Дура

Холодная капля упала на нос. Другая — на закрытое веко, скатилась по щеке, скользнула в рот тонкой змейкой. Хор содрогнулся, шумно выдохнул и открыл глаза. По тёмной стене пещеры метался блёклый солнечный зайчик. Снаружи звенела капель, оживлённо перекликались птицы и ветер — влажный, озорной, рвался в щели, возвещая о приходе весны.

Хор потянулся, зевнул, потер ладонями лицо. Выпрямился, разминая затёкшее, исхудавшее за зиму тело. Осторожно выглянул, принюхиваясь, жмурясь от яркого света. В лицо пахнуло талым снегом, сырой землей, теплом древесной коры и будоражащим, обостряющим чувства ароматом жизни. Лес пробуждался, стряхивая с себя льдистую дрёму. Вернувшись в дальний угол пещеры, Хор склонился над сладко посапывающим братом. Тёмные кудри смешались с коричневым ворсом медвежьей шкуры.

— Тэс, проснись, пора… — тронул за плечо и тут же свалился от неожиданной подсечки.

Тэс, победно ухмыляясь, уселся на него верхом:

— Долго просыпаешься, брат!

— Осторожней с когтями, — сбросил Хор со своей шеи ладонь Тэса.

— Пойдем, я ужасно голоден! — нетерпеливо воскликнул брат, раскидывая сосновые ветви, загораживающие вход.

Хор свернул и перевязал бечевкой шкуры, собрал разную нужную мелочевку и только потом покинул пещеру.

— Уиииихаааааа!

Брызги мокрого снега взрывались из-под ног, ветви деревьев стонали, прогибаясь под тяжестью тел, двое мчались по лесу, как смерчи, играючи обходя препятствия, наслаждаясь силой, свободой, опьяненные сочившимися отовсюду запахами. Птицы и звери шарахались, бросались врассыпную.

На краю леса земля, прогретая, свободная от снега, уже покрылась первой зеленью. За опушкой можно было разглядеть крайние домики деревни.

Тэс отыскал родник, напился и лукаво посмотрел на брата:

— Слышишь?

Хор кивнул и широко улыбнулся, обнажив длинные клыки. Женский голос выводил мотив протяжной песни.

— Подснежники ищут.

— Сейчас? — взволнованно спросил Хор.

— Давай ты?

— Неее… у тебя лучше получается. Я однажды наморочил — только перепугал до смерти, помнишь?

Тэс залился беззаботным смехом.

— Ладно, жди, я пошел.

— Постой… выбери пострашнее, не могу я красивых, ладно? — Хор смущенно потупился.

— Хорошо, ради тебя выберу самую невзрачную, — хихикнул Тэс.

Хор смотрел ему вслед с возрастающим чувством неприятия и вместе с тем понимания неизбежности того, что должно произойти. Он вздохнул и присел на пенек. Каждый год одно и то же. Когда же он привыкнет? После пробуждения жажда нарастала постепенно, но неумолимо. И тут выбора не было: или порция свежей человеческой крови — или смерть. Не внезапная, конечно. Долгая и мучительная. Через пару месяцев процессы, происходящие в организме необратимы, уже ничего не поможет. Тэс, непревзойденный мастер морока — мог соблазнить любую девушку, независимо от возраста, характера, положения и вероисповедания. А кровь должна быть именно девичья и желательно девственницы. Тэс всегда настаивал на этом, говорил, что её тонкий аромат и чистый вкус дарит особое, ни с чем несравнимое наслаждение. И он всегда чувствовал нетронутую. И возраст мог определить безошибочно. Моложе шестнадцати не брал. А для Хора отнять жизнь человека — каждый раз жестокое испытание. Сначала он пересиливал себя, но потом дикая жажда брала верх, одурманивала, лишала рассудка, затягивая в плен неистового восторга, а после — чувствовал вину и стыд. «Брось, Хор! Это всего лишь люди» — увещевал его брат, стирая с губ липкую красноту. Хор закрывал глаза, чтобы не видеть распростёртого на земле тела, которое дышало ещё несколько минут назад. После того, как они прожили в одном месте три года, и мужики из ближайшей деревни объявили на них охоту, братья кочевали по свету, нигде не задерживаясь. Люди не могли причинить им никакого вреда, но Тэс бесился, когда они постоянно путались под ногами.

Заслышав шаги, Хор почувствовал, как ускорилось биение сердца. И сразу же его лицо удивленно вытянулось — девчонка, маленькая, тонкая, с огромными глазами цвета мёда и длиннющими тёмно-рыжими косами вела Тэса за руку! И что самое странное — она не была под мороком. Абсолютно осмысленный, ясный и сердитый взгляд. И ни капли страха! А Тэс, как обычно, беспечно ухмылялся.

— Не повезло нам сегодня, брат. Столько сладких девчонок бродит в лесной глуши, а с ними вот это, — Тэс брезгливо покосился на худенькую фигурку, застывшую между ними. — Недоразумение…

Хор недоумённо вытаращил глаза, вопросительно глядя на брата.

— Ведьма, — мрачно пояснил тот. — Морок её не берет, дичь спугнула, сама в жертвенного агнца решила поиграть, чокнутая. — Тэс в сердцах сплюнул и толкнул девчонку к брату: — Будешь? Не укусишь — так по-другому используешь.

Ведьма отпрянула в сторону, не сводя с Хора пристального взгляда. Бледные губы едва заметно шевелились, что-то шептали.

— Что она бормочет?

— Колдует! — захохотал Тэс. — Не старайся, на нас тоже не действует!

— Бесовское племя, — презрительно бросила девушка, беззастенчиво разглядывая Хора.

Тэс рывком прижал её к себе, обхватив рукой хрупкую шею, провел кончиком языка по скуле. Острые когти царапнули тонкую кожу. Ведьма не пикнула, лишь побледнела, и жилка на виске трепетала, как сердце пойманного воробья.

— Пошли, — он оставил девчонку и легонько ткнул брата в плечо.

— А с ней-то что делать?

Тэс смерил ведьму уничтожающим взглядом и скривился.

— Да ну её. Не плачет, не сопротивляется, лягушка пучеглазая, и пахнет от неё полынью, весь аппетит испортила, дура! — он снова сплюнул и потащил брата за собой. — Найдем место, где ведьмы не водятся.

Перескочив через ствол упавшего дерева, Хор последовал за братом. Уходить из этих мест они пока не собирались. Редко где найдешь сосредоточие гор, покрытых богатыми лесами, а между ними луга, озера и реки. И еды полно, и мест для жилья. Оставалась только одна проблема — голод, который нельзя утолить прежде, чем напьешься крови.

В запахи влился слабый полынный аромат. Хор так и застыл, не веря своим глазам — ведьма шла за ними!

— Тэээс… — позвал он.

Тот обернулся и хмуро уставился на девчонку.

— И куда это мы направляемся? Твой дом в другой стороне!

— С вами, — не моргнув глазом, ответила она.

— Хи…ха… хм, — Тэс подавился смехом, потом безнадежно махнул рукой, выразительно глянул на Хора — и они ускорились настолько, что ведьма вмиг исчезла из поля зрения. А спустя несколько минут братья уже забыли о ней, разглядывая беленые домики с черепичными крышами.

— А эта деревенька побольше будет, а? — сглотнул Тэс.

— Надо найти место для ночлега. А вечером поохотимся, — вторил ему Хор.

Желудок настойчиво требовал еды, а жажда усиливалась с каждым часом. В горах они нашли небольшую, но зато двухкамерную пещеру. Чистую, сухую, и никем не занятую. Хотя последнее обстоятельство заботило их меньше всего. Случалось выдворять хозяина, будь то медведь или тигр. Просторная площадка перед входом большей частью была земляной и достаточно ровной. А внизу, у подножия, весело журчал прзрачный ручей.

Тэс выкопал костровую яму, обложил ее камнями, притащил в пещеру две больших охапки камыша, а Хор нарезал бересты, нарубил веток, отыскал несколько сухих березовых полешков и выстрогал ивовые прутья для нанизывания мяса.

Как только сумерки окутали все в округе седым туманом, братья расположились на самом краю леса, в тени раскидистой старой ели. Избы, одна за другой, открывали глаза-окна, светившие в темноту. Улицы заполнялись праздничным шумом: звонко кричали зазывалы, мужские и женские голоса наперебой пели частушки, заливисто подыгрывали им гармонисты.

— Смотри-ка, Хор! Гуляют! Может, кто от стада отобьется, влюбленные захотят уединиться…

Хор уже приоткрыл было рот, чтобы ответить, но вдруг прислушался и с досадой сжал челюсти. Только не это! Со стороны леса слышались торопливые шаги.

— Кажется, не опоздала… — выдохнула запыхавшаяся ведьма.

Тэс резко развернулся, схватил ее за шею и припечатал спиной к стволу ели. Хор услышал лишь придушенный вскрик и шорох сыпучего дождя из хвои вперемежку с мелкими веточками, а вслед за ними с глухим стуком упала книга.

— Ты… — скрипнув зубами, зашипел Тэс.

Повиснув в метре над землей, девчонка судорожно цеплялась в душившую ее руку и хватала ртом воздух. Хор поднял смятые страницы в потрепанном переплете: «Книга заклинаний». Усмехнулся и вновь глянул на покрасневшее лицо ведьмы.

— Тэс, хватит. Мы не убиваем просто так.

— А я не просто так, — зло выдохнул Тэс. — Она уже второй раз…

— Хватит, я сказал! — сердитый окрик брата заставил его выпустить свою жертву.

Не глядя на лежащее ничком тело, Хор бросил книгу рядом, и вслед за Тэсом скрылся в темноте.

Зайдя с другой стороны деревни, они наткнулись на хмельную бабу, что отошла в кусты по нужде. Тэс сморщился и брезгливо фыркнул, но все же удержал за руку попятившегося брата.

— Мне уже все равно, не могу больше терпеть…

Молниеносным броском он свалил полное тело, зажал ладонью рот, впился зубами в горло. Хор проколол клыками нежную кожу с другой стороны. Он почти не чувствовал вкуса в этот раз, и обычного ударяющего в голову дурмана, острого наслаждения, дрожью разливающегося по телу — тоже не чувствовал. Перед глазами стояли перепуганные медовые глаза, а в ушах звенел девчоночий голосок: «Кажется, не опоздала…»

Женская рука, в предсмертной судороге стиснувшая прядь волос Тэса, обмякла, упала на землю. Брат выпрямился и с отвращением сплюнул в траву.

— Сивуха, мать ее…

Хор отошел подальше, подавляя тошноту.

— Пойдем отсюда, Тэс. Скорее!

По дороге к пещере они поймали двух зайцев. Развели костер у входа. Хор спустился к ручью и занялся добычей, а Тэс, усевшись у огня, тихо запел их любимую скитальную.

Бледный свет луны терялся в нитях стелющегося тумана, слабо отсвечивал в воде холодным блеском. Хор улыбнулся, слушая чарующий тенор, словно мягкий ветерок, плавно скользящий по склону. Лишь однажды Тэс пел в присутствии человека. Монах готов был продать душу дьяволу, лишь бы услышать это вновь.

Небо искры костра

Ловит тучами.

Треск поленьев его —

Звука лучше нет.

Ветер северный жжет,

Южный — греет нас.

Но тоска не пройдет,

И со временем.

Кровь — живой красный сок,

Каплей катится.

Не уйдет в песок,

Но растратится.

Одиночество — боль

И страдания.

Как на ранах соль

Все скитания.

Разделав тушки и нанизав мясо на прутья, Хор вернулся к пещере, присел рядом с братом, ожидая, когда костер прогорит. Потрескивание поленьев вплеталось в мелодию, причудливо сопровождая ритм песни.

Ближе сядь, посмотри,

Пламя ластится.

Как у солнца внутри —

Сердце плавится.

У дождя — холодок,

У земли — трава.

Мы пойдем на восток,

Дальше — скажут нам…

Мы на север пойдем,

А свернем на юг.

И небес окоем

Развернется вдруг,

Встанет вровень с землей,

И травой покрыт.

Просто путь наш такой —

Из беспутья сшит.

— Скажи, мы когда-нибудь найдем таких же, как мы? — прервал пение Тэс.

— Откуда мне знать. Отец говорил, что мы не одни. Но можно жить в одном городе много лет, но так и не встретиться, — ответил Хор, тыкая палкой в огонь и отворачиваясь от снопа искр.

— Угу. Мы прожили в городе… если не считать раннее детство, то, что я почти не помню — девять лет. А если бы не закончили досрочно учебу — то торчали бы в этом каменном мешке гораздо дольше.

— Ты так стремился на волю, заставлял меня сидеть за учебниками до глубокой ночи… — улыбнулся Хор.

— Зато теперь ты магистр. А я так и не окончил, сорвался… — рассмеялся Тэс. — Да. И больше мы не будем жить в городе. Там легче спрятаться, но я не выношу толпу, ты же знаешь, — Тэс глубоко вдохнул и прикрыл глаза. — Этот запах леса, гор, луговых цветов… вольного ветра, — он продолжил песню и вдруг снова остановился, ноздри нервно затрепетали.

Из темноты медленно выплыл силуэт, отбрасывая длинные тени в свете танцующего пламени. Пошатываясь, ведьма сделала еще шаг и замерла, еле слышно всхлипывая. Тэс поднял глаза к небу, тяжело вздохнул и хмуро стал укладывать прутья с мясом над догоравшим костром. Хор усадил девчонку поближе к огню, сбегал за водой, поставил кружку на горячий камень, сыпанув туда щепотку размолотого шиповника.

— Как твое имя?

— Лии на… — стуча зубами, еле выговорила ведьма.

Бледное лицо, синие тени под глазами, в растрепанных косах застряли еловые иголки и колючки, на шее кровоточила царапина и были видны темные пятна от пальцев Тэса. До чего ж упертая, подивился Хор.

Над костром поднимался мясной аромат, заставляя желудок скручиваться в голодных спазмах.

— Почему ты ушла из дома? Бросила родных?

Хор сунул ей в руки кружку и машинально стал выбирать из кос мусор. Но перестал, наткнувшись на взгляд — смесь удивленного смущения, пытливого любопытства, и еще чего-то странного, что он не мог определить.

— Ннет у мення никого. Бабушка умерла год назад.

— И мозгов у тебя нет. Зачем за нами таскаешься? Смерти ищешь? — сердито процедил Тэс, поворачивая палочки с мясом.

— Ищу заклинание, чтобы вас от крови отвратить.

— Я ж говорю — дура! Если тебе так неймется — делай, что хочешь, только подальше от пещеры. Я не собираюсь из-за тебя покидать эти места. Мало того, что все удовольствие от процесса испортила, — Тэс брезгливо скривился, а девчонка вздрогнула и прикусила губу. — Еще и терпеть тебя рядом — лучше прибью, и дело с концом.

— Не прибьешь, — смело встретила его угрюмый взгляд ведьма. — Он не позволит, — она посмотрела на Хора и глаза ее внезапно потеплели.

— Да? — Тэс въедливо глянул на брата. — Может, мне вас вдвоем оставить? Поменяешь меня на ведьму, а, Хор?

— Не болтай ерунды, — примирительно отозвался Хор, уловив в злых словах брата скрытую обиду. — Бабушка тоже ведьмой была?

— Ведуньей. Есть разница. Она была пророчицей, могла общаться с душами умерших, ведала тайными знаниями, получила образование. И меня многому научила. Но дар пророчества по-наследству не передается.

— То-то я смотрю, говоришь не по-местному. Читать умеешь.

Хор разделил мясо на троих, быстро съел свою порцию и ушел в пещеру.

— Ладно, пусть спит здесь, — прошипел Тэс за его спиной, забирая свою медвежью шкуру и устраиваясь в глубине. — А завтра отправишь ее домой.

Вернувшись к костру, Хор нашел девчонку спящей. Похоже, просто свалилась там, где сидела, прижав кулачки к подбородку. Он отнес ведьму в пещеру, уложил на свое место, забрал половину камыша и вышел наружу. Скользнул взглядом по синеватому пологу неба с золотой россыпью звезд. Луна дремала, укутавшись в рваное облако. А темный лес стоял безмолвной стеной. Хор подержал руки над потухшим костром, проверяя жар, затем забросал его ветками, а сверху — слой камыша. Кое-как улегся, скрючившись, закрыл глаза. Тепла должно хватить на несколько часов. Первый месяц после пробуждения они спали каждую ночь. А потом лишь изредка.

Он пробирался сквозь толпу, расталкивал руками податливые тела, искал брата. Задыхался в пыльных улицах города, среди каменных высоток, потока машин и людей. Завидев высокую поджарую фигуру Тэса, его вечно растрепанные темные волосы, бросался вперед, разворачивал к себе — и вместо озорной зелени на него с немым осуждением смотрели медово-золотистые глаза ведьмы. Ее лицо оскалилось, из горла вырвался рык.

Солнце вставало за лесной чащей, просачиваясь сквозь нее тускло-розовой дымкой, луна поблекла, почти растаяв в свете раннего утра. Еще не до конца проснувшись, Хор почувствовал присутствие зверя. Тяжелое хриплое дыхание вперемежку с угрожающим рычанием и густой запах крови, стелющийся длинным следом от леса. Хор напряг тело, готовясь к атаке, прогоняя сонливость, но не успел — из пещеры со скоростью выпущенной стрелы выскочил Тэс, встав между зверем и братом. Волк припал к земле и тут же бросился вперед. Мелькнули перед оскаленной мордой рыжие косы, тонкое девичье тело от мощного толчка отлетело в сторону, Тэс запрыгнул на зверя, одним точным движением перерезал глотку, оглянулся на ведьму, посмотрел с презрительным удивлением, но, вопреки обыкновению, промолчал, смачно плюнул и ушел к ручью.

— Лина, мы способны справиться с любым зверем, ты соображаешь, что делаешь?

Девчонка уцепилась за протянутую руку, встала, неспособная произнести хоть слово. Ее била крупная дрожь, а невидящий взгляд застыл в одной точке.

— Я…я… ааа…

Хор отвесил ей легкую пощечину и тут же крепко прижал к себе. Хлынувшие слезы обожгли грудь.

— Все, все, тихо. Сейчас пройдет.

— Я испугалась, я так испугалась…

— И поэтому полезла защищать Тэса?

— Он же твой брат…

Железная логика! Ведьма перестала дрожать, Хор отпустил ее и подошел к зверю.Обычный волк, только очень крупный. Давно таких не видел. А ранен огнестрелом.

— Что делать будем? — спросил вернувшийся Тэс. — Сжигать — вонища, выбросить — вон, сколько крови натекло, зверье привлекать будет. Шкуру не снимешь, линька пошла.

— Я могу почистить от крови. Вы только зверя уберите, — отозвалась Лина.

Братья отволокли волка подальше, а ведьма уселась по-турецки, положила раскрытую книгу на ноги и стала монотонно произносить заклинания. Хор наблюдал очень внимательно, ожидая увидеть процесс очищения, но темные пятна на земле просто исчезли, а молодая травка вновь стала зеленой и даже непримятой.

— Пошли, рыбы наловим, — позвал Тэс, стягивая майку и штаны.

Хор неуверенно посмотрел на Лину.

— Идите, идите, я справлюсь, — заверила она, отворачиваясь и смущенно улыбаясь. Но снова посмотрела на Хора и беспокойно нахмурилась. — А вы что, в воду полезете? В такой холод?

— Мы привычные, — насмешливо фыркнул Тэс. — Надеюсь, костер разжечь сумеешь?

До реки они добрались за пять минут и, не останавливаясь, нырнули в ледяную воду. На валунах, наполовину погруженных в бурный поток, сосредоточенно сидели медведи, вылавливая рыбу, идущую на нерест. Поймав под водой крупную особь, Тэс выпрыгнул из воды прямо перед косолапым, держа рыбину в руках. Медведь машинально схватил еду, но сразу же и выпустил, ошалело отшатнулся, перекувыркнувшись, плюхнулся в реку и, поднимая тучи брызг, с испуганным ревом бросился наутек.

Хохоча, братья порезвились в воде, толкаясь и брызгаясь. Хор выбросил на берег сразу пару крупных рыбин, Тэс добавил еще три и выскочил следом.

— Черт, холодно!

Хор собрал прыгающих в траве рыб, продел в глазницы прут, связал вместе.

— С Линой-то, что будем делать?

— Не знаю, — буркнул Тэс. — Не ожидал я от нее такого. Никак не ожидал. Но она же обуза. Слабая совсем. Соберемся уходить — на руках ее, что ли нести? — он посмотрел в глаза брату и чертыхнулся. — А вообще это не так уж и важно. Решай сам, Хор. Нужна она тебе? Как захочешь, так и будет.

Подходя к пещере, помимо дымного запаха костра, они почуяли насыщенный цветочный аромат, переглянулись удивленно, и ускорили шаг. По обе стороны от входа пышно расцветали розы, сам вход был увит плющом, а земля поросла густой низкой травой.

Тэс сорвал цветок, растер в пальцах, понюхал и рассыпал по изумрудному ковру.

— Убери. Все хорошо в свое время.

— А подстилку из камыша ты зачем сожгла? — недоуменно спросил Хор.

— Так она там и лежала… на углях, — растерянно оправдывалась девчонка.

— Не ведьма — вредитель… сама пойдешь собирать, я больше не буду, — хохотал Тэс.

— Да легко! — парировала Лина. — Еще рыбу могу почистить.

— Пошли, — Хор взял ножи и отправился к ручью.

Девчонка припустила за ним, но задержалась, закрыв глаза, прошептала несколько фраз и, удостоверившись, что неуместная растительность вокруг пещеры исчезла, догнала Хора. Присела рядом с ним у бегущей воды, жмурясь от солнечных бликов.

— Я нашла заклинание, как раз то, что надо.

— Не надо, — отрезал Хор.

— Но почему? Неужели вы не хотите осесть на одном месте, жить в нормальном доме, с людьми, со мной… И больше не убивать!

Хор отбросил недочищенную рыбину и твердо посмотрел ей в глаза.

— Оставь этот бред. Я и Тэс — мы такие, какие есть. Нельзя изменить себе, сломать свою сущность. Мы странники, вампиры-мутанты, свобода для нас превыше всего. Если ты не хочешь… или не можешь это принять — уходи.

Ведьма сжала губы, воткнула нож в землю, вскочила и убежала. Хор схватил рыбину, полоснул по брюху, задев палец, выругался. Вот и поговорили. Промыв тушки, он снова связал их вместе. У костра сидел Тэс, тихонько напевая. Хор горько усмехнулся, вошел в пещеру и услышал приглушенные всхлипы. Ведьма лежала на медвежьей шкуре, уткнувшись в густой мех. Приподнялась, посмотрела, и снова спрятала зареванное лицо, пробубнила жалобно:

— Я не могу… не могу уйти.