Эльфы не умирают

«…с тех пор прошло 360 лет. Ты вряд ли смог бы прожить хотя бы 200 из них. Но я хочу сказать не об этом. Хоть и знаю, что ты этого не прочтёшь. Но я должен. Мудрость пришла ко мне слишком поздно, хотя другие сказали бы — очень рано. 468 — совсем мало для эльфа. Я же чувствую себя стариком. И не потому, что волосы мои белее снега.

У меня нет семьи, нет детей. У меня нет друзей и любви. Этот замок одинок, в нём нет ни окон, ни дверей — только одна-единственная комната в башне. Я почти не выхожу из неё. Да, раньше я презирал людей, но теперь жалею, что не могу попасть в ваше Небесное Царство. Там бы я встретил тебя…»

Риаллен отложил перо и взглянул в окно. Он сидел за столом лицом к солнечным лучам, тянущимся сквозь оконный проём к толстой книге в переплёте из чешуи Чёрного Дракона. Когда-то Дракон сам отдал ему кусок сброшенной кожи. Риаллен даже знал одно из его настоящих имён… говорят, узнав имя дракона, можно повелевать им. Это не так. Имён у огнедышащих не меньше дюжины, и узнать их нужно все. А после этого в дело вступает магия. Но Риаллен не ставил целью покорение непокорных существ — сейчас он хотел закончить свой дневник.

Эльф отвернул несколько страниц, затем схватил все и вернулся к первой. К первой странице, которую заполнил своей рукой. История начиналась с того момента, как юный 108-летний эльф ступил на крыльцо Академии Боевой Магии и Иллюзий.ƒƒƒ

****

Некоторое волнение было. Я знал, что здесь все — такие же эльфы, как и я, что меня примут и не исключат в первый же день. Но первый день в Академии не мог пройти незаметно.

Впрочем, ничего особенного не случилось. Глава Академии показал мне комнату, где я должен обосноваться на 20 лет, объяснил основные правила, вкратце рассказал о территории и скрылся. Я оставил вещи в комнате и отправился изучать окрестности.

Берег реки был покрыт дивной изумрудной травой, кое-где возле самой воды росли ивы, склонённые над своими отражениями. Под одной из таких ив я и решил отдохнуть.

Когда отвёл рукой плакучую ветку с опущенными книзу листьями, заметил, что на корне уже кто-то сидит. Парень. В длинном чёрном плаще, скрывающем остальную одежду, в кожаных сапогах. Если он на территории Академии, то он — посвящённый. И не могло быть сомнений — этот парень был человеком!

Я бесшумно приблизился. Парень повернул голову, совсем не удивившись.

— Здравствуй, — сказал он на чистейшем эльфийском языке.

Я не очень любил людей, поступающихся всем, чтобы удержаться за жизнь. Этот взгляд в меня вкладывали с самого детства родители, а мой отец, Лорд Алатарон ли Эллер Калторн, людей почти ненавидел.

— Ты — новопосвящённый? — опять спросил он. Я внимательно рассматривал карие глаза с несколько уставшим выражением, чуть вьющиеся чёрные волосы. Постарался представить, какого он роста, и с сожалением пришёл к выводу, что, возможно, выше меня.

— Я — новопосвящённый, — ответил я. — А ты здесь откуда?

Парень вздохнул и поднялся с корня. Он действительно оказался чуть выше, но незначительно. Из одежды, прячущейся под плащом, я увидел только горловину чёрного гольфа и часть воротника куртки с серебряными заклёпками.

— Ясно, ты пришёл, чтобы меня унижать. Что ж, давай, я выдержу. Привыкший.

И он уставился на меня яркими глазами. Я растерялся. Что мне теперь: сказать, что я думаю о людях? Полагаю, он и так знает. Я раздражённо передёрнул плечами.

— Дам тебе совет: формируй мнение из собственного опыта, а не из того, что слышал от родителей, — вдруг заметил парень, как мне показалось, несколько ехидно. Я открыл рот, чтобы сказать «Да что ты себе позволяешь, смертный?!», но он уже развернулся и ушёл.

А я серьёзно задумался. Потому что человек был прав: я не могу считать троллей людоедами, если мне об этом твердят все вокруг. Потому что я видел одного тролля, который не переносил человеческого мяса. Так почему же нужно презирать человека, считая, что он как все?

Я видел людей раньше, правда, редко, но ничего хорошего в них не разглядел.

«Верить можно только себе», — напомнил себе я и решительно направился следом за парнем.

Нагнал я его уже у выхода из сада. Он выворачивал на мраморную дорожку, ведущую к воротам в жилое крыло.

— Эй! — я схватил его за плечо и развернул к себе, полный решимости использовать совсем не эльфийские методы.

— Что ты хочешь, эльф? — немного надменно спросил он. Да, наверное, я его переоценил. Впрочем, почему бы ему не относиться аналогично к тем, кто его презирает? Он ведь тоже не видел во мне ничего хорошего.

— Не эльф, — поправил я. — Риаллен. Факультет иллюзий.

— Мир, факультет боевой магии. Третий курс, — лицо парня разгладилось, и он протянул мне руку. Я тоже протянул и собирался пожать его запястье, как это делают эльфы, но он перехватил мою ладонь и пожал её по-своему.

— Сколько тебе лет, Мир?

— Тридцать, — он улыбнулся. — Знаю, у вас в этом возрасте идут в начальную школу.

Я мало знал о людях. Только то, что у них почти не бывает способностей к магии, что они умирают и, по словам отца, противные. Мир знал об эльфах гораздо больше.

Через несколько дней я был уверен только во втором утверждении относительно людей, потому что Мир его не отрицал. Но вот остальное… Мир имел не просто способности — это, пожалуй, был талант. И дело даже не в том, что он некоторое время проучился здесь: он считался лучше некоторых посвящённых со старших курсов.

Факультет боевой магии учил заклинаниям, не связанным с иллюзиями: чары, накладываемые на предмет, огненные и ледяные стрелы. В основном там обучали искусству боя, слово «магия» в названии факультета стояло для серьёзности. Мой же факультет, иллюзий, обучал непосредственно магии, какой она была в нашем мире. Через два года меня за мои способности уважали даже некоторые Мастера. Я же скромно молчал о том, что мой отец — один из руководителей Магического Ордена в эльфийской столице и Высший Мастер иллюзий.

Каждый курс у нас длился два года. Нет смысла делить весь курс обучения на множество мелких кусочков, у эльфов нет необходимости в столь частом отдыхе. Нам хватает двух месяцев через каждые два года и пары недель в середине курса. Таким образом, двадцать лет обучения равнялись десяти курсам, после которых я должен был стать настоящим Мастером иллюзий.

****

Для меня это были первые большие каникулы, для Мира — третьи. Они подходили к концу, оставалось всего двенадцать дней до первых занятий. Мы с другом уже прибыли на территорию Академии, посетив родственников и благополучно солгав им: Мир — что его все любят и считают равным, я — что не якшаюсь с людьми.

Отмечали мой 110-й день рождения. Наверное, я смог бы собрать компанию, если бы рядом не было Мира, но… мне этого не хотелось. Лучший друг мог заменить толпу знакомых.

Мы удобно расположились под нашей любимой ивой (честно говоря, там никто, кроме нас, не бывал — побаивались Мира, не скупившегося на стрелы из своего любимого лука, которые всегда достигали цели, и меня, с моим-то суровым нравом). Я создал стол, стулья, еду и напитки. Одежда у нас была настоящей — для такого случая мы надели свои любимые костюмы. Мир предстал в чёрном одеянии, поверх — чёрный плащ с золотой оторочкой. Он любил чёрное, но это никак не вязалось с его характером — добродушным, весёлым и открытым. Я же, напротив, нарядился в светлое — брюки, рубашка, серебристый пояс. Тёмными оставил только сапоги. Длинные чёрные волосы оттенял серебристый обруч. Мир всё дразнился Лордом Риалленом ли Эллер Калторном. Но я взялся в ответ величать его Лордом Владомиром (что, впрочем, было его настоящим именем), и он отступился.

— Что ж, изопьём из бокала несуществующего вина за лучшего посвящённого, великого иллюзиониста!

— Благодарю старшего товарища, — дурашливо поклонился я Миру, который был младше меня на семьдесят восемь лет. Мы отпили вина. Вкус имелся, но мы оба знали, что неприятных последствий не будет — это ведь всего лишь иллюзия.

На факультеты нас делили только после первого курса, окончательно разглядев таланты, но я с самого начала знал, куда попаду. Я мог создать почти всё что угодно, с последующим развеиванием (увы!). Мир же с магией вообще не очень дружил, зато виртуозно владел мечом и мастерски — луком. Я не знал ни одного посвящённого на его факультете, который бы стрелял лучше, чем мой друг. Глядя на него, можно было подумать, что на факультет Боевой Магии может попасть существо вообще без магических способностей. Мир легко справлялся и без них.

Близился вечер. Празднику не хватало массовости, и я насоздавал эльфов, которые бродили по окрестностям, беседовали друг с другом или купались в реке. Даже одежда, оставленная ими на берегу, была осязаема. Мир сидел на корне и повторял «Колоссально!..», я же вдохновенно ваял небольшой корабль, чтобы мы могли немного покататься.

Вдруг Мир изменил своему слову и почему-то сказал «Привет. Присоединяйся к празднику!». Я удивлённо обернулся. Незавершённый корабль стал медленно таять в воздухе.

Возле моего друга стояла девушка. Раньше я её здесь не видел, поэтому решил, что она новопосвящённая. Явно иллюзионистка. Эльфийка. Красавица…

— Кто они? — изумлённо спросила она, указывая на моих эльфов. Я усмехнулся и направился к ним. Наверняка она спросила у кого-то из них дорогу, а на неё не обратили внимания.

— Это наш именинник создал, — Мир указал на меня. — Знакомься: Аллен, местная легенда.

— Диель, — приветливо улыбнулась мне девушка.

Раньше я не знал, что могу чувствовать такое. Глубокие синие глаза с длинными ресницами, прямые чёрные волосы почти до колен, стройная фигурка в бархатном фиолетовом платье… всё это отражалось в моих тёмных глазах и выворачивало мир наизнанку.

— А я — Лорд Владомир, можно просто Мир, — разрядил обстановку он.

— Мой лучший друг, — добавил я на всякий случай, если Диель не отличается по мировоззрению от остальных эльфов.

Напрасно я переживал. Девушка оказалась нежнейшим и добрейшим существом, которое я когда-либо встречал. Мы с Миром тотчас же пригласили её на палубу корабля «Мир и Аллен», и вскоре уже двигались в сторону далёких гор. Мои эльфы полопались, как только мы отплыли от берега, растворился и праздничный стол. Но я создал новый, уже на судне, и мы продолжили праздник.

У Диель был редкий удивительный дар — она могла исцелять. Но, поскольку эльфы редко болеют, девушка посещала земли людей. Поэтому относилась к ним по-иному, нежели все её сородичи. Ей было 102 года, и ещё я узнал, что на очень любит белых медведей.

— Я всё время боюсь, что корабль развалится, — призналась Диель, когда мы развернулись и отправились в обратный путь. — Он ведь всего лишь иллюзия.

— О, я объясню! — вызвался Мир. — Это не значит обман! Просто все вещи, созданные магическим путём, недолговечны. Они исчезают или по истечении времени, обусловленного уровнем мастерства мага, или при его отдалении — как Алленовы эльфы, или после его смерти. Так, Аллен?

Я кивнул. Мир был гораздо более весёлым и разговорчивым, чем я, любящий раздумья и одиночество. Но сейчас я жалел об этом, потому что каждая улыбка, посланная Диель моему другу, приносила укол непонятной ревности. И я тоже принялся рассказывать. Об иллюзиях, видах магии и о том, какую пакость мы устроили двум старшекурсникам в прошлом году. Я говорил, и непонимающе поглядывал на замолчавшего и всё больше мрачнеющего Мира.

****

Прошло несколько недель учёбы. Наша пара превратилась в тройку, потому что Диель старалась проводить в нашей компании больше времени. Мы даже называли себя «Чёрная Тройка», потому что у всех были чёрные волосы.

Учиться ей нравилось, и она беспрестанно рассказывала нам с другом о новоприобретённых знаниях. Правда, она всё ещё не до конца доверяла иллюзиям. Один раз я решил доказать ей, что она не права.

— Смотри! — я взмахнул рукой, и на лугу появилось мерцающее облачко. Спустя минуту из светящихся нитей выткался феникс, окрасился в огненные тона и повернул к нам голову с горящими глазами.

— Прокатимся? — я глянул на испуганную Диель.

— Но он же…

Она не успела договорить — я взял её за руку и побежал. Приблизившись к птице, схватил девушку за талию и, подняв на горящую спину, сам ловко запрыгнул и устроился позади.

— Летим, — шепнул я.

Феникс взвился в воздух.

— Видишь, не жжётся! — крикнул я, когда мы поднялись достаточно высоко.

— А если я свалюсь? — спросила Диель, немного успокоенная моими объятиями.

— Я превращу тебя в птицу, и ты приземлишься сама.

— Это невозможно! — воскликнула эльфийка и вцепилась в перья, потому что феникс делал крутой поворот.

— Всё возможно, Диель, — шепнул я ей на ухо и посмотрел вниз. За нами внимательно наблюдал Мир.

****

Время шло. Мы старательно овладевали магией, боевыми искусствами и врачеванием, свободное время проводя в саду под деревом. Я заметил, что наши отношения усложнились. Мир смотрел на Диель неравнодушно и ревниво следил за мной. Я следил за Миром. Диель же никому не отдавала предпочтения. Иногда, правда, мне казалось, что она смотрит на меня как-то по особенному… но иногда казалось, что она так же смотрит на Мира. Порою я даже думал: хорошо бы она привела в нашу компанию своего возлюбленного-однокурсника, и тогда всё бы встало на свои места… но я этого не хотел! Нет! Я хотел, чтобы она была со мной!

Однажды Мир заболел. Диель часами просиживала в его комнате и сокрушённо качала головой, я же в это время предавался одиночеству и самоистязанию под ивой. Даже высказал желание, чтобы она осталась с Миром, только бы он выжил — слово «болезнь» ничего не значило для меня, но когда это появилось у друга, я тотчас вспомнил, что он может умереть, и испугался. Потом приходило другое желание, которое я гнал: если не будет Мира, нас останется двое. Но ни то, ни другое не устраивало меня полностью.

В один из таких дней я уселся на корень и принялся плести образ любимой эльфийки. Долго смотрел на него, потом дунул и развеял. Зачем терзать душу?

В этот момент кто-то бесшумно присел рядом со мной. Я повернул голову. Это была Диель, уставшая, подпирающая голову руками. Затем она подняла на меня глаза и слабо улыбнулась.

— Кажется, ему лучше.

— Ты устала, — заметил я.

Она кивнула и неожиданно сказала:

— Ри, я не хочу быть раздором в вашей дружбе. Мне кажется, от меня только хуже…

— Как ты можешь так думать? — горячо возразил я и взял её за руку. Диель смотрела на меня ясными синими глазами.

— Я же вижу. Вы стали меньше общаться и настороженно относитесь друг к другу…

— Так скажи нам, чтобы мы перестали вести себя по-идиотски! Скажи, что мы должны думать! — я сказал это в сердцах и тут же об этом пожалел. Испугался, что могу услышать нечто плохое. Однако ничего ужасного не случилось.

— Поэтому я и молчу. Ведь если я скажу, станет ещё хуже.

— Скажи, — я мужественно и твёрдо посмотрел ей в глаза. Я был готов ко всему.

— Когда мы плыли на корабле, — принялась вспоминать Диель, глядя на воду. — Я ненароком бросила взгляд на прекрасного эльфа, стоящего возле борта с серебряным обручем на голове. С тех пор не могу его забыть.

На следующее утро мы пришли к Миру вдвоём.

Он сразу всё понял. Напряжённость исчезла. Теперь мы снова были компанией, только Мир стал часто куда-то уходить. Но наши с Диель отношения он одобрил и перестал ревниво глядеть.

У меня был настоящий друг.

****

Прошло ещё три года. Мир слыл лучшим воином пятого курса, я — лучшим иллюзионистом третьего. Всё было по-прежнему: я был с Диель, Мир оставался нашим другом. Один раз он даже защитил нас от старшекурсников-недоброжелателей с боевого факультета (я смог бы защититься и сам, но спал на коленях у Диель, и отвлекаться было неудобно).

Занятия окончились. Мы с моей прекрасной эльфийкой отправились гулять по саду, Мир, взяв лук — его любимое оружие, — пошёл на охоту. Разумеется, лес на территории Академии был, и там водились разные звери. Но убивать разрешалось только иллюзии, созданные старшекурсниками или Мастерами и потому способные продержаться несколько дней.

Мы тоже пошли в лес. Правда, заходить далеко не стали, выбрали опушку с изумрудной травой и расположились там. Сначала соревновались, у кого получится лучшая иллюзия Главы факультета, потом создали себе плодов (было лень встать и сорвать их с дерева) и захрустели ими.

— Ты говорила, что любишь белых медведей? — вспомнил я.

— Люблю, — кивнула Диель. — Ты один раз создал мне мишку, и я на нём каталась. Помнишь?

— Конечно. Но я могу превратить в медведей нас, по лесу побродим. Хочешь? — я улыбнулся.

— Превращение живых… — Диель задумалась. — Нет, Ри, вряд ли. Ты чего-то недоговариваешь.

— Я могу это, — шепнул я, наклонившись к ней. — Я пробовал.

— На себе? — ужаснулась она.

— Разумеется! Не бойся, — я встал на ноги и окутал нас мерцающим туманом. Диель принялась удивлённо оглядываться, и тут заметила перед собой белого медведя.

Я махнул головой, зовя её за собой, и отбежал. Диель сделала шаг вперёд и наткнулась взглядом на свои лапы. Некоторое время рассматривала их, потом покрутила головой, изучая тело, и бросилась за мной вдогонку.

Нам было очень весело. Мы даже немного погоняли зайцев и пожевали листья. Нам не понравилось, и мы их выплюнули. После чего принялись бегать по поляне и друг друга шутливо грызть.

Когда Диель навалилась на меня, я решил, что она хочет сделать вид, что выиграла. Я улыбнулся и укусил её за плечо, но клыки прошли сквозь иллюзию.

Диель превратилась в эльфийку, хоть я и не колдовал.

Моё удивление длилось недолго, потому что я увидел, в чём причина.

Стрела.

Она попала прямо в шею. Диель даже не успела ничего сказать. Назвать меня «Ри», как называла только она… я зарычал и принялся озираться — пусто. Тогда я принял истинный облик, приподнял лежащую на траве эльфийку. Глаза её были закрыты. Она была так же прекрасна, только чуть бледнее. Рассыпавшиеся по плечам и траве чёрные волосы, тонкие руки… мне безумно захотелось, чтобы девушка сказала что-нибудь, улыбнулась...

Надежда сгорала, выжигая мне сердце. Перед глазами расплывалась зелень травы и кустов. Я подумал, что сейчас моя сила вырвется наружу и уничтожит весь мир. Но я не мог позволить себе жестокость, пока у меня на руках была Диель.

Я поднялся и пошёл по лесу, дальше от Академии, всё глубже и глубже в чащу.

Кто?! Кто мог это сделать? Убить девушку, которая в жизни никому не сделала зла! За что её можно было ненавидеть?!

Я не знаю, как прошёл границу Академии. Просто опомнился там, где уже не чувствовалось присутствия магии. Передо мной была ещё одна поляна, на ней стоял олень. Настоящий. Я швырнул в него иллюзорную стрелу, и он убежал.

Мне было сложно это сделать, но я знал, что должен. Я положил Диель на середину поляны и отошёл на шаг. Затем решительно тряхнул головой и воздел руки вверх.

Под телом эльфийки выросло прекрасное ложе из слоновой кости и золота.

Шаг назад...

Пол из светлых каменных плит, всё шире и шире, будто озеро.

Ещё шаг… и ещё…

Вокруг ткались хоромы. Вздымались мраморные стены, на них появлялись причудливые рисунки.

Моё творение разрасталось по мере того, как я отходил всё дальше. Я создавал лучшую иллюзию в своей жизни, дворец-гробницу, который должен быть достоин её. Хоть я и знал, что лучше её нет никого и ничего на свете.

Сила выходила из меня вместе со слезами, надеждой, любовью. Я погребал свою душу здесь, возле тела Диель. В конце жизни эльфы уходят в Чертоги, но никто не знает, что случается с ними, если они гибнут. Поэтому я старался сделать для неё самый лучший дворец, даже лучше, чем сами Чертоги.

Ещё лучше!..

Мне показалось, что вместо силы я отдаю самого себя, как будто из меня вытягивают жилы и кровь… стены дворца окрасились в алый. Каждый шаг давался всё труднее. Может, потому, что я понимал, что больше не увижу её, и сейчас отдаляюсь. Или потому, что сам был на грани гибели.

Я упал на колени и опустил руки. Я стоял перед крыльцом величайшего творения, перед воротами, которые никогда не раскроются. Сколько я так сидел, не помню, но я знал, что ещё жив.

Я поднял уставшие глаза на резные ворота. Потом приложил руку к сердцу и произнёс:

— Я, Риаллен ли Эллер Калторн, клянусь своим бессмертием: не найти мне покоя, пока я не отыщу твоего убийцу и не уничтожу его!

После этого я, пошатываясь, встал и побрёл в сторону Академии, обессиленный и опустошённый.

На входе в лес я обернулся.

Золотые стены отливали красным, как будто это было кровавое золото. Дворец был слишком натуральным. Я совершил настоящее чудо — воплотил иллюзию в реальность.

На злосчастной опушке я снова остановился. Под ногами лежала стрела, которую я вынул перед тем, как унести Диель. Я опустился на одно колено и обхватил древко. Зажмурил глаза…

И тут же отбросил стрелу.

Владомир!!!

****

Я не помню, как добрался до жилого корпуса. Всю дорогу я думал: почему? Тот, кто всегда вставал на защиту слабых, весёлый отзывчивый человек… перед глазами стояло улыбающееся лицо с тёплыми глазами, вьющиеся чёрные волосы… момент нашего знакомства и поразительная уверенность в себе перед эльфом… почему ты? Почему она?!.

— Эй, Риаллен, всё экспериментируешь? — крикнул кто-то из моих сокурсников. Я не обратил на него внимания и направился к лестнице.

— Оригинально! — догнал меня всё тот же голос.

Я вошёл в свою комнату. Нужно лишь взять оружие, котомку с вещами и переодеться в дорожную одежду. О том, как перейти границу, я не думал. Я был уверен, что сделаю это во что бы то ни стало.

Мой взгляд упал на зеркало. Вот почему удивился сокурсник: волосы мои теперь делились по цвету ровно на две части и с одной стороны были совершенно седыми.

— Посмотрите, вон там, в лесу! — раздался голос за дверью. Я уже собрался, набросил на плечи плащ и вышел в коридор.

Все столпились на балконе. Я тоже подошёл и устремил взгляд вдаль.

— Какая красота! — ахнул кто-то.

— Но раньше его там не было!

— Иллюзия?

— Не похоже, — произнёс подошедший Мастер.

Эльфы смотрели на лес, где над верхушками деревьев вздымались золотые шпили и башни.

— Какой-то очень сильный маг поработал прямо возле границы, — задумчиво проговорил Мастер. — Нужно подойти ближе, чтобы узнать.

Я молчал. Я знал, что к тому времени меня уже здесь не будет. Я смотрел на красноватые верхушки башен.

«Я отомщу, Диель», — сказал я про себя, и из меня ушла последняя капля жизни. Я стал телом, существующим лишь для того, чтобы мстить.

Когда я пересёк границу, был уже вечер. Солнце село, и красные тона заката исчезли. Теперь стены дворца были просто золотистыми.

****

Я знал, куда мне надо. Легенда о Чёрном Драконе, последнем в мире, интересовала меня с самого детства. Сейчас же я не считал её легендой. Я шёл на север, в горы — сердце указывало туда. Превратившееся в кусок льда моё сердце…

Я был одержим жаждой мести.

Наверное, именно это в первую очередь почувствовал появившийся передо мной Дракон.

— Мес-сть, — прошипел он, сверля меня зелёными глазами с вертикальным зрачком. — Ты жаждешь убивать.

— Да, — я был немногословен. Я знал, что заговорить Дракона невозможно.

— Ты эльф. Ты хочешь убить человека. Тебе не нужно ничего больше — вс-сё в твоих руках.

— Я хочу учиться у тебя основам магии и боевого искусства. Я хочу узнать всё.

— Вс-сё? — Дракон фыркнул. — У нас-с много времени. Я много знаю. Ты не боишься, что твой человек уже умрёт с-сам?

— Нет, — я знал. Владомир был очень сильным. Кроме того, я не сомневался, что он будет меня ждать.

— С-седой эльф, — Дракон задумался. — Очень молодой… я вижу такое в первый раз за свои… ш-ш… я с-согласен тебя учить.

Возможно, будь я моложе — испугался бы вида Чёрного Дракона, или вообще не пошёл бы. Позже я понял, что шансов у меня было ничтожно мало, я мог сгореть в любую секунду. Но Дракон согласился, и я никогда не искал этому причин.

Я прожил в пещере 30 лет.

Чёрный Дракон был величайшим магом из всех, о которых я когда-либо слышал. Я смог убедиться в этом на деле. Он мог воплотить в реальность любую иллюзию и взмахом крыла уничтожить город. Просто ему это было не нужно. Но я не пытался вникнуть в психологию Дракона и понять, что ему интересно. Я постигал знания.

Для того чтобы учить меня боевым искусствам, Дракон превращался в человека. Я так и не смог победить его, даже через 30 лет. Но он сказал мне, что не знает в мире воина, который был бы лучше, чем я.

Мы с ним почти не разговаривали, если это не относилось к делу. Не рассказывали друг о друге и о жизни. Мы не стали друзьями. Но когда я встал на пороге пещеры, чтобы покинуть её навсегда, вслед мне он сказал:

— Тассеарис...

Я понял, что он доверил мне одно из своих имён. Но я не мог даже почувствовать гордость. Тогда я вряд ли мог что-нибудь почувствовать.

Искать меня эльфы уже перестали. Но мне было всё равно. Перед глазами стояли золотые стены с красным отливом, хранящие мою клятву.

****

Я хотел уничтожить замок Владомира. Я не думал, сколько будет убито невинных и беззащитных. Просто шёл.

По дороге ко мне присоединялись лесные разбойники и наёмники. Кому-то я обещал деньги, кому-то — весёлую битву. Я знал, что они все умрут, как и те, кто будет в замке. Войско нужно было мне только для того, чтобы отвлечь внимание.

Нападать я решил к вечеру, чтобы всё пространство освещалось лучами заходящего солнца. Мы не таясь вышли из леса перед замком, от которого нас отделял только ров. Но я уверил своих, что ров нам не помеха.

Нас не восприняли всерьёз. Стража на воротах даже не волновалась — ещё бы, нас было едва ли триста. Стоящий во главе войска я не бросался в глаза. Но я-то знал, что могу разрушить замок и в одиночку.

Разбойники верили в могущество сурового эльфа с чёрно-белыми волосами и серебряным обручем на голове. Их не смущала их малочисленность. Они не стали отступать под градом камней с замковых стен. Напротив, этот обстрел послужил для них знаком к атаке.

Моим же знаком для них стал лёгкий жест рукой, после которого мост через ров грохнулся на наш берег, лязгнув оборвавшимися цепями, а решётчатые ворота разлетелись на обломки. Я пустил своё войско вперёд. Сперва напуганные неожиданностью защитники проигрывали, но через некоторое время осмелели и начала давать достойный отпор. На их стороне был численный перевес и лучшее оружие.

К тому времени мне было уже всё равно. Я стоял перед дверью в комнату Владомира.

Я знал, что он там.

Я думал, что-то изменится во мне. Думал, я что-то почувствую. Я ошибался.

Передо мной оказался 65-летний мужчина с длинными, почти поседевшими чёрными волосами, седой бородой и морщинами на неулыбчивом лице. Глаза на миг показались мне знакомыми. Но только на миг.

Мужчина встал из-за стола. Я уже держал в руках меч, с трудом сдерживаясь, чтобы не пустить его в ход.

Он начал первым. Я заметил, что в его взгляде проскользнула какая-то обречённость, но не придал этому значения.

Взмах меча расчертил комнату серебром. Он отбил и отступил на шаг. Странно, Владомир всегда был гораздо сильнее меня… наверное, всё дело в его возрасте.

Я больше играл, чем дрался по-настоящему. Противник, к моему сожалению, был слишком слаб. Я теснил его всё ближе и ближе к стене, и наконец он упёрся в неё.

Я рубанул сплеча, но Владомир выкрутился и оказался за моей спиной. Попытался рассечь меня, но я выбил меч из его рук.

Слишком легко.

Но я недооценил Владомира. Пусть он был воином, а не магом, — прошло слишком много времени. Я кое-чего о нём не знал.

Он поднял руку, и в ней оказался другой меч. Замысловатое плетение силовых линий говорило о непростой силе этого меча. Я осторожно стал обходить Владомира, но он не дал мне ждать. Он бросился вперёд, вращая оружие с немыслимой скоростью. Он тоже готовился к встрече со мной, я только тогда это понял. Серебряные росчерки, свист воздуха в ушах, лязг, звон. Доли секунды. С моего локтя капает кровь, Владомир держится за бок. Кровь придаёт мне сил, гнев вырывается наружу. Я вызываю заклинание, бегу вперёд с занесённым мечом… навстречу — он, его меч наготове, над нами в бой летят огненные шары…

Треск, вспышка — и сплошной свет вокруг. Я чувствовал, как мой меч наткнулся на что-то, но сейчас не видно… рассеять дым, присмотреться…

Никого.

Я оглядываюсь, разворачиваюсь, выставив острие меча перед собой…

Он сваливается откуда-то сверху и продолжает бой с удвоенной силой. Но я уже вижу капельку пота, стекающую по его виску, мелкую дрожь ладони, сжимающей рукоять… лёгкая усмешка — и его иллюзорный меч отлетает к стене.

Где-то под стенами замка кипит битва. Она давно проиграна для моего войска — я уже слышу шаги солдат, взбегающих по лестнице, чтобы спасти своего лорда. Но они не успеют.

Наколдованный меч рвётся в бой, скрещивается с моим настоящим… над нашими головами с треском рассыпаются заклинания, сталкиваясь и тотчас же разрушаясь… ещё один укол — Владомир начинает прихрамывать на одну ногу. Взмах — с моей щеки каплет кровь.

«Почему ты молчишь? Почему не пытаешься оправдаться?»

Но Владомир не говорит. Вероятно, он понимает: что бы он ни сказал, это не отвратит его гибели. Я всё равно убью его.

Третий меч Владомира валится на пол и рассыпается прахом. Но больше у него ничего не получится. Я вращаю мечом очень быстро, и в тот момент, когда Владомир отвлекается на доли секунды, чтобы сотворить следующее заклинание, я направляю всю накопившуюся силу в одну точку… рука отлетает, как секунду назад — меч.

Нет, он может колдовать. Но теперь уже не успеет.

Он стоял передо мной и бесстрашно смотрел в глаза. Я не отводил взгляда. В моей руке оказался лук, точно такой же, какой был у него в тот раз.

На тетиву легла до боли знакомая стрела.

Владомир не сдвинулся с места. Он ждал. Он знал, зачем я пришёл. Знал с самого начала, как битву, так и её исход. Но почему, почему он молчал?

Я поднял руку и обратил Владомира в белого медведя. И тут же, не медля, пронзил его горло стрелой.

Владомир упал на бок.

За стеной топот ног — они думают, что успеют… ха!.. я взмахиваю руками… нужно превратить это место в гробницу — не такую прекрасную, как гробница Диель, но гораздо более масштабную. Тут умрут все, все, кто до сих пор жив.

Я окутал замок одним из самых мощных заклинаний, которым меня обучил Чёрный Дракон, и перенёс своё тело на недалёкий холм. Переносить тела умели только Высшие Мастера, да и то не все. Этого не умел даже мой отец.

Дракон умел. Научился и я.

И, стоя на холме, я бесстрастно наблюдал, как замок рушится, погребая под обломками людей, тело Владомира и книгу на его столе, на которую я, выходя, не обратил внимания.

****

В то место боялись соваться даже эльфы. Над развалинами замка витала такая сильная магия, что за короткое время из близлежащих районов все расселились куда подальше. На лугу перестала расти трава, отравленная заклинаниями, деревья потеряли листву и почернели. Мёртвые земли, посреди которых — руины.

Я отомстил. Я убил убийцу. Теперь моя клятва выполнена, и Диель может спать спокойно.

Шли годы. Я сотворил замок без дверей и с одним-единственным окном. Я просиживал в комнате почти всё время. Зачем делать что-то эльфу, у которого нет ни сердца, ни души? Я ждал своего последнего часа, хоть и понимал, что он может прийти ещё через тысячи лет.

Мой замок стоял в тёмном лесу, куда не забредали живые. Когда я создал его и, стоя возле окна, смотрел на гору, за которой были мёртвые земли, на моё правое плечо упала белая прядь. Но я помнил, что справа мои волосы были полностью чёрными.

В зеркале отразился эльф, которого я сначала не узнал. На фоне белых волос выделялась одна-единственная чёрная прядь возле лица.

Мне показалось, что белизна моих волос — прожитая жизнь. И когда они полностью поседеют, я умру. И я стал ждать.

Больше мне ничего не было нужно.

Прошло 328 лет.

Однажды до моего замка донёсся отголосок магии со стороны гор. Очень сильный, он словно бы звал меня. Я насторожился. Неужели дело моё не окончено? Неужели Владомир жив? Сотворив феникса, подобного тому, на котором я когда-то катал Диель, я понёсся к мёртвым землям.

Ничего не изменилось. Только от леса тянулась цепочка следов.

Я пошёл по ним, перебираясь через обломки камня и переступая кости, и наконец наткнулся на тело эльфа. Он лежал на животе, раскинув руки в стороны, возле него покоилась сумка с дорожными вещами. Я присел возле него на корточки. Он был Мастером иллюзий. Довольно сильным. Что же могло убить его?

И тут мой взгляд упал на книгу. Толстая, запечатанная, окутанная мощнейшим заклинанием. Раньше я не знал, что Владомир способен на такое. И теперь понял, почему он не сопротивлялся. Защитить книгу — это было его последние заклинание. И больше сил не осталось.

Я провёл рукой над книгой и понял, что магия не действует. Меня не отталкивало. Напротив, словно бы какая-то сила звала меня прочесть.

Я взял книгу и вернулся в замок.

И по дороге долго думал. Зачем Владомиру было оставлять мне послание? Он хотел облегчить душу перед уходом? Он убил Диель, как он может после этого что-то мне говорить?!

Но всё оказалось не совсем так, как я думал. Всё оказалось совсем не так.

«…я очень долго ждал. Я знаю, что это мой последний час. Знаю, что когда ты это прочтёшь, меня уже не будет. Но всё равно я рад. Потому что знаю, что теперь могу сказать тебе эти слова.

Прости меня…»

Книга не сопротивлялась, когда я раскрыл её на последней странице. И то, что я прочитал, заставило что-то всколыхнуться во мне. Я был уверен, что это не всё, что Владомир хотел мне сказать.

Я открыл книгу на начале.

«Дневник жизни. Лорд Владомир Стандер».

Не то, не то… я лихорадочно листал страницы, глаза мои горели. Я чувствовал, что в этой книге таится что-то особенное, что-то важное. Самое важное.

И я нашёл. Это были воспоминания Владомира о том времени, когда он учился со мной в Академии. О нашем знакомстве. О Диель…

****

«…я бы никогда не разбил твоё счастье. Ты мой лучший друг, даже сейчас, когда ты далеко и мечтаешь только об одном: убить меня.

Послушай меня, Аллен. Я расскажу о том, что произошло в тот роковой для нас троих день. Что произошло на самом деле.

Диель была мне очень дорога. Но я с самого начала видел, что она тянется к тебе. И старался мириться с этим. Помнишь тот день, когда вы пришли ко мне, больному, вдвоём? Перед этим Диель сказала мне, что любит тебя. Когда она ушла, я знал, что за тобой.

Может быть, я и ревновал, но с каждым днём всё меньше. Ты был для меня важнее. Я радовался, что наша дружба сохранилась, что вы рядом со мной. Что я не один.

Когда я отправился на охоту, я и подумать не мог, что мы встретимся. Я был опечален. Мне тоже хотелось любви, чтобы было, с кем посидеть под деревом или покататься на лодке. Чтобы… да ты знаешь. И я охотился. Ты помнишь, меня всегда успокаивало гибкое тело лука, звенящая тетива и стрела под пальцами. Тогда я тоже хотел немного расслабиться.

И тут увидел их. Вдвоём. Они резвились на полянке и выглядели такими счастливыми, что мне стало больно. Радовались даже звери…

Я послал импульс. Иллюзии! Ненастоящие — а всё равно веселятся, как живые! Мне стало вдвойне обидно. Словно кто-то специально хочет меня расстроить.

И я выстрелил.

Аллен! Друг! Я все эти годы корил себя за то, что плохо изучал магию! Я заметил, что это были иллюзии. Но не распознал, что внутри них были вы!

И сразу же понял, что ты узнаешь, чья это была стрела. И даже не станешь меня слушать.

Я уехал. Не знаю, почему, возможно, сыграла та самая человеческая трусость, которую ты презирал. Просто я чего-то испугался. Испугался того, что сделал.

Я бы никогда не убил её. Это была роковая случайность, за которую я готов нести ответ.

Сейчас ты стоишь за стенами замка. За твоей спиной войско. Я не смотрю на него. Знаю, оно для отвода глаз.

Я очень долго ждал. Я знаю, что это мой последний час. Знаю, что когда ты это прочтёшь, меня уже не будет. Но всё равно я рад. Потому что теперь могу сказать тебе эти слова.

Прости меня…»

****

 Риаллен медленно оторвал глаза от последней страницы и посмотрел в окно.

Из-за нелепости он потерял любимую.

Из-за своей глупой одержимости — друга…

Он потерял себя. Теперь уже до конца.

Нет, не до конца! Ведь можно рассказать ему то же, всё, что случилось с ним и что он чувствовал! Пусть даже Мир этого не прочитает. Пусть!

Эльф хотел, чтобы дневник сохранился во что бы то ни стало. Он обернул его кожей Чёрного Дракона и зачаровал так, чтобы никто не смог его открыть.

После чего создал перо, чернильницу и вывел:

«Дневник. Для тебя, Мир».

****

«Эльфы не стареют.

Сейчас в зеркале я вижу каменное лицо без проблеска жизни в глазах. Возле бровей пролегли морщины. Я прожил очень мало по меркам эльфов, но сделался настоящим стариком.

Эльфы не седеют.

Мои волосы полностью белые. Когда я прочитал твой дневник и взглянул на себя, последняя чёрная прядь исчезла.

Наверное, я уже не совсем эльф. Ведь прожить жизнь за друга-человека — значит, измениться самому.

Ты был лучше меня. Теперь я это понимаю.

Жаль, что эти слова пришли ко мне только сейчас, через несколько веков.

Прости меня…»

 Эльфы не умирают.

Так думал Риаллен. С последней точкой он превратился в серебряную пыль, осветившую комнату отражёнными бликами.