Глава 1.

Щелчок затвора, еще мгновение холодная как лед тишина девственно молчит, испуганно ожидая следующего действия. И оно не заставляет себя ждать, не громкий, но все-таки в состоянии разорвать тишину звук рвет все на куски, завершая одну историю и тут же начиная другую. Бездыханное тело человека, еще минуту назад служившего в газете штатным репортером, падает на стол, за которым он всегда работал. Из дыры в голове, иначе это не назвать, струится кровь. Стенка рядом с рабочим местом журналиста, испачканная кровью вперемешку с тем, что совсем недавно было мозгом здорового тридцатилетнего человека, презренно смотрит на бездыханное тело бывшего хозяина квартиры. Если бы стены могли говорить, то эта бы точно выругалась!

После случившегося с репортером, одни скажут:

«Он ушел в иной мир, не выдержав критики, глупый поступок для такого хорошего журналиста». Вторые начнут создавать из обычной среднестатистической смерти, что-то за гранью, что-то в духе детективных историй, продаваемых в метро или в небольших магазинчиках на Железнодорожных вокзалах. «Его убили! — будут кричать они, — его убили, но обставили все так, будто он сам нажал на курок!» Отчасти они все будут правы. Для такого шага нужно либо очень сильно ненавидеть себя, либо очень сильно бояться за собственную жизнь и первому нажать на него, не боясь того, что кто-то сделает это за тебя.

На мониторе компьютера выведена предсмертная записка: «Ненавижу, не прощу».

Что хотел сказать этим убитый? Да кто его знает! Может свою ненависть к программе, которая двадцать пять раз удаляла его предсмертную записку, чем вывела и без того нежного и ранимого журналиста и заставила нажать его на курок? Возможно! Но чтобы это не означало, программу арестовать нельзя. И вот апогей, блеклая копия убитого, стоит над собственным телом, и непонимающе смотрит на не успевшее остыть тело.

— Ужас, страх, ненависть или же радость? — слышится вопрос откуда-то из темноты.

Блеклая тень всматривается в черно-белый пейзаж квартиры и тихонько говорит:

— Удивление!

Незнакомец из темноты улыбнулся.

— Я бы тоже удивился, если бы убил себя пистолетом, купленным на барахолке два года назад. Но, как говорится, «дерьмо случается».

— Вы смерть, — не отводя глаз от своего мертвого тела, спросил корреспондент.

— В какой-то мере да, — ответил голос и стал видимым, — я жнец. Смерть одна, а нас много.

— Что со мной будет дальше?

— Ну, — жнец замялся, — вы убили себя. Значит вам прямая дорога в ад, а вернее в чистилище.

— Но… — начал призрак, но жнец его перебил.

— Я понимаю, что это случайность, — засунув ладони в карманы пальто, произнес жнец, — но это не отменяет того, что вы пустили себе пулю в лоб.

— А нельзя все как-то переиграть? — спросил призрак.

— Мы не в семейных фильмах восьмидесятых, — скрестив ладони на груди, произнес мужчина, — я не собираюсь подыскивать тебе новое тело, которое ты из раза в раз будешь портить и, в конце концов, застрянешь в теле своего злейшего врага.

— Что?

— Чистилище, — махнув рукой, произнес Грим. В ту же секунду призрака объяло ярко-красное пламя, костлявые лапы схватили его за ноги и силой дернули его, в образовавшийся у него под ногами портал.

— До чего докатился мир, — медленно спускаясь по обшарпанному подъезду, тихо бубнил себе под нос Грим, — самоубийство из-за текстовой программы. Мдам.

Выйдя из подъезда, Грим ежится, на улице поздняя осень! Подняв воротник своего пальто и засунув тут же замершие руки в карманы, он начинает идти в сторону дороги.

«Мир изменился за последние двадцать лет, — думает Грим, — раньше все было иначе. Люди встречались в парках, а не в соц. сетях, общались в живую, а не во всяких там видео чатах и, конечно же, не кончали с собой из-за того, что программа некорректно работает на их железе».

«Хочу обратно в тринадцатый век или в восемнадцатый! — кричит в голове Грим, — да куда угодно, только подальше от этого времени».

Серый пейзаж города режет глаза, привыкшего к ярким краскам, жнеца. Люди неосознанно убили в мире краски. Закрылись в своих квартирах и заточили себя в личные камеры пыток, а вернее в стулья и столы, на которых находятся эти пыточные машины. Чистилище за приделами Чистилища.

Не заметив, как ушел в себя, Грим случайно ударяется плечом в кого-то, и, выйдя из раздумий, вдруг отскакивает от человека как от огня. Яркая, в кожаной куртке косухе, длинной юбке «килте» и военных берцах, она выделяется среди серой массы, населяющей этот тусклый мир.

— Привет, Двенадцатая, — хищно улыбаясь, говорит жнец.

— Я слишком сильно выделяюсь? — надув губки, спрашивает девушка.

— Слишком яркая, — дружелюбно говорит Грим, — особенно тебя выдал радужный цвет волос.

Девушка тяжело вздыхает.

— А я хотела немножко в кошки мышки поиграть, но, как говорится, мечтать не вредно. Сразись со мной, Седьмой!

— Нет, — моментально отвечает жнец.

— П-п-почему? — немного заикаясь, спрашивает девушка.

— Нууу, — затягивает жнец, — я только что отправил самоубийцу в чистилище, плюс я замерз, а еще сегодня мне по гороскопу сказали не сражаться с «радужными» девушками. В общем, не хочу я, лень мне, давай потом?

Девушка, от вылитой на нее информации, немного впадает в ступор

— Молчание-знак согласия, Двенадцатая! — улыбаясь констатирует Седьмой и не дожидаясь ответа, жнец разворачивается и ускоряет свой шаг.

— СТОЯТЬ, — придя в себя, завопила девушка, — сегодня я тебя вынесу.

— Нет! — твердо заявил жнец.

— Сразись со мной!

— Не хочу, — произнес Грим и еще сильнее ускорил свой шаг.

Это был странный день! Серый, безжизненный, люди, подобно сонным мухам, медленно брели кто куда. Но среди этого серого спектакля мироздания шли двое сильно выделяющихся жнеца, один был в черном пальто, черной водолазке, черных брюках и черных кедах. Вторая была в красном, странный цвет для жнецов! Одета девушка жнец была в красную курточку, синие джинсы, из-под куртки проглядывала футболка с рисунком Даффи Дака, на ногах были кроссовки красного цвета.

— Сразись со мной, — с наглым выражением лица тихо говорила девушка и тыкала в парня пальцем.

— Тебе что, заняться нечем? — наконец не выдержал Грим.

— Вообще-то нечем, — опустив глаза в пол и почему-то слегка покраснев, произнесла девушка, — мою работу выполнила Одиннадцатая.

— И поэтому ты решила выместить свое недовольство на мне, — задумчиво сказал Грим, — жнеце, входящем в ранг десяти самых сильных ангелов смерти в подземном мире.

— Я же знаю, что ты меня не обидишь! — поравнявшись с Седьмым, тихо и довольно нежно произнесла Двенадцатая.

— Я не сражаюсь с девушками, — тихо, но по-прежнему твердо произнес Грим.

— Знаю, — улыбнувшись, сказала девушка, — ты даже с Восьмой не сражался, призвал свое оружие, чем доказал свое превосходство над ней. Кстати, как она?

— С яростью раненного животного отстаивает свое право входить в десятку сильнейших, — задумавшись, сказал Грим. — Уже два года держится.

— Она сильная, — с толикой зависти произнесла девушка, — всегда хотела быть как она.

— Будешь!

— Сразишься со мной? — полным надежды голосом спросила Двенадцатая.

— Нет, — продолжал стоять на своем Грим, — и вообще, Диана, иди лучше на голубях в центральном парке свой гнев вымещай.

— НЕТЪ— вспыхнула девушка, — с тобой интересней, голуби скучные, а ты хоть огрызаешься и настаиваешь.

— Тебе ведь просто нравится докучать мне своим присутствием?

— Угу, — улыбнувшись, признала Диана, — как не крути, Сэм, но мы с тобой слишком давно в этом деле и не раз встречались на поле брани.

— Если хочешь, я попрошу Чета сразиться с тобой, — наконец уступил Сэм Грим.

— Чета? — переспросила девушка, — он же легенда!

— Он ей был, — поправил ее Грим, — лет двести назад. Сейчас же это существо, не слезающее с дивана и все время кушающее пиццу, заливаемую литрами пива.

Чет Грим был четвертым в списке самых сильных жнецов подземного мира. Но последние двести лет его сильно потрепали. Полное отсутствие работы для ангелов смерти его ранга, сильно подкосило Чета, и он запил, сильно запил, иногда его загулы заканчивались в канавах под мостом, где нормальные люди вероятней всего умерли бы. Но особенность организма жнецов в том, что они не могут умереть. Вернее, они уже мертвы, хоть и живы, но не зомби.

Алкоголизм четвертого, сильнейшего жнеца, сильно беспокоил претендентов на его место, которых, как оказалось, было много. Эти падальщики собирались в группы и нападали на «бедного» и пьяного жнеца в надежде задавить его числом. После пятой, четной попытки они решили, что тактика «все на одного» не работает, поэтому решили работать более тонко, они стравили двух сильнейших жнецов друг на друга. Седьмой и четвертый, два Грима, жаждущих только смерти и покоя, столкнулись на поле брани не из-за девушки, а из-за амбиции самого ленивого и самого не стандартного жнеца. Этот бой сулил смертью седьмому и ослаблением четвертому, но все пошло не так, после часового боя два самых странных и нестандартных жнеца сдружились, пойдя небольшой войной на тех, кто их стравил. Ночь их сражения стала последним днем жизни для четырех тысяч низкоуровневых жнецов класса «Z». В том бою Сэм и познакомился с Дианой, которая была на стороне врага. Почему он не убил ее? Он до сих пор не знает. Но Сэм тешит себя тем, что если бы он убил ее в ту злополучную ночь, то отсутствие моря позитива и упоротости, которое она принесла в его жизнь, попросту убили бы его. И он, как и его подопечные, точно бы ушел в «мир тишины» (аналог самоубийства у жнецов).

— Чет меня одним касанием испепелит, — констатировала Диана.

— Ты переоцениваешь его силу, — улыбнувшись, заявил Сэм, — нынешний Чет — это нечто среднее между котом домоседом и диваном.

Сказав это, Сэм Грим открыл небольшую калитку и исчез в глубинах небольшого дворика. Жнецам очень редко, но разрешалось заимствовать жилплощадь некоторых почивших. Но этот одноэтажный домик в одном из самых дорогих районов города Четвертый купил сам. Топ’овые жнецы, в отличие от обычных, раз в три месяца получали жалование две тысячи золотых.

— С тобой Диана хочет сразиться, — открыв входную дверь и зайдя в уютную прихожую, сообщил Сэм.

— Мне лень, — раздалось из гостиной.

— Ты же ее знаешь, — сняв пальто и разувшись, добродушно сказал Грим, — она не отстанет, пока с ней не сразятся. Так что ее холодная смерть под порогом твоего дома будет на твоей совести.

Четвертый что-то пробубнил себе под нос, после чего небольшой толчок прошелся по полу. Чет Грим впервые за пару месяцев слез с дивана.

— Мне убить её? — выйдя в прихожую к Сэму, спросил Четвертый.

— Она может снять с тебя бремя силы, — уклончиво ответил Седьмой, — кстати, можно я воспользуюсь твоим телепортом?

— Угу, — открыв входную дверь, пробубнил жнец и, исчезнув в дверном проеме, закрыл за собой дверь.

***

— Говорил же я этому глупому идиоту, чтобы убил тебя, — выйдя на улицу, завопил Чет, — но наш мягкотелый Грим не убивает смазливых девушек.

— Сразись со мной, старик! — наигранно и как-то по-детски произнесла Диана.

— А у меня есть другой выбор?

— Нетъ, — мило улыбнувшись, констатировала девушка.

— Пелену на этот район навела?

— Угу, — утвердительно замотала головой Диана, — твой постыдный проигрыш никто не увидит!

Глаза Четвертого вспыхнули, он вытянул перед собой руку и произнес: «Орудие, низвергающее грешников, яви свой лик — вилка!»

От последнего слова Диану слегка передернуло.

А в руках четвертого благополучно материализовалась обычная столовая вилка.

— Вилка? — завопила девушка, — обычная вилка? Да что с тобой не так? У тебя же трезубец раньше был!

— Времена меняются, — крутанув вилку в руке, произнес Чет и, приняв боевую стойку, начал ждать призыва оружия своего соперника.

— Хлыст, — произнесла Диана, и в ее руках тут-же появился обычный кожаный хлыст с железными подшипниками на конце.

— Тайная техника Ангелов Смерти, — произнес Четвертый и ринулся в сторону Дианы. Время замедлилось, Его движения, четкие и отработанные до идеала, мерцали. Чет прыгал между реальностями, пока не оказался рядом с девушкой, — укус вампира.

Тупая боль ударила по телу, а из шеи девушки тут же брызнула струйка крови. Диана взвыла, схватилась за плечо и отступила на несколько шагов назад.

— Твоя кровь на удивление сладкая, — облизывая пальцы, констатировал Четвертый, — даже жалко, что Сэм не простит меня, если я случайно прикончу тебя…, конфетка.

Девушку кинуло в жар, щеки налились румянцем, а дыхание, спокойное и тихое, сорвалось на стремительное и сумасшедшее.

— Как я погляжу, мой яд начал на тебя действовать, — оскалившись, произнес Чет.

— Сэм ошибся, — почти обессилив, произнесла Диана, — ты в идеальной форме.

— Сэмми не лгал, — начав медленно идти к девушке, говорил Четвертый, — я стал человеком диваном, я стал ленивым и зависимым от алкоголя, но проблема в том, что на жнецов алкоголь совершенно никак не действует. Алкоголь, при нашем сумасшедшем обмене веществ, не успевает навредить организму, — Четвертый Грим улыбнулся, улыбка получилась на удивление омерзительной. — Кажется, я немного перестарался, — Грим поднял свою вилку, которая тут же преобразилась, превратившись в трезубец с обоюдоострыми клинками, формирующими его, и замахнулся.

Диана закрыла глаза. Ее жизнь, а вернее то, что после жизни, пролетело у девушки перед глазами. Утонула в озере. Попала в другой мир, который оказался копией настоящего. Нашла работу жнецом, которая разрешала находиться сразу в двух мирах. Иногда навещала собственную могилу. Решила стать сильнее. Фиаско! Бойня «Одиннадцати». Встреча с Сэмом и все. Слезы потекли по румяным щекам девушки.

— Потрошащий уда…— Четвертый не успел договорить, что-то похожее на цепь ударило его, откинув на несколько метра от жертвы.

— Кажись, ты перешел грань, — пугающе спокойным голосом произнес Седьмой, крутя в руке обычную цепочку, которую иногда вещают на джинсы.

— Ты сам сказал мне сразиться с ней, — вытирая кровь с лица, процедил Чет, — а я люблю битвы, люблю вкус крови.

— Если она умрет, — таким же спокойным голосом произнес Сэм, — я убью тебя, — и, моментально отпустив цепочку, поднял девушку на руки. Цепочка с сумасшедшей скоростью полетела в сторону Четвертого, пробив рядом с ним забор и уйдя по касательной в бетонное основание дома. Четвертый тяжело взглотнул. А Седьмой, взяв на руки девушку, тут же испарился.

— Для седьмого места он слишком силен, — дрожа от страха, произнес Чет.