Ничего выдающегося

Я проснулся около двух часов ночи. Некоторое время тихо лежал, наблюдая за привычными предметами, которые в ночной темноте приобрели неуловимый оттенок загадочности. Некстати вспомнилось, как в детстве я боялся оставаться один в темной комнате, и родители купили мне ночник в виде забавного белого конька; страх мой быстро прошел. После этого я почти ничего не боялся, но ночник этот, ставший чем-то вроде талисмана, сопровождал меня во всех моих переездах более пятнадцати лет, и лишь недавно, пару лет назад, был потерян вместе со всем остальным багажом в аэропорту. Спать расхотелось совершенно, одно воспоминание потянуло за собой следующее, и так дальше и дальше…

Привлеченный тихим уютным шепотом, я бесшумно поднялся с дивана и шагнул к окну. Отодвинув занавеску в сторону, прижался лбом к холодной ровной поверхности.

Дождь омывал ночной город. Проспект был пуст. Мокрый асфальт, освещенный фонарями, поблескивал мириадами искр. В доме на противоположной стороне проспекта светилось всего несколько окон, и я представил, что жильцы тех квартир, так же, как и я, неспящие в это позднее время, стоят возле окон и вглядываются в ночь. Впору было возгордиться, ощутив свою причастность к этой тайне — ведь практически весь город отдыхает после тяжелого трудового дня, полного суеты и тревог, и лишь мы, несколько избранных, становимся свидетелями маленького чуда, представшего перед нами в виде обычного атмосферного явления. Усмехнувшись нелепости своих мыслей, я отошел от окна.

И все-таки что-то в этой идее было, что-то такое, что заставило меня ощутить некий азарт. Я никогда не верил в НЛО, в привидения и в голоса свыше, но сейчас отчего-то поддался импульсу. Сам не понимая — зачем, — я оделся, сунул в карман мобильный и пару купюр и вышел из квартиры.

Спускаясь по лестнице (я живу на седьмом, но предпочитаю ходить самостоятельно. Кабина лифта по своей привлекательности и безопасности сравнима для меня с открытым гробом в свежевырытой могиле), я все еще пытался понять причину столь внезапного душевного порыва. Что-то же заставило меня покинуть надежную защиту четырех стен и выйти наружу, где в это время вряд ли можно найти приятных собеседников и дружеское общение?

И лишь когда за спиной тяжело хлопнула металлическая дверь, а на волосы упали первые капли дождя, я осознал, как душно и тоскливо мне было там, наверху, на седьмом этаже, в одинокой пустоте холостяцкой квартиры. Свежесть ночного дождя в один момент привела мое утомленное стрессами, вынужденным общением с неприятными мне людьми, переживаниями по поводу невыполненной в срок работы сознание в порядок. Я не знал, что так бывает, но так было. Если бы мне раньше о чем-то подобном рассказал кто-то другой — я, возможно, и не стал бы смеяться в открытую, но про себя бы точно покрутил пальцем у виска.

Шел долго, промокнув насквозь, но ничуть от этого не страдая. Даже перспектива простыть и свалиться с простудой меня не пугала. Почему-то я был уверен, что никакая простуда от этого дождя мне не страшна. И еще — я словно бы точно знал, куда и зачем иду, хотя и никак не мог внятно связать это знание в единое целое.

Город, так хорошо изученный мною за те несколько лет, что я прожил в нем, в тусклом свете фонарей, ярких бликах неоновых рекламных вывесок и вспышках фар редких ночных автомобилей выглядел совершенно иначе. Почему-то мне казалось, что все дело в дожде, который размывал реальность, открывая проход в иное измерение. Я никак не мог определить для себя это ощущение, но оно захватывало меня все сильнее и настойчивее. Я зашагал быстрее, словно меня в конце пути ждала какая-то чудесная награда. Потом не выдержал и бросился бежать.

Бежалось легко — я всегда старался держать себя в форме и регулярно посещал спортзал, отдавая должное беговой дорожке. Мокрый асфальт будто пружинил под ногами, подталкивая меня вперед и вверх.

"Если бы меня сейчас увидел кто из знакомых, — мелькнула задорная мысль, — то точно бы сказал, что я — сдвинулся!"

Я добежал до моста через реку, по которой днем шустро сновали прогулочные катера. Сейчас же черную воду тупым носом рыхлила нагруженная чем-то непонятным баржа. Перебежав мост, я свернул направо и рванул по набережной. Меня вело к цели какое-то чутье, может быть, то самое пресловутое шестое чувство. Я свернул еще раз, оказавшись в узком проулке, зажатом между домами, и понял, что добрался до места.

Вытащив мобильный, я быстро глянул на время. 03:13. С момента моего пробуждения прошло всего около часа, а уже пережито столько эмоций… Что-то будет дальше?

Я подставил лицо прохладным дождевым каплям. Как бы то ни было, во время бега меня сопровождал лишь один спутник, и я был благодарен ему. Дождь смыл всю ту мерзость, что налипает на человека — косые взгляды, завистливые слова, обманчивые впечатления… Я так до сих пор и не осознал, что же происходит, но то чувство очищения и радости, которое испытывал, перевешивало все остальное.

В проулке не было ничего необычного, по крайней мере, так мне показалось на первый взгляд. Одинокий фонарь, висящий где-то наверху — я никак не мог увидеть, на чем он закреплен, — давал крайне мало света. Медленно шагая вперед, не чувствуя никакой усталости от долгого бега, я вглядывался в глухие стены. Не сразу заметив странность, остановился и присмотрелся внимательнее.

Бетонная стена дома, к которой я оказался ближе, была покрыта мхом. Бетонная? Нет, определенно это был не бетон. Слабо разбираюсь в архитектуре, но отличить каменные, грубо обработанные кирпичи от бетона смог бы и ребенок. Стена была сложена из темно-серых камней, которым строитель придал весьма условную кирпичную форму. Между камнями виднелись толстые прослойки связующего раствора, изрядно изъеденного временем, ветрами и влагой.

Стена была древней. Что-то подобное я видел, когда посетил замок Дувр в графстве Кент. История Дувра насчитывает почти две тысячи лет, он повидал многое, и я помню, какое впечатление произвели высокие, дышащие историей стены замка на всю нашу туристическую группу.

Здесь не могло быть ничего подобного, ведь этому городу в позапрошлом году исполнилось всего двести пятьдесят лет. И какие-такие ветры могли исхлестать стены в столь узком проулке? Я коснулся стены. Твердый влажный камень был абсолютно реален. Никакой иллюзии.

Древняя стена уходила все выше и выше. Я шел вдоль нее, не отрывая руки от камня, и внезапно почувствовал, что под моими ногами больше не асфальт — размокшая, жадно цепляющаяся за дорогие туфли земля. Оглянувшись, я оторопел.

Не было ночи. Не было города. Не понимаю, как я мог не видеть этого раньше, но города, мечтавшего вырасти в мегаполис, не стало. Был холм с длинными пологими склонами, на вершине которого стоял небольшой замок. Вокруг холма, плавно заворачивая, текла широкая серая река, за рекой ровными рядами стояли высокие ели. Был дождь, было низкое, затянутое темными облаками небо, был тусклый день, и был я, растерянный, непонимающий, что происходит. Вся эйфория, весь душевный подъем, что я испытывал во время бега, куда-то испарились, остались лишь страх и непонимание. Достав из кармана мобильный, я лихорадочно принялся жать на кнопки, но все усилия были напрасны — аппарат то ли промок, то ли не выдержал… чего? Перехода в иной мир? Путешествия во времени?

В другой раз я первым бы посмеялся над этими глупыми мыслями, но не теперь. Экранчик мобильного был мертв, я стоял возле древнего замка, неведомым образом переместившись из своего настоящего… опять же, куда? Прошлое это? Будущее? Может быть, я просто оказался возле одного из замков, что сохранились со времен Римской империи, как тот же Дувр? "Просто оказался"… Глупее и придумать ничего нельзя.

Я оглянулся по сторонам, но проклятый дождь, заманивший меня в ловушку, прятал окружающее, не давал как следует осмотреться. Теперь мне казалось, что он насмехается надо мной… С силой саданув кулаком по стене, я разбил костяшки в кровь. Боль привела мое скатывающееся в панику сознание в нужное состояние, я перестал видеть в обычных осадках происки дьявола. Нужно было действовать, стоять и ничего не делать — вернейший способ сойти с ума. Раз уж я оказался возле замка, надо попробовать попасть внутрь. Как минимум, я найду там укрытие от дождя, как максимум — получу ответы на волнующие меня вопросы.

Идти вдоль стены было неудобно — мокрая земля упрямо затягивала ноги, угрожая в конечном итоге оставить меня без обуви. Но я так же упрямо отстаивал свое право шагать вперед, и пока победа оставалась за мной. Хорошо еще, что идти пришлось недолго: вскоре я стоял возле высоких, укрепленных широкими полосами металла воротных створок. Размышлять над тем, как их открыть, не пришлось — в одной из створок была распахнута калитка, размеры которой позволили бы въехать в замок на автомобиле.

Не знаю, наверное, это глупо, но, пройдя сквозь калитку и оказавшись во дворе, я подспудно ожидал, что произойдет что-то еще более необычное, чем мое попадание сюда — где и когда бы это "сюда" ни было. Однако вход мой остался не замечен никем. Да и не факт, что здесь был кто-то еще кроме меня...

Замок был совсем невелик. По сути, я даже не знал, можно ли называть замком одну приземистую, но мощную башню, обнесенную той самой стеной, вдоль которой мне пришлось пробираться. Внутренний двор был вымощен квадратными каменными плитами. С внутренней стороны по стене была проложена крытая галерея — видимо, для часовых. Башня, стоящая в центре двора, достигала в высоту не менее двадцати метров, но из-за своей основательности казалась ощутимо ниже. Несколько широких ступеней вели ко входу в саму башню, перекрытому могучими дверными створками, спорящими своими размерами с воротными. Сквозь шум дождя не доносилось ни единого звука. Похоже, что на территории замка — пусть уж это место будет замком, решил я про себя, — действительно никого не было.

Я поднялся по ступеням к дверям. Сколоченные из массивных древесных плах, они неожиданно легко поддались толчку и распахнулись внутрь.

Моим глазам открылся зал, намного более просторный, чем можно было подумать, глядя на башню снаружи. В стенах зала, неравномерно и на разной высоте, были закреплены яркие факелы, благодаря чему в помещении было светлее, чем за его пределами. В каждом из четырех углов стояли огромные, выше меня, кувшины, украшенные загадочными рисунками. У дальней стены начиналось некое возвышение, на котором был установлен странной формы трон. А на троне сидел человек.

Я нерешительно двинулся вперед. Поймем ли мы друг друга с неведомым хозяином башни? Или он такой же случайный посетитель, как и я?

Чем ближе я подходил, тем отчетливее видел, что с сидящим на троне что-то не так. До последнего момента, пока я не подошел к подножию трона, я не понимал, в чем дело, а затем с глаз будто упала пелена.

Человек был огромен. Навскидку прикинув его рост, я с оторопью понял, что он составляет не менее четырех метров. Могучее тело было скрыто под переливающимся всеми оттенками синего плащом, однако руки были обнажены до плеч, и руки эти, бугрящиеся чудовищными мышцами, толщиной превосходили мое тело. Великан сидел с закрытыми глазами, опираясь одной рукой на подлокотник; вторая покоилась на бедре. Лицо сидящего походило на человеческое, но было так широко, что привычные черты, свойственные всем людям, казались гротескными, какими-то расплющенными. Седые волосы падали на широченные плечи настоящей львиной гривой.

Не зная, то ли бежать, то ли заговорить, я застыл возле трона. В тишине медленно тянулось время, я боялся пошевелиться и привлечь внимание спящего или просто задумавшегося великана. И в этот момент предательски ожил мой мобильный.

Сигнал будильника прозвучал в этом зале до жути нелепо. Я судорожно полез в карман, пытаясь заглушить веселенькие переливы, но тут увидел, что великан открывает глаза.

Его взгляд буквально пронзил меня насквозь. Я физически ощутил, как через меня прошел поток незримой энергии, которая буквально вывернула меня наизнанку и заставила в корчах упасть на холодный каменный пол.

— Человек… — голос великана, невероятно низкий, заставил меня вскинуть руки и закрыть уши. Это не помогло — голос звучал прямо в голове, разрывая ее на части. Мощь в голосе великана была сравнима с силой свирепствующего океана. Я закричал от боли, но не услышал своего крика.

— Человек… Зачем ты здесь?

Если бы я и мог ответить, то не знал бы, что сказать. Боль раздирала меня изнутри, я не мог думать, не мог говорить, — оставалось лишь кататься по полу, пытаясь избавиться от этой муки. Великан поднял руку и провел открытой ладонью по воздуху, словно стирая некую завесу, не позволяющую ему смотреть на жалкого корчащегося человечка. В тот же миг боль пропала.

Я ошарашенно замер на полу, жадно хватая воздух открытым ртом. Великан заговорил снова, но на этот раз обошлось без мучительной боли — голос звучал громко, но не более того.

— Человек… Зачем ты пришел?

— Я… я не понимаю, как здесь оказался… Я вообще не знаю, где это — "здесь"?! Что со мной произошло? Кто ты… Кто вы такой? — слова вылетали из меня быстрее, чем я успевал их обдумать.

— У меня много имен… — в низком голосе великана чувствовалась задумчивость. — Тлалок. Цауи. Варуна. Тор. Мамараган. Воллункуа. Хуран-нойон...

Тор?! Из всех перечисленных имен я услышал лишь одно знакомое. Тор — один из богов скандинавского пантеона! Я что, всерьез в это верю?!

— Ты… вы… Вы — бог? — мой голос еще никогда так не дрожал. Положительно, разве мог я представить себе, что мое путешествие по ночному городу под дождем приведет меня в замок, где сидит великан, скромно называющий себя богом?! Перед таким испытанием мой разум мог и не устоять.

— Называй как знаешь, — великан устало махнул рукой.

— Можете вы мне объяснить… Как я здесь оказался? И что это за место? — я изо всех сил старался говорить спокойно, отчаянно цепляясь за поведение цивилизованного человека.

— Ты пришел с дождем… Я в последнее время стал о нем забывать, вот он и чудит… Раньше он привносил в сердца людей радость, и сейчас пытается, но — не выходит...

Дождь — живой?!

— Ты в моем скромном обиталище, — бог сделал неопределенный жест рукой, который равно можно было расценить и как приглашение, и как угрозу. — Только вот, — он грустно усмехнулся при этих словах, — от былого великолепия не осталось и следа.

Я оглянулся по сторонам… и оказался совсем в ином зале, отличном от того, в который вошел. Здесь царил хаос. Факелы исчезли, стены покрывали какие-то черные потеки, кое-где зияли проломы, сквозь которые проникал тусклое лунное сияние — единственный источник света. Аккуратные каменные плиты под ногами были вздыблены и частично разбиты. Ужасающий запах гнили заставил меня закрыть нос рукавом. У подножия трона валялись чьи-то пожелтевшие от времени кости, а сам великан больше не казался воплощением мощи. Иссохший старик, шамкающий беззубым ртом, тянущий ко мне тощие руки с крючковатыми пальцами — в нем больше не было силы, он не вызывал страха, только лишь отвращение.

— Смерть! Смерть! — прохрипел старец и шагнул ко мне с трона. Я отшатнулся, зацепился за что-то ногой и упал, больно ударившись локтями. Старик громко и визгливо захохотал. Его руки все тянулись и тянулись к моему горлу; мной овладела странная апатия. Почему-то стало все равно, дотянется он до меня или нет. Не хотелось бежать, спасаться, не хотелось ничего. Впервые за долгие годы моя судьба была мне полностью безразлична. Я закрыл глаза, смирившись.

— И ты такой же… — раздался разочарованный голос бога. — Последние капли крови Асов исчезли из ваших жил! Не осталось героев! Не осталось веры! Вы покорились! Смирились со своей участью! Мы умираем из-за вас, из-за таких, как ты! Земля после моего дождя не покрывается цветами, как прежде! Солнечные лучи не освещают ваши души!

Я слушал его, но не слышал. Не знаю, зачем он кричал мне все это. Что я мог изменить? Я вообще не должен был оказаться в этом вымирающем мире, не должен был увидеть, быть может, последнего представителя божественной расы. Все это было выше моего понимания. Наверное, на моем месте какой-нибудь ученый или художник, человек с развитой душевной организацией нашел бы что сказать. Я же просто молчал, слушая гневные упреки, которые бог бросал всему человечеству в лице моей более чем скромной персоны.

Когда он замолк, я открыл глаза. Тор сидел на троне и выглядел так же, как и до преображения в старца. Зал тоже стал прежним. Бог смотрел на меня пустым взором. Я встал, неловко отряхнулся.

— Мне… мне можно идти? — глупый вопрос, конечно, но бог ответил. И не было в его голосе ни силы, ни громкости — одно лишь равнодушие с примесью усталости.

— Иди, человек.

Я вышел из башни, с ненавистью посмотрел на небо, по-прежнему сочащееся каплями дождя. Не было никаких впечатлений от произошедшего со мной чуда, да и можно ли это так назвать? В конечном итоге все оказалось бессмысленным и бесполезным. Путешествие в иной мир с треском провалилось.

Обратный путь ожидаемо привел меня в злополучный переулок. Под рукой вместо древних камней оказался обыденный бетон, под ногами — обыденный асфальт. И то, и другое было мокрым. Дождь со злорадством проводил меня до дома, закончившись, как только за мной во второй раз хлопнула дверь. В голове все так же было пусто — никаких мыслей, никаких эмоций, никакого потрясения. Обыденное явление, ничего выдающегося. Я уснул, и мне ничего не приснилось.

Возможно, оно и к лучшему.