Страж мертвых

На фоне свинцовых туч, свисающих с неба тяжёлыми лоскутами, старый клён смотрелся по-особенному пугающе. Невольно от мыслей по телу пробежали мурашки, сильный порыв холодного ветра пронизывает насквозь, заставляя невольно поёжиться. Я сделал шаг вглубь заброшенного участка, продолжая рассматривать знакомые пейзажи.

Клён стоял в нескольких метрах от нежилого особняка. Его оголённые ветви похожи на когти чудовища, которое готово схватить любого, пересёкшего миры. И сколько людских жизней впитал в себя ненасытный страж, вот уже не первый век несущий свою пограничную службу?

Резво поднявшись по гранитным ступеням, я останавливаюсь на последней, взирая на древо. К горлу подкатывает горький ком. Когда-то на этом месте было святилище древнего демона, как гласила людская молва, дошедшая до меня по случайности, это место было проклято всем пантеоном светлых богов. До сих пор, перед рассветом, когда из низин выползает густой, словно кисель, туман, можно различить в белесой жиже размытые силуэты, тёмные и неясные, бесприютно блуждающие души. Люди забыли, но помнили щедро напоенная живой кровью земля и клён, жутко чернеющий в утреннем тумане.

Легенды передаются из поколения в поколение, пока не истлеет человеческая память, и въевшийся ночным кошмаром жуткий страх перед этим местом, не умрёт вместе с последним знающим историю этого клёна. Одни рассказывали, что древо росло медленно, насыщаясь силами душ когда-либо живших здесь людей. Другие же утверждали, что этот клён возник здесь в одночасье, его оставил демон вместо врат, чтобы последователи смогли найти лазейки в иные миры. Так или иначе, клён был древен. Его корни жадно впивались и уходили вглубь земли, чёрно-багряной, как от пролитой крови, которую впитали вместе с водой и погибшими здесь людьми. Чем старше становится клён, тем больше он требует жертв и чужих жизней. Это ненасытное чудовище, власть которого тенью простирается над этим местом, а корни его всё глубже врастают в подземный мир.

Говорят, живущий здесь проклят. Но что представляет собой проклятье, так никто толком и не рассказал. Может, я уже получил своё? Лишился отца и матушки, трёх братьев и четырёх сестёр… Из большой семьи остался лишь я, один. Клён словно большой паук, поймавший в свои сети очередную душу и испивающий её жизненную силу с особым наслаждением. Над здешними жителями гильотиной весит проклятие, эти пустоши стороной обходит приезжий, чуждый этой земле люд. Оттого и не покидает никто этих мест. Клен, как безмолвный страж, крепко держит своих вассалов. Но пока живо это дьявольское древо, оно сохранит в себе историю жизней, выпитых его ненасытными корнями.

— Эйан, — окликает звонкий, женский голос.

Оторвавшись от своих размышлений, оборачиваюсь и спокойно отвечаю взволнованной тётушке:

— Всё хорошо, я скоро Вас догоню.

Женщина нехотя кивает, оставляя меня наедине с мыслями.

Подняв глаза, замечаю на верхней ветви последний, пожелтевший листок. Это как надежда, моя надежда, ещё не истлевшая под гнётом воспоминаний той кровавой осенней ночи. Оттого кленовые листья напоминают руки, словно распростёртые в немой мольбе и вечно не получающие ответа.