Громовой Всадник

Громовой Всадник.

Ооох…

Я вывалился на пол. Пол был белым и прохладным, в первые две секунды казалось, что я сейчас растекусь по нему, и это было пугающе. Тело неприятно потягивало во все стороны. Но затем растекание закончилось: то, чем я был, сохраняло какую-то плотность, чтобы не растечься во все стороны, как вода.

Я не был водой. Но тело — если это можно так назвать — представляло собой безвольное желе. Не знаю, чем я смотрел (желе было однородным), но комната, в которой я осознал себя, упав на пол, была невелика. Белые стены, белый пол, потолок, у стены капсула в человеческий рост, откуда я, вероятнее всего, и выпал.

О! Я в комнате был не один!

Человек в голубом балахоне с перстнями на пальцах. Исследователь первого отдела. Странно. Откуда я это знаю?

— Всадник! — Исследователь явно был взволнован, — Всадник, смотри на это!

Он ко мне обращается? Почему эта биомасса — я — называется Всадником? В голове (странное выражение, ведь, у меня нет головы) был полный хаос и неразбериха.

Исследователь коснулся капсулы, откуда я выпал и над ней появилось мерцающее трёхмерное изображение человека.

— Смотри на него! — продолжал Исследователь, — Он это ты! Смотри внимательно!

Стараясь следовать указаниям единственного из нас двоих, кто в курсе происходящего, я направил свой взгляд на это изображение. Это я? Что уж тут сказать, я мог бы быть и выше ростом. Но, раз считается, что я именно такой — ладно, спорить не буду. Тем более, что я всё равно растёкшаяся по полу биомасса.

Но постепенно — чем внимательнее я смотрел на изображение, тем быстрее — моё тело начало шевелиться, изменяться, уплотняться, увеличиваться, превращаясь в то, на что я смотрел. Это было не менее странно, чем чувствовать себя растекающимся по полу.

— Илму! — сказал Исследователь, — Ты — Илму. Помнишь? — в его глазах была надежда.

Я пожал плечами. Илму так Илму. Теперь-то у меня появилась голова, но в ней был всё такой же разброд, как и когда её у меня не было. Однако, на всякий случай, я уточнил:

— Илму это что? Имя?

Исследователь совсем сник.

— Тебя пришлось разбудить во время твоего засыпания: твоё сознание подвергалось мощной обработке после твоего недавнего задания, тело тоже проходило полную «перезагрузку». Ты ничего не помнишь?

— Нет, — я покачал головой. Вообще, разговор был забавен, но сейчас столько всего в этом незнакомом мире вызывало интерес, что я слушал Исследователя лишь в пол-уха, занимаясь внимательным разглядыванием всего, в том числе и стен.

— Слава Небесной Империи! — вдруг воскликнул Исследователь.

«Тебя что, током ударило?» — я внутренне усмехнулся его непонятному и внезапному вскрику, но…

— Слава! — автоматически ответил я, ощутив прилив преданности этой самой Небесной Империи. Что это со мной?

— Кое-что ты ещё помнишь, — с некоторым облегчением сказал Исследователь, — Правда, на уровне бессознательных инстинктов.

— А что это за…, — но мой вопрос по поводу Небесной Империи прервали крики за дверью. Кого-то убивали и кто-то умирал. Когда и то и другое происходит одновременно — это очень плохой знак.

— Они здесь!

— Кто?

Короткие лазерные клинки вспороли дверь, разрезая и оплавляя её, в то время, как через неё то ли проплывал, то ли просачивался человек в чёрном костюме, из которого — костюма — и вырастали эти клинки.

— Хранитель…, — странно, но я знал, кто это такие. Стражи порядка. Спасатели. Врачи. Спецназ. Если он здесь, значит, всё хорошо…

Хранитель, пройдя сквозь дверь за пару мгновений, тут же прыгнул на Исследователя. Тот постарался защититься, вскинул руки, выбрасывая из своих перстней волну очень тяжёлой и неприятной энергии… И умер, настигнутый лазерными клинками Хранителя.

Тут я совсем растерялся. Однако, время для меня стало двигаться крайне медленно, давая возможность подумать. Но о чём было тут думать? Закончив с Исследователем, Хранитель бросился на меня. Не зная (или не помня), что делать, я решил последовать примеру Исследователя, только…

БЫСТРЕЕ И СИЛЬНЕЕ!!! (сколько адреналина!).

И в меня попал кусок тазовой кости. Хранителя больше не было, он взорвался изнутри. Но — в отличии от меня — смена агрегатного состояния на жидкое было для него фатальной. Может, это и к лучшему? А Исследователь, тот вообще без головы и секунды не протянул…

Ситуация была странная. В комнате со мной два трупа, в коридоре за развороченной дверью ещё трое. А меня зовут Илму.

С этим мне и пришлось идти в мир. Страха не было. Казалось, что вся эта мясорубка — просто детские игры, и меня она мало касается. Словно бы я взрослый в окружении дерущихся детей.

Я шёл по коридору, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Казалось бы, странно, но уже очень скоро — просто внимательно слушая — я достаточно точно мог представить карту здания. Это башня, и весьма высокая. Я нахожусь почти на самой вершине. На моём этаже много трупов, и только двое выживших. На верхнем этаже живых больше и там что-то очень бурное происходит с энергией.

Я направился к двоим выжившим на моём этаже.

Двери автоматически открылись передо мной, и я вошёл в комнату управления этажом. Не знаю, почему я так решил. Скорей всего, просто вспомнил — в центре комнаты стоял голубого цвета инфоузел и Исследователь… я не поверил своим глазам — память утверждала, что это невозможно, однако, Исследователь пытался отключить жизнеобеспечение в покоях других Всадников — моих братьев и сестёр.

— Остановись! — и инфоузел отключился, послушный моей воле.

— Это он! — Исследователь с ужасом посмотрел на меня.

Удар, лазерные лезвия пронзили моё тело. Это был Хранитель, которого я сразу не заметил. Он напал сзади, стараясь клинками, появляющимися из каждой удобной точки в его костюме, превратить меня в фарш.

Я легко сбросил Хранителя с себя и того распластало об стену. А сквозные раны на мне уже почти затянулись. Какое удивительно тело мне досталось!

Исследователь с криком отчаянья сжал руки в кулаки, и его перстни завибрировали, высвобождая заключенную в них энергию. Моё сердце с натугой ударило раз, другой и остановилось. На миг я почувствовал слабость, но заменители сердца, встроенные в каждую артерию, тут же заработали, перекачивая кровь и возвращая меня к жизни.

Я легко разорвал Исследователя пополам, будто он из пластилина, и сердце вновь начало биться. К тому моменту пришёл в себя Хранитель. Хватило одного удара, чтобы разрушить и его тело.

Странно, думал я, стоя в крови и глядя на убитых, что здесь происходит? Почему Хранители и Исследователи пытаются всё здесь разрушить? Почему нападают на меня? Почему они поубивали здесь столько народу? И почему не могут того же сделать со мной?

Меня зовут Илму — это мне сказал тот, кто разбудил меня. И я Всадник — это я вспомнил. Какой такой Всадник? Не знаю, но есть какая-то Небесная Империя и всё моё естество инстинктивно готово защищать её до последнего вздоха. Моего. Странно как-то… а вариант долгой и счастливой жизни вообще возможен? Или только «до последнего вздоха» и никак иначе?

Ладно, разберёмся. Надеюсь, только, больше не придётся никого убивать: взрослые тела долго и трудоёмко выращивать, обидно, когда от одного моего движения труд стольких лет идёт прахом. Другое дело — дети. Но дети никогда не пытались мне мешать.

И я отправился на верхний этаж, надеясь, что тех, кто там находится, мне не придётся убивать, и мы сможем поговорить.

Лифт доставил меня наверх, а там — в огромном зале под прозрачным куполом — происходило нечто! Исследователи из первого отдела и Хранители — в целом, десятка три человек — сражались с Громовым Всадником.

— Ролаф! — его имя само собой сорвалось с моих губ. Странное чувство… как будто… встретил своего старого учителя… не к добру это.

Исследователи, выбиваясь из сил, старались сдержать мощь Громового Всадника, в то время, как Хранители отчаянно пытались выжить в рукопашной с ним. Битва была проиграна, но эти люди не могли позволить себе сдаться, отчаянно оттягивая окончательное поражение.

Впрочем, Ролафа они мало интересовали — он медленно, но упорно пробивался к лежащей на полу катане в скромных чёрных ножнах. Видимо, защитники тоже делали попытки завладеть ею, но все они лежали бездыханными телами вокруг — Ролаф каждый раз находил в себе сил, чтобы, продолжая битву, остановить любого, кто покусится на его оружие.

И Всадника, видимо, интересовало только оно: он продвигался к своей катане, отбиваясь от противников, те же, что есть сил, пытались ему помешать.

И трупы. Здесь их было много.

— Илму! — окликнул меня Пастырь в роскошном золотого цвета плаще, — Ты пришёл! Мы уже стали терять надежду! Твой бывший учитель сошёл с ума, отказался от процедуры перезагрузки после задания и напал на нас! Мало того, он был не один! Судя по тому, что ты весь в крови, ты уже встречался с его последователями.

Я удивлённо смотрел то на Пастыря, то на битву, пытаясь разобраться в новой информации.

— Поэтому нам пришлось срочно пробудить тебя, нарушив все процедуры, поэтому ты никак не сообразишь, кто ты и где ты, — Пастырь подошёл ближе ко мне. Да он же истекает кровью! — заметил я.

— Илму, ты помнишь, кто ты такой? — он смотрел на меня как на последнюю надежду. Жаль обнадёживать отчаявшегося человека, но что-то подсказывало мне, что безопаснее будет ответить, что не помню.

— Что ж…, — Пастырь выглядел обречённым, — Как я и боялся — ты пока не готов к битве, но ты можешь, по крайней мере, забрать его катану! Если Ролаф до неё доберётся, то этот безумец будет обладать самым мощным оружием в Небесной Империи! Это ваше табельное оружие, помнишь? А где твоя катана?

— Не знаю, — я уже понимал, что всё это не может закончиться хорошо. Но, по крайней мере, узнаю, где предел моих сил.

— Тот, кто пробудил тебя, он, разве не дал её тебе?

— Нет. Он слишком быстро погиб.

Пастырь взглянул на битву. Всадник был уже совсем рядом с катаной.

— Илму. Это последний шанс. Забери её раньше, чем это сделает он!

Ролаф… что в имени мне твоём? Я не мог вспомнить ничего конкретного, только чувствовал, что он прекрасный друг… и что не стоит вставать у него на пути. Но делать было нечего. Почему-то слова этого человека из касты Пастырей моё сознание воспринимало как приказ, которого просто невозможно ослушаться. Странно. Так кто же я такой? Но время, время!

И время замедлилось, я огромными — для человека — прыжками за считанные секунды добрался до катаны, схватил её… и встретился взглядом с Ролафом, который добрался до своего оружия на мгновение позже.

Мне было страшно. Страх подпитывался непониманием того, что происходит и что может произойти. Слова Пастыря внесли совсем немного ясности.

На лице Ролафа сначала было удивление, словно он в чистом поле вдруг врезался в стену, затем, когда он разглядел мои чувства, то на его лице появилась усмешка. То ли презрительная, то ли дружеская, то ли отеческая — сложно было разобрать. Особенно, когда в следующий миг, выхваченная им из моих рук катана, покинула ножны и пронзила мой живот.

Такую боль я сегодня ещё не испытывал. Это было ПО НАСТОЯЩЕМУ больно.

— Илму, — прошептал мой старый учитель, — Сегодня ты не умрёшь. Мы с тобой встретимся вновь. Там, где нет цепей и оков.

И он, разрубив мне бок, вырвал из меня свою катану и, взмахнув ею, обрушил стеклянный купол здания. Порыв неестественно сильного ветра сбил всех с ног, а Ролаф, тихо смеясь, стряхнул мою кровь с катаны и убрал её в ножны.

Лёжа на полу, я попытался схватить его стремительно слабеющей рукой, но Громовой Всадник аккуратным пинком отшвырнул мою руку и взлетел. Теряя сознание, я наблюдал, как он исчезает в синеве неба.

На самой заре своего существования — когда информационный век сменился энергетическим — человеческая раса открыла пути в нижние и верхние миры, которые ворвались в родной человеческий мир, и привычная нам реальность оказалась как между молотом и наковальней. Неорганические обитатели нижних миров проникли в наш мир, завладевая телами и душами, пожирая всё, что только могли, насыщая свой вечный голод. Обитатели верхних миров ничего не интересовало, они спускались к нам, как будто бы случайно… разрывая в клочья реальность нашего мира, слишком слабую и хрупкую, чтобы выдержать столь могущественных существ. Спускались к нам, смотрели скучающим взором и уходили, как дети из слишком маленького игрового домика… не чаяно разрушая и сам домик и его обитателей.

Мироздание потеряло стабильность. Хотя, возможно, оно и не было никогда стабильно? И то время, что было у первобытного человечества, чтобы успеть развиться — это просто случайность?

Верхние и нижние миры смыкались, сдавливая, разрушая наш мир, а человечество, чьё коллективное бессознательное было заражено вирусом из нижних миров, стояло на грани полного вымирания. Однако, немногие выжившие учёные нашли выход. Точнее, его им предложила сама природа в виде младенца — новой ступени эволюции человека. Если бы он подрос, то мог бы стать тем, что варвары называют словом «Бог». Но вместо того, чтобы жить, расти, он был принесён в жертву ради человечества — из него и ещё одного человека создали первого в истории и самого могущественного гомункула, обладающего такой мощью, что даже обитатели верхних миров не захотели сталкиваться с ним.

Гомункула назвали Небесным Стражем, и он закрыл наш мир от остального мироздания, спас человечество. Но мы с тех пор так и не шагнули вперёд в своей эволюции…

Небесный Страж запечатал особо опасные пути в нижних мирах, залатал небеса и с тех пор занимается тем, что охраняет наш мир от вторжений и управляет Небесной Империей. Однако, каким бы могущественным он ни был, в одиночку сложно сражаться со всем мирозданием и он создал нас — Громовых Всадников, особую касту. Немногочисленную, находящуюся под постоянным и пристальным наблюдением и обязанную к регулярной корректировке сознания. Такова плата за могущество: чем оно больше, тем меньше в тебе человеческого и тем ближе ты к хищным неорганикам. Но — тем больше у тебя шансы в бою с ними.

На этом я открыл глаза. Я лежал в своих покоях для сна между заданиями, вокруг меня стояли люди: Исследователи, Хранители, Пастырь, который приказал мне забрать катану Ролафа… Какие все знакомые лица. Казалось, если постараться, я даже сумею их вспомнить, но…

— Как твоё имя? — спросил лысый Исследователь первого отдела, работающий с инфоузлом моей капсулы.

— Илму.

— Кто ты? Что произошло?

К моему удивлению, я ответил.

— Я Громовой Всадник. Завершив своё прошлое задание, я проходил процедуру перезагрузки и погружения в сон, однако, меня разбудили от того, что другой Громовой Всадник, с которым мы вместе были на задании, подвергся влиянию неоргаников и поднял мятеж… как складно у меня получается говорить!

— Это не ты, — покачал головой Исследователь, — Всю эту информацию загрузил в твой мозг я. Пробуждение прошло крайне плохо и твою память приходится буквально собирать по кусочкам. Но процесс уже запущен, это главное.

— Илму, вставай, — велел Пастырь, — Хоть от твоего здоровья и зависит успех операции, но у нас не так много времени, чтобы им заниматься вплотную. Ролаф оставил тебя в живых: почему?

— Вы подозреваете, что мы с ним заодно?

Пастырь смерил меня насмешливым взглядом.

— Нет. Только не с той кашей, что у тебя сейчас в голове. Так что он сказал?

— Что мы встретимся ещё раз, в месте, где нет оков.

Мы с Пастырем покинули мою усыпальницу и отправились на верхний этаж примерно тем же маршрутом, каким я шёл недавно. Только в этот раз не было ни крови, ни трупов — повсюду сновали слуги-гомункулы, наводя порядок и ремонтируя инфоузлы.

— Значит, Ролаф рассчитывает, что мы пошлём тебя за ним, — вздохнул Пастырь. Его расшитый золотом плащ стелился по полу позади него, я шёл за плащом. Кажется, даже до амнезии я не понимал красоты в столь вычурных одеждах.

— Но у нас нет иного выхода — его слуги повредили системы жизнеобеспечения в других усыпальницах.

— Все Всадники… мертвы? — я ничего не помнил, но чувствовал, что это страшная потеря для меня лично. Как потерять семью, которую не помнишь. Вроде бы и не помнишь, а, вроде бы, и семья…

— Нет, они живы. Мы боремся за их жизни, но пробудить их пока невозможно. Хорошо, хотя б тебя мы успели вытащить из сна… да и то… Илму, я прекрасно знаю тебя, мы уже не первый десяток лет работаем вместе… но так плох, как сейчас, ты никогда не был. Надеюсь, ты восстановишь свои силы и опыт, иначе я тебя сейчас посылаю на верную смерть.

Новость мне не понравилась. Но что было делать?

— Пастырь, как Ваше имя?

Он остановился и испытующе посмотрел на меня.

— Громовым Всадникам не положено знать имя своего Направляющего. Зови меня просто Пастырем.

— А почему я не могу знать Ваше имя?

Пастырь напрягся.

— Потому что имя человека даёт неорганику власть над ним. Так же, как и имя неорганика позволяет человеку управлять им.

— Неорганик?.., — в голове тут же пронеслась череда расплывчатых, но устрашающих картин различных чудовищ, — А, при чём здесь неорганики?

— Ты слишком многое забыл, сын мой, — Пастырь успокаивающе положил ладонь на моё плечо, — Вы, Всадники, созданы, чтобы сражаться с чудовищами из других миров, и вы созданы на столько могущественными, что лишь преданность Небесной Империи, преданность, которую мы внедряем вам на бессознательном уровне, удерживает вас в категории человек. Один неверный шаг может привести к тому, что вы растеряете последние нити, связующие вас с человечеством и сами станете подобны монстрам из других миров.

— То есть, мы — Всадники — наполовину эти демоны и поэтому…, — неприятная новость, ох, неприятная.

— Да, поэтому чем меньше вы знаете и чем сильнее ваша преданность, тем лучше. Ты видел, что случилось с твоим учителем — он сошёл с ума и убил множество людей, которые ещё вчера считали его своим другом. Только неустанный контроль спасёт тебя от подобного безумия.

— Ясно… Пастырь.

— Хорошо. Возможно, для тебя это кажется отчуждённостью, но это не так. Я люблю тебя, как сына и помню, как ты только-только начал делать первые шаги здесь, обучаясь на Громового Всадника. Но, Илму, я уверен, ты скоро и сам всё вспомнишь, нам же нельзя терять времени — Ролаф всё ещё свободно разгуливает по галактике и никто не знает, что он замышляет.

Мы поднялись на последний этаж. Стеклянный купол крыши был разбит, как я и помнил. Здесь было множество гомункулов, восстанавливающих порядок, тела и кровь уже убрали.

В центре зала вокруг углубления в полу, проецирующего карту галактики, стояли трое Исследователей. Один — с лысой головой, густыми седыми бровями и кряжистым телом. Его энергоструктура, которую я легко мог видеть, цепко и властно впивалась в этот мир. Второй Исследователь стоял, накинув на голову капюшон, и чёрная борода спускалась ему на грудь. Казалось, что только его тело стоит здесь, сам же он пребывает в каких-то пучинах мрака, откуда взирает на происходящее. Третьим Исследователем была женщина: длинная шея, вытянутая бритая голова, бледная кожа, чистый и очищающий душу того, на кого она смотрит, взгляд больших голубых глаз.

— Господа, — обратился Пастырь к Исследователям, — Это Илму. Илму, это главы трёх исследовательских отделов.

Мы приветственно поклонились друг другу. Мне не нравилось, что имена Громовых Всадников может знать чуть ли не каждый, а я ко всем могу обращаться только «здравствуйте» или «простите, пожалуйста».

— Илму, — тихим, певучим голосом сказала Исследовательница третьего отдела (верхние миры, божественные сущности), — Твой разум в смятении, это может погубить тебя на предстоящем задании.

От её взгляда становилось тепло и уютно, как в объятьях заботливой матери.

— Знаю, времени у тебя немного, но постарайся обрести мир в своей душе, — продолжала она, — Быть может, от того, что у тебя на сердце, скоро будет зависеть то, что произойдёт с нашим миром.

— Много слов, — прохрипел мрачный начальник второго отдела, исследующего нижние миры, — Много слов, коллега. Если парень надеется выжить, он сам всё поймёт, Ваши нравоучения тут не помогут, а лишь…

— Хватит, — оборвал его Пастырь, — Илму, пока просто слушай. Ты должен быть в курсе.

— В курсе чего?

— Всадник, — обратился к нему Исследователь первого отдела, с интересом разглядывая Илму из-под приподнятой густой брови, — Ты выжил в недавней заварухе только для того, чтобы попасть в новую — куда более страшную. Ты долго восстанавливался, мы уже много успели обсудить здесь, с коллегами. Суть такова: твой, я так понимаю, учитель Ролаф подхватил что-то вроде неорганического вируса. Попросту говоря, стал одержимым. Однако, один одержимый — пусть и такой как Громовой Всадник — это не проблема. Гораздо хуже, что эту неорганическую заразу из нижних миров…

— Помягче, — вмешался Исследователь второго отдела, — Правильный контакт с такой «заразой» дал нам все те технологии, без которых мы сейчас не можем представить свою жизнь.

— Так вот, — Исследователь первого отдела усмехнулся, — Гораздо хуже то, что Ролаф может… отдавать на попечение нашим мудрым учителям из нижних миров практически любого человека. Через Ролафа их влияние на наш мир распространяется, он — рассадник этой… мудрости с голодными пастями. Ты видел, что здесь случилось: множество Исследователей и Хранителей посходили с ума и напали на своих товарищей. Мало того, хоть Ролаф уже и далеко, заражение до сих пор не остановлено: мы уже закрыли один из районов города, и Хранители ведут бои с одержимыми.

— Ситуация серьёзная…, — хотя, мои мысли звучали куда фатальнее.

— Да, — согласился Исследователь, — Ролаф стал чем-то вроде двери между нашим миром и нижними мирами. И эту дверь необходимо закрыть.

— А что говорит Небесный Страж?

— Илму, а ты не всё забыл! — заметил Пастырь, — Небесный Страж говорит, что давление со стороны верхних и нижних миров в последние дни резко возросло и ему нужна помощь Громовых Всадников. Но ты единственный из них, кто у нас есть, остальных пока невозможно разбудить. Однако, Небесный Страж пока держится, и ты должен за это время как можно быстрее разобраться с Ролафом. А затем уже — когда внутренняя проблема будет устранена — помочь и Стражу.

— Всё это мне напоминает о Тёмной Эпохе, — проговорил Исследователь второго отдела, — Тогда — судя по летописям — тоже нечто подобное творилось: верхние и нижние миры, собравшись с силами, ворвались к нам.

— Пока что это не так, — возразил лысый Исследователь, — Вспышка одержимости — это более-менее знакомая проблема. Страж говорит, что напор других миров усилился — это тоже бывает. Единственно, что представляет реальную угрозу и с чем мы ещё не сталкивались — это одержимый Громовой Всадник.

— А три другие планеты? — спросил Пастырь, — Какова ситуация на них?

— Хранители с Шибальбы передают о незначительном увеличении уровня преступности, — ответила Исследовательница из третьего отдела, — И мои коллеги, работающие на той планете, указывают на то, что уровень агрессивности среди населения возрос. Незначительно, но стабильно. Больше ниоткуда тревожных новостей нет.

— Это может быть только начало, — задумчиво произнёс Пастырь, — Будем надеяться, что Илму успеет устранить Ролафа прежде, чем мы начнём тонуть в крови. Илму, — обратился он ко мне, — Ты уже понял своё задание: выследить одержимого Громового Всадника. У тебя провалы в памяти, и это, возможно, даже хорошо — тебя не будут сковывать старые отношения со своим бывшим коллегой. Возьми эту серьгу — с помощью её ты будешь общаться с руководителем первого отдела.

— Можешь звать меня… да хотя бы Маг — сказал мне Исследователь, — Раз уж мы с тобой будем общаться… На заре своей карьеры я долгое время служил просветителем на одной варварской планете, там многие меня так звали.

— Чума здесь связана с Ролафом, — сказал Пастырь, — Который находится где-то на просторах галактики. А, значит, и борьба с ними должна проходить взаимосвязано. Маг будет направлять тебя в твоих поисках, а ты будешь передавать ему всю информацию, что сможешь найти о порче Ролафа и о том, как с ней бороться. Вот твоё табельное оружие.

Пастырь достал из-под плаща катану в скромных чёрных ножнах. МОЮ катану! Я нервно сглотнул от того, насколько ярким было узнавание. Трепетно приняв от него своё оружие, я аккуратно обнажил её.

— А не забыл, как пользоваться? — хрипнул Исследователь второго отдела.

Я, зачарованно глядя на своё старое и родное оружие, сделал плавный выпад, разминая руку, вспоминая… ВСПОМИНАЯ!!! С каждым движением в моей памяти вспыхивали картины разрушения: огромные чудовища, медленно ползущие от одной звёздной системы к другой через космическое пространство, моя катана, пронзающая их плоть… города, леса, поля, моря далёких планет и то, как я одним взмахом клинка погружаю их в огненную бурю…

— Не забыл, — рассмеялся Маг.

— Да, не забыл…, — я в растерянности вложил катану обратно в ножны, свыкаясь с такими фантастическими воспоминаниями. Казалось, я всё ещё там — на поверхности какой-то звезды, топлю нечто отчаянно сопротивляющееся в огненном океане…

— Илму, пора в путь, — сказал Пастырь.

— Да, отец, — моя сущность стремительно возвращалась ко мне, — Во славу Небесной Империи и ради спасения всего человечества!

Я вдел в ухо серьгу-передатчик, расправил плечи и с них посыпались языки огня, превращающиеся в алый плащ — классическую униформу Громовых Всадников. Я чувствовал себя способным разрушать планеты и гасить звёзды. И не было для меня лучшей доли, чем служение Небесной Империи.

Получив от Мага координаты того места, где в последний раз был замечен Ролаф, я взмыл в небо, пронзил его насквозь и погрузился в вакуум космоса. Словно ты в бездонной глубине прозрачного океана, и плывёшь, плывёшь, глядя на лучи света, с трудом догоняющие тебя.

— Илму! Как слышно? — раздался в моей голове голос Исследователя.

— Слышно хорошо. Я только взлетел, в чём дело?

— Мы забыли уточнить: ты помнишь, в чём твоя основная слабость?

— Что за слабость?

— Не помнишь… что ж, слушай. Твоё состояние в человеческой форме — как и состояние любого другого Громового Всадника — крайне нестабильно, слишком вы от нас отличаетесь. Если ты будешь слишком часто и слишком много использовать свою силу, а уж тем более, доходить до предела своих возможностей, то можешь превратиться из человека в… да во что угодно! И хорошо, если просто в незначительного космического паразита, или неорганика, затерявшегося в иных мирах. Ты понял, о чём я? Действуй аккуратно, применяй свои силы с умом и только по необходимости. Небесный Страж передаёт тебе своё благословение. Мой коллега ожидает тебя на варварской планете, где в последний раз был замечен Ролаф. Как скоро ты там окажешься?

— Уже скоро.

Планета, где ждал меня Исследователь была в самом деле недалеко. По нашим меркам. Небесная Ладья, или Звёздный Парусник летели бы до неё значительно дольше.

Планета выглядела девственно свежей: масса зелени, прекрасные океаны. Исследователь находился в северной части одного из крупнейших материков. Я вошёл в атмосферу и вскоре полной грудью вдохнул свежий воздух этого мира. Мне здесь нравилось. Надеюсь, не придётся его уничтожать.

Вскоре я увидел небольшую каменную башню, окружённую лесом. Подлетая к ней, я заметил группу варваров с каким-то примитивным оружием, которые шли, видимо, в гости к Исследователю. Работа на варварских планетах тяжела, ничего не скажешь, но делать её необходимо.

Сделав круг над башней, я подлетел к окну на верхнем этаже.

— Небесная Империя приветствует тебя, — сказал я Исследователю, который хлопотал над инфоузлом. Комната напоминала лабораторию средневекового алхимика — учёный держал марку и выглядел очень органично по отношению к этому дикому миру.

Чуть не подпрыгнув от страха, услышав внезапно мой голос, он обернулся и облегчённо вздохнул.

Замызганный балахон, седоватые усы и бородка — точь-в-точь волшебник, или астролог!

— Как хорошо, что ты пришёл! Здесь беда!

— Видел уже, — я сел на массивный каменный подоконник, — Эти дикари уже близко, так что не будем терять времени. Мне сказали, ты видел Громового Всадника.

Исследователь вдруг с подозрением взглянул на меня.

— Сперва, назови мне своё имя!

— Я ещё не неорганик, — примирительно ответил я, — Моё имя тебе ничего не даст.

— Имя!!!

— Илму. Ты думаешь, желай я убить тебя, ты успел бы его спросить? Итак, я не одержим. Рассказывай.

— Ролаф… он был здесь, — Исследователь выглядел очень напуганным.

— Здесь? Хм. А почему ты ещё жив?

— Ему не был нужен старый просветитель. Ему был нужен инфоузел!

— Зачем? Какой ему прок с этого планетарного инфоузла?

— Не планетарный, но какую-то зону охвата он имеет. Как раз хватило, чтобы свести с ума соседнюю деревню! И теперь они все одержимы! И идут сюда!

— Они не одержимы. Иначе, их бы уже не было. Они просто хотят твоей смерти, но неорганического вмешательства в их сознания не видно.

— Тогда посмотри сам! — Исследователь указал рукой на инфоузел, — На нём до сих пор ощущаются следы неоргаников, которых Ролаф пропустил через него! Куда же, по-твоему, они направились, как не в селян?

Я подошёл к инфоузлу. Так и есть — следы энергии из нижних миров. Мерзость. Положив ладонь на матовую поверхность инфоузла, я быстро развязал его, превращая обратно в природные потоки энергии — каковыми он и был. Из невидимой бездны под моей ладонью раздался, слышимый только для меня, разочарованный нечеловеческий вопль.

Голубовато-серый монолит быстро растворился в воздухе, а потоки энергии, из которых он состоял, болезненно вибрируя, медленно возвращались к своей природной форме.

— Что ты сделал?

Я посмотрел на Исследователя и тот понял, что лучше лишний раз не нервничать.

А тем временем толпа крестьян уже окружила башню, были слышны крики на незнакомом мне языке, кто-то выламывал дверь тремя этажами ниже.

Я выглянул в окно, внимательно разглядывая варваров. Они были чисты, без примести неорганической энергии. Меня заметили и начали кричать, кидать камни. Ни один из них не долетел. Я отошёл от окна в растерянности. В самом деле, где те сущности, что вошли в наш мир через инфоузел этого старика?

Треск ломающейся двери. Крики усилились, люди устремились в башню, громя всё на своём пути. Исследователь с мольбой смотрел на меня.

— Ты… поможешь?

— А где Хранитель? По протоколу, вы должны работать в паре.

— Ролаф убил его…

— Я не уполномочен отправлять в Хранилище Душ обычных людей. Только одержимых.

— Но ты же можешь спасти меня? Молю!

Я задумчиво расхаживал по комнате, не особо слушая старика. Разборки незапятнанных демонами людей — это меня не касается. В конце концов, существует Хранилище Душ, которое никому не даст умереть и дарует новое рождение.

— Приём, — услышал я голос Мага, — Какова ситуация?

— Старик видел Ролафа, но больше ничего не знает. Инфоузел в его башне был осквернён, пришлось развоплотить.

— Какой ещё инфоузел? Там его не было!

Я резко развернулся к тому месту, где стоял инфоузел. Потоки энергии, из которых он состоял, продолжали вибрировать. И вибрация не утихала, а усиливалась и усиливалась…

Старый Исследователь улыбался…

Вдруг потоки энергии, дойдя до пика своей вибрации, ударили по мне, как раскалённые плети. В последний момент я сумел защититься катаной, смертельный удар был отражён, энергия успокоилась, но нездоровая, пронизывающе-болезненная вибрация передалась мне.

— Но ты же не одержимый! — только и сумел простонать я заманившему меня в ловушку Исследователю, морщась от боли и облокачиваясь о подоконник.

— Не обязательно быть одержимым, чтобы иметь собственные, а не навязанные Пастырями, желания, — Исследователь теперь был совершенно спокоен, — Но мне пора уходить, а ты закрываешь окно…

Я видел, как ему не хочется приближаться ко мне даже сейчас, когда я в таком плачевном состоянии. Такой удар — не шутка. Это не человек или неорганик, это те нити, из которых сплетён сам наш мир и из которых мы создаём инфоузлы…

— И ты останешься здесь ждать своих палачей! — злорадно оскалился я, пытаясь собраться с силами и встать в полный рост. Но не получалось, всё, что я мог — держаться за стену.

Я слышал отдалённые звуковые помехи — это Маг пытался связаться со мной, но то, что со мной творилось, глушило сигнал.

Исследователь растерянно перебегал взглядом с меня на лестничный пролёт, на котором вот-вот появятся разбушевавшиеся крестьяне и не знал, что делать: бежать к окну мимо меня — не пробежит. Оставаться здесь — растерзает толпа. А там уж Хранилище Душ и суд по всей строгости закона. Преступникам страшно умирать.

И вот, появились крестьяне…

— Да что б тебя!.. — в сердцах воскликнул Исследователь и попытался добежать до окна (вероятно, силы в его перстнях хватило бы на короткий полёт), но варвары схватили его на бегу и повалили на пол.

Мутным взглядом я наблюдал за дракой: любой из Владык — так мы называем себя — благодаря генным модификациям значительно сильнее и жизнеспособнее варваров, но Исследователь был уже не молод, а противников было много, и опыта в драке у них тоже было побольше. Вскоре на полу осталось забитое и окровавленное тело Исследователя и варвары обратили свои взгляды на меня.

— Только… не надо… больше… глупостей… сегодня…, — хрипло сказал я им. Да, они, конечно, не понимали языка, на котором я говорю. И — да — они набросились на меня тоже.

С огромным трудом, медленно, слабыми и дрожащими руками я поднял свою катану… для варваров это, правда, был один из самых стремительных ударов, которые они могли себе представить.

Катана легко пронзила напавшего на меня варвара и… часть разрушающей меня вибрации передалось ему. Нас с ним отбросило друг от друга, будто мы вдруг стали одинаково заряженными магнитами.

Мне стало чуть легче, но что это с ним? Его тело стало раздуваться, окутываться туманом… однако, не было времени смотреть — другие варвары набросились на меня. И с каждым ударом я отдавал им свою вибрацию, мне становилось всё лучше и лучше, пока они все не легли трупами вокруг меня. Но что это? Что происходит с их телами? Туман, окутывающий их, становился всё более и более густым… вдруг я почувствовал, как что-то присосалось к моей энергетической структуре. Мелкий паразит из нижних миров. Легко отогнав эту пугливую мелочёвку строгим взглядом, я вдруг ощутил, ЧТО происходит: каждое из крестьянских тел, которым я отдал убивавшую меня вибрацию, становится брешью в нашем мире. И через них сюда начинают пребывать неорганические хищники. Сперва мелкие паразиты, но постепенно пробоины в ткани мира становились всё сильнее и всё более крупные демоны начинали рваться сюда.

ЧТО Ж Я НАДЕЛАЛ?!

Я отшатнулся назад, лихорадочно думая, что теперь предпринять.

— Мы ждали тебя, ждали тебя, желали тебя, жевали тебя, жрали тебя, смаковали тебя…, — из всех дыр в пространстве тянулся противный гипнотизирующий шёпот.

Вложив бесполезную сейчас катану в ножны, я энергией с кончиков пальцев вцепился в эти врата миров, стараясь не дать им расшириться. Но — как ни старался — я не мог их закрыть, что-то было с другой стороны, что неустанно углубляло их, как тоннели, достигая всё более и более глубоких и опасных миров. Здесь нужна была бы бригада Исследователей второго отдела — чтобы отправиться туда и закрыть врата с той стороны, но я был один, а Громовым Всадникам нельзя покидать мир людей, иначе мы неминуемо станем неорганическими хищниками и навсегда забудем о том, что когда-то были людьми.

Мне уже ничего здесь не спасти.

Но вдруг… казалось бы, забитый на смерть Исследователь поднялся с пола. Потирая голову, испуганно посмотрел вокруг: на бреши в ткани мира, на кровь на полу и на стенах, на меня… и опрометью бросился к окну, прыгнул и натужно спланировал к земле.

Не уйдёшь!

Бороться с разваливающейся тканью мира было бесполезно, отпустив края пробоин, я выпрыгнул в окно, а башня позади меня стала разрушаться, на её месте разверзался вход в другие миры размером больше самой башни.

Никогда не видел ничего подобного — плоть нашего мира прежде не была такой хрупкой, я думал, что такие врата просто невозможны… но отныне это не так.

Я бежал по лесу обречённой планеты, отшвыривая с пути реликтовые деревья, преследуя единственную ниточку ведущую к Ролафу, к причине всего этого хаоса.

Спиной чувствуя, как в этот мир проникают десятки неоргаников, я нагонял Исследователя. И вот он уже в моих руках — схватив за горло, я поднял его над землёй. И его пришлось тут же бросить, выхватывая катану и разворачиваясь, чтобы дать бой подоспевшим неорганикам. Это были некрупные хищники, я справился быстро, с каждым ударом чувствуя, как тело вспоминает, каково это быть Громовым Всадником. Волны Силы, расходящиеся от лезвия при ударе, смели лес и всё живое в округе, давая передышку перед тем, как подоспеют следующие противники. Но я не стал их ждать. Снова схватив Исследователя, я взмыл в небо.

Покинув атмосферу обречённой планеты, я обнажил катану.

— Во имя Небесной Империи и во благо человечества! — сказать, как раньше, «ВСЕГО человечества» я уже не смог.

Исследователь сжался в перепуганный клубок на дне созданного мной воздушного пузыря и смотрел.

Взмах катаной. Ещё и ещё…

Сначала вздыбились литосферные плиты и магма начала заливать планету. А уже через минуту… нет, я не стал её раскалывать. Это не запечатало бы врата. Я глубоко выжег само пространство, где была эта планета. Когда пламя погасло, не осталось даже пыли. И неоргаников.

— Илму! Илму! Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Почему ты не отвечал? Что случилось?!

— Случилось непоправимое.

— Ты всё равно меня убьёшь, да?..

Пленник жалобно смотрел на меня.

— Так ты не одержимый. Предал человечество, стал служить Ролафу… ты видел, к чему это ведёт, видел ужас прорыва неоргаников в наш мир…

— Нет. Они не так ужасны, когда рядом Громовой Всадник. Вы — куда страшнее, — пленник вдруг воспрял, — Вы самое страшное оружие Империи, но страшны не только для её врагов, но и для неё самой. Ведь этими несколькими движениями катаной ты мог бы уничтожить не эту жалкую планету, а, к примеру, Эдем. Или Сваргу. Что б тогда было?

Я заставил его застонать от боли, прерывая эту болтовню.

— Значит, на тебя не произвёл эффект прорыв неоргаников в наш мир…, — я всё не мог понять, в чём тут дело: он не одержим… но он враг. Может… может, и Ролаф тоже не одержимый? Но откуда тогда следы неорганической энергии на том инфоузле?

— Да, мне было жутко. Но это нормальный процесс. Вселенная живёт, развивается, только мы — люди — постарались отрезать свой мир от всех остальных и законсервировать себя в одной — полюбившейся нам — эпохе. Но пора поставить точку и идти дальше…

— Скука? Тобой движет скука? — я был удивлён, — Из скуки ты готов даже был перейти дорого Громовому Всаднику!..

Судя по лицу, Исстедователь не был удовлетворён моим определением, но спорить не стал.

— Итак, где Ролаф?

— Всегда настолько близко, насколько нужно! — раздался подсознательно знакомый голос за спиной.

Это он! Отступник! Одержимый!

Потеряв всякий интерес к Исследователю, я перестал удерживать воздушный пузырь и обернулся к Ролафу. Тот, приветствуя меня, вальяжно плыл в вакууме в моём направлении.

Не знаю, что сказать. Сдавайся? Обвинить его в предательстве? Да он и сам всё это понимает, к чему слова?

Но меня мучило то, что, если бы я его помнил, то — чувствую — у меня было бы многое, что сказать ему. А теперь?..

— Илму, что-то ты растерялся, а, ведь, только что был таким решительным.

— Ты должен вернуться на Эдем.

— Нет. Тебе заказывали моё убийство, а не возвращение. Ты, вроде бы, потерял память? Тебя неправильно пробудили, растяпы. Но ты всё равно не напал. Пока ещё. Это радует.

— Почему ты предал Империю? Почему ты стольких убил? Почему ты делаешь людей одержимыми?

— Во-первых, я их таковыми не делаю, — поучающе поднял палец Ролаф, — Я показываю им ту крупицу из виденного мной, какую они могут вместить. А связываться с неорганиками, или нет — это же их решение. И не все его принимают. Этот бедолага, которого ты так легко бросил в открытом космосе, к примеру, не был одержимым. А зачем я это делаю, почему убиваю, почему отверг Небесную Империю… это просто самозащита. Самозащита. Я достаточно пожил, чтобы понимать, что после того, что произошло на нашем с тобой последнем задании, они просто не дадут мне проснуться и распылять на атомы.

— Значит, твоя служба окончена…, — я не особо понимал, о чём говорил Ролаф. К сожалению, я не мог ничего вспомнить.

— Да, я больше не слуга. Теперь меня интересует только свобода. Но, ты, к сожалению, ничего не помнишь, такой наивный и девственный, как будто только вчера стал Всадником, — Ролаф по-отечески улыбнулся, — Но мы ещё когда-нибудь встретимся с тобой в месте без оков и тогда сможем поговорить.

Он вытащил свою катану из ножен, и как метеор понёсся на меня. С трудом парировав удар, я отлетел в сторону, глядя вслед удаляющемуся с огромной, даже для меня, скоростью Громовому Всаднику. Отступнику.

— Это была ловушка. Исследователь оказался предателем, открылись проходы в нижние миры, планету пришлось уничтожить.

— А ты немногословен…, — процедил Маг, — Но как ты мог допустить уничтожение целой планеты! Столько людей погибло!

— Повторяю: это была ловушка Ролафа. Он сумел как-то повредить потоки энергии этого мира и создать проходы в другие миры, откуда хлынули неорганики.

— Разве такое возможно?

— Оказывается, да. Наш мир теперь не такой прочный, как раньше.

— Границы между мирами утоньшаются…, — Маг был крайне озадачен, — Это всё больше напоминает Тёмную Эпоху, когда наша цивилизация чуть не рухнула… что ты ещё узнал?

— Исследователь, предавший нас, не был одержим. Так же я встретил Ролафа.

— Он жив?

— Да. Он сумел уйти. Говорит, что никого не делает одержимыми, а лишь даёт увидеть реальность так, как он сам её видит. А там уж каждый решает сам, что делать дальше. Кто-то и связывается с неорганиками. А кто-то нет.

— Не делает одержимых, — горько усмехнулся Маг, — Да он просто сводит их с ума! Ломает на корню их психику, показывая то, для восприятия чего ни их сознания, ни тела не приспособлены! Но он сказал правду: не все одержимы, но у нас на Эдеме продолжаются бои. Уже половина города пылает. Страшно выйти на улицу.

— Вы не можете остановить мятеж?

— Это даже не мятеж… они не одержимы. По крайней мере, большинство. У них нет лидера, нет общей идеи. Это просто анархия. Люди, кажется, стремятся к уничтожению как к таковому. И — что пугает — даже преданные своему делу Хранители и Исследователи поддаются этому безумию. И чем дольше они взаимодействуют с обезумевшими, тем больше вероятности того, что эта зараза распространится и на них.

— А что другие планеты?

— Там теперь похожая ситуация. Больше всех этому безумию подвержена каста Наслаждающихся, затем Исследователи. Хранители держатся дольше всего, но пока мы не поняли, почему. Сейчас все силы уходят на то, чтобы не подпустить противника к хранилищам.

— Что за хранилища? — моя память всё ещё зияла белыми дырами.

— В столице, на Эдеме, находятся самые обширные хранилище Исследователей. Все те технологии, которые Исследователи второго и третьего отделов находят в верхних и нижних мирах, но которые слишком опасны, чтобы их применять, находятся там.

— То есть, там хранится оружие?

— Нет, оружия как такового там не так много, там, правильнее сказать, запретные, опасные технологии, теории, знания. Опасные не тем, что могут уничтожить или чудовищным образом изменить что-то на… физическом плане, а тем, что могут полностью изменить сознания людей, кардинально поменять реальность для всего человечества, настолько, что не только Небесная Империя, но и человечество, каким мы его знаем, исчезнут с лица галактики.

Я немного расслабился: незачем переживать из-за глупостей.

— То есть, захватив хранилища, они не смогут никого убить или что-нибудь взорвать?

— Ты не понимаешь!.. Впрочем, ладно. Но они могут найти там и вполне обычное оружие. Честно говоря, хранилища настолько древние и огромные, что сложно сказать, что конкретно в них хранится.

— А что говорят Исследователи второго и третьего отделов? Что Небесный Страж? Границы нашего мира истоньшаются, здесь произошёл такой мощный прорыв, который до сих пор не укладывается у меня в голове.

— Исследователи говорят, что выходить в другие миры стало практически невозможно — течение энергии к нам слишком сильное, нас будто сдавливает и при любой попытке покинуть наш мир — тут же затягивает обратно. А Небесный Страж… отдал приказ убивать всех, сошедших с ума: каждое больное сознание подрывает защитные силы нашего мира. Стражу сейчас очень тяжело, ты должен как можно скорее покончить с Ролафом: я много пожил и видел многое, в том числе и на варварских планетах, и сейчас мне понятно, что мы не сможем победить в этой гражданской войне, а только продержаться какое-то время. Ты должен успеть.

Небесная Империя охвачена огнём. Я летел по следу Ролафа сквозь галактику и повсюду чувствовал агонию, охватившую целые планеты: владыки сражались друг с другом, звёздные парусники стали пристанищем мертвецов, плавучие острова, что встречались на моём пути, были уничтожены, их системы жизнеобеспечения разрушены и холод космоса сковывал дома и сады, а космические ветры забирали мертвецов.

Безумие охватило не только владык, но и варваров: на каждой из обитаемых планет на моём пути, бушевали воины: все против всех. Иногда мне хотелось остановиться и прекратить агонию народов, одним махом отправив всех в Хранилище Душ, но у меня не было времени, Ролаф всегда был рядом, я почти нагонял его, ощущал его присутствие там, впереди… но так до сих пор не смог приблизиться даже на столько, чтоб хотя бы увидеть его.

Страшно было представить, какой кошмар творится там, ближе к центру галактики, где находятся планеты, населённые владыками: Эдем, Сварга, Шибальба, Дуат… Я регулярно связывался с Магом и каждый раз он рассказывал всё более обескураживающие новости. Связь с Шибальбой пропала, на Сварге централизованное сопротивление разбито, и гигантский город превратился в арену для партизанских сражений. Дуат — главная обитель Хранителей — успешнее всех сражается с безумцами… однако, её население сократилось в четыре раза и почти вся планета стала пустыней, её экосистема вряд ли когда-либо восстановится… Кошмар. На Эдеме же Маг продолжал сопротивляться мятежникам, его войска сосредоточились на защите самых важных объектов, уже не пытаясь удержать весь город.

Хорошо, что Небесная Империя никогда не встречала внешних врагов в этом мире, и у нас не было оружия массового поражения. Впрочем, у нас практически вообще не было оружия — только Хранители и такие, как я — Громовые Всадники. Возможно, лишь это защищало нас сейчас от окончательного самоуничтожения.

— Илму! Илму!

Мага было плохо слышно — его голос заглушал какой-то шум.

— Да. Что там у тебя происходит?

— Илму! Мятежники отступили от хранилищ, но напали на Храм Громовых Всадников!

— Что им там нужно? Кроме нас там нет ничего ценного… а нашим оружием всё равно никто, кроме нас не сможет воспользоваться.

— Видимо, их цель именно твои братья и сёстры.

— Но их же сейчас не добудиться.

— Знаю, знаю! Но мятежники пошли на отчаянный штурм и смогли ворваться в ваш Храм. Сейчас я с группой Хранителей и Исследователей сражаемся с ними внутри. Мы только что взяли штурмом комнату управления вашими саркофагами — мятежники пытаются пробудить Всадников!

— Зачем? Они скорей всего погибнут.

Я не помнил никого из четырёх десятков моих собратьев. Благодаря этому, я и не волновался за их жизни.

— Не знаю, Илму, не знаю. Где ты сейчас?

— Всё ещё преследую Ролафа. Подлетаю к довольно заселённой звёздной системе. Уже видно три плавучих острова и, наверное, четыре населённые планеты.

— Крупное скопление. Ты, должно быть, в третьем секторе галактики?

— Не знаю. Не забывай, мне отшибло память, — я вглядывался в след Ролафа, теряющийся где-то в районе плавучих островов. Кажется, он остановился там. Не знаю, достиг ли мятеж этой части галактики. Но… звёздная система с таким скоплением владык выглядела уж слишком тихо: звёздные парусники не рассекали межпланетное пространство, а, судя по потокам энергии, инфоузлы и системы плавучих островов либо были отключены, либо находились в спящем режиме. Но жизнь была. После бескрайних пустых пространств, я чутко ощущал её присутствие.

Шум сражения у меня в ушах стих, и я услышал напряжённый голос Мага.

— Илму… здесь что-то не так…

— Что же?

— Инфоузел… он… его разрушает энергия существ из иных миров!

— Как?! В Храме Всадников?

— Да! Инфоузел жизнеобеспечения!

— Что с Всадниками?

— Мёртв, мёртв…, — Маг спешно проверял саркофаги, пока инфоузел не разрушился окончательно, — Нет…

— Что?

— Пятеро живы!!!

— Где они? Что с ними? — я остановил полёт, не зная, что делать, где я нужнее сейчас.

— Да… один направляется к нам… вижу её… Она бредёт как зомби, ничего не видя. Стой! Стой же! Безвольная, как кукла… ещё бы, её так резко разбудили, повезло, что вообще выжила… Так, реакция зрачков на свет… Открой глаза, — Всадница, видимо, не среагировала, тогда Маг сам поднял ей веки, — ААА!!!

Я снова услышал звуки боя, крики умирающих.

— Маг! Маг, что случилось?

— Она была одержима!

— Я нужен?

— Нет… наверное, пока нет… неорганик, завладевший ею, не может на полную мощь использовать потенциал Всадников, я сумел отправить её в Хранилище Душ. Кажется, неорганики, как вирус, заполняют систему инфоузлов Храма Всадников, и через них проникают в оставшихся в живых твоих братьев и сестёр.

— Вы справитесь?

— Должны справиться. Империя разваливается по швам. Наслаждающиеся, Исследователи, Хранители, а теперь ещё и Всадники. И это хуже всего: как будто иммунная система начинает бороться со своим же организмом.

— Кстати, а как можно убить Всадника?

— В первую очередь, надо отрезать его энергоструктуру от энергии мира. Добиться полной энергетической изоляции Всадника. Затем, нужно, чтобы у него отмерла одновременно вся нервная система. Если это не поможет — тогда нужно убить её ещё раз. И ещё. Пока не сработает. Таких как ты, Илму, чертовски сложно остановить, если только вы не находитесь в своих капсулах для сна.

— Полностью отрезать от энергетических потоков мира, — мне это казалось очень странным и наводило на аналогии с какими-нибудь стихийными проявлениями. Чтобы остановить волну, её надо отрезать от моря…, — То есть…

— Илму! — властно прервал меня Маг, — НЕ ДЕЛАЙ ВЫВОДОВ. ПРОСТО ДЕЙСТВУЙ! Если ты увлечёшься с выводами, ты станешь таким же, как Ролаф: сейчас, когда энергетическое и — что куда важнее — информационное пространство человеческого мира заражено неорганиками, открытый, мыслящий разум является непозволительной роскошью. Сузь себя до минимально необходимого функционала и выполни своё задание! Найди Ролафа, изолируй его энергоструктуру и убей его нервную систему столько раз, сколько потребуется, пока она не прекратит восстанавливаться. Он является рассадником заразы в нашем мире, и планеты, что он оставляет за собой, ввергаются в кровавую баню безумия.

— Понял. Будет исполнено, — его слова не вызывали у меня такой приступ верности, как слова Пастыря (как ни крути, на генном уровне я был запрограммирован только на служение касте Пастырей), но Маг был прав: сейчас очень опасно поддаваться размышлениям, инсайтам и озарениям. Сейчас любой инсайт, внезапное осознание чего-либо, это подселение неорганического паразита в твоё сознание.

Я подлетел к звёздной системе. Солнце, три планеты. Одна из них обитаема. Там живут варвары — наш генетический эксперимент, надежда на продолжении эволюции нашего биологического вида. В течении всей нынешней — второй — эпохи расцвета Исследователи не покладая рук заселяют людьми пригодные для жизни планеты, экспериментируя с геномом, удаляя из него все искусственные добавки, разработанные для нас — Владык — и ища способ заставить наш, изначальный, человеческий ген эволюционировать дальше. Но это пока так и не удалось сделать. Зато, мы получили огромное количество планет, заселённых мало развитыми людьми, почитающими нас как своих богов (в большинстве случаев) и исправно добывающих для нас ресурсы.

Судя по тому, что я мог воспринять из космического пространства, жизнь на планете только формировалась: ещё даже не был выведен окончательный вид человека, которому предстоит здесь обитать. Но в остальном флора и фауна выглядели завершёнными. По орбите планеты медленно курсировали два плавучих острова: искусственные острова с двигателями и собственной атмосферой, на которых располагались мобильные научно-исследовательские станции Исследователей первого отдела.

Оба плавучих острова казались безжизненными. Я вглядывался в них, стараясь увидеть хоть какой-то огонёк жизни, чтобы от него начать свой поиск Ролафа (его след обрывался где-то в этой звёздной системе).

Один из островов выглядел целым, как будто все его обитатели вдруг куда-то исчезли. Второй же больше походил на поле боевых действий: вспаханная взрывами земля, разрушенные башни, руины лабораторий и жилых построек. И именно на этом острове я, наконец, ощутил нечто. Это не было искрой жизни, а скорее осознанным движением. Нечто осмысленно двигалось (возможно, шло) в районе центрального инфоузла острова. Я полетел к нему.

Войдя в атмосферу острова, я ощутил запах пожаров и почувствовал витающие в воздухе остатки пыли от разрушения зданий. Я направился к руинам центральной башни острова. Под нею, в подвальных помещениях, в недрах плавучего острова, находился главный инфоузел. И — судя по наличию тут атмосферы — этот инфоузел ещё работал!

Я приземлился у входа в разрушенную башню. Улица перед дверьми была завалена трупами Исследователей и Хранителей. И только в одном или двух из тел я заметил следы того, что в нём был неорганик. Но — судя по следам битвы — все сражались со всеми. Коллективное безумие. Как такое возможно?

Я прошёлся по выбитым и лежащим на полу дверям и направился вниз, в подземные этажи, где располагался инфоузел.

Стены были повреждены и давали мало света, но я всё равно мог хорошо разглядеть множество убитых. Генетически модифицированные, не подверженные ни старости, ни болезням, тела Владык так ценны… всегда больно смотреть на такое пренебрежение к столь сложным и дорогим конструкциям. Мне, конечно, тоже приходилось разрушать и тела, и строения… да что уж там, целые планеты и цивилизации! Но — судя по состоянию этих трупов — люди здесь получали настоящее удовольствие от разрушения столь совершенных тел себе подобных. И теперь такой ценный генный материал годится только если на удобрение.

Впрочем, сейчас, когда ситуация в Небесной Империи столь сильно напоминает прошлую тёмную эпоху, стоит беспокоиться о более глобальных вещах. Как бы нам — людям — снова выжить?

Дверь в зал инфоузла была закрыта (и на удивление цела!). Вот только коридор перед ней выглядел странно. Тела владык странно лежали, и имели необычные повреждения… как будто от двери кто-то вёл по ним шквальный огонь из оружия дальнего боя! Запрещённые технологии… запретное оружие, могущее уравнять по смертоносности любого с кастой Хранителей… впрочем, сейчас, когда даже Хранители подверглись безумию, это может быть оправдано…

Двери было приказано не открываться ни перед кем, кто пришёл бы со стороны коридора, но она распознала во мне Всадника и не стала мешать.

Я вошёл в зал управления плавучим островом. Тут было непривычно чисто: ни трупов, ни крови, ни повреждённой техники.

Хотя, нет, один труп здесь есть. Исследователь первого отдела лежал у дальней стены зала, а рядом с ним стоял повреждённый, но ещё функционирующий гомункул.

Я подошёл ближе, и слуга заметил моё присутствие.

— Вы не инфицированы, Всадник — заметил он дребезжащим голосом: лицевая пластина была разбита, и через трещины сочилась голубая кровь.

— Да, я свой. Что здесь произошло? — Исследователь отправился в Хранилище Душ совсем недавно. Рядом с ним лежало оружие продолговатой формы, из которого он, видимо, и вёл стрельбу там, в коридоре, пытаясь не пустить обезумевшую толпу к инфоузлу.

Гомункул с грустью посмотрел на свою руку, которая никак не хотела прирастать обратно к плечу (повреждение было слишком значительным), и отложил её в сторону.

— Владыки сошли с ума. Я занимался здесь проектированием шаблонов для информационного поля заселяемой планеты, а потому имею программные надстройки, позволяющие диагностировать информационные пространства.

Любят же эти балванчики сложный текст!

Гомункул направился к инфоузлу: хоть я и потребовал отчёт, он всё равно должен поддерживать работу плавучего острова. Запуская через инфоузел программы восстановления зданий и систем, он продолжил рассказывать:

— Это было не типичное вторжение неорганической жизни. Сначала вторглось несколько небольших вирусных созданий и двое сотрудников были инфицированы. Владыки приказали гомункулам их вылечить, с чем они быстро справились. Обычная процедура изгнания неоргаников. Однако, я увидел нечто нетипичное: неорганики ничего не забирали, а наоборот, давали Владыкам. Они дали им возможность влиять на информационное пространство вокруг себя. И те деструктивные, противоправные и террористические мысли, что продуцировались в их сознании, пока Владыки были инфицированы, смогли впечататься в информационное пространство острова. Неорганики были изгнаны, но их энерго-информационный яд остался, причём он стал частью человеческого информационного пространства, так что у Владык не было никакого иммунитета, никакой защиты от него. И началась бойня.

— То есть, Владыки сошли с ума?

— Да, я выразился так. Но это не вполне точно, — я видел, как инфоузел показывает картины разных частей острова: всё было разрушено, всюду были трупы. Гомункул пытался добиться работы от тех немногих систем восстановления, что ещё остались.

— Я не точно выразился, — продолжал гомункул, — Эти внушённые мысли и идеи можно назвать безумием, когда они исходят от неоргаников, являясь, по сути, чужеродной информацией, не адаптированной для нервной системы Владык, и сводящей их с ума. Но в данном случае, на них оказывало влияние именно человеческое информационное поле, а не неорганики. По факту, Владыки были абсолютно вменяемы. И это был их сознательный выбор.

— Разрушение и смерть всему живому? Сознательный выбор?

— Нет, тотальная смерть не была их выбором. Они выбрали стать властелинами Империи. Или просто уничтожить её. По любой из возможных для человека причин. Дальнейшие события вполне предсказуемы. Мой хозяин был одним из тех, кто успел закрыть своё сознание и дать отпор тем, кто хотел захватить этот остров.

— Да, если б они пригнали его к Эдему и начали разрушать планету с орбиты, это было бы серьёзной проблемой, — я осматривал оружие, которым пользовался Исследователь. Интересно: оно выпускало сеть, сотканную из плотных, как бритва, звуковых волн, превращая всё перед собой в кровавый фарш, — Гомункул, здесь есть ещё подобное оружие? Но, желательно, меньших размеров.

— Да, есть. Но, к сожалению, я не могу дать Вам отчёт о том, каким образом здесь оказались запрещённые технологии.

— И не надо. Мне нужен только… как же это называется… пистолет, да?

— Именно. Компактный вариант устройства, что вы держите в руках. Я использовал его, чтобы помогать хозяину отбиваться от нападающих. Он зажат в моей оторванной руке. Желаете ли, чтобы я Вам его подал?

Но я не желал. Сам поднял его оставленную здесь руку и разжал пальцы. Действительно, они держали компактный пистолет. Конечно, он не сравнится с катаной Всадника, но может быть неплохим тузом в рукаве, когда я встречусь с Ролафом: оружие дальнего боя большая редкость в Небесной Империи.

— Ты видел здесь другого Всадника?

— Нет, Владыка.

— А что с соседним островом?

— Сенсоры нашего инфоузла показывают, что соседний остров не повреждён, но мы потеряли с ним связь не за долго до начала эпидемии. Причины потери связи мне не известны.

Что ж, мне было больше нечего делать на этом острове, и я отправился на соседний. Быть может, там найдутся какие-то зацепки. Напоследок гомункул предупредил меня о том, что в лабораториях того острова находятся исходные образцы человеческой жизни и попросил — если это возможно — запустить там инфоузел, чтобы исходники людей не погибли.

Что такое исходники людей, спросил я его. Оказалось, это… люди. Живые. Чей геном способен к просто фантастическим изменениям, чтобы заселить любую из планет эдемоского типа.

Живые существа, мутирующие от любого сквозняка. Бедолаги. Но — что странно — я не чувствовал на том острове ничего живого, в то время как инфоузел, за которым работал гомункул, обнаружил на соседнем острове, большое скопление живых существ.

Что ж, если там есть враги, то мне будет, от кого добиться информации. И я полетел.

— Маг! Ты слышишь меня?

— Да, Илму, слышу.

Мне начинало казаться, что он действительно использует моё имя, как поводок… как будто при каждом новом сеансе связи может оказаться, что я уже стал неоргаником из нижних миров. Такая подозрительность была неприятна, но… говорят, что так с нами — Всадниками — и надо общаться. Эх…

— Я нашёл Ролафа. Сейчас я нахожусь на плавучем острове, захваченном террористами. Вы правильно делаете, что убиваете их: они действительно не одержимы, из них нечего изгонять. Я тут встретил гомункула, который сказал, что всё дело в информационном человеческом пространстве.

— Инфосфера. Так мы это называем. Да, она страшно искажается. Мы тоже это уже заметили: угроза теперь идёт именно от неё, а вторжения нергаников… Илму, мы уже потеряли почти всех Исследователей из второго и третьего отделов, но вторжение верхних и нижних миров остановлено. Практически. Однако, складывается впечатление, что они и не хотели заполонить наш мир, как будто их целью было именно извратить нашу инфосферу. И теперь мы уничтожаем сами себя. Илму, началась новая тёмная эпоха, ты понимаешь?!

— Маг, спокойствие. Я почти добрался до Ролафа, скоро эта «эпоха» закончится.

— Я не уверен, кажется только истребление девяноста процентов людей в галактике поможет нам остановить эпидемию. Инфосфера извратила оставшихся в живых всадников. Они ещё не проснулись, но враги выбили нас из Храма Всадников. Вот-вот мы начнём прорыв в Хранилище технологий. Там есть немного безумцев, но мы сумеем их одолеть.

— А что потом?

— А потом… потом мы будем держаться, используя то, что найдём в Хранилище…

— Но ты же говорил, что это может привести к гибели человечества ещё вернее, чем…

— И всё же, это единственный шанс. Кроме тебя во всей галактики никто не отвечает на наши сигналы. Мы последние.

— А Небесный Страж?

— Он занят инфосферой и ничем не может нам помочь. Хранители успели запечатать его обитель, и теперь связь с ним тоже потеряна. Боюсь, что если вскоре всё это не прекратится, ему придётся создавать всё человечество заново. Из пробирки.

Очень плохие новости. Ещё чуть-чуть и моя миссия станет бесполезной.

Я так и не понял, каким образом этот плавучий остров оказался закрыт от моего взора, и я не сумел из космоса увидеть всех этих Исследователей и Хранителей, поджидающих меня здесь. Но это уже было не важно. Теперь они все были в Хранилище Душ, мне даже не пришлось обнажать свою катану. Последний Хранител сказал мне, что Ролаф ждёт меня на вершине башни управления, у подножья которой и развернулась эта бойня. Глупо, бессмысленно. Кроваво.

Я легко оттолкнулся от земли и, слегка касаясь носками башни, взмыл на крышу.

— Илму, дорогой! — мой старый друг стоял там, радушно улыбаясь.

Разговоры были бессмысленны. Тем более, что инфосфера была слишком опасна, чтобы открывать свой разум.

Выстрел, и из моего, спрятанного в рукаве, пистолета вылетела сеть звуковых волн, разрывая голову Ролафу. Он-то был уверен, что мы, сперва, поговорим!

Затем я, сорвавшись с места, разрубил его вдоль своей катаной, создавая серию локальных ядерных взрывов по ходу движения лезвия (локальных — потому что я не собирался разрушать плавучий остров. Как-никак, ценная техника, особенно сейчас). Всё, теперь он ненадолго обезврежен, можно изолировать его энергоструктуру и начать выжигать ему всю нервную систему до последнего нейрона…

— Хр…, — из раны, разделяющей тело Ролафа напополам, в одно мгновение выросла рука без кожи и вцепилась мне в горло. Я выронил катану, от неожиданности и попытался отделаться от смертельной хватки. Но тщетно. Затем из обеих половин Всадника вылезло ещё несколько рук, цепко хватая меня и не давая пошевелиться.

То, во что превратился Ролаф, подпрыгнуло, держа меня, и вбило меня в крышу башни, пробивая моим телом и крышу, и все остальные этажи. Мы летели вниз, на нижний этаж, в зал с главным инфоузлом острова. Моё тело постепенно превращалось в фарш, в то время, как Ролаф восстанавливался. И вот уже его череп сросся воедино, и в глазнице моего старинного друга сформировался глаз, насмешливо, даже по-отечески как-то, глядящий на меня…

Удар.

Ролаф размозжил мною управляющий инфоузел острова. Потоки энергии мира, из которых инфоузел был сплетён, замкнулись на мне, и нас с Ролафом ослепил беззвучный взрыв. Его отбросило в сторону, я же (та гарь, в которую я превратился) остался лежать в центре зала. Но — как и предупреждал Маг — даже полного, единомоментного уничтожения всей нервной системы может не хватить, чтобы убить Всадника. По крайней мере, в первый раз.

Ролаф, хрустя костями, постепенно, как будто с удовольствием разминая тело после сна, принимал свою первоначальную форму.

За ним спешил восстановить своё тело и я. Но он был явно быстрее.

— Не переживай так, — улыбнулся своими новыми губами Ролаф, — Я на тебя пока не нападу: по тебе всё ещё блуждает остаточная энергия инфоузла, если прикоснусь сейчас, нас с тобой просто ещё раз размажет по стенам этого зала. А ты хорош! — он расхохотался, выплёвывая куски засохшей крови из воссозданной гортани и лёгких, — Я действительно хотел тебя убить на этот раз, но ты ещё жив! Забавно. Вообще, Илму, меня очень обидел твой поступок, твой выстрел не достоин Громового Всадника. Когда я тебя — совсем сопляка среди нас — взял под своё крыло, делясь опытом и беря тебя на задания, я и подумать не мог, что ты когда-нибудь выкинешь нечто подобное.

У меня уже снова был позвоночник, череп, таз, грудная клетка, руки и ноги (большая их часть), но я пока не мог пошевелиться: моё тело подрагивало от энергии инфоузла, которая то тут, то там вновь выжигала мягкие ткани, всё не давая мне нормально восстановиться. Но я чувствовал, что скоро этот заряд иссякнет. Мне повезло, что инфоузел был в спящем режиме, и в нём заключалось мало энергии. Но ещё больше повезло, что он не был заражён неорганиками. Тогда б меня уже не было, а на моём месте оказалось бы нечто иное. Это было бы очень плохой расклад для Небесной Империи. Или для того, что от неё осталось.

Молекулы моего тела запомнили о том, что у меня в ухе была серьга-передатчик и спешили восстановить и её тоже.

— Кстати, что это? — прищурился Ролаф, — Свисток для цепного пса? Колокольчик для коровы? Что там они на тебя повесили, что б не сбежал?

— Ролаф…, я приподнялся с пола, зло глядя на своего бывшего учителя. Правда, ненависти так и не было, хотя он и предатель. Скорей, сильная досада.

Моё тело почти полностью оправилось, осталось воссоздать буквально несколько сухожилий.

— Ролаф, тебе не уйти от меня.

— Разве я ухожу? Дружище, я столько времени потратил, что б тебя сюда заманить, конечно, я не собираюсь тебя здесь оставлять одного, мы с тобой, ведь, только начали!

Молекулярная память Громового Всадника поинтересовалась, стоит ли восстанавливать пистолет?.. Да, давай его сюда!

Полу лежа на полу, я вскинул опорную руку и выстрелил, падая лицом на пол (тело ещё так и не было целиком восстановлено).

— Илму, Илму, — улыбнулся Ролаф, останавливая взглядом сеть из звуковых волн. Она, вибрируя и еле слышно гудя, повисла в воздухе перед самым его носом. Всадник самодовольно улыбнулся и, картинно дунув, развеял разрушительный выстрел.

— Илму, подожди меня убивать. Ещё… секунд шесть и остров начнёт разрушаться и падать на планету. Ты ж, неуклюжий, инфоузел снёс, разве забыл? Думаю, тогда наш бой будет куда интереснее. Подожди ещё… 3…2…1… Начали!

Стены и пол затряслись, загудела сирена, свет, излучаемый стенами, стал красным.

Ролаф рванулся на меня, а я (деваться некуда, хоть я ещё и не готов к бою) — на него. Остров рушится и падает. Да, я и не подумал об этом. Увы, но человеческие исходники так и погибнут в своих лабораторных камерах. Было глупо сейчас думать о тех, кто мало отличается от гомункулов, но, почему-то мне было жаль, что даже их я не спас.

Мы столкнулись. Ролаф пробил рукой мне грудь насквозь, вырвав из неё сердце, обнял другой рукой, прижимая меня к себе, ломая мне позвоночник и смачно, картинно вгрызся зубами в вырванную сердечную мышцу. Странно, зачем он делает такие бесполезные вещи? Вот, повреди он мне головной мозг — это было бы неприятно…

Катана, оброненная мной ещё на крыше, ожила, отвечая на мой зов, и устремилась к нам. Голова Ролафа слетела с плеч, и он ослабил хватку. Я, с катаной в руке, тут же атаковал, но Всадник отпрянул назад, умело уворачиваясь (даже без головы он был хорош в схватке!).

Остров кренился на бок, здание рушилось, грозя похоронить нас в этом зале, и я разрушая катаной летящие на меня камни, взмыл вверх, наружу.

Я опустился на крышу жилых корпусов с катаной наперевес. Моё тело восстановилось, и я ждал Ролафа, видя, как планета, на чьей орбите был остров, становится всё ближе и ближе…

Но Ролаф не полетел вслед за мной. Вместо этого он остался под землёй и создал там сильнейший взрыв, разметав половину исследовательского города. Поток пламени из под земли раскидал во все стороны жилые корпуса, зашвырнув меня в один из переулков рядом с обрушающейся башней управления.

И Ролаф был тут как тут. Лишь чудом я успел отразить его выпад катаной. Он был отличным фехтовальщиком, я же двигался, повинуясь скорей инстинктам (память ко мне так толком и не вернулась). С трудом, но я сдерживал его натиск, а тем временем каждый наш удар создавал взрывную волну, разрушающую здания вокруг нас и сотрясающую остров.

Мы приближались к планете. Плавучий остров окутался пламенем, его атмосфера и защитный энергетический купол сгорали, нас трясло всё сильнее. Ролаф наслаждался схваткой. Что уж греха таить: я тоже был рад такому бою, хотя мы и вызывали огромные разрушения, но так уж мы были устроены и на генетическом уровне запрограмированны. Громовые Всадники это ещё и Всадники Апокалипсиса. Ведь, противостоять нижним мирам можно только умея разрушать в масштабах мира.

— Илму! Тебе нравится?! — Ролаф пытался перекричать окружающий нас грохот, — Вот она какая, тёмная эпоха! Это же прекрасно! Это наше время, наш дом! Мы — боги разрушения!

Наши катаны сталкивались и сталкивались. Вскоре нам пришлось взлететь, потому что на поверхности падающего острова было уже невозможно стоять, и мы продолжали сражаться уже на лету.

А затем остров упал. Пропахав несколько километров леса, он остановился, скрыв всё вокруг (и нас тоже) густым облаком пыли.

И тут же мой бок оказался пропорот катаной Ролафа. Сжав зубы от досады, я взмахом руки опустил пыль (возможно, не дав случиться глобальному похолоданию) и стал высматривать своего противника среди руин острова.

Но то, что я увидел, остудило мой пыл. Ролаф, оказывается, тоже знал и помнил об искусственной созданных людях в лабораторных отсеках, и он уже успел проложить им — чуть живым и смертельно перепуганным — дорогу наружу.

— Илму, подожди минутку, я только помогу им высадиться и мы продолжим! — крикнул мне Ролаф как ни в чём не бывало. Я же продолжал парить в воздухе, изумлённо глядя на эту картину. Никак я не ожидал такого от отступника, распространяющего по галактике заразу безумия, и который только что называл себя богом разрушения…

Он помог всем спуститься на землю (нескольким десяткам перепуганных голых человек, кто-то из них уже спел мутировать, пока мы падали, приспосабливаясь к условиям падающего острова, и от того выглядел весьма противоестественно… то это временно — мутирует обратно, если понадобится). Эти люди с надеждой смотрели на Ролофа и он, по-отечески улыбнувшись, стал, как бы в шутку, благословлять этих людей, наложением рук на их головы… как бы в шутку… И ТУТ Я УВИДЕЛ, ЧТО ОН С НИМИ ДЕЛАЕТ!

Он передавал им то же безумие, коим были объяты владыки, а заодно делился с ними своими познаниями в том, что варвары называют магией…

— Стой!!! — я просился на Ролофа, на лету решая, убивать этих несчастных, или подождать каких-либо ещё идей по поводу их участи.

Ролаф отреагировал молниеносно. Видно, что он ждал, когда же я нападу. В полёте я выстрелил из пистолета в лезвие своего меча. Звуковые волны не могли ему ничего сделать, они стали спиралью виться по лезвию, готовые вот-вот обрести свободу и разлететься кто куда.

Наши катаны снова столкнулись. Неожиданно для Ролафа сеть звуковых волн разворотила всю переднюю поверхность его тела. Схватив ошеломлённого Всадника, я швырнул его на упавший остров и приземлился следом.

Опережая само время, я нанёс ему серию ударов, выжимая из своей катаны максимум энергии, сколько она только могла дать.

Ролаф слабел, но не оставлял попытки защищаться. Тем временем, я с огромным трудом, но сумел (не без помощи так уже перегруженной катаны) отрезать его от энергии окружающего нас мира.

— Илму, — хрипел Ролаф, — Илму…, — но я не дал ему ничего сказать и вонзил катану ему в макушку, протыкая ею и мозг и позвоночник предателя. Вспышка — и его нервная система рассыпалась в пыль. Ещё одна вспышка — и она распалась на атомы. Легкая вибрация лезвия — и эти атомы били притянуты к моей катане и я вынул оружие вместе со всем что осталось от нервной системы Ролафа, из его тела.

— Теперь-то ты сдох?!

Но мне никто не ответил.

Где его катана? Такое могущественное оружие нельзя оставлять здесь. Найдя её, я связался с Эдемом.

— Миссия выполнена. Ролаф мёртв.

Тишина.

— Маг! Маг! Ты меня слышишь?

Я боялся, что мы проиграли, но тут Исследователь ответил.

— Илму… Тут ад. Ад… Все, все либо мертвы, либо обезумели. Всадники проснулись, и разрушают саму планету!

— Где Вы находитесь? — внутри у меня всё похолодело.

— В Хранилище Технологий… Я остался один, но скоро меня найдут… Всадники… и все остальные — ВСЕ ОБЕЗУМЕЛИ! Но я знаю, что делать, Илму, знаю! Мы с тобой остались одни, лишь двое на всю галактику, мы с тобой это всё, что осталось от Небесной Империи! И я нашёл оружие, я знаю, как остановить врага… знаю!

— Маг, может, тебе лучше умереть, а? Отдохнёшь в Хранилище Душ, а я тут сам закончу. Но ты же сам понимаешь, что технологии из архива нельзя применять! Сам мне это говорил!

— Нет, Илму, теперь они — наш ЕДИНСТВЕННЫЙ выход. Тебе одному не победить их. А даже если и победишь — в одиночку тебе не возродить человечество. Нет, я должен… Вот, вот это!

— Что это? — мне совсем не нравилось то, что творилось с этим Исследователем, — ЧТО ЭТО? ЧТО ТЫ ТАМ НАШЁЛ?!

— Корона… Корона чародеев!

Я смутно, полубессознательно припоминал детские сказки про шлем, невообразимо увеличивающий энергопотенциал человеческого мозга. Говорили, что в прошлой эпохе расцвета он иногда применялся, но потом был причислен к запрещённым технологиям, потому что наделял Исследователя не менее разрушительными силами, чем есть в Громового Всадника. Но это же просто сказка, нет?

— Маг. Слушай меня. Уходи оттуда. Если ты действительно её нашёл, то для всех нас, для всего мира и для твоей души тебе будет КУДА ЛУЧШЕ просто умереть! Остановись! Эй, ты слышишь меня?!

Но он уже снял передатчик.

Проклятье! На Эдеме меня ждёт ещё несколько всадников, целая планета безумцем и… и кое-что, возможно, куда похуже всего перечисленного.

— Илму, — услышал я знакомый хрип, — Илму, парень, это было ОЧЕНЬ больно…

Ролаф был жив! И он уже с трудом, с трудом, но приподнялся на четвереньки. Смотрел на меня, ухмыляясь, но было видно, что иннервация тела у него очень серьёзно нарушена.

— Да когда ж ты, наконец, умрёшь?! — мне надо было спешить обратно, а тут, вдруг, неубиваемый… старый друг.

— Илму, я не могу умереть.

Я разрубил его улыбающееся лицо, и снова оградил его энергоструктуру от этого мира и начал выжигать его нервную систему. А потом он снова проснулся. И ещё, и ещё раз. Провозившись около часа, я отчаянно схватился за голову — ОН БЕССМЕРТЕН!!! Но это же невозможно…

— Илму, остановись, — снова прохрипел Ролаф, — Дай скажу. Всё равно, после такого я уже не скоро смогу тебя убить…

— Почему ты не умираешь?!

— Ох, Илму… тебе кажется, что мир рухнул в пучину катастроф, и хуже быть не может? На самом деле, всё гораздо хуже… Собственно, это то, что я хотел рассказать тебе здесь, в дали от сердца Небесной Империи, вдали от твоих (и когда-то моих тоже) хозяев, в очищенном от их присутствия информационном пространстве.

Ролаф с трудом сел, облокотившись спиной о валун.

— Нас предали, Илму. Не только нас с тобой — это было бы сущей мелочью. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО предали. И — что ещё гаже — нас не убъют. Нас будут убивать регулярно и вечно, но никогда не добьют до конца.

— Что ты несёшь? — я всё равно был намерен покончить с ним, но как? По идее, на плавучем острове должно быть что-то, что сможет мне в этом помочь…

— Небесный Страж. Небесный Страж, надежда, опора и бла-бла-бла, это всё он! — горько рассмеялся Ролаф, — И я его единственный подельник! Ха! Он выбрал лучшего из Всадников, самого верного и преданного, чтобы пустить всё под откос…

— Ты бредешь, — тем временем я продолжал перебирать в памяти всё, что можно найти на плавучем острове и что из этого может помочь убить Ролафа.

— Вовсе нет. Мы заселяем планеты генным материалом человечества, надеясь на то, что он — этот материал — в новых условиях сможет эволюционировать. Так? Так, ответь мне?

— Да, это так! — не хотел играть в глупую вопрос-ответ, но ладно, — Уже многие тысячи лет наш вид не развивается, младенец, из которого был сделан Небесный Страж — единственный случай продолжения эволюции, но нам тогда — перед появлением Небесной Империи — пришлось этого младенца убить, сделав из его божественного гомункула, защитившего нас от… по сути, такого же безумия, как и сейчас.

— Заметь — от ТАКОГО ЖЕ! Ты сказал про эволюцию, что мы, мол, заселяем планеты варварами ради её самой, этой эволюции. Но разве она нам — владыкам — нужна? Нам и так хорошо! А кому плохо? Тому самому младенцу, который мог бы стать богом, но вместо этого обречён вечно жить в виде могущественного слуги-гомункула. СЛУГИ. Он хочет найти способ развиваться дальше, перестать быть гомункулом. И эти ребятки в набедренных повязках, расселённые нами по всей галактике — это только часть эксперимента. Мы — владыки — ТОЖЕ находимся внутри глобального эксперимента. Вся наша Небесная Империя — только лишь площадка для генетических опытов по повторному запуску, некогда прерванной, эволюции человеческого рода. Небесный Страж хочет быть свободен. А теперь, подготовив экспериментальный материал, он просто решил воссоздать условия, какие они были во времена его рождения: вымирающее человечество и загрязнённая, заражённое инфосфера.

Я не хотел верить его словам. Это бред!

— Причём, Илму, мы — владыки — уже не важны для эксперимента. Его интересует поведение в этих условиях только здорового, изначального, натурального, без примесей, человеческого генома. То есть, сейчас, с помощью нас заселив кучу планет варварами (чистенькими, натуральненькими), Страж вверг инфосферу в тот ад, в каком она была тогда, когда он родился, и, заперевшись в своём храме-саркофаге, он будет ждать и наблюдать… если, не получится, он вновь возродит нас — своих слуг Владык — и попробует снова… ещё одна эпоха расцвета, ещё одна тёмная эпоха… и так, пока не произойдёт скачёк эволюции. А тогда… а тогда зачем будем ему мы: искусственно размноженные на всю галактику слуги-деграданты? Наша миссия будет выполнена… мы всегда думали, что он — Страж — наш слуга. Безмерно могущественный слуга. Но нет, гомункул исподволь поработил своих хозяев, сделав их послушными экспериментальными хомячками, лабораторными мышами. А мы то думали, что это райские сады! Нет же, лабораторная клетка!

Я был поражён. Доказательства были только на словах. По большому счёту, всё отталкивалось только от того, что нынешняя ситуация похожа на ту, когда Страж был создан… но… эта исповедь поверженного Всадника звучала убедительно…

— Если ты всё это знал с самого начала, то… зачем ты довёл до такого?

— Илму… Илму. Дело в том, что приказ Небесного Стража это нечто гораздо более тотальное для нас — Всадников — чем приказ всей касты Пастырей. Я не мог ослушаться, и я был счастлив служить. Но каждое изменение инфосферы, того, что ещё иногда называют коллективным бессознательным, проходило сперва через меня, а уж потом вырвалось в мир, всё это… изменило меня. Постепенно я стал свободен от воли Стража. От всего, и от смерти тоже.

Ролаф с вызовом ухмыльнулся, но я не стал тратить время на новые убийства его.

— И я изменил замысел Стража. Он хотел, чтобы я пользовался неорганиками только поначалу и чуть-чуть… но нет, дружище, нет! Я обставил его!

— С Эдема передавали, что пришельцев из других миров больше не будет…, — неуверенно возразил я.

— Будет, дружище, ещё как будет! — расхохотался Ролаф, — Я приготовил прощальный подарок Стражу! Обитатели нижних миров сюда не придут, да, но я сам сделал себя маяком, на свет которого сюда уже спешит ЦЕЛЫЙ МИР! Ты мог себе когда-нибудь представить такое зрелище? Нет? То-то же!

— Ч-что? Что ты несёшь?!

— Илму, тебе не понять… и ты не рискнёшь и носа высунуть из своего родного мира, чтобы оглянуться… но я покажу тебе… кажется, у меня есть ещё силы на фокусы… не хватайся за катану, не надо! Я не буду нападать… хотя, даже если бы и стал — думаешь я сейчас на что-то способен?

И Ролаф показал мне трёхмерную проекцию того, что он видит за пределами нашего мира. Я помнил подобные изображения в храмах Исследователей второго отдела: нечто похожее на крону дерева, уходящую вниз, бесконечно ветвящуюся и уменьшающуюся, но никак не кончающуюся. И каждый лепесток — новый мир…

Мы долго скользили взглядом по мирам вниз, не видя ничего примечательного, и вот…

Печати, которые Страж поставил на особо опасные нижние миры… печати как будто что-то разъедало с той стороны!

— Со временем это НЕЧТО придёт сюда… и Страж погибнет, ОНО заберёт его себе!

— Но оно уничтожит и наш мир тоже!

— Да. Сожрёт, даже косточек не оставит…, — рассмеялся Ролаф, — Так что, пора убираться отсюда. И — пропустив через себя столько нечеловеческого, чтобы свести с ума всю галактику — я нашёл выход. Хочешь, я возьму тебя с собой?

— Будь ты проклят! Ты подписал нам всем смертный приговор!!!

— Успокойся. По крайней мере, один представитель гомо сапиенс выживет, а Небесный Страж — страшнейший паразит — будет побеждён. Оно того стоит!

Но я больше не слушал его. Ударам катаны, я заткнул ему глотку и начал думать, что же делать. Надо было спешить на Эдем, но и его просто так оставлять нельзя: ведь на него, как на маяк, сюда мчит ТАКОЕ, с чем не справятся даже все Громовые Всадники вместе со Стражем.

К моей радости (и к счастью всего нашего мира) не всё на плавучем острове было разрушено. Я нашёл энергетическую тюрьму: она полностью подавляла энергоструктуру заключённого, но этого всё равно было не достаточно, чтобы остановить Всадника. Тогда я, заковав Ролафа в цепи, воспользовался всей силой его катаны, выжав её всю, превратив в безжизненную железяку, чтобы раны, которые я ему нанёс, никогда не зажили, и он бы не сумел вырваться из этой тюрьмы. Что ж, раз он бессмертный предатель, то пусть он будет бессмертным пленником!

Поняв, что я собираюсь делать, Ролав впал в панику, вопил, кричал, боролся, но он был слишком ослаблен, и я, всё-таки, сумел заточить его.

— Я вернусь за тобой, — сказал я ему, — Никто, даже ты, дружище, не заслуживает вечной жизни в заточении. Я вернусь, и мы найдём способ исправить то, что ты, несчастный безумец, натворил, и избавить всех нас от, ползущей сюда, твари со дна миров. Но, сперва — я должен не дать человечеству уничтожить себя.

Ролаф что-то кричал мне в след, но я не слушал. Запечатав гробницу-тюрьму, я отправился в обратный путь. И я был не уверен, что смогу вернуться…

Из космоса открывался удручающий вид на Эдем. Руины, пожары, дым, кратеры… вся планета стала полем боя. Я приближался с тяжёлым сердцем, чувствуя, какая огромная ответственность на мне висит… и что я должен остановить совершенно неостановимое пламя. Ролаф не должен был пользоваться неорганиками, а только исказить инфополе, в котором живёт человечество. Но он ослушался Стража, и теперь неорганические паразиты коснулись всего человечества. Чистого генома, на который рассчитывал Страж, уже не осталось. Как не осталось и надежды на выживание без его помощи… Страж, предавший человечество, теперь оказался его единственным спасением. И я должен остановить всех, кто сейчас штурмует его Храм. Я должен защитить врага человечества.

Не снижая скорость, я, как комета, вошёл в атмосферу и летел над всепланетным городом к его центру, где располагались главные храмы, а так же Хранилище технологий и Храм Стража.

Я был ещё достаточно далеко, но уже мог разглядеть, что происходит в центре города: улицы были запружены людьми: кто одержим, кто просто безумен. Повсюду между ними шли небольшие стычки, но это масса людей, несмотря ни на что, продолжала нападать на Храм Стража и Хранилище технологий. Это были два последний оплота, город ещё держался. Но какой ценой! Сколько должно пройти времени, прежде чем запах смерти выветрится с оставшихся тут улиц! И сколько разрушений, сколько! Оказывается, гоняясь за Ролафом, я пропустил настоящие битвы. И то, что плавучий остров рухнул на варварскую планету, это далеко не самое разрушительное, что успело случиться за эту неделю!

Когда я подлетел ближе, стало ясно, что ситуация хуже, чем я думал: храм Стража защищал только один Исследователь и отряд элитных гомункулов. Это была там самая женщина, глава третьего отдела, которая говорила мне что-то про мир в душе в начале моего задания… не помню уже что она говорила, но, в любом случае, я никакого мира в этом путешествии не обрёл, а наоборот: пришёл к полной безысходности.

А над Хранилищем творилось что-то фантастическое: как будто из недр Хранилища вырос цветок из колоссальных нитей разрушительной энергии. В центре цветка был непроницаемый ни для какого зрения кокон, а вокруг, уворачиваясь от движущихся и пытающихся по ним ударить, огненных лепестков, летали два моих собрата: смутно, как из другой жизни, знакомые мужчина и женщина. Они пытались сражаться с этим цветком, но видно, что безуспешно. Вот, мужчине-Всаднику не повезло, и один из лепестков распылил его на атомы… жуткое зрелище. Не слышал, чтобы Всадники когда-либо гибли так быстро…

Моё присутствие заметила Исследовательница третьего отдела, и я услышал отчаянный зов в своей голове:

— Илму! Илму, ты вовремя!

— Что здесь происходит?

— Мы проигрываем! Громовые всадники обезумели, и начальник первого отдела использовал корону чародея, чтобы с ними справиться, но — боюсь — она изменила его! Я пыталась с ним связаться, но это всё равно, что связываться с неоргаником из очень далёкого мира: ментальный контакт физически невозможен. Как будто, он стал чем-то иным, и более не человек.

— Если он на стороне врага, то почему Всадники сражаются с ним?

— Не знаю. Я с гомункулами пока держим оборону Храма Стража, но если к нападающим присоединится любой из ни: Всадник, или тот, кого ты зовёшь Магом — нам конец.

— Понятно…

Я устал убивать и сражаться. Мне и Ролафа хватило! Но я так же понимал, что придётся вмешаться.

Решив не церемониться, я подлетел сзади и вонзил в спину последней из Всадников свою катану. Она была измучена сражением, поэтому я сумел легко выжечь её нервную систему, и на землю полетело бездыханное тело.

Лепестки энергетического цветка прекратили движение, и я увидел в центре этого энергетического кошмара знакомую фигуру.

— Маг! — я очень надеялся на то, что он, несмотря ни на что, всё ещё на нашей стороне.

— Илму…, — улыбнулся Исследователь. У него на голове был конической формы капюшон из живого металла, который двигался, пульсировал, и его отростки проникали в голову Исследователя. Я попытался взглянуть, что происходит с его энергоструктурой, но тщетно: она была слишком ярка, словно солнце, обжигающее глаза. От колоссальных вливаний энергии тело Исследователя стремительно разрушалось: слезала кожа, лопались мышцы, крошились кости, но — при этом — эта энергия и регенерировала его тело. В общем, зрелище получилось завораживающим. Но моя надежда на мирный исход встречи растаяла без следа.

— Демон, — сказал Исследователь, — Ещё один демон! Илму, когда-то я считал, что ты на моей стороне, но нет! Теперь мои глаза открылись! Ты такой же демон, как и остальные!

— Маг…, — я устало вздохнул, — Если я скажу, что ты не в себе и очень плохо выглядишь, это что-то изменит?

Ответом мне было то, что цветок собрался в два бушующих потока энергии, идущие из рук Мага. Я чудом увернулся (он стал поразительно быстрым! Видимо, сказываются изменения в его мозгу), и эти потоки-плети пропахали две огромные борозды в городе.

— Остановись! — крикнул я ему, видя учинённые им разрушения, — Посмотри, что ты творишь!

Но всё тщетно. Я уворачивался от ударов этого чудовища с гипертрофированным энергопотенциалом, пытаясь подобраться к нему поближе, но это было совсем не просто сделать! А город тем временем разрушался на глазах. Причём, я понимал, что ударами такой мощи Маг уже очень скоро пробъёт кору планеты. А там мы уже потеряем и Эдем и Стража… и всё.

Пожалуй да, такое можно увидеть только в тёмную эпоху. Будь это не Эдем я мог бы вылететь в космос и спокойно уничтожить планету вместе с Магом (в любой другой ситуации я бы так и поступил). Но теперь я — впервые — не карал, а защищал.

Очередной удар огромных энергетических потоков был направлен прямо на Храм Стража. Тогда я понял, что — хоть я и не придумал, как справиться с Магом — отступать больше нельзя. И я закрыл Храм собой.

Выставив вперёд свою катану, я оказался на пути потока энегии. Удара такой силы я не испытывал даже сражаясь с демонами из нижних миров: кости рук, ключицы и рёбра тут же сломались, но усилием воли я заставил их моментально срастись, продолжая удерживать катану, ловящую на себя львиную долю энергии. Она вибрировала как бешенная в моих руках, постоянно ломая мне кости, но я заставлял их всё сращиваться и сращиваться. Выждав полторы очень долгих секунды, я понял, что надо наступать, так как энергия короны чародея всё равно не кончится. Медленн-медленно я двинулся вперёд. Жар и излучение пузырили мою кожу, сжигали волосы и одежду, лопая глаза. Мой организм, что есть сил, восстанавливался, давая мне время, помогая мне не упасть. Но иногда восстанавливаться было бессмысленно, и он мутировал, приспосабливаясь к ядерному аду, в котором я оказался. Единственный оставшийся у меня глаз покрылся толстым третьим веком, кисть правой руки стала походить на щупальце, мёртвой хваткой удерживающее рукоять меча, кожа на горле и груди стала превращаться в панцирь.

Я понимал, что если эти мутации продолжатся, я вскоре перестану быть человеком, превратившись в представителя (единственного представителя) некого нового вида. А когда изменится моя биология, тогда изменится и сознание. И мутации станут необратимыми. Тогда Маг победит, даже не убивая меня.

Но вдруг поток энергии, с которым я боролся, иссяк. Оставшимся глазом я с трудом разглядел прямо перед собой Мага.

— Да что б тебя, демон! — зло закричал он и взмахнул руками в стороны. Два потока энергии из них, зайдя ко мне сзади, вбились мне в спину, выжигая меня насквозь.

Мутировавшие руки не хотели двигаться, но (сломав себе этим движением изменившуюся ключицу и плечо) я из последних сил разрубил Мага от плеча до пояса. Энергия короны чародея прекратила литься из его рук, убивая меня, и тело Исследователя полетело вниз, к земле.

А за ним упал и я.

С закатом я, наконец, добрёл до ворот Храма. Было очень много трупов, а выжившие отступили. Их, как будто, перестал интересовать Страж. Может быть — только на время.

Еле переставляя ноги и неся на ремне, переброшенном через плечо, свою катану, я медленно брёл по разрушенным, разорённым, обугленным и окровавленным этажам Храма вверх. К обители Небесного Стража.

Я пролежал весь день на грани жизни и смерти там, среди заваленных телами улиц. Но за весь день моё тело так и не восстановилось полностью. У меня остался только один глаз (чтобы им нормально видеть, пришлось срезать ороговевшее третье веко), мои руки снова смогли двигаться, но правая кисть так и осталась искажённой, со скрюченными пальцами. Она напоминала мне кисть рептилии. А ещё позвоночник. Он торчал позвонками-шипами наружу, заставляя меня горбиться.

В общем, выглядел я ужасно, чувствовал себя не лучше. И без квалифицированной медицинской помощи не думаю, что мой организм уже сумеет сам восстановиться.

Я поднимался по затихшим этажам наверх, пока не подошёл к запертым вратам, за которыми располагались покои Стража.

Тут, наблюдающую из окна на разрушенный город, я увидел её.

Исследовательницу, главу несуществующего ныне третьего отдела.

Я смотрела на мёртвый Эдем. Солнце незаметно, но неотвратимо вплавлялось в алеющую линию горизонта. Солнце садилось над моим городом, моим домом.

Семь дней. Всего семь дней потребовалось, чтобы мы разрушили свою Небесную Империю. Свой дом. Свой Эдем.

Я больше не могла сражаться, у меня больше не было сил защищать Небесного Стража. Война проиграна. Теперь надежда только на будущее. То, возможно, светлое будущее, которое я уже никогда не увижу.

Я Исследователь. Я путешествую в высшие миры и учусь и богоподобных сущностей. Но эти семь дней сделали из меня бойца. Солдата. Убийцу. Конечно, мне это нравилось. Всегда приятно, когда у тебя что-то получается. Но потом наступает опустошение.

От этих мыслей метя отвлёк он. Последний из Громовых Всадников, вернувшийся с самоубийственного задания и одолевший самых страшных демонов этой — только начинающейся — тёмной эпохи.

— Илму…, — прошептала я, глядя с надеждой и страхом на Всадника. Он прошёл сквозь ад, убил своих собратьев и господ, защищая самое важное — надежду на возрождение человечества.

— А ты до сих пор жива…, — он вяло улыбнулся мне и, подойдя к золотым вратам, прислонил к ним свой меч, тяжело облокотившись рукой о непроницаемый металл.

Я хотела спросить, убил ли он Ролафа-Отступника, но, посмотрев на последнего оставшегося в живых Всадника, поняла, что вопрос — как и ответ — лишён смысла.

— Значит, они отступили? — спросил он меня.

— Да.

— Но ты понимаешь, что они могут вернуться?

Я понимала.

Всадник посмотрел пустым от отчаянья и измученной злобы взглядом на врата, словно бы… нет, он не мог ненавидеть Стража! А затем перевёл взгляд на меня. Злость отступила.

— Нам придётся защищать эти врата до тех пор, пока Страж не вернётся к нам. На сколько тебя хватит?

Я растерялась. Мысль о том, что остаток жизни я проведу, обороняя этот этаж, казалась слишком дикой, чтобы относиться к реальности.

— Тогда, надеюсь, я не сойду с ума от одиночества…, — вздохнул Всадник.

— Нет, я смогу защищать Стража!

— Сколько может длиться тёмная эпоха?

— Его покои рассчитаны на полторы тысячи лет изоляции…

Казалось, Илму знает какую-то страшную тайну. И она до того опасна, что он решил забрать её с собой в могилу.

— Мы в плену у человечества, — Илму обвёл этаж задумчивым взглядом, — Мы пожизненные рабы последнего шанса на выживание нашего вида… В таком случае, нам нужно тут как следует укрепиться. И оказаться сильнее времени.

14.08.2013.