Муза и Автор

Вернулась я с работы, вся в прекрасных воспоминаниях о Крите, греческих танцах и прочих радостях жизни, которые даже моросящий дождь не затмит, а на диване у меня полулежит роскошная греческая девица — ну прямо копия тех светловолосых критских танцовщиц, что на вечеринке в горной таверне переодевались богинями. Крыша моя, стояаать! Ты же не таверны, в конце концов, тебе бархатное небо показывать никому не надо.

— Ты кто?

— Талия.

Вот, довыегивалась, как сказал бы Ярослав Заров в книжке Лукьяненко, сколько раз распространялась о том, кто мой «напарник».

Из последних сил пытаюсь собрать в кулак остроумие:

— Ну да, талия у тебя что надо, — тем более, что наряд открытый до предела.

В меня полетела любимая диванная подушка:

— Будто не знаешь, кто я, — презрительно фыркает муза.

Сдуреть на месте, какая же она красивая! Черная зависть начинает клокотать чуть ли не во всех местах, мне-то такой красоты не достичь… хотя чему я удивляюсь? Мало того, что греки в принципе красивые, они еще и эстеты, следовательно, муза углем или краской не пользуется, у нее все свое. Сгружаю сумку в нишу и интересуюсь:

— А чего Аполлоша в гости не зашел?

— Он у Диониса на дне Рождения, так что домой не придет.

— Ладно врать, — задираю брови я, — вы все малолитражки.

Подловила — у прекрасной музы от возмущения ротик открылся, бровки свелись, личико вспыхнуло так, что она стала еще красивее… а затем жизнерадостный хохот:

— Неет, совсем я тебя разбаловала! Даже нормальной шутки придумать не можешь, уже чужие повторяешь! Твои инсинуации по поводу босого Гермеса на уровне средней школы.

— Я ж на курорте писала, вот и расслабилась.

Мы замолчали.

Вот уж не думала, что муза может быть еще и критиком. Хм, а полезно, а то я знаю кучу народу, что игнорируют свои недостатки, но горазды гнобить других, вытягивая сучки у них из глаз; правда, еще хуже те, кто считает, что достиг совершенства, как одна моя знакомая с героями, которые клоны с одной матрицы — я давно уже перестала их различать, плюнула и больше ничего у нее в блоге не читаю — скучно. Подленькая мысль посетила сразу же: а так ли интересно мое собственное творчество? Или лучший друг поддерживает меня из солидарности, вежливости и доброты душевной, ибо он замечательный и тактичный человек?

Ладно, для самокопания не время, сейчас у нас про другое. Я лихорадочно прикинула, что может сойти за амброзию и может ли музы вместо вина выпить кофейный ликер, ведь я, по глупости, на Крите вина не покупала — и так чемодан ни шиши на закрывался.

— Выпить хочешь?

— Давай, — оживилась Талия, — вискарь у тебя отменный.

У меня мгновенно отпала челюсть — ничего себе эфирное существо! Трепетная гречанка с бокалом виски все-таки зрелище не для слабонервных. Мерзавка тотчас захохотала, глядя на мою физию. Да уж, шуточки у некоторых!

Я мстительно налила требуемый напиток, и мое вдохновение развезло:

— С-ушай. — ик! — тя что-то часто стали спршвать, что курил автор…

— Греки курят, — огрызнулась я, — а я некурящая.

— Ай-ай, — погрозило пальцем темпераментное дитя Парнаса, — зато с-уши трескать горазда!

— Намекаешь, что у меня от японской культуры пошли глюки?

Талия стянула лавровый венок, разметав прекрасные волосы по плечами и тихонько завсхлипывала, из чего мне стало ясно: ревнует меня моя гречанка. Еще бы! То у меня скандинавский паршивец Локи, то прекрасная Отохимэ, а то и даже пару раз были Род да Семаргл (впрочем, тут-то понятно, я же русская). Многообразие культур рождает конкуренцию, а та, в свою очередь, не дает покоя образованным людям, ибо они хотят познать все, а с чего начать порой не знают. Вечная проблема Фауста.

Я сгребла музу в объятия.

— Ну чего ты ревешь? Я же с детства любила именно Гре… кхм… именно Элладу, а ты ревнуешь будто сама маленькая.

— Ага, а эльфы у тебя тоже эллины…

Уела. Ну что делать с нами, фэнтезистами?

— Талия, ну кончай, а? Ты муза чего? Где ты видела, чтобы в комедиях плакали?

— В кадре нет, а за кадром?

— В баню эти закадры!

Мы немного посидели, жалуясь друг другу на «притупилась чувствительность зрителей», причем так искренне (видно у обеих накипело); потом обнялись еще крепче и завели: «Шумел камыш, деревья гнулись…» (кто не в курсе, греки прекрасно говорят по-русски и нашу культуру хорошо знают), а потом пришли к однозначно философскому настроению.

— Слушай, не уходи, пока я свои юморески не допишу, — попросила я.

— Да я вообще от тебя уходить не буду, вместе веселее, — отозвалась муза.

— Тем более…

Похоже, сдавила я чересчур сильно, муза даже запикала у меня в объятиях… тьфу, это ж будильник! Ну и ладно, пора начинать новый день.