Пустоцвет / Субботина Наталья
 

Пустоцвет

0.00
 
Субботина Наталья
Пустоцвет
Обложка произведения 'Пустоцвет'
Пустоцвет

Я шагал по центру Стакрэнда, временами морщась от запаха нечистот, забивающего ароматы липового цвета, сдобной выпечки и свежей хмеры. На улицах было немноголюдно: весть о приходе Вечного путника, передаваемая пугливым шепотом, уже облетела Срединный город. Редкие прохожие при виде розы ветров на моей щеке шарахались в стороны и вжимались в каменные стены, стараясь оказаться как можно дальше от Одинокого. Плевать я хотел на это. Все помыслы занимала предстоящая всего через пару дней встреча с Лирной. Спустя долгие луны скитаний я шел домой. В город завернул лишь затем, чтобы купить подарки моей звездоокой. И нашему малышу. Я пощупал рукой драгоценное письмо с известием о рождении сына, хранившееся у сердца, и не смог сдержать счастливой улыбки. Скоро я их увижу! Пусть ненадолго, пусть вскоре придется снова уйти… но я их увижу!

— Север? — я вздрогнул, услышав знакомый голос, и оглянулся.

— Здравствуй, Север. Ты помнишь меня?

Я помнил… Она совсем не изменилась за прошедшие девять весен. Все такая же юная, свежая, как росистое утро. Женщина-ребенок. Вечноцветущая.

 

… Впервые я попал в Стакрэнд, когда мне было четырнадцать, спустя несколько лун после принятия Клейма одиночества. Полный кошелек оттягивал пояс, но за целый день я не купил и половины того, что мне требовалось. Получив у таинника первое в жизни жалованье, бродил по городу, низко опустив голову, но слишком короткие волосы все равно не скрывали клейма. Повсюду натыкался на полные страха взгляды, как на стены, и не осмеливался спросить дорогу у торопившихся убраться с моего пути прохожих. Торговцы, в лавки которых я заглядывал, покрывались потом, заикались и спешили вывалить все товары на прилавки, готовые отдать их бесплатно, лишь бы скорее избавиться от моего присутствия. Люди не смели отказать в просьбе Вечному путнику — и ненавидели меня. Я чувствовал это нутром, ощущал кожей — и платил не скупясь и не торгуясь, наивно надеясь что-то изменить. Потратил половину годового жалования на самые обычные сапоги и куртку, легко отдал полновесный солден за кружку воды и тарелку жидкой похлебки… Плутая по незнакомым улицам, оказался у Дома цветов и долго стоял под окнами, не решаясь войти.

Крон, мой предшественник, часто наведывался в Школу и много рассказывал о мире за ее стенами. Он презрительно кривился при любом упоминании чуда любви, зато бесстыдно живописал подробности общения с обитательницами «Цветников». И мне, юнцу, терзаемому любопытством и смутными желаниями, конечно, хотелось побывать в подобном заведении. Но теперь, видя, что горожане сторонятся меня точно так же, как и безграмотные крестьяне, с горечью осознал: Одинокому не будут рады нигде. Я уже собирался уходить, чтобы до темноты покинуть город и устроиться на ночлег в лесу или в поле. Где угодно, лишь бы подальше от людских глаз.

— Здравствуй, путник, — услышав мелодичный голос за спиной, обернулся.

В двух шагах стояла девушка в простеньком полотняном платьице. И улыбалась. Никогда прежде мне не доводилось видеть подобной красоты. Совсем юная, моя ровесница, она была подобна хрупкому цветку. В распущенных светлых, почти белых, волосах играло солнце, как блики на воде; по-детски чистое личико с большими голубыми глазами и чуть курносым носиком словно светилось изнутри… И ее улыбка — потрясающая, обаятельная, теплая улыбка была адресована мне. Несмотря на Клеймо.

— Не желаешь ли провести со мной время? — она слегка отодвинула ворот, демонстрируя правую ключицу. У нее тоже было клеймо: цветок лотоса. Знак продающих тело. Вечноцветущих.

— Почему? — спросил я, вглядываясь в ее лицо, но не находя на нем признаков страха. — Почему ты подошла ко мне?

— Ты мне понравился, — просто сказала она и, не дожидаясь ответа, взяла меня за руку.

Вопреки моим ожиданиям, девушка повела меня не в Дом цветов, а к трактиру неподалеку. Толстый трактирщик в мятом переднике весь затрясся, едва мы переступили порог, и так побледнел, что, казалось, рухнет в обморок. Но что мне было до него, когда теплая ладошка сжимала мои пальцы?

Она была очень искусна. Опытна. Но я не понимал этого — просто был счастлив. «Шаэнн…» Задыхаясь от восторга и нежности, шептал ее имя, упивался запахом ее волос, сладостью тела. Мальчишка, мнящий себя мужчиной, я вообразил, что влюблен. Потому что впервые познал женщину. Потому что она была прекрасна. Потому что она мне улыбалась.

 

Ночью я проснулся в постели один, подушка Шаэнн уже остыла. Ее замшевые башмачки стояли у кровати, плетеный пояс висел на спинке стула, но самой Вечноцветущей в комнате не было. Я нашел ее на лестнице. Девушка спала, прислонившись к стене и трогательно обнимая обтянутые подолом колени. Роскошные волосы, рассыпавшиеся по плечам и грязным ступеням, в свете свечи были как расплавленное золото.

— Шаэнн? — я присел рядом и нежно поправил прядку, упавшую ей на лицо. — Что случилось?

Она сонно улыбнулась, прижав ладошкой мою руку к своей щеке, медленно открыла глаза… и со сдавленным криком отшатнулась.

— Ты боишься меня? Думаешь, я пью твою жизнь? — догадался я. — Глупая… — поставил подсвечник на ступеньку, привлек ее к себе, обнял за плечи.

Я рассказывал о силе любви, побеждающей Дар, цитировал строки из Книги дорог… Глупо было верить, что первая же встреченная девушка окажется той самой — единственной, кто сможет остаться со мной навсегда. Но я был зеленым юнцом, уставшим от одиночества. И очень хотел верить. Ремесло Шаэнн меня не смущало: тех, кто сам выбирает судьбу, не клеймят, как скот. Но ее жизнь, в отличие от моей, можно было исправить. Казалось, все так легко решить, надо всего лишь рассказать, объяснить.

— Прости, — прошептала она, когда я замолчал. — Прости, я не смогу любить тебя. Я уже… я…

— Зачем тогда ты пришла? — я отстранился, посмотрел ей в глаза. — Тебя заставили… быть со мной?

— Нет, — Шаэнн опустила взгляд. — Я сама. Люди говорят, ты очень щедр…

— Тебе так сильно нужны деньги?

— Не мне… — она запнулась. — Один человек — очень, очень хороший человек — в беде, — она решилась поднять на меня глаза, в них стояли слезы. — Он продал себя на галеру. Чтобы выкупить меня из Дома. Если через два дня… если я не успею, его увезут — далеко, к морю, — и мы больше не увидимся.

— Ты любишь его, — я все понял.

Первое настоящее разочарование — это очень больно. Ничто не ранит сильнее, чем осколки разбитой надежды. Даже такой — наивной, несбыточной. Глупой.

Я дал ей денег — больше, чем требовалось. Отдал все до последнего солдена и ушел не прощаясь…

 

Теперь Вечноцветущая стояла передо мной — ничуть не повзрослевшая, точь-в-точь такая, как тогда, лишь одета иначе: платье из дорогого шелка, драгоценные каменья в волосах… Но воспоминания о былом не вызывали сожалений. Останься она со мной — и я никогда не встретил бы свою Лирну, мое звездоокое чудо.

— Здравствуй, Шаэнн. Ты снова подошла к Одинокому?

— Я больше не боюсь тебя, Север, — она усмехнулась. — Твой дар ведь не тянет жизнь сразу.

— Раньше ты этого не знала…

— Обществу, в котором я теперь вращаюсь, известно о вас больше, чем простолюдинам. А где есть знание — нет места предрассудкам, — я мог поспорить, но не стал. — Ты злишься на меня?

Я улыбнулся:

— Нет, Шаэнн. Я тебе благодарен, — она удивленно приподняла искусно подведенную бровь, и я пояснил: — Ты научила меня, что любовь сильнее страха смерти.

Она перевела взгляд на мое предплечье, провела изящным пальчиком по орнаменту брачного браслета.

— Ты все-таки нашел ее… Я рада за тебя.

— А ты? — на ее руках браслетов не было. — Успела тогда?

— Успела. Спасибо, ты очень помог, — она грустно улыбнулась. — У него все хорошо, недавно женился…

— Мне жаль, — искренне сказал я.

— Не надо, все правильно. Знаешь, почему нас зовут Вечноцветущими?

— Вы не стареете.

— Да. Всю жизнь цветем — но не плодоносим… Пустоцветы, — с горечью сказала Шаэнн. — А она родит ему ребенка.

Мне было жаль ее — прекрасную, вечно молодую, судя по всему — богатую… Мы тепло попрощались, как старые друзья — по крайней мере, мне казалось, что друзья прощаются именно так. Возможно, когда-нибудь встретимся. Прежде чем скрыться за углом, Шаэнн обернулась:

— Запомни еще кое-что, Север: даже настоящая любовь иногда заканчивается.

Я с улыбкой покачал головой. «Этого не может быть, Шаэнн. Настоящая любовь — вечна. Надеюсь, ты это поймешь».

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль