Обратный эффект

Девушка осторожно ступила на арену. Неуверенными, короткими шагами, будто проверяла на плотность песок впереди.

Медленно прошла к центру. Остановилась, вытянула руку над столом, чуть правее камня. "Боится, что ли? — подумал Тойон. — Раньше надо было думать, сейчас чего медлить?"

Он сидел в третьем ряду каменного амфитеатра, чуть ниже настоящих преподавателей. Впервые смотрел с этого ракурса, в прошлый раз сам метался по горячему песку. На трибунах было комфортно, испытуемая наблюдателей не видела. И все-таки Тойону было неуютно, что она оказалась девушкой. Он предпочел бы видеть на арене мужчину, особенно, если тот Испытания провалит и станет добычей для хищников. Наблюдатели никогда не вмешиваются в события, разворачивающиеся на Арене.

Девушка внизу, наконец, нащупала камень Трансформации и крепко сжала в кулаке. Преподаватель Кинц, ответственный смотритель на Испытаниях, перевернул большие песочные часы. Крупинки тонкой светлой струйкой потекли вниз.

Пять минут.

У нее есть ровно пять минут, чтобы испытать Силу. Подготовиться, попробовать провести первые в своей жизни магические преобразования. Призвать стихию или изменить рельеф арены. А потом выпустят тигров.

Тойон, помнится, за эти пять минут успел вызвать пламя на одной половине песчаного круга. Оставшийся песок, к его удивлению, замерз и покрылся серебристой коркой пористого наста. Сработал закон обратного действия, так называемая "обратка" о которой Тойон до поступления в Академию имел весьма смутное представление.

Потом всё началось. Тойон скользил по льду и пытался отпугивать зверей огнем. Стихия подчинялась плохо, после Испытаний восстановилось не все и медики еще добрый час лечили обмороженные ступни и обгоревшие руки.

Девушка же просто стояла в центре арены. Прижала к груди кулак с бесценным камнем и слегка наклонила голову — прислушивалась. Кажется, глаза были закрыты — Тойон плохо видел её лицо с трибун.

Преподаватели сзади шелестели, перешептывались. Сдержанно удивлялись поведению девушки, строили догадки насчет предполагаемой стратегии боя. Последние песчинки покидали верхний сосуд, смотритель поднялся в нетерпении — высокий, нескладный, туго перетянутый в пояснице широким поясом. Верхняя чаша опустела, Кинц подал знак загонщикам.

Со скрежетом распахнулись массивные ворота, тигры выбежали на арену. Голодные, злые. Три пары хищных глаз скрестились в одной точке, на хрупкой фигуре в центре. Тигрица грациозно потянулась в предвкушении.

И опять — ни грома, ни пламени.

Девушка все так же медленно подняла к лицу камень Трансформации, а звери вдруг заскулили коротко, закружились в хаотичном болезненном танце. Мощные лапы поднимали пыльные тучи, тигр с тигрицей столкнулись и ощерились друг на друга.

А девушка стояла на месте, и сыпался песок, отмеряющий время испытания. Дважды тигры подошли близко к человеку, и дважды она лишь уклонилась. Пара миниатюрных шажков, чтобы траектории не скрестились, ни единого лишнего метра.

Тойон и не заметил, как Кинц снова перевернул песочные часы и подал загонщикам новый знак. Три льва ворвались на арену, девушка снова подняла камень Трансформации к лицу.

Уже шестеро громадных зверей метались по горячему песку, а девушка все так же стояла в центре. Прижимала к груди руки с камнем и размеренно, словно танцуя, уклонялась от потерявших разум хищников.

Тойон наклонился вперед, силясь понять, что же происходит. Насекомые? Не может быть, это магия совсем другого уровня, недоступного новичкам. Да и была бы мощная обратка, а здесь — ничего.

— Неплохо, — прокомментировала Амара, преподаватель физиологических трансформаций. — Звери слепы. И лишены всех органов осязания.

— Точно! — хлопнул себя по колену Тойон. — А девушка сейчас вовсю наслаждается многократно усиленным восприятием.

Как же он сам не подумал о таком элементарном решении? Слишком неожиданный ход для новичка. Обычно все призывают стихию — огонь, лед, землетрясения — то, с чем ассоциируются легендарные маги.

Когда часы перевернулись в третий раз, на противоположной стороне арены открылись ворота. Девушка прошла к выходу все так же легко и грациозно. Будто и не было на пути ядовитых луж и смертоносных копий. Усиленное восприятие.

— Господа, представление окончено, — скрипучим голосом сказал смотритель Кинц, когда тяжелые ворота захлопнулись. — Инструктор Тойон, поступившая зачислена в вашу группу. Зайдите к лекарям и заберите её через полчаса.

Львы на арене, наконец, прекратили свой хаотичный бег и теперь раздраженно смотрели на тигров.

***

Дверь Лечебницы была закрыта. "Что они делают? — удивился Тойон. — Девушка же ни царапины не получила". Инструктор распахнул дверь и тут же натолкнулся на взгляд.

Будто девушка только открыла глаза после длинного сна, и теперь пытается сфокусироваться хоть на чем-то. Ищет точку отсчета для новой системы координат в развернувшейся реальности.

Под глазами у нее были огромные синяки, на руках выделялось несколько иссиня-бурых пятен.

Лекарь сидел в хорошо освещенном углу залы и довольно вытирал руки. Как после сложнейшего оперативного вмешательства. Тойон посмотрел вопросительно и поймал легкий кивок — "Позже".

— Поздравляю вас с успешным поступлением в Академию Стражи, — с заученной торжественностью обратился он к девушке. — Я — инструктор Тойон, буду вашим куратором на протяжении первого курса обучения. А вы?

— Эсхит, — сказала девушка.

Ни титулов, ни Ордена — а как же еще? В стражу идут только те, для кого Академия — единственный шанс получить камень Трансформации, стать магом.

Необычный у неё взгляд. Смотрит прямо в глаза, и нет в этом ни кокетства, ни вызова. Только уверенность и любопытство. Красивая девушка.

— Вы отлично справились с Испытанием.

— Спасибо, — пожала плечами ученица.

— Эсхит, — повторил Тойон и протянул типовой амулет стражника в форме щита. — Это камень Трансформации. Вы имеете право носить и использовать амулет только пока находитесь на службе, он является собственностью Академии. При первом же нарушении кодекса амулет будет изъят.

— Я не знакома с кодексом, — сообщила девушка и надела талисман на шею.

Тойон извлек из складок мантии объемный том и звучно хлопнул ладонью по обложке. В солнечном свете взметнулся флуоресцирующий столб пыли.

— Первый курс обучения для поступивших начинается через две недели. Вам следует выучить основные положения. На форзаце учебника вы найдете схему расположения основных корпусов в Академии. Вас ожидают в женском крыле второй дозорной башни.

— Хорошо, — Эсхит снова измерила инструктора взглядом.

Поднялась, как-то странно вытянув вперед руку. Усмехнулась, стремительно вышла и захлопнула за собой дверь.

Тойон выдохнул. Форменное официальное приветствие давалось с трудом. Возможно, с непривычки — для бывшего стража-исполнителя это был первый раз в должности куратора.

Он повернулся к лекарю. Одна из новых обязанностей — оценка последствий Испытания. Знакомство с возможностями и слабыми сторонами поступившего ученика.

— Ей требовалась помощь? — уточнил Тойон.

— Еще какая, — добродушно кивнул лекарь.

Тойон лекаря опасался. Рыжебородый одинокий дядюшка посвятил врачеванию всю свою жизнь. Сложные раны, разрывы внутренних органов и запущенные случаи магического помешательства лекарь обожал. Расцветал оранжевыми сполохами веснушек, улыбался и напевал, выполняя сложнейшие магические трансформации энергии. Дважды спасал жизнь самому Тойону, лечил чудовищные ранения.

А вот в дни затишья, когда на неделю приходилось несколько обращений с вульгарным насморком — лекарь метал молнии. Тогда здоровые люди старались обходить лечебницу стороной, чтобы не попасть под горячую руку и не превратиться в восхитительный "сложный случай".

Сейчас лекарь был доволен, а Тойон не мог понять причину.

— Твоя девчонка была слепа! — объявил рыжебородый маг. — Совсем. Как крот. Последние пять лет. А на арене она не делала ничего особенного — просто вернула себе зрение, а по зверям ударила неконтролируемая обратка. Так что имей в виду.

— Спасибо, — сказал Тойон, но лекарь еще не закончил.

— Я все вылечил, хотя было непросто — она же ничего не понимает еще. Использует амулет чтобы видеть, а у меня глаза отказывают от обратного эффекта. Но ничего, и не таким помогал.

И сценически улыбнулся. Как фокусник после удачного номера. Когда кролик в правой руке жив, а в шляпе — кровавое месиво.

***

В аудитории было просторно и холодно. И пахло странно. Не свежестью, не затхлостью — отсутствием запахов. Пустотой.

Той пустотой, что заполняла древние камни, когда из них еще не была сложена башня. Той пустотой, что написана на нотном листе, когда музыкант еще не сочинил песню. Той пустотой, что хранится в подвалах разрушенных замков, над которыми витает родовое проклятье.

Под высоким сводчатым потолком грозовой тучей скопился сумрак, решетчатые тусклые окна пропускали лишь разреженный серый свет. Это была главная аудитория центрального корпуса, выстроенная из породы, окружавшей камни Трансформации. Постоянно и внушительно напоминающая будущим стражам об их единственном предназначении.

Профессор Хийтан хмуро стоял перед кафедрой. Ни единым взглядом не одарил входящих студентов. Слушал пустоту, слился с ней, будто перепутал аудиторию с фамильным склепом.

Разговоры сразу стихли, сменились тихим шелестом потрепанных библиотечных учебников.

— Огонь и лед, — без вступления, глубоким низким голосом произнес преподаватель Хийтан.

— Лёд, лёд, лёд, — угрожающе повторил с высоты сумрак.

Хийтан широко развёл руки. Коснулся противоположных краев массивной дубовой кафедры. На указательном пальце правой руки загорелся огонь. От левой руки поползла изморось, и лопнула посередине с сухим холодным треском.

— Движение и статика.

— Тика, тика, — повторил сумрак.

Хийтан поднял вверх правую руку — и неожиданный порыв ветра взвился вокруг преподавателя. Взметнул полы тяжелой форменной мантии, перелистнул страницы древнего фолианта на стеллаже позади.

А на студенческих скамьях, поднимающихся амфитеатром к высокому потолку, воцарилась странная тишина. Эсхит вдруг почувствовала неестественную тяжесть в теле; даже дышать было трудно, поднять руку — невозможно.

— Болезнь и здравие.

— Вие, вие, — скорбно подвыли своды.

— Здесь — сложнее всего. Мы не умеем контролировать обратный эффект магии, направленной против живого существа. Пострадать может любой — противник, союзник. Чем дальше откатится обратка, тем страшнее будут последствия.

Хийтан вдруг выхватил из складок мантии тонкий нож с инкрустированной рукоятью, в два стремительных шага преодолел расстояние между кафедрой и первым рядом. Без предупреждения чиркнул лезвием руку Турана, смешливого голубоглазого паренька.

Туран ойкнул. Эсхит с молчаливым любопытством уставилась на руку соседа. Густые капли крови прочертили след на светлой коже. С тихим шелестом поднимались студенты с задних парт — посмотреть, что происходит.

Хийтан прикоснулся указательным пальцем к руке Турана. И поврежденные края вдруг сомкнулись, застыла кровь на гладкой коже.

— У кого? — спросил профессор. На руке Эсхит проступил длинный порез, в два раза больше чем у Турана, кровь побежала быстрыми ручейками.

Хийтан бросил девушке бинт.

— Я не буду это лечить. Потому что если исправлю вашу рану — по закону обратной силы кто-то получит еще большую. Это закон, непреложный, как тяготение. Причина, по которой вы всегда должны учитывать и просчитывать последствия любого магического действия и минимизировать вред. Чем отдаленней проявляется обратный эффект — тем он мощнее. Повезло, что ударило по ближайшей соседке.

По рядам пролетел шелест.

— Поэтому использовать неконтролируемую магию, направленную на биологические объекты, запрещено даже в критических ситуациях, — продолжил преподаватель. — Впереди у вас три учебных года. Вы научитесь боевым заклинаниям с регулируемым откликом. Я расскажу, как добиться эффективной трансформации с минимальным обратным эффектом.

Хийтан снова развел руки, и на правом пальце снова вспыхнул огонь. Только на этот раз ореол льда вокруг левого пальца был меньше наперстка. Эсхит пришлось наклониться, чтобы разглядеть голубоватую пленку.

— Мои коллеги научат вас нелинейным трансформациям, вызывающим не антагонистический отклик.

На правом пальце вспыхнул огонь, а вокруг левой руки взметнулся короткий, но яростный вихрь.

— Но если вы усвоите материал плохо… Если в бою не найдете заклинания с безвредным обратным эффектом — тогда вы должны проиграть. Умереть! Сложить руки и не применять магию! Это понятно?

Сложные звуки длинной речи слились в угрожающее гудение под мрачными сводами.

— Мереть! нет, нет, — возмутилось эхо.

Эсхит криво усмехнулась. Она вышла из аудитории первой, рассохшиеся ступени жалобно скрипели в такт шагам.

После занятия голубоглазый Туран подбежал к девушке, неловко прикоснулся к бинту.

— Он чокнутый! — кивнул в сторону аудитории. — Болит?

— Все в порядке, — пожала плечами Эсхит. — Довольно убедительный фокус.

— Почему фокус? — удивился Туран. — Это же физический закон.

— Да ладно тебе… Просто демонстрация, чтобы мы соблюдали кодекс.

***

На улице светило солнце. Заливало внутренний двор, отражалось в разноцветных витражах сторожевых башен. Сквозь брусчатку кое-где пробивались упрямые зеленые ростки. Цвела жизнь, а в тренировочном зале учились нести смерть.

Работать с мишенями новички уже закончили, разбились на пары и сошлись в рукопашной. Им не было дела до весны, в глазах горел азарт.

Тойон почти физически чувствовал, как сокращаются сухие изящные мышцы в теле ученицы. От пальцев на ногах и до заключительного импульса в кулаке, стремительного удара.

— Ближний бой — это основной метод борьбы. Все дистанционные атаки вы можете отразить магическим щитом, — говорил инструктор. — Но те, кто приходит за камнями Трансформации, магией владеют редко. Один-два мага на всю армию, чтобы преодолеть стены. А дальше — рукопашная. Вы должны быть готовы к сражению лицом к лицу.

Тойон любил эту работу, уважал эстетику ближнего боя, умел ценить напор и потенциал молодых стражей. Эсхит была особенно хороша в тренировочном бою, поэтому инструктор часто выбирал её в партнеры. Не по-женски жестоко и решительно сражалась даже в ограниченных условиях. Запрет на использование любых внешних заклинаний, концентрация на магической четкости и силе удара. Эсхит отдавалась бою целиком, и Тойон невольно любовался дикой пляской сражения. Девушка чувствовала свою мускулатуру, великолепно владела балансом и равновесием.

И вдруг — нанесла сокрушительный удар, Тойон едва успел отшатнуться. Моментально развернул ученицу к стене, сжал хрупкие запястья.

— Откуда взяла силу?

И понял, не дожидаясь ответа. Рядом беспомощно корчился Лейзинар, великолепный и очень дисциплинированный боец из соседней тренировочной пары. Пятый сын аристократического рода, в котором до последнего передавали по наследству семь амулетов с камнями Трансформации. Двести лет назад ему бы не потребовалось поступать в академию, чтобы применять заклинания, но теперь использовать камни разрешено только Стражам.

— Сколько нужно повторять, — разъяренно сказал Тойон, — нельзя использовать силу с внешним обратным эффектом. Учитесь брать ресурсы внутри себя.

— У меня не осталось. Я бы проиграла, — ответила ученица. — Ведь бывает, что закон обратного действия не срабатывает.

— Нет! — Тойон с трудом сдержал захлестнувшую злость. — Если обратки нет в области видимости — значит, эффект проявился дальше. С убийственной силой. Недаром же в Кодексе прописан запрет на использование заклинаний с обратной силой, превышающей радиус в сто метров. Нельзя использовать такие заклинания, даже в случае смертельной угрозы.

Эсхит нарушала основное правило уже не в первый раз. И снова сделала недоуменно-невинные глаза, как будто искренне рассчитывала — отступление сойдет с рук, обратка не ударит.

— Если такое повторится еще раз, — процедил сквозь зубы Тойон, — доложу в ректорат.

Он отвернулся. Перед глазами снова, как в тот день, появились мертвые, надломленные тела мужчины и женщины. На свежескошенной траве в идеальной деревне Виерса, которую вдруг обошли стороной неурожаи, чума и падучая у скота.

Односельчане их называли хозяевами. А еще — Навель. В честь чудодейственной травы, врачующей любые раны. Всего за месяц пара молодых магов приобрела почтение и обожание всей деревни.

Здесь пахло жизнью, и солнце светило так ярко, что казалось, все окружающие трагедии — только сон и наваждение.

Они нашли камень Трансформации случайно. Так иногда бывает — странствующий маг умер, истощенное заклинаниями тело рассыпалось в прах, и амулет с камнем остался лежать на обочине. Говорят, что женщина была при смерти из-за тяжелой лихорадки, и мужчина нес ее в родную деревню — умирать.

Тогда будущий хозяин Навель преступил Закон в первый раз. В Виерсу гости прибыли здоровыми и полными сил. Кто-то умер в лесу в тот день, чтобы окупить жизнь женщины, но новоявленные маги об этом так и не узнали.

Деревенские боготворили прибывшую чету. Хозяйка Навель лечила всё и всех — возвращала былую бодрость немощным старикам, врачевала мокрый кашель у младенцев из влажных хижин у болота. Хозяин Навель отгонял падучую у скота, возвращал радость тем, кого окутала серым саваном смертная тоска.

А в окрестных деревнях начался мор. За излеченную лихорадку у взрослого мужчины в деревне Виерса по соседству умирали дети. За поднятую на ноги скотину — расплачивалось жизнями стадо. За проросшее после неожиданных заморозков зерно — поникли урожаи на всех окрестных полях.

А в Виерсе пировали. Конечно, доходили слухи. Пару раз забредали озлобленные, истощавшие и больные странники. Хозяева лечили всех без разбора. Местные жители угощали гостей сполна, собирали полные котомки снеди, и благодарили богов за то, что несчастья обошли их стороной.

В народе про закон Трансформации и эффект обратной силы знают мало. Поэтому Хозяев Навель винили просто так, без оснований и временных совпадений. Из горькой зависти и ненависти к счастью на фоне чужого горя.

До Академии слух дошел поздно. Уже больше года миновало, много бед успели натворить хозяева. Достаточно для вынесения смертного приговора. А уж знали они, за что наказаны, или нет — к тому времени было неважно. Даже после смерти казненные держались за руки — и в последней хватке сжимали камень Трансформации между ладоней.

***

Новичков допустили до курса физиологических трансформаций только через два месяца общих занятий. Эсхит ждала этого момента с нетерпением.

Амулет жег ей грудь. На вводных занятиях преимущественно рассказывали о том, чего делать нельзя — использовать заклинания с дальним радиусом действия, с плохо рассчитанным обратным эффектом, и так далее, и опять по кругу.

На практических занятиях с инструктором Тойоном, курирующим их группу, непрерывно занимались ближним боем. Результаты каждой тренировки отражались в турнирной таблице. Но за счет бесконечных ограничений Эсхит никак не могла добиться лидерства, и её имя держалось в середине списка. Более крепкие и лучше физически подготовленные юноши запросто выигрывали схватку врукопашную у хрупкой девушки.

И вот, наконец, трансформации. Магия, легальное использование амулета — то, ради чего люди бросают семьи и становятся пожизненными стражами. Преподаватель Амара — сухопарая женщина неопределенного возраста, похожая на жрицу-затворницу — на своих курсах учила использовать силу.

— Физиологические трансформации позволяют извлекать ресурсы для магических действий из собственного тела. Это самый эффективный источник за счет максимальной приближенности к заклинателю.

Голос звучал гулко. Окна в аудитории находились почти вровень с землей, сквозь тусклые стекла виднелся одинокий колючий сорняк. Раскачивался на ветру в такт лекции, постукивал по раме.

Амара рассказывала — вдохновенно, почти ритуальным речитативом — как избавиться от эффекта возникновения антагонистического обратного эффекта. Как преобразовывать ресурсы и возможности собственного тела. Увеличить силу за счет минимизации восприятия.

— Мы тратим много энергии на распознание оттенков — красный, бордовый, алый. Иногда, чтобы увидеть врага — достаточно черно-белой гаммы. Эффект обратного действия трансформируем в скорость с применением центрического уравнения восемь дробь один. А затем — стандартный алгоритм: Ввести себя в состояние транса — запретить распознавание полутонов — преобразовать высвободившиеся ресурсы в скорость. Записали?

Студенты писали, молча, только перья скрипели. Решали уравнения, по сотне примеров на каждое — до отстраненного автоматизма и ювелирной точности. В прохладной затхлости цокольного этажа работать было хорошо, под тяжелыми сводами мрачного строения не осталось места для веселья и шалостей.

На практическом занятии Амара предложила студентам увеличить скорость движения за счет отключения восприятия цвета. Во внутреннем дворе был устроен небольшой, но очень хитрый лабиринт. Задача — элементарная. Пройти раньше всех.

Лабиринт — огромный, каркас из свежего бруса, стены на любой вкус. Тонкая серебристая паутина на входе, липкая янтарная дуга ниже человеческого роста, жестяные ограничители снаружи. Придется остерегаться, местами передвигаться ползком.

Эсхит вытянула руки с гипнотическим медальоном, симметрично раскачала блестящий овал. Зрение затуманивалось с уменьшением амплитуды, и когда артефакт замер в точке равновесия, мир исчез.

Девушка положила ладони на глаза. Досчитала до семнадцати, согласно типовому уравнению. Подняла веки на три счета.

Цвета пропали. Мир стал бесцветным, серовато-черным, как на старой гравюре. Очертания лабиринта — по-прежнему отчетливые, ясные. Что такое потеря цвета для человека, который пять лет был полностью лишен зрения? Эсхит видела достаточно, чтобы бежать. И чувствовала восхитительную легкость от высвобожденной энергии.

Она побежала.

Друзья и соперники остались далеко позади. Надменный Лейзинар успел преодолеть только один поворот, когда Эсхит уже покинула пределы лабиринта и с преувеличенной грацией склонилась в реверансе перед преподавателем.

— Неплохо, — напевно прокомментировала Амара. — Вы прошли жестокую школу жизни, но, без сомнения — это сыграло вам на руку. Имеете все шансы стать одной из лучших стражей.

На последней фразе из лабиринта вышел Туран. Расцвел, словно похвала относилась к нему, неловко хлопнул по плечу:

— Тебе идет черно-белая гамма.

***

С тех пор Эсхит правил не нарушала. Тренировалась наравне с мужчинами и часто выигрывала. Быстро поднялась на верхние строчки турнирной таблицы, завоевала восхищение однокурсников, переходящее в легкую влюбленность.

Тойон не раз ловил себя на мысли, что её напускная дисциплинированность — всего лишь отсутствие повода нарушить Кодекс. Как куратор, он отвечал за этическое ориентирование учеников.

"У меня есть своя цель здесь", — проговорилась однажды Эсхит, и Тойон заставил её неделю драить полы в уборных без применения магии. У стража не может быть своих целей и планов — он орудие, инструмент на защите запасов камней Трансформации.

С тех пор инструктор периодически оставлял девушку после занятий — и всегда с одним и тем же результатом. Она безупречно цитировала основные положения Кодекса, и на все сложные вопросы отвечала заученными фразами.

Но Тойон не знал — насколько она верит в смысл произносимых слов. И всегда боялся настоящей атаки — такой, в которой сражаться придется не за очки в турнирной таблице.

Академию атаковали регулярно — с тех пор, как двести лет назад верховный маг Ренлин собрал все запасы камней Трансформации в этих стенах. Без камней магия невозможна, а значит — простые люди ограждены от страшных последствий бесконтрольной обратной силы.

Верховные маги распоряжались хранением и распределением магических камней. Амулеты выдавали сертифицированным лекарям, странствующим мудрецам-целителям и, конечно, наследным аристократам.

Все двести лет стражники учились, жили и умирали в башнях Академии на защите бесценных артефактов. Гордые, бесстрашные, лишенные кастовых привилегий, и стоящие одновременно выше всех и ниже всех в королевстве. Облеченные властью использовать магию, но обреченные на пожизненную службу без наследников. Матерям и детям нет места в бесконечном сражении. Стражи не защищали ничьих интересов — они отвечали за покой королевства. Вся жизнь — подготовка к сражению, восстановление после боя или непосредственно схватка.

И все-таки атака случилась невовремя. Вестовые успели предупредить о намечающемся нападении только за час. Принесли тревожные вести — больше сотни атакующих, не с юга, как обычно, а с севера. Оттуда, где вольные земли, лишенные магов.

Лишь редкие обученные странники навещают северные деревни, но и те часто пропадают без вести. Тойон бывал там однажды в должности Стража-Исполнителя, привез страшные воспоминания и неизбывный груз — двое убитых, собственноручно казненных — осужденных Академией.

Атаки с Севера — самые жестокие. Эти бьются не на жизнь, а на смерть.

Трижды прозвенел колокол, возвещающий начало битвы.

***

Нападающие быстро и слаженно преодолели крепостную стену — пара камней Трансформации у них все же была, и элементарная магия с жестокой обратной силой разнесла в клочья символический физический рубеж. Это случалось часто — стены недорого стоят против ментального нападения, поэтому укрепление возводили наспех после каждой атаки. Стражи уже были готовы к единственной в мире эффективной обороне — рукопашной.

Выстроились симметричным полукругом, ощерились сверкающими жалами мечей. Каждый камень под ногами — знаком, проверен в сотнях тренировок и десятках боев. Каждый шаг — рассчитан, выверен, чтобы ни один соратник не остался без прикрытия. Стражи ударяют разом, как чудовищная лапа гигантского хищника, и враг откатывается назад. Зализывает раны и наступает снова с болезненной настойчивостью, граничащей с отчаянием.

… А потом начался дождь. Тойон все никак не мог отсечь капли из области видимости и помехи мешали сосредоточиться на эффективной трансформации. Где-то на краю зрения сражалась Эсхит — методично и механически правильно, как на тренировках. Замирала в исходной позиции, центр равновесия ровно в середине грудной клетки, а потом вскидывалась ударом кнута. Не разменивалась по мелочам, ни на секунду не сбивалась с ритма и не прерывала техничной серии ударов. Не вздрогнула она и тогда, когда кинжал противника рассек правое плечо. Черная при ночном освещении кровь мгновенно залила бедро, тягучими каплями окропила траву.

Тойон вдруг понял, что Эсхит отключила все — слух, осязание, ощущение боли. Глупая, самонадеянная девчонка. Сейчас перед её глазами — только черно-белый противник, с размеченными красным болевыми точками. Все остальные ресурсы трансформируются в силу и скорость удара.

И она бьет насмерть.

Двое взрослых мужчин убиты, а третий уже шатается. Но четвертый...

Тойон резко вывернулся из-под очередной атаки своего противника, ударил в пах и согнулся сам от нежданной обратки справа. Руки и ноги скрутило парализующей волной, а Эсхит вскинулась с новой силой. В последний момент успела отвести грубый полуторный меч, занесенный над головой. И закружилась в неистовом смертельном танце, движения — на пределе видимости, капли крови из плеча смешиваются с дождевыми. Темным ручьем по серой брусчатке.

Все-таки использовала заклинание с внешней обратной силой. Сама — быстрее и мощнее, а Тойон беспомощно наблюдал, как бьются его ученики. Правый глаз уставился в серый влажный камень, загораживающий половину обзора. И только краем левого инструктор видел, что Эсхит придвинулась ближе, на защиту. Поняла свою ошибку и теперь пытается сражаться за двоих, но не хватает опыта. И сзади подбирается двухметровый северянин в безразмерных лохмотьях, похожий на медведя-шатуна. А девушка вдруг остановилась, выдохнула и растерянно осела на землю. "Критическая потеря крови", — прозвучал в голове голос рыжебородого лекаря.

И в тот же момент паралич отступил, Тойон рванулся к ученице.

***

Стражи, конечно, отразили и эту атаку. Убегавших никто не останавливал, среди защитников крепости не досчитались троих. Слаженность и дисциплина всегда одерживают верх над грубым безумием, но рыжебородому лекарю хватило работы на несколько дней счастливых песен.

В Академии царило привычное после боя оживление. В первый вечер — неизбежная пьянка, свежие потеки крови с брусчатки смыли кислой брагой, застарелую горечь в душах протерли горячими нетрезвыми признаниями. Но прозвучал утренний гонг, преподаватели поднялись за темные кафедры, занятия вернулись в проторенную колею. Только новички учились с удвоенной силой, до позднего вечера твердили атакующие заклинания. Стену восстановили, во внутреннем дворе снова отрабатывали маневры. Атака — единственный танец, доступный стражам; гибкие фигуры двигались слаженно и плавно, как тени.

Эсхит пришла в тренировочный зал только через день. Туран тут же подскочил, хлопнул по плечу: "Молодчина! Вынесла четверых в первом бою!" Но девушка смотрела в пол.

Тойон не доложил о её проступке Кинцу — это было бы равносильно исключению из Академии. Ударить обратной силой по своему партнеру, инструктору, парализовать его на поле боя — пусть нечаянно, по глупости — такому нет оправданий.

Инструктору стоило труда сдержать педагогический порыв. Хотелось разобрать проступок перед всеми, развенчать нежданный ореол героической славы, вывести на эмоции.

А на доске почета во внутреннем дворе вывесили табель с первыми в жизни поверженными врагами. Эсхит красовалась на первом месте среди новичков, и стражи постарше уже начали судачить о восходящей звезде.

А Тойон кипел, колебался и не знал — верно ли он поступает. Почему-то он привязался к этой странной девушке, не хотел её исключения. Надеялся достучаться, перевоспитать.

— Эсхит, — сказал Тойон, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Сегодня в восемь вечера жду вас в тренировочном зале для отработки дисциплинарного занятия.

Ведь в проступках ученика преподаватель виновен тоже. Не объяснил. Не вдолбил.

И Тойон в сотый раз повернулся к залу:

— Повторяем необходимые азы обороны.

"Нельзя использовать заклинания с неконтролируемой обратной силой — вы можете ударить по своим же!

Нельзя отключать боль — можно только снизить интенсивность, и то — при наличии опыта. Боль — индикатор вашего состояния.

Это всем понятно? Вопросы есть? Повторяем!".

***

Вечером в тренировочном зале было темно. Заходящее солнце отбрасывало на дощатый пол кровавые прямоугольники призрачного света. Инструктор Тойон отрабатывал заключительную серию ударов по мишени из железного дерева. Без применения магии.

И подбирал слова. Как вдолбить дисциплину в голову ученицы, у которой "свои цели"? Как объяснить необходимость самозащиты той, кто ценит победу выше жизни?

В старые времена её бы выгнали из Академии еще на этапе идеологического тестирования. И, возможно, это было бы верным решением. Но сейчас — все меньше желающих вступить в ряды стражей, и для поступления достаточно выйти живой с песка арены. Этические принципы проверяются в бою. Людей пугают кровавые испытания, не привлекают сомнительные удовольствия жизни в сражениях. Никто не будет выгонять одну из лучших учениц без явного обвинения в нарушении кодекса.

А обвинение Тойон выдвигать не хотел.

— Ты спас мне жизнь, — голос отразился от стен, прозрачный и ясный, как утренняя роса.

— Вы, — машинально поправил Тойон и обернулся.

Эсхит снова смотрела прямо в глаза. Тем самым, странным взглядом, как в первый день. Красивая.

— Ты первый мужчина, которого я увидела после пяти лет темноты. И ты спас мне жизнь.

Кровь бросилась в лицо Тойону. Отчаянно хотелось ударить ученицу, была бы мужчиной — не задумался бы ни на минуту. За самонадеянность, за то, что так глупо подставила под меч северянина свою шею. За странные тайны и неправильные цели. За свой паралич по её вине на поле боя. И за свое молчание и желание.

Потому что она — ученица, а он — инструктор, и поэтому не может...

Может.

Эсхит развязала форменную мантию, тяжелый шелк опустился на пол прохладной волной.

И безмолвно сделала шаг навстречу.

***

За сводчатыми окнами поднялась полная луна, улыбалась лукаво. Кожа Эсхит пахла полынью. Не той, что сорвана и растерта между пальцами, а той, что растет среди широкого поля и неустанно колышется под пыльным ветром.

Девушка лежала на раскинутой мантии — спокойная и совершенная. В состоянии транса, осторожно брела по смутной границе между сном и явью. Тойон сел, легко коснулся обнаженного бедра. Эсхит распахнула серые глаза и неожиданно ясным голосом сказала:

— А ведь у них почти получилось. Ты знаешь, они пришли за мной.

Тойон не сразу понял, о чём она говорит. А когда сообразил, что про позавчерашнюю атаку, удивился:

— Почему? За камнями они пришли. Всегда ходят за камнями Трансформации.

— Но не все. Ты же заметил — некоторые старались атаковать девушек. Не просто обойти, нейтрализовать — пытались убить.

Тойон задумался. На Преподавательском совете обсуждали стратегию наступавших. Кинц, кажется, говорил: "Господа! Обратите внимание. Атака отличалась от обычной. У меня создалось впечатление, что у нападавших изменилась не просто стратегия, а цель. Возможно, они решили не атаковать склады с камнями Трансформации. Предполагаю, что в этот раз планировалось захватить амулеты у наименее защищенных стражей".

— Была такая версия, — согласился инструктор. — Решили, что девушки слабее. Но при чем здесь ты?

— Знаешь, в глубинке есть одна деревушка… — странным голосом сказала Эсхит. — Виерса. Однажды двое магов превратили её в край богов. На целый год. Там никто не болел и не умирал, и даже старые люди бегали наперегонки с ребятишками. Чума и мор обходили заколдованное место стороной. Но жители окрестных деревень прониклись черной завистью к счастливчикам, в чьи сады они не попали. Однажды завистники обратились в Академию за помощью. Стражи не стали разбираться — злоупотребление магией, нелицензированное использование камней Трансформации. Магов, волшебников, незваных богов убили на месте, а камень Трансформации забрали.

— Стражи разбирались, — сдавленно сказал Тойон.

Воздух вдруг застыл. Стал твердым и холодным, как глубинный лед. Сдавил грудь, острой гранью скользнул по глазам. Лицо окаменело, слова давались с трудом.

Тойон понял всё, но хотел, чтобы Эсхит договорила до конца.

И она продолжила.

"Соседям даже этого было мало. Дочери магов выкололи глаза той же ночью, когда стражи покинули деревню. Хотели убить, но жители Виерсы вступились за девочку, и она смогла улизнуть в развернувшейся бойне.

Чудом, наощупь. Ты не представляешь, как она ползла, — прошептала Эсхит, выдохнула сквозь зубы страшные слова. — Из разодранных глазниц капала кровь вместо слез. А вместо поминальных слов она шептала клятвы о мести.

Той девочкой была я. Соседей два дня назад убили мы с тобой, Тойон. Как минимум, четверо примкнули к отряду нападавших воинов. Я видела — ты сам прикончил Хайна, который держал мне руки в ту ночь. А вот кто убил Хозяев Навель, великих магов, я не знаю до сих пор. Но выясню непременно. Это был кто-то из стражи, Исполнитель, у которого не дрогнула рука при виде людей, желающих только добра. Ты поможешь мне?"

Эсхит замолчала. Впервые она не смотрела вызывающе прямо, в глаза. А на левой щеке проступил зигзагом влажный соленый след. Тойон молчал, наверное, целую минуту, перед тем, как ответить. Его рука все еще лежала на изящном бедре девушки, он сначала убрал пальцы, и только потом сказал:

— Я казнил твоих родителей.

— Ты?

Эсхит отшатнулась, как от ядовитой змеи. Поверила — сразу, и даже не стала спрашивать, почему. У стража всегда наготове оружие, даже если он только учится. Девушка уже стояла и сжимала меч — жестокая, беспощадная. Глаза — бесстрастные, как у легендарного голема, движения — стремительные, за пределами восприятия.

И Тойон вдруг понял, что она отключила все. Слух, эмоции, разум.

Бесполезно объяснять, что приговор был справедлив. Что её родители были виновны во всех несчастьях окрестных деревень. Чума, падучая, неурожаи и голод — на счету Навель скопилось несколько сотен невинных жизней.

Эсхит не слышала и не хотела слышать — она пришла сюда за местью.

Но Тойон недаром был инструктором — он тоже умел нарушать правила. Ударил парализующей обраткой, снял ученические заклинания, прошептал: "Есть вещи важнее мести".

И вышел из тренировочного зала.