Сказ о Лесной Владычице и князе заплутавшем

Слышишь, что ветки сухие трещат, да шелестят опавшие прошлогодние листья под чьей-то легкой уверенной поступью?

Чувствуешь, что ветер разом затих, отчего застыли деревья в неподвижности турмалина, а за ним следом и птицы оборвали нестройную свою мелодию, словно легкая рука дирижера заставила весь лес застыть в благоговейном трепете?

Шаги становятся слышны все отчетливее, словно вот-вот проберутся в душу по заросшей лесной тропинке. Голова твоя закружилась, как шальная, голоса чьи-то тихи эхом откликаются… Это неизменная свита Владычицы — берегини, вервольфы, вытьянки, ендари и огнянники — направляется сюда, чтобы поглядеть, кто же на этот раз на свою беду в чащу забрел. А впереди всех дева в черном одеянии, как безлунная ночь. По правую руку ее, опустив голову, волчица матерая шагает, а по левую — черный стриж летит. Дева эта, что на остальных не похожа, и есть Владычица Леса. Ничем не скованные темные волосы ее, отливающие медью в догорающих лучах солнца, рассыпаются по плечам. Болотный омут глаз, что утянет в свою трясину любого, кто осмелится в него заглянуть, затуманен неясной тоской. Опущены уголки плотно сомкнутых губ, однако едва заметные морщинки на щеках говорят о том, что некогда часто улыбалась их обладательница. Но только ни одна живая душа того не помнит, разве что князь земель окрестных, но и тот давным-давно обрел приют в лесной дернистой земле. Запрещено помнить имя его, ибо проклято оно Владычицей… Не оттого ль, что в былые времена не сходило оно с уст ее прекрасных? Только подснежники белые, что цветут по весне на его могиле, и знают правду.

А правда эта страшная, роковая. Берет она свой исток задолго до того, как пришли в эти края иноземцы. Богатое это было княжество, крепкое. Любил правитель его забавы разные, а пуще всего охоту псовую. И вот однажды, травил борзыми матерого волка князь с верными товарищами, да не заметил, как унес его резвый конь в непроходимую чащу леса. Где-то вдали слышался лай и улюлюканье, а вокруг только лапы деревьев смыкались, оплетали травы ноги коня, и кукушке вторило эхо.

— Скажи, кукушка, сколько мне осталось?.. Один, два… Должно быть спугнул ее кто-то...

Замолчала вещая птица, а князь спрыгнул с коня, вынул меч из ножен и стал сквозь ветви себе дорогу пробивать, да вот только чем усерднее размахивал он клинком, тем труднее становилась дорога, словно лес закрывал перед ним ворота в свои владения. Но ценой всех своих человеческих сил выбрался князь на лесную тропу и вздохнул свободно. Но не успел он и меч убрать, как навстречу ему из леса выскочил ощетинившийся волк со зловещим оскалом и до странности зелеными глазами. Тряхнул зверь головой и словно из тумана возникла подле него темноволосая женщина в черном облачении.

— Зачем явился в мой лес, человек? Почем деревья сталью ранишь, паутину рвешь, зверье истребляешь?

— Кто ты? Ведьма ль? Богиня? Видение? — проговорил потрясенный князь

— Я Владычица чертогов, в коих ты, человек, покой нарушил.

— Прости меня, Светлейшая мать лесов окрестных! Виноват я, да рад исправиться! — воскликнул князь с поклоном до пояса.

— Теперь тебе, человек. два пути: коли уйти захочешь — жизнь потеряешь, а уж если остаться решишь — счастье обретешь, коего смертный еще не видывал. Периной трава тебе стелиться будет, ельник густой от непогоды укроет, звезды да Луна путь во тьме укажут, вода родниковая слаще вина будет, службу верную каждый зверь сослужит, а я верной супругой тебе стану.

Не колебался князь, заглядевшись в глаза Владычицы, да и остался в царстве лесном. Днем бродил по лесам вместе с женою нареченною, а как только солнце садилось, отправлялись они к оврагу высокому, где ждал их всякий раз пир знатный, да веселилась там вся нежить лесная, покуда последний соловей не умолкнет.

Целых два года одна только Владычица Леса думы его занимала, одна она печалью его была и радостью, и забыл с ней правитель земель богатых свое имя прежнее, дом надежный да дружину верную. Но случилось однажды князю порою предрассветной тем же путем пройти, коим он в тот самый день через чащу пробирался. И вот в сумерках утренних заметил князь возле дерева кисет, золотой вязью вышитый, поднял его и вспомнил о локонах и ресницах светлых, что над шитьем прилежно склонялись, об улыбке нежной и о смехе звонком. Вспомнил он, что ждет его за этими лесами темными невеста-красавица, которой он в вечной любви клялся, все дары ее земные и небесные пророчил. Устыдился своей неверности, стал прощения у Богов да невесты вымаливать, Владычицу Леса проклинать за колдовство ее. Явилась та, словно из росы, на слова его гневные и стала расспрашивать, что за печальна душе у любимого. Ответил ей князь, не скрывая злобы и презрения, что обманом затащила она его в свой лес, ум затуманила, но не сможет она душу его одолеть. Выхватил меч он из ножен привычным движением и вонзил его в грудь Владычицы, но только не предсмертный стон услыхал, а пронзительный крик стрижа, вспорхнувшего с того места, где женщина в черном мгновение назад стояла. А через минуту, когда он уже думал бежать из леса, куда глаза глядят, послышался шорох листвы, а затем и клацанье клыков совсем поблизости. Когда окружила волчья стая князя, подошел к нему огромный черный волк с ощетинившимся затылком да пастью оскаленной и произнес голосом пронзительным человеческим:

— Что ж, человек, вижу, не по нраву я пришлась тебе девицей, не обессудь… Авось клыки вострые милее покажутся...

И брызнула крови струя багряная на травы лесные и кисет вышитый, и упал князь, как подрезанный. Разбежалась стая по лесу, а волчица обернулась стрижом черным, да и улетела в темноту леса, куда царство солнца дороги не ведает. С тех пор не возвращались люди их леса, словно не пускали их силы незримые.

Слышишь, что эхом протяжным и глубоким растянулся над лесом восклик кукушки? Слышишь, что шаги неспешные все ближе становятся?

Чувствуешь, что уже не вернешься назад?