Костер истины

Одинокий рыцарь спешился и оружие надежд поднял, чтобы сразиться и

погибнуть в тишине. Розы пели ему о любви. Они сгорали, чтобы взойти

внутри. В березовой роще устроил юноша привал. Листая святую книгу и

вырывая листы, ветер уносил сомнения о небытие.

Прощай боль! Ты никогда не тронешь тех, кого нет. Прячется Солнце за

Луной, оставляя холод. Тот холод, что обнажает душу, пожирая изнутри.

Спал рыцарь у горящего меча, и мирно падала листва. Во сне о смерти

той, что усыпляет разум. Ужасный дракон будет обязательно сражен, но

путь к нему еще далек.

Сбросив доспехи, рыцарь по пустыни смирения брел. Задыхаясь от

желаний, жажду ему не утолить вовек. Преследовал его везде мираж.

Где-то позади оставил он любовь, застывшую во льде. Пустыне края нет,

она жива и этой требует воды. Запутанный голосами рыцарь пал на песок.

Время ужасно медленно идет, и выхода нет. Все призрачнее оружие

надежд.

Чем защищаться, если нет щита?

Не совершить убийство без меча,

Молитву без тоски не прошептать,

Безбожный Бог так любит убивать!

Бабочка села на труп и сгорела. Рыцарь воскрес у костра, не помня

ничего. Опять шел, куда, не знал, безумные боги глядели вслед. Творец

звезды разжигает, чтобы те направляли рыцарей во тьме. Указывая путь к

потерянному раю, мерцанием к нам они взывают. Костер у ног спящего

искрами играл.

Оставив судьбу — дороги назад нет.

Встретив путника, они вместе дальше шли. Это был не человек, но ангел,

ослепший во грехе. Им нечего было говорить — словами не раскроешь

суть. Только ветер таинственной правды в двоих шумел.

Вдалеке выросли волшебные замки. Быть может, к ним рыцарь шел? Их всю

жизнь искал? Да и не пустыня это была больше, а белый лист, на котором

чья-то рука историю слагала.

Забывший жизни лик, ангел молился у нового костра. Рыцарь сидел рядом,

снова в доспехах из стыда, в шлеме закрытом ото всех. Ночные духи

окружили свет.

Новый день съедает старый. Пора снова в путь!

Ангел шел далеко позади, загадки людей узорами рисовал. Духи

спрятались в тенях, длинных плащах. Духи с рыцарем беззвучно говорили.

Путали его и об убийстве ангела молили: мол, не ангел это, а демон

Левиафан, хозяин змей и пожиратель душ.

Бело небо, бел песок, бела трепещущая душа меж ними. Где правда? Что

ложь? Далеких замков на самом деле нет. Юноша упал на меч. Тут в

пустыне выпал теплый снег. Больше ничего нет. Ничего нет.

Рыцарь встал у костра. Ангел спел ему о весне, как пробуждается

природа после смерти сна. Ты, говорит, подобен ей. Не обронив ни

слова, рыцарь вошел в туман, исчез.

Опять шел один. Всегда он был один. Четыре зверя встали перед ним.

Через ад и рай придется тебе пройти, рычат. И он прошел все сферы, но

не нашел того, чего искал. Тогда он встретил снова тех зверей. Вручили

они тайный знак, и он раздавил его, выпустив из ладоней яркий свет. Теперь

ты умрешь, рычат, когда сам пожелаешь и не очнешься больше у костра.

Об этом ли мечтал? Об этом ли просил, когда молился без лишних слов?

Рыцарь кивнул. Девять шагов прошел, и все накрыло тьма… Медленно

поднял веки юноша у нового костра. Сидел три дня и ночи у него в

раздумьях.

Спустившись к мировому корню, он шел среди запретных мрачных вод, по

ним уж вечность блуждают семь чудовищных теней. Там спрятан сложный

механизм, что вращает небосвод.

На берегу подземного моря у костра другой рыцарь время коротал.

Посидели, помолчали и разошлись, чтобы не встретиться уже. Песнь льда

прозрачна. Нельзя разделить пищу между теми, кого нет; обнажая меч,

невозможно сразу отразить им врага удар.

Отрава сна вливается в глаза. Она обманывает тебя! Богиня ночи и дождя

хранит ключи от тайны бытия. Четыре зверя сводят рыцарей с ума. Так

всё задумано было неспроста.

Меч погас.

Рыцарь у кострища мирно спит. Дожди грозой играют; мир творит

Создатель, а безумные боги хищно за отважными следят. Звезды падают —

скорбят.