарычал.

— Давай уже! А то врежу кулаком по пузу — и вся нужда закончится.

— Слушай, да я бы рад, но… я никогда в жизни не делал это на виду у посторонних.

— Познавать новое — так приятно, — философски заметил эльф с другой стороны сундука.

— Главное — не подтираться листьями бел дурмана — он очень ядовит, — добавил сверху полуослик.

— Слушайте, это замечательно, однако не могли бы вы отвернуться, что ли, — красный, как синяк, казначей вымученно улыбнулся.

— Потащили? — Гнус искоса глянул на Брога.

— Не. Если он в штаны по дороге обделается, то…

— То что? Сундук обидится?

— Ну, сундук не знаю, а волшебник может. Слышь, молочноносый, мы уже отвернулись.

Некоторое время под сундуком раздавались звуки поноса и утробные вздохи. Потом послышался голос казначея:

— Слушайте, я прожил сорок лет на свете, но НИКОГДА не думал, что может быть так здорово!

***

— А вот и запруда, — крикнул полуослик.

— Бобров не видно? — опасливо спросил Брог.

— Нет. А зачем они тебе?

— Мне-то не зачем, как раз. Говорят, вы с ними не ладите.

— Кто?

— Ну, полуослики и бобры.

— С чего бы? Ладно, давайте перебираться.

Запруда оказалась настолько мощной и широкой, что местные охотники проложили по ней удобную тропку. Боком орки пронесли сундук на другой берег ручья, в то время как эльф и казначей вжались с боков и шли на карачках под днищем.

— Теперь на север, — изрёк Брог.

— А где север? — растерянно спросил Гнус. Была уже почти ночь, на небе догорали последние отблески заката. Лесные тени густели и уже приближались по густоте к самым дальним закоулкам орочьего асара.

— Север там, — заявил Дарпи, тыча рукой в лесную чащобу.

— Это с чего это? — нахмурился Брог.

— Любой эльф, где бы он ни находился, всегда точно знает, где находится запад.

— Умбал, нам не запад нужен!

— А по западу всегда можно вычислить, где север. Ведь север всегда справа от запада.

— И правда!!! — это неожиданное откровение поразило толстого орка до глубины души.

— Ну, тогда веди.

Сориентировав сундук, компания двинулась через лес. Из-за того, что им постоянно преграждали путь то густые заросли, то болотца, то буреломы, ориентацию приходилось менять, но Дарпи тут же возвращал их на прежний курс.

Полуослик уже сонно похрапывал, орки молчаливо сопели и фыркали, а казначей что-то бубнил себе под нос. И только эльф испытывал, казалось, искреннее наслаждение от прогулки. Отсутствие аудитории его не смущало, и время от времени он декламировал:

Для шуток мебель создавал

Безумный плотник-крокодил.

Из граба днище воздвигал,

Из клёна стены возводил.

Брал доски с множеством заноз,

Крепил гвоздями — рвать штаны.

Чтоб прищемить кому-то нос,

Вбивал он клин на пол-длины.

Из веток древней мушмулы

Он сколотил могучий стул.

И кастанопсиса стволы

Сосновой стружкою обул.

Воткнул в столешницу он рог,

Чтоб за обедом кто-то мог

До крови руку распороть

После того, как сел на гвоздь.

Из стрел эбеновых стульчак

Соорудил на унитаз,

Чтоб мог какой-нибудь смельчак

Сходить…

Так же внезапно эльф замолкал, возможно, подбирая мысленно наиболее удачную рифму.

Всю ночь они шли на север, делая лишь изредка привалы, когда Праймиус начинал кричать, что больше не сделает ни шага, и пусть они режут его, если хотят. Заявление было несколько опрометчивым, но всё заканчивалось благополучно.

Наконец, лес начал редеть, и в разрывах крон проглянуло серое рассветное небо. Появились первые дубы. Вначале они робкими одиночками вмешивались в древесный хор разлапистых елей, стройноствольных сосен и мягкоигольчатых лиственниц. Но постепенно дубы начали брать верх, вытесняя все другие деревья. И вскоре они заполнили собой всё вокруг, оставшись в гордом одиночестве.

— Определённо, мы нашли дубовую рощу, — сказал Кит. — Кстати, где искать волшебника?

— Да где-то здесь, — развёл рукой Брог. — Может, покричать?

— Я бы не стал, — заметил Дарпи. — Волшебники этого не любят. Должны быть какие-то знаки, указывающие на его присутствие. Ну там, обугленные стволы, странного вида хижины, камни с рунами или…

— А старик в огромной мятой шляпе с посохом подойдёт? — спросил Кит.

— Возможно.

— Тогда вот он сзади стоит.

Орки подпрыгнули и попытались развернуться, отчего сундук совершил движение по хитрой траектории, чуть не оторвав эльфу запястье, приложив в лоб казначею тремя ручками сразу и крутанув полуослика так, что он, подобно часовой стрелке, совершил пол-оборота и вмазался боком в крышку.

— Скинпайп! — вскричал Брог.

— А! Брог! Со спины не узнал! Ахгош доук!

— Ахгош доук! — расцвёл в улыбке орк.

— Как поживает ваш гнусный вождь Шморг Кривоглазый?

— Да что ему сделается? Всё такой же злобный гад.

— Я смотрю, ты гуляешь не один.

— А, да, такое дело. Этого вот звать Гнус. Молочноносого — Пропт. Ушастого — Дарпи. А ещё плюгавец Кит.

— Хорошо. Остальное понятно. На носу праздник Большой Луны. И твой шаман Чморргаш послал найти корень пятицвета.

— Ага! Так ты знаешь всё?!

— Ничего не знаю. Просто метод индукции. От частного к общему. Пятицветы лучше растут на земле, где есть остатки древней магии. Поэтому я сделал вывод, что сундук был зарыт, а ты наткнулся на него, пока раскапывал корни.

— Ага!

— Прошу прощения, уважаемый, — подал голос эльф. — А что за древнюю магию Вы упомянули?

— А я расскажу по дороге.

— По дороге куда? — подозрительно спросил Гнус.

— А, ну вы ведь хотите, чтобы я снял чары с вас? Для этого требуется вернуть артефакт на прежнее место.

— Э. Чё?

— Сундук в ту яму отнести.

— ЧЁ?!!! Брог, он издевается!

— Может и издевается, — Брог пожал плечами. — А что поделаешь? Потащили.

— Да, — прибавил волшебник, — поскольку у нас тут эльфийский бард, пусть он что-нибудь героическое поёт. А у норостройцев, я знаю, при себе всегда имеются губные гармошки. Так что музыка тоже будет.

— Уважаемый волшебник, а что Вы попросите за свои труды? — поинтересовался Кит.

— Не волнуйтесь. Я вас не обременю. С меня достаточно самого сундука.

— Так там всё-таки что-то есть? — заинтересовался Брог.

— Нет. Ничего там нет.

— А зачем тебе тогда?

— Как я уже говорил, на земле, в которую он закопан, лучше растут пятицветы.

— Так он тебе нужен вроде как…, — орк напрягся, вспоминая слово, которого, в общем-то, не знал.

— Как удобрение, — подсказал Кит.

— Да, — кивнул Скинпайп. — Вроде конского дерьма.

— Чтобы внутрь клали дерьмо, или снаружи обкладывали — бывало. Но чтобы меня самого считали дерьмом — впервые. Это обидно. Строго говоря.

…

— Это кто сказал? — спросил Гнус. — Брог? Брог, ты чего? А куда колдун побежал? Твоя яма в другой стороне. Я вот последнее — про дерьмо — не понял…