Тихомирье

За секунду до природа по старой привычке наслаждалась божественным коктейлем из тишины и спокойствия, профессионально смешанным каким-то нестандартно мыслящим барменом. Листва дрожала от фантомных прикосновений ветра, на землю время от времени с глухим стуком падали шишки и фруктовые плоды, мерно и монотонно бормотал прозрачный ручей.

Идиллия, что ни говори. Была. Теперь же кое-что изменилось — правда, совсем чуть-чуть. Над густо усеянной пушистыми кислотно-зелеными деревьями рощицей, роясь почти прозрачными серыми хлопьями, медленно начинал подниматься столбик дыма; оранжевыми пятнами вспыхивали небольшие очаги возгарания, рваными ранами разрывая кожу травяного покрова тут и там.

Запахло гарью и отчаянными неприятностями.

Дымились крупные обломки, в скоплении которых обладающий даже весьма посредственной фантазией человек с ходу узнал бы куски самолета. Неподалеку от места крушения сбилась в кучку группа упитанных аборигенов в длинных грязных балахонах — людей, никогда в своей жизни не слышавших слова "самолет" (а так же, слов "мыться", "стирать" и "подстригать ногти" ) — не говоря уж о том, чтобы когда-нибудь в своей жизни встречать плоды авиастроения. Зеваки с любопытством взирали на место приземления самонареченной "экой невидалью" штуковины, перемежая любопытные взгляды шумным прихлебыванием чая из блюдечек. Со стороны происходящее выглядело несколько несуразно, но для здешних обитателей подобные чайные церемонии стали традицией — блюдца и чай они везде носили с собой, живя под всеобщим девизом: "что бы ни случилось, мы пьем чай и лучимся чрезвычайным спокойствием".

Созерцание и сопутствующее чаепитие продолжались не сказать чтобы долго: из-за нагромождения неровных частей самолета появились люди: три раненых солдата в камуфляже, касках и с автоматами. Как им удалось выжить? Пожалуй, именно для ответа на такие загадки и существует слово "чудо". Заметив местных, военные, следуя рефлексам и инстинктам, выработанным во время продолжительных военных действий, невзирая на ранения, упали на землю и открыли прицельный — насколько было возможно в их состоянии — огонь, в надежде зацепить на их взгляд враждебно настроенных созерцателей.

Но если бы им вдруг заблагорассудилось приготовить сыр из ясного солнышка, результат получился бы примерно таким же: тщетно. Пули, само собой, покидали дула автоматов, но, приближаясь к странным наблюдателям, превращались в фиалки и торжественно падали на травку. С такими фокусами повидавшим всякое военным еще не приходилось сталкиваться: они незадачливо переглянулись и залегли в зарослях, прекратив транжирить боеприпасы.

— Настроены немного агрессивно, — задумчиво произнес Жирослав (старейшина и главный колдун по совместительству), подняв одну из фиалок. Именно колдун и превратил стаю смертоносных пуль в безобидный разбросанный букет. — Или у них принято приветстовать друг друга свинцом?

Его сородичи только безмятежно пожали плечами и почти одновременно отхлебнули из блюдечек.

— Привет вам, братья, — подняв руку в миролюбивом жесте, громогласно воскликнул колдун, обращаясь к пришельцам. — Мы не хотим вам зла. Давайте просто поговорим.

Военные вновь переглянулись и вполне ожидаемо ответили. Еще несколькими короткими очередями.

— Ладушки, — вздохнул Жирослав, взмахнул рукой, и агрессоры мгновенно погрузились в глубокий сон. С помощью еще пары жестов он мастерски залечил их раны — и следов не осталось. Затем, поняв друг друга без слов, балахонщики попрятали блюдечки и подошли к посапывающим военным. Быстро оценив обстановку, трое мужчин взвалили пришельцев на плечи и потащили в деревню. Остальные двинулись вслед за ними, оставив остывать обломки самолета — последнее вещественное напоминание прибывших о родине.

"Метьярит, не иначе", — пробормотала начитанная Любомила (занимавшая должность деревенского библиотекаря), вспомнив описание похожего явления в одной фантастической книжке. — "Ишь ты".

Метеорит не метеорит, но чудеса здесь случались заметно реже, чем у большинства населения возникало желание заняться чем-то полезным, — если не считать таковыми мелкие фокусы и колдовство. В последний раз — а было это на секунду лет пять назад, — старик Осмомысл прогуливался ночью и к своему удивлению обнаружил на озере подводную лодку. Созвал всех лоботрясов, которые в ту ночь не спали — а таких оказалось полдеревни, — поглядеть на диковинку. Впоследствии оказалось, что это водяные развлекались: утащили старую лодку под воду, устроили там танцплощадку — музыки-то у них отродясь не бывало, но танцевать под луной они любили. Потом кому-то из них пришла в голову идея высунуть на поверхность самодельную трубу с приближающими стеклышками: на звезды смотреть.

Затем к ним и деревенские присоединились — под водой им, конечно, не совсем комфортно было, но диковинка же. Воды, дуралеи, наглотались, правда, их потом успешно откачали.

В общем, вспомнить было что. И вот теперь — это.

Зашли они всей толпой в хатку к Жирославу. Хотя, как сказать — хатка? Сарайчик с минимумом мебели и еще меньшим количеством удобств, вот и все жилище. Расселись деревенские по-простому на полу, пришельцев усадили в центре комнатушки и для верности связали веревками — мало ли, снова безобразничать начнут. Их грязную и оборванную иноземную одежду уже успели сменить на грязные и оборванные балахоны — теперь чужеземцы вполне походили на представителей местного населения.

Колдун щелкнул пальцами, и пришельцы тут же очнулись. Бешено заозирались, один из них что-то закричал на непонятном грубом языке — вполне возможно, выражая таким образом благодарность за спасение. Жирослав снова щелкнул — непонятный грубый язык плавно перетек в однозначно идентифицируемую грубую брань.

— Мир вам, братья, — снова, как и тогда, в роще, с радушием поприветствовал гостей колдун. — Уверяю: мы не причиним вам вреда. Только поговорим, хорошо? С какой целью вы прибыли к нам?

Несмотря на благодушие и доверительный тон колдуна, брань и не думала заканчиваться, отвратительно множась и образуя новые причудливо завернутые словоформы. Колдун, не падая духом, ненавязчиво предложил им выпить чая — с помощью левитирующих блюдечек и капельки внушения. Крохотной капельки, способной полностью подавить волю живого существа. Сделав по глотку чая, пришельцы заметно успокоились и даже подобрели с виду. Тот из них, кто судя по всему являлся командиром подразделения, прочистив горло, проговорил:

— Мы выполняли задание на территории непосредственного противника. Нас подбил вражеский истребитель: мы стали падать, затем произошло что-то непонятное. Как оказались здесь — до сих пор не понимаем. Как и то — где это, здесь. Из всей команды только мы трое и выжили. Когда вас увидели — сразу решили, что и вы враги. Теперь видим, что все вроде не так. Где мы вообще? И кто вы такие? Как вы нас стали понимать?

— Мы люди, — констатировал, разведя руками Жирослав. — Такие же, как и вы, вестимо. На Земле мы, — продолжил он отвечать на ворох вопросов. — Понимаем друг друга, потому как я такое заклинанание накладывать умею. Я Жирослав, старейшина. Это вот Любомила — библиотекарь. Томила — целительница. Это старик Осмомысл и жена его, Радосвета. Вон там Гудислав, безработный, — он-то вас первым и заметил. Много этих, тунеядцев, управы на них нет, — пробурчал он.

— Э-э, что значит безработный? Я вообще-то на гуслях играю! Я — музыкант! — возмутился Гудислав. Другие закивали головами — мол, да, играет, да так, что житья от этих звуков и бесконечного ора нет. Ладно бы — ушел в лес, да там и музицировал. Нет же: ходит по деревне, до каждого докопается, каждому сыграет и споет. — Я, может быть, к деревянному фестивалю плотно готовлюсь! (давно планируемый фестиваль музыки с использованием деревянных инструментов постоянно откладывался: из-за неорганизованности музыкального сообщества).

"Пожалуй, веревки уже можно убрать", — подумал колдун. И веревки в ту же секунду развязались и скатились на пол. Пришельцы аккуратно встали, разминая занемевшие конечности.

— Меня зовут Олег, — представился командир. — Это Рэйчел и Сэм. Мы военные. Простите, что напали на вас — не разобрались в ситуации.

— Да мы и не серчаем, — благодушно ответил колдун. — Орудия у вас чудные. Добрыня, кузнец, пытался разобраться, как они работают — так чуть не застрелился.

Добрыня, тоже находившийся в комнате, утвердительно кивнул — так все и было.

— Значит, вы с космосу? — поинтересовалась Любомила.

— Нет, какой уж там космос, — мотнув головой, произнесла Рэйчел. — Мы тоже с Земли. Наверное, с какой-то другой Земли. У нас все не так, как у вас. Более… э-э… цивилизованно. Трехразовое питание, отдельные комнаты — даже не в казармах — и зарплата не… Ой, что-то я много болтаю, — спохватилась она, прикрыв рот рукой.

— Зарплата, — с задумчивостью проговорил Жирослав, — Никогда не слышал про такое. Разговорчивость — это все чай. Он и успокаивает, и разпологает к дружеской беседе. Мы его постоянно пьем — вкусно и полезно, энергией полнит. Вы, как мы заметили, настроены были не очень-то дружелюбно. А теперь — другое дело. Знаете, мы здесь не воюем. Незачем нам это. Вот и вам советуем. Вы чаёк пейте. Пейте чаёк, — между делом добавил он.

— Как же нам обратно-то вернуться? — озадаченно спросила Рэйчел, послушно прихлебнув чая из блюдечка. — Я так понимаю, о межмировых перевозках и мечтать не стоит?

— Жирослав бы вас телпартировал — только знать, куда отправлять, точно нужно, — проговорила Любомила. — Хотя бы какой-то канал связи с вашим миром.

Пришельцы только развели руками — они и сами были бы рады пресловутому каналу.

— Не переживайте. Мы, пока не придумаем, как вас домой вернуть, выделим вам отдельное жилье. Сарайчики с тремя комнатами — специально перегородки сделаем. Удобства на улице, вода питьевая родниковая. Сказка, а не жизнь, — уверил гостей Жирослав.

— А что насчет помыться? — с живым интересом спросила Рэйчел, уже какое-то время критически оглядывавшая себя.

— Хм, — задумался колдун. — Помыться, значит. У нас это как-то не принято. Окунуться — ради бога, озеро рядом.

— А мыло? Шампунь? Пенка для ванны? — посыпались вопросы от девушки.

— Ванна? Хм, — еще раз задумался колдун. Таких слов здесь и не слыхивали. Кажется, пришельцы недалеки от того, чтобы узнать, что такое настоящее разочарование.

— Маникюрные ножницы? — этот вопрос от Рэйчел еще больше озадачил окружающих.

— Это что же, ногти кромсать? — удивленно переспросила Любомила, единственная из местных понявшая, о чем идет речь. — Мы к ним привыкши — слишком сильно вымахают, так сгрызем, всего делов. Ножниц у нас в принципе не наблюдается, — добавила она, горделиво проведя по своим волосам, длинным настолько, что их впору было использовать в качестве бельевой веревки.

— Ничего вы в ногтях не понимаете, — гордо заявил Гудислав. — Мне, например, ногти для творчества нужны: на гуслях от них звук звонче, четче и громче. Это же целый стиль игры!

Окружающие снова сочувственно закивали головами. Жирослав же, чтобы деликатно уйти от череды неудобных вопросов, касающихся гигиены, принялся воодушевленно рассказывать про здешнюю сферу производства:

— Одежку нам в соседнем селе делают — там простецкую ткацкую фабрику создали. В другой деревушке, еще дальше, завод: посуду, да разные стеклянные безделушки мастерят. Мы им по обмену всякие разные деревянные полезности отправляем, а они нам — одежу и посуду. Еще есть деревушка, где книжки изготавливают. Бесполезное, в общем-то, дело — из наших только Любомила и читает. Еще есть далеко-далеко небольшая спичечная фабрика. В общем, в каждом поселении своя отрасль развита. О, как.

Пока он рассказывал Олегу и Сэму про тонкости производства, Радосвета — жена старика Осмомысла, отвела Рэйчел во двор, показать скромный огород:

— Земледелие у нас так, одно название. Посадили — да как оно испокон веков росло, так и растет. Дождик все поливает, отдельных систем орошения у нас практически и нет. Вот тут, значится, мы матушку-землянику выращиваем, — показала она кустики ягод. — Здесь картошка, вот баклажаны, помидоры, там перцы. А это наша травка волшебная, мы ее завариваем — чай помните наш? — Рэйчел с воодушевлением закивала головой. — То-то же...

Жирослав тем временем плавно переходил на свою любимую тему еды:

— Сейчас время обеда. У нас с этим просто: родниковую водичку мы на костерке греем. В основном овощи едим — видите, какие мы здоровые. Было у нас когда-то племя дикарей — они, представьте себе, животных ели! — тут он поежился. — Мы трупоедов этих, конечно, изгнали. Ишь чего удумали: живых существ убивать и кушать. Вот же мерзость! Агрессивные такие были — прям как вы поначалу, и внушению не поддавались. Это из-за мяса все, ей-богу, из-за мяса. Ну вы-то, ясное дело, из другого мира. Вы ж там мясо не кушали, так ведь?

Олег и Сэм благоразумно быстро замотали головой. Изгнание сейчас им было ой как некстати. Что же касается шашлыка, стейков и гамбургеров с невероятно сочными котлетами… Всем этим, в общем-то, можно и пожертвовать. До поры до времени...

— Наедимся — и на танцы с водяными! — увлекшись, рассказывала о здешних развлечениях Любомила Рэйчел. — Только осторожнее — они и под воду утащить могут.

— Как же они вообще там живут?

— А леший его знает. Причем, на самом деле знает. Так что в лес за грибочками лишний раз не ходи — потом проблем не оберешься. И дело не только в лешем — там можно и на дракона или единорога нарваться. Лучше вот — чая выпей. Вкусный чаёк, душевный.

Существование драконов и единорогов Рэйчел приняла с завидным героизмом. Как и остальные члены их команды. Знакомство с удивительным миром прошло успешно: многих вещей пришельцам не хватало, но жизнь здесь представлялась возможной, да и уже в ближайшие дни их пообещали вернуть обратно. Поэтому поводов для беспокойства не наблюдалось — тем более беспокойство никак не уживалось рядом с употреблением местного чай. к которому пришельцев быстро приучили.

Обещание отправить гостей из далекого мира домой через несколько дней немного просрочилось. Прошло четыре года. За это время троица пришельцев сильно изменилась. Балахоны для них стали привычной одеждой. Берцы стали символом всего неудобного, громоздкого и причиняющего дискомфорт — пришельцы поняли, что босиком ходить гораздо легче, особенно учитывая, что из-за климатических особенностей здесь в принципе никогда не наступала зима. Все отрастили длинные волосы, забыли про дезодоранты и духи, зубную пасту и прочие когда-то необходимые мелочи жизни.

Про дисциплину, впрочем, тоже окончательно забыли. Зато чувствовали непередаваемое умиротворение. Они уже не помнили, что такое насилие. Убийства. Война.

— Чаёк пейте, — говорили теперь и они, прихлебывая чай из собственных новоприобретенных блюдечек. — Пейте чаёк.

Так бы беззаботное существование троицы и продолжалось, если бы в один из очередных однообразных дней правнуки Осмомысла не притащили предмет — который Олег, Рэйчел и Сэм далеко не сразу признали. Дети сказали, что он пищал. И временами издавал шипение.

Кто-то настойчиво пытался передавать сигналы по сломанной рации.

— Мы можем определить источник и телпартировать вас туда, — задумчиво произнесла Любомила, когда деревнские устроили собрании по поводу найденного "артефакта". — Можем? — вопросительно посмотрела она на Жирослава. Тот утвердительно кивнул.

Трое пришельцев, вспомнив старую привычку, вытянулись, как струнки.

— Да, нам хорошо здесь, но мы давали присягу. Мы патриоты, верно? — спросил не вспоминавший о родине несколько лет Олег у своих брата и сестры по оружию.

— Да, — неуверенно и вразнобой ответили Сэм и Рэйчел.

— Тогда в путь.

Длительные проводы устраивать гостям не стали. На память им заплели по цветку в волосы. И дали семян волшебной травки — выращивать, да чай заваривать.

Чужеземцы попрощались с каждым жителем деревни отдельно, сгрудились в кучку и выжидающе посмотрели на Жирослава, который увлеченно колдовал над рацией.

— Счастливого пути! И не забывайте про чай! — прокричали на прощание деревенские. — Чаёк пейте! Пейте чаёк!

Колдун еще раз прислушался к пищанию рации, сосредоточился, повел рукой...

Миг — и они вернулись.

Через секунду после природа по старой памяти наслаждалась божественным коктейлем из тишины и спокойствия, профессионально смешанным каким-то нестандартно мыслящим барменом. Обгоревшие ветви беззвучно дрожали от фантомных прикосновений ветра, на землю время от времени падал пепел, мерно и монотонно всхлипывал грязный ручеек.

Не идиллия, это уж точно. Над густо усеянном трупами полем поднимался дым. Воздух был отравлен. Огромная выгоревшая пустыня мало походила на то, что совсем недавно представляла собой старушка Земля.

Череда последовательных ядерных взрывов кардинально изменила планету: многие виды живности и растительности исчезли, но со временем природа восстановилась, хоть и значительно изменилась. Некоторые из погибших людей получили шанс на вторую "жизнь": существование в качестве нечисти. Часть тех, кто умер неподалеку от водоемов, стали водяными и русалками; возле леса — лешими; погибшие в домах переродились в домовых. С некоторыми видами животных также произошла трансформация: так появились единороги, пегасы, кракены и даже драконы.

В итоге сказки, которыми раньше пугали детей, воплотились в реальность.

Радиация не убила наших героев — то ли их спасло колдовство, то ли целебные и чудодейственные силы волшебного чая. Неизвестно. Более того: она наделила их способностями — трое выживших теперь умели колдовать, и сродство к колдовству, как позже оказалось, в некоторых случаях передавалось по наследству. Кто-то из их потомков сможет использовать растения, чтобы изготавливать лечебные зелья, а кто-то использовать заклинания.

Но основная Проблема пока состояла в том, что человечество выкосило: учить любви и добру, увы, оказалось некого. Что ж, теперь троице выживших предстояла работенка — попытаться приспособиться к новому миру и создать иное человечество. И один из немногих плюсов: сейчас, в отличие от былых времен, у них есть семена. А значит, и чай. Значит, есть и надежда на иной вариант развития будущего. Для начала вполне неплохо.

Спустя многие столетия — этого наши герои застать не могли по причине вполне естественной смерти — человечество отчасти восстановилось. Люди приспособились к жизни в переродившемся мире, научились жить с природой в гармонии, выстроили отдельные поселения, создали допотопные отрасли производства. Конечно, это не сравнить с тем, что существовало когда-то — однако, новые люди буквально источали миролюбие.

И только ради того, чтобы достичь мира, пришлось устраивать войну, уничтожившую целую цивилизацию?

Оно явно того стоило.

Апрель — май, 2021