Керальт из Вривии

Керальт из Вривии или

альтернативная история альтернативной вселенной

(prima accoppiamento sferе*)

Конюх осторожно отворил дверь денника и прежде чем шагнуть во владения скрипучих половиц, истово осенил себя и стороны света святым знамением. В позапрошлый год через Цворки прошли солдаты Фильмгаарта, оставляя за собой руины и хаос; в прошлый год, когда Цворки заново отстроили, разлилась река. В этом году местный трактир облюбовал запойный ведьмак.

— Милсдарь Керальт, — тихо позвал конюх, беспомощно озираясь в полумраке. — Тут кметы-с интересуются… насчет заказа.

Раздался шорох, в кипе сена обозначились белые порты. Ведьмак сказал что-то малопонятное. По словам «курвы» и «дюввел хоел» сметливый конюх понял, что ему здесь не рады и поспешил исчезнуть за дверью.

Горизонт рассекала красная полоска. И не поймешь — то ли рассвет, то ли закат? По ощущениям рассвет. Он вполне мог проспать целые сутки. Острый слух различал ровное дыхание лошадей. Керальт покинул спальное место, беспощадно раскидав сено по сторонам. Во дворе его встречал пригорюнившийся конюх. Кметы рвали и метали. Им позарез требовался убийца чудовищ.

— Милсдарь, — отчаянно промяукал конюх, припоминая в деталях угрозы кметов, на случай если тот не приведет ведьмака. — Заказ вам есть.

— На кого? — Керальт пощупал худой кошель на поясе. Этих медяков хватит исключительно на то пойло, которое селяне настырно именуют пивом.

Мужик от подобного вопроса повеселел и приосанился.

— На страхолюдину заказ. Да вы пойдите, у кметов дознайтесь.

Ведьмак мрачно кивнул и направился в корчму. Финансовое положение обязывало.

По пути Керальта облаяли местные собаки и обшипели коты. Последние недолюбливали ведьмака больше, чем первые, ибо чувствовали в нем конкурента.

Ввиду раннего утра, корчма была полупустой. В углу резались в карты какие-то подозрительные молодчики с похабными татуировками на руках. За стойкой бара гремел посудой низушек-корчмарь. Кметы держались особняком, облюбовав столик возле пыльной лестницы, уводящей на второй этаж, в комнаты для постояльцев.

Заявившийся в корчму ведьмак тут же привлек всеобщее внимание. Черный плащ, накинутый на плечи Керальта, контрастировал с белыми, словно молоко волосами. Но, похоже, дело было не только во внешности.

— Эй, уважаемый! — низушек громко окликнул ведьмака. — Тебе тут какой-то трубадур-дур-дур послание оставил!

— Не какой-то! А известный поэт Людвиг! Мой друг! — поправил его Керальт, узнав почерк трубадура.

— Знамо известный, — осклабился корчмарь. — У нас четвертый день в корчме животики надрывают: вспоминают, как твой друг на коровьей лепехе поскользнулся.

Керальт смерил низушка ледяным взглядом и распечатал письмо.

«Добрый друг Керальт! Очинь жаль, что я ни даждался тибя из зопоя. Висьма спишу в гости к дастопаченой Глазок. Намириваюсь продиманстриравать ей свой паследний шыдевр и новаю куртачку, сшытую по паследний моде.

П.С. Песьмо нописано пасредством зачарованного валшебнаго пера — падарунак адной харашо знокомой чужаземнай чарадейки (хатя ана придпочитаит нозыватца ведьмой). Правда удобная весчщ? И пальцэ в чирнилах ни мораюца.

П.П.С. Спишу. Твой друг Людвиг»

Перо очень умело подделывало почерк хозяина, однако, судя по ошибкам, магическая вещица была недоработана. И, похоже, что сам обладатель не замечал чудовищных ошибок, сделанных пером.

«Неужели это сладкая месть за какой-нибудь проступок Людвига?» — Керальт мысленно посочувствовал жертве женского коварства и, спрятав письмо, направился к столику кметов. Те оживленно обсуждали Джопонду — всемирно известный шедевр Одраноела Ичнивада:

— Какая девушка, ух!

— А какие у нее номера, ух!

— Мне бы такую! Я бы — ух!

При виде ведьмака кметы притихли и самый старший, по имени Доррин, безо всяких предисловий налил Керальту пива из щербатого кувшина.

Заказчики поведали ведьмаку о том, что близ хутора Заднедворье завелось какое-то чудовище, таскающее у пастухов коров и овец. Кметы близлежащих сел сначала списывали пропажи на волков, но после того, как местные мужики нашли в лесу труп пропавшего неделю назад пастуха, стало понятно, что дело — порох.

По требованию ведьмака, кметы торопливо, но обстоятельно описали то, как выглядел найденный пастух. Судя по описанию, возле хутора промышлял упырь-интеллектуал со сверхспособностями. Упырь умел быть невидимым, бесшумно и без труда передвигаться по воздуху, земле и воде. А, главное, умел искусно запутывать след.

— Сколько дадите за работу? И кому ее сдавать? — спросил ведьмак, поняв, что дальнейшие расспросы об «упыре» еще больше раззадорят фантазию кметов.

— Дэ-двадцать, — неуверенно ляпнул Доррин, булькнув пивом.

— Что? — переспросил Керальт, грозно вылупив глаза.

— Дэ-девяносто, — сию же минуту подключился второй кмет. — Работу сдать почтенному ипату Вспотейчику. Золото отдали ему, чтобы, так сказать, не прельщало заблудшие души.

— Давайте задаток и по рукам, — ведьмак понимал, что перед ним ломают комедию. Актеры из кметов были такие же паскудные, как и пиво, которым они угощали.

Кметы переглянулись, похмурились и со вздохом полезли потрошить свои кошельки. Мужики не искали ссор с вооруженными людьми и, уж тем более, с вооруженными мутантами.

Ведьмак ехал по ухабистой сельской дороге. Небо затянуло облаками, но дождя не было.

«Добро», — подумал Керальт. Кому захочется тащиться на лошади к черту на куличики, да еще и под проливным дождем?

Корчмарь поведал ему о некоем бондаре Бзденеке, который слишком близко принял к сердцу последние события и боялся возвращаться в одиночку на хутор. Обстоятельства складывались как нельзя лучше. Попутчик из местных очень даже пригодится. Во-первых, сэкономит время, которое ушло бы на изучение неизвестной локации; во-вторых, ловля на живца — излюбленный ведьмачий прием.

— Бзденек без малого неделю не просыхает, — нажаловалась сердобольная старушка. — В сарай мешки с добром свалил, велел стеречь, а сам пьянствует, горемычный. Говорит, страхолюду боится и поэтому домой, на хутор, возвращаться не хочет.

Ведьмак вылил на бондаря ведро колодезной воды. Тот мигом проснулся, и, ошалело вращая глазами по сторонам, долго соображал на каком свете он сейчас находится.

— Грузи повозку. Вернешься на хутор целым и невредимым, если будешь во всем меня слушаться, — голос незнакомца раскатистым эхом гудел в голове.

Бзденек кивнул. Мечи и внешность беловолосого вызывали страх и уважение. Бондарь надеялся, что такие же чувства возникнут у каждого чудовища, встреченного по пути.

Ведьмак присел на корточки, рассматривая свежий кровавый след. Острый слух уловил довольное чавканье примерно в ста шагах отсюда. Не факт, что это была та тварь, за которой он охотился. За спиной клацал зубами Бзденек. Ведьмак покачал головой. Лошади и те вели себя более достойно.

— Чего там? — громким шепотом поинтересовался бондарь.

— Ничего, — пожал плечами ведьмак. — Поезжай вперед. А я — следом.

— А чудище?

— Чудище видели в лесу. На дороге оно не нападает.

Бзденека почему-то слабо успокоил приведенный довод. Но делать нечего — он хлестнул лошадей вожжами и те покорно потрусили по дороге.

Лошади первыми почуяли опасность, застригли ушами и рванули в сторону, в лес. Ведьмак чертыхнулся и бросился вперед. Выпитый эликсир ускорял реакцию. Хвост, а затем, когти атакующего ослизга чиркнули по серебряному мечу. Керальт загасил следующую атаку Аардом и метнул острие меча в брюхо отлетевшей бестии. Клекот ослизга смешался с истеричным ржанием лошадей и протяжным визгом бондаря. Затем, наступило затишье. Ослизг издох, лошади успокоились, а с Бзденеком случился обморок.

Повозку шатало и потряхивало. Старая дорога, ведущая на хутор, была обильно «перепахана» корнями деревьев. На козлах сидел человек с белыми волосами. Судя по засеке, замаячившей впереди, до хутора оставалось полчаса езды.

— Спасли вы меня, милсдарь, — Бзденек говорил, перемешивая слова с нервной икотой. — Если б не вы, сожрали б меня! Вот не сойти мне с места — просите чего хочете!

На лице ведьмака появилась паскудная ухмылка.

— Дашь мне то, что застанешь дома и о чем еще не знаешь.

Бзденек, тяжело вздохнув, устроил голову на мешке с мукой. Знакомый ипат Вспотейчик во всеуслышание зачитывал пастве отрывок из «Монструм, или Ведьмака описание». Так что бондарь имел кое-какое представление о темных делишках ведьмаков.

— Вы, конечно же, о ребенке говорили. О мальчике. И если думаете, что буду плакать и по-отцовски умолять оставить кровиночку дома, то напрасно. У меня ж их двенадцать штук — мал мала меньше! Ганорейка моя очень плодовитая. Вот как прокормить такую ораву? А, милсдарь ведьмак?

— Займись балетом и керамикой. И жену приобщи. — Керальт слыл плохим советчиком, но бондарь того не ведал.

Навстречу повозке высыпало многочисленное семейство бондаря. Вторая половина, неуклюже переваливаясь, бежала навстречу первой. Бзденек, увидав большой живот жены, едва не впал в отчаяние прямо при ведьмаке. Он-то надеялся на совсем другой поворот событий.

— Бзденек! — радовалась жена, огибая по кривой мужа раскрывшего объятия и направляясь прямиком к повозке. — Чего привез? О! Клюква? Хорошо! Мне сейчас нужны витамины.

— А ты еще не?..

— Как видишь!

— Черт! В смысле, познакомься Ганорейка, это мой добрый друг Керальт из Вривии. Если б не он — я б и не вернулся.

Ганорейка приветливо улыбнулась красными от клюквенного сока губами. Ведьмак кивнул головой в ответ.

— Ганорейка, а этот у нас откуда? — фальшиво удивился бондарь, ткнув пальцем наугад.

— Татусь, я Сдыхась, — тоненько пискнул мальчонка. — Ты сахарного петушка обещал привезти. Привез, а?

— Я про того, — Бзденек отмахнулся от Сдыхася и ткнул пальцем на описавшегося карапуза, жмущегося к мамкиной юбке. Надежда сбыть одного из многочисленных наследников все еще теплилась в душе.

Ганорейка всплеснула руками:

— Здрасьте-пожалуйста! Сам за повитухой мне бегал, склеротный!

— Цыц, баба! Иди рожай… Тьфу! Иди, собери на стол для гостя! — бондарь украдкой взглянул на ведьмака. Каменное лицо последнего не выражало никаких эмоций и как бы намекало, что жульство не удалось и вряд ли удастся.

Ведьмаку расхотелось ночевать на хуторе, который больше смахивал на шумный и бестолковый курятник. В лесу заночует. Обычное дело.

— Спасибо, что показал дорогу. Дальше я сам.

— А ребенок? Тьфу! А желание? — завопил бондарь, напирая на ведьмака впалой грудью.

— Я сказал, дашь мне то, о чем еще не знаешь, — терпеливо повторил Керальт. — И речь, вестимо, идет не о ребенке.

— Тата! Тата! А что мы в реке нашли! — старшие дети пытались перекричать друг друга. Младшие делали то же самое только нечленораздельно.

«Может оно и к лучшему», — Керальт был задумчив как никогда. Он впервые в жизни порадовался последствиям своих мутаций.

— Что нашли, дьяволята? — Бзденек позволил детям облепить себя со всех сторон.

— Бутылку пузатую нашли! А открыть не можем! — в доказательство своих слов ребятня продемонстрировала бутылку из темного стекла.

— Вот уж диво, — проворчал бондарь, принимая находку из рук Сдыхася. Он поддел пробку ногтем, а затем попытался отвинтить ее зубами: — И впрямь крепенько сидит.

— Погоди! — ведьмак впился взглядом в магическую печать на пробке. — Ты обещал мне дать, то, что застанешь дома и о чем еще не знаешь! Бутылка по праву принадлежит мне.

Озадаченный Бзденек поскреб затылок. За жизнь он всякое повидал, но чтоб за работу какой-то кургузой бутылкой расплачиваться!..

— Будь по-твоему, милсдарь, — отец большого семейства без сожаления расстался с находкой.

Ведьмак стоял посреди пентаграммы. Начертить добротную пентаграмму на поле — было заданием не из простых, однако, он справился. Аккуратно поставив бутылку на землю, Керальт сорвал магическую печать, воспользовавшись Аардом.

Из бутылки, взбешенно завывая, выскочил джин. Он попытался добраться до Керальта, но пентаграмма хорошо защищала ведьмака. Джин еще немного полетал и повыл для порядка и, наконец, сдался.

— Слушаю и повинуюсь! — прорычало волшебное существо.

Ведьмак посмотрел на мешок, в котором покоилась голова ослизга. Пожалуй, заказ можно не сдавать.

— Хочу женщину, которой все восхищаются, — Керальт принялся перечислять желания. — Хочу миллион… Нет! Хочу пятьдесят миллионов и всемирную славу!

Джин сначала посинел, потом покраснел и, хлопнув в ладоши, с грохотом умчался в небесные дали.

Едва Керальт успел подумать о том, что джин оказался обманщиком, как на его ладони появилась бумажная банкнота номиналом в «50 000 000». Надпись на банкноте гласила: «Пятьдесят миллионов зимбабвийских долларов».

На следующий день глашатаи орали на всех углах королевства:

— Последняя новость! Последняя новость! Ведьмак, именуемый Керальтом из Вривии украл всемирно знаменитую Джопонду кисти Одраноела Ичнивада! За поимку вора полагается вознаграждение!

— «A caval donato nonsi guarda in bocca*» — именно так говорили древние, — подытожил свое повествование Людвиг.

— Да врешь ты все! — хихикнула Глазок, накручивая на палец светлый локон поэта.

— Клянусь своей лютней!

— Ну, я пойду, — жеманничала девушка, беря под руку Людвига.

— Останься, — страстно шептал поэт.

— Нет, пойду.

— Останься.

— Нет! Это невозможно! — из-за портьеры вышел ведьмак с Джопондой подмышкой. — Полдня ваш вздор слушаю!

Глазок вздрогнула и, отцепившись от руки поэта, попятилась к выходу:

— Так это правда!

— Прости, красавица, — Людвиг поправил жабо и метнул в Керальта грозный взгляд. — Не мог же я оставить друга в беде! За ним все королевство гоняется. Ты ведь не выдашь нас?

Глазок неуверенно покачала головой и вышла за дверь. Раздался звук каблучков, спускающихся вниз по лестнице.

— А почему бы тебе просто не выбросить эту Джопонду? Или продать барыге?

— Угу! — ведьмак сделался мрачнее грозовой тучи. — Я и продавал ее, и выбрасывал и топил. На следующее утро — опять ко мне возвращается.

— Мне кажется, что тебя нужно перепрятать, — многозначительно изрек поэт, любуясь портретом. — «Amicus certus in re incerta cernitur*», как говорится. Правда, Керальт?

Белоголовый кивнул, поудобнее перехватывая картину.

Потом говорили, что человек этот скрылся на севере, где-то возле заснеженных гор. А от проклятья джина его спасла некая Бенифер из Бергерберга. Но это уже совсем другая история.

* До сопряжения сфер (итал.)

* Дареному коню в зубы не смотрят (итал.)

* Друг познается в беде (лат.)