Фонтан

В Гринвилле сломался фонтан, тот, что в Тенистом сквере. Большой, на три чаши, с гранитным бортиком и бронзовыми фигурками купающихся детей.

Рано утром первого июня главный водопроводчик города по давно устоявшейся традиции открыл вентиль. В трубе глухо заворчало, и сидящие на бортике дети устремились вперед, чтобы не упустить момент, когда сверкающие в утреннем солнце струи взметнутся вверх.

Из трубы посыпался ржавый песок.

— Он сломался! — ахнула Минни, светлые пружинки-локоны обиженно подпрыгнули.

Минни окончила первый класс и еще весной придумала желание: роликовые коньки с кожаными ремешками и металлическими застежками.

— Испортился! Он испортился, — подхватили мальчишки и девчонки.

Это было впервые за всю историю города. Чрезвычайное происшествие. Самый старый житель Гринвилля дедушка Мозель сварливо произнес:

— Раньше фонтан всегда работал. В первый день лета мы бежали к нему, чтобы загадать желание. Крындец городу! Крындец.

Дедуля шамкал беззубым ртом, но в глазах горел огонь. Он пришел в Тенистый сквер вместе с правнучкой Минни и хотел посмотреть, как она и другие дети вместе с взлетом воды устремят мечты навстречу летнему небу, бреющему полету чаек и тонким перистым облакам.

Фонтан был главной достопримечательностью маленького городка на берегу океана. Не просто фонтан, а Фонтан желаний. Его включали в первый день лета, когда начинались самые длинные каникулы. Ученики Гринвилльской школы приходили в сквер и загадывали желание. Всего одно на каждого, но оно исполнялось.

Это было чудо, поэтому о фонтане заботились.

Осенью воду сливали, трубы чистили, а после бережно, словно это был розовый куст, укутывали старым парусом. Зиму он стоял забытый всеми. Штормовой ветер заносил чашу снегом и забрасывал мусором. И лишь Джонни-мечтатель приходил в сквер, чтобы навестить символ беззаботного лета. Ветер проникал за ворот куртки, доставшейся от старшего брата. Перчатки Джонни потерял, и онемевшие от холода руки он грел запазухой.

Пытливый взгляд синих глаз пытался проникнуть под грубое парусное полотно Мальчишка грезил о кожаном футбольном мяче и боксерских перчатках… Но больше всего он хотел мороженое. Джонни все время болел, и мама запрещала есть холодное.

Весной с фонтана снимали загрязнившуюся ткань, бронзовые скульптуры детей начищали специальным средством, а первого июня в девять часов утра главный водопроводчик города приходил в Тенистый сквер, где к этому времени собирались горожане, и торжественно запускал фонтан.

Так было на протяжении истории Гринвилля. И вот впервые порядок вещей нарушился.

— Что теперь будет? — спрашивали мальчишки и девчонки.

— Что-что? Лето не настанет, — скрипел Дедуля Мозель. — Не будет мороженого, сладкой ваты, велосипедных гонок.

— Я хочу ролики, — захныкала Минни и выдернула ладонь из изуродованной артритом руки деда.

Ей было обидно. Где-то в потоке детских желаний плескалась ее мечта о том, как она ловко съедет с горки на коньках. Ветер взметнет клетчатую юбку. А теперь этого не будет… И все из-за того, что в противном фонтане нет воды.

«Нет воды», — расстроился пятнадцатилетний продавец газет Том.

Он уже год как не ходил в школу, а свое последнее желание загадал прошлым летом, поэтому первого июня его не было в Тенистом сквере. Там был его брат Джонни.

Джонни хотел мороженое. Сильнее, чем кто-либо из ребят хотел коньки или стрекочущий колесами велосипед. Прошлое первое июня он пропустил потому, что лежал в постели с ангиной.

— Экстренный выпуск «Гринвилльского сплетника», — кричал Том.

Обычно он продавал газеты на набережной и на пляже, под рокот океанских волн отдыхающие охотно покупали лимонад, леденцы и местные новости. Но сегодня его, как и всех горожан, влекло в Тенистый сквер.

— Фонтан в Тенистом сквере сломался! — снова крикнул он, пробираясь через толпу.

Он искал брата.

— Эй, Том, — позвал его продавец мороженного Баркли. — Мы знаем, что фонтан сломался. Тоже мне, новость! Ты лучше скажи, почему сломался? И когда починят?

— Купите «Гринвилльский сплетник» и все узнаете.

— А там написано? — недоверчиво спросил Баркли.

Том не ответил, он искал в кармане мелочь.

— Э-э-э… Хочешь пломбир? — протянул Баркли. — Папаша Минни уже приходил с роликовыми коньками.

— Ну и? — спросил Том, встретившись взглядом с продавцом мороженого.

— Что и? Ничего хорошего! Думаешь, ты один такой умный?

Баркли развел руками.

Том огляделся, и увидел, что в толпе блестят хромированные крылья велосипедов, качаются огромные облака сахарной ваты. Еще он увидел футбольные мячи и роликовые доски.

Минни рыдала, а смущенный отец пытался вручить ей сверток с коньками, шлемом и наколенниками.

— Не-е-ет, — Минни качала головой, кудряшки, намокнув от слез, развились.

— Почему бездействует муниципалитет? — дедуля Мозель потрясал кулаком.

— Что это с ней? — удивленно сказал Том, глядя на девочку.

— Узнала, что Санты не существует, — произнес Баркли. — Мороженое брать будешь?

Том не ответил. Он наконец-то увидел в толпе Джонни. Брат стоял возле фонтана, и по его напряженным плечам было ясно, что он сильно расстроен.

Том подошел и взял брата за руку. Джонни поглядел на него и вздохнул:

— Хотя бы чуть-чуть воды.

В этот самый момент водопроводчик повернул вентиль еще на миллиметр, и вместе с металлическим стоном ему удалось выжать драгоценную каплю влаги. Она повисла на краю трубы, яркой вспышкой отразив солнечный луч. Дети и взрослые затаили дыхание.

— Это моя капля! — сказала Минни. — Она может исполнить только одно желание. И я сейчас пожелаю.

— Минни! — укоризненно произнес отец. — Здесь много детей.

— Ну и что! Я еще ни разу не бросала монетку в фонтан, — Минни сузила глаза.

— Крындец городу! — пролепетал дед.

— Джонни тоже не бросал, — сказал Том и сделал шаг вперед. — А еще он пропустил прошлое лето.

Рот Минни скривился, крылья носа затрепетали. Она сжала кулачки.

— А я, а я…. А я сейчас пожелаю, чтобы он пропустил и это лето, — Минни все еще сдерживала рыдания.

— Не бойся, — сказал вдруг Джонни.

Большие, опушенные темными ресницами глаза смотрели на девочку. Он не знал, почему сказал именно эти слова, но они подействовали.

— Пусть все забирает, и это лето, и мои коньки, и все велосипеды… И мячи… — Минни, всхлипывая, уткнулась в руки отца.

— Да-да! Пусть Джонни загадает, — зашумели ребята. — Он пропустил прошлое лето.

Джонни, ободренный поддержкой друзей, вспомнил, как тайком от родителей приходил зимой в сквер и грезил о быстроходных кладах, пиратах о футбольном мяче — обо всем сразу… Что же пожелать?

— Ну? — сказал главный водопроводчик.

Капля сорвалась и полетела вниз. В тот самый момент, когда она со звуком ударилась о дно чаши, Джонни произнес:

— Я хочу, чтобы фонтан заработал!

На миг все замерли, и стало так тихо, что можно было услышать шум волн и крики чаек, а потом вверх взметнулась струя воды. Она взлетела в яркое небо, к легким перистым облакам и каскадом заструилась по бронзовым чашам.

Солнечный луч, преломившись в брызгах воды, распался на семь цветов. Над сквером вспыхнула радуга. Так в Гринсвилль первого июня снова пришло лето.