Больше, чем жизнь...

Той давней весной, когда вишневые деревья пьянили ароматом шелковых лепестков, в горных бурлящих реках древние рыбы, борясь с течением, разбивались об острые камни, а в непроходимых лесах огромные звери, разрывая прелый мох лапами и копытами, пели грозные песни, вызывая соперников на битву, и произошла эта история.

Старый обедневший король Леон, живший в замке над черной пропастью, надумал выдать свою дочь замуж. Старших дочерей он давно пристроил в знатные семейства, решив одновременно и свои политические, и их личные проблемы, а младшая дочь, Магда, все так же жила с ним. Принцесса была умна, немного капризна и очень свободолюбива. Сидя на нависавшей над глубокой пропастью террасе, спрятав под косынку непослушные огненные пряди, любила читать древние рукописи на забытых языках, мечтать о путешествиях или рисовать фантастических животных в бархатном альбоме.

В ленивые жаркие дни можно было слышать, как шумит водный поток на дне ущелья, а перегнувшись через каменные перила, увидеть диких кабанов, спасающихся от жары, или одинокого оленя, осторожно ступающего по плоским камням.

Сейчас уже неизвестно, что повлияло на решение короля. Возможно, его одурманили розовые цветы, возможно, он испугался, что дочь взрослеет и с каждым годом выдать ее замуж будет труднее, возможно, вспомнил о первой встрече с покойной королевой. Каждый отец желает счастья своим детям, вот и король решил, что мечты и рисунки — это хорошо, но и внуки будут очень даже кстати. А если повезет, и Магда встретит хорошего человека и полюбит его, то можно спокойно умирать.

Ведь, что, как не любовь, является главным оправданием всей нашей жизни.

Король разослал приглашения в ближние и дальние королевства с просьбой пожаловать в замок на встречу с прекрасной принцессой. Ну, а если приглашенному будет что предложить и он найдет отклик в сердце Магды, то принять полкоролевства и руку его дочери как дар.

Королевский двор начал готовиться к встрече гостей: доставались из сундуков старинные рецепты изысканных блюд, шились наряды для дам, украшались комнаты. Двор бурлил. Лишь принцесса не принимала участие в этой суете. Она грустила. Книги, вечера в одиночестве, мечты до утренних бледнеющих звезд… Конечно, она думала о замужестве, но когда-нибудь потом, потом… А сейчас так хорошо было сидеть на террасе, смотреть на верхушки гор, рисовать свои фантазии на чистых альбомных листах и мечтать о приключениях.

Ей казалось, детство закончилось очень рано. Еще не убраны игрушки и детские книжки в старые кованые сундуки. Еще не спрятаны с глаз долой ее первые неуверенные рисунки, ее первые тетрадки с неровными буквами на страницах. Она рано потеряла мать. И сейчас, не успев насладиться общением с любимым отцом, не успев вкусить чудеса и краски детства, придется все бросить, уехать в другую страну, жить с чужим мужчиной, слушать его приказы и рожать детей. «Разве это справедливо?!» — восклицала принцесса и запиралась в своей комнате, не желая ни с кем разговаривать. Но королевское слово — закон, и вот наступил день, когда, убрав волосы под парчовый голубой платок, загадочная в своей бледности, она сидела в коронном зале и принимала юношей, мужчин и стариков, пришедших поклониться ей и предложить свой стабильный доход, обширные пастбища, рабов и сердце за ее «да».

Но то ли королевство было маловато, то ли приданого недостаточно, но подходящих претендентов не находилось. Да и Магда, скажем честно, не блистала особой красотой, ведь женихи не видели ее, когда, стоя босиком на балконе, с распущенными волосами, которыми играл ночной ветер, она с восторгом глядела в звездное небо, мечтая полететь. Перед гостями сидел тщедушный ребенок, с равнодушной миной глядящий на цирк возле своих ног. Не каждый мужчина готов принять жену умнее себя. Возможно, деньги и драгоценности примирили бы его с этим, так ведь и особых богатств в королевстве не было.

Прошла неделя. Магда получила несколько предложений, все отклонила, на последнее сказала «подумаю», но и его потом отклонила, заметив, как принц подмигнул симпатичной фрейлине.

Наступил последний день приема. Магда сидела в тронном зале, украдкой переводя трудный текст с древнегреческого. Вдруг двери резко распахнулись, и в зал быстрым шагом вошел немолодой мужчина. Поклонившись, он произнес:

— О, прекрасная принцесса, не соблаговолите ли выслушать меня?

Магда кивнула.

— Меня зовут Меир. Я прибыл из дальнего королевства, почти на границе с бескрайними песками. Богат, владею многими знаниями. Мои три жены умерли. Я долго горевал, но сейчас мое сердце снова открыто.

Магда вгляделась в незнакомца. Седые волосы, жесткий взгляд. Отчего умерли его жены?

— Бог не дал нам детей, но, надеюсь, с вами, мое сокровище, мы станем счастливыми родителями.

Принцессу поразило равнодушие, с которым мужчина предлагал ей стать его женой. От холодного взгляда Меира ей стало страшно.

— Мне нужно подумать, — прошептала Магда, невольно вжимаясь в трон.

— Зачем? — огорошил вдовец вопросом, — просто скажите «да», — он скривил тонкие губы.

Принцесса гордо выпрямилась и нахмурила брови.

— Ну, хорошо, — смилостивился он, — я смогу подождать до завтра.

Король Меир вышел, и Магда перевела дух.

— Нет! Никогда! Ни за что. Лучше я навсегда останусь одна, чем каждый день ожидать участи его умерших жен и вздрагивать от голоса, полного ненависти.

В тронный зал зашел король Леон и печально сообщил:

— Это был последний претендент на твою руку, милая. Приемная пуста.

— Прости отец, — пробормотала принцесса, опустив взгляд.

— Ты ни в чем не виновата, — утешил дочь Леон, — у всех разная судьба. Ты молода, и все может случиться в твоей жизни. А сейчас будем жить как раньше. Я буду твоей опорой в этом круговороте дней, а ты — моим утешением в старости.

Наступило утро следующего дня. Принцесса, собрав отвагу в кулак, готовилась отказать королю-вдовцу. Выпрямившись, она сидела на троне рядом со своим отцом, крепко сжав его руку.

Седоволосый вошел и поклонился. Следом за ним темнокожий раб внес небольшой сундук, украшенный драгоценными камнями.

— Доброе утро, ваше высочество. Приветствую, ваше величество, — Меир снова поклонился и несколько секунд молчал, исподлобья разглядывая принцессу и ее отца. — Сегодня я отправляюсь в обратный путь. Я догадываюсь о вашем отказе, принцесса. Не скажу, что это меня радует, но сердцу не прикажешь, ведь так? — мужчина кольнул Магду злым взглядом. Она не отвела глаз, лишь сжала руку отца так, что побелели костяшки. Леон вздрогнул, но промолчал.

— В знак нашего знакомства хочу преподнести вам ценный дар, — Меир щелкнул пальцами, и слуга откинул крышку сундука. На свет божий король извлек большой овальный камень размером с пол локтя и подошел с ним к трону Магды.

— Это яйцо дракона очень редкой породы, ваше высочество. Ухаживать за ним следует очень тщательно. Утром подставлять нежным лучам восходящего солнца. На ночь уносить в прохладный подвал. Драконьи яйца созревают медленно. Они меняют цвет, скорлупа становится тоньше. Сейчас оно еще мало, но через год-два достигнет огромных размеров, и тогда появится самое прекрасное существо, когда-либо существовавшее, — несостоявшийся жених криво улыбнулся.

— В нашей стране драконы все вымерли, — произнесла Магда, — неужели они смогли выжить в других частях света? Мне казалось, после драконьего мора не выжил никто.

— Драконы этой породы могут на долгие года уходить в спячку, — пояснил вдовствующий король, — им не страшны ни болезни, ни холод, ни голод. Они почти вечны.

— Благодарю за подарок, — принцесса склонила голову в знак благодарности.

Мужчина поклонился в ответ и вышел.

— Неужели это и правда яйцо дракона?! — воскликнула Магда. — Оно прекрасно. Похоже на драгоценный камень. Матовая чернота — словно зеркало. В нее можно смотреться вечно, точно в ночное небо.

Магда воодушевленно щебетала, осматривая яйцо со всех сторон, а после осторожно приложила к нему ладонь.

— Оно не холодное, как мертвый камень, а прохладное, словно шкура ящерицы в первый день осени, — задумчиво проговорила девушка.

Все следующие дни принцесса наслаждалась необычным подношением. Утром выставляла его под слабые лучи солнца, вечером укладывала на сухое сено в винном погребе. В свободное от созерцания яйца время просиживала в отцовской библиотеке, читая легенды и сказки о драконах. Узнавая много интересного об их образе жизни, привязанностях и привычках. Выписывала информацию в толстую тетрадь в кожаном переплете, пытаясь понять: к какому же виду драконов относится ее питомец?

— Лесной, водный или уроженец гор? Какого будет цвета и размера? Сможет ли выучить человеческий язык? — все это интересовало Магду чрезвычайно.

Дни летели за днями. Прошел год, яйцо понемногу росло, его цвет менялся от черно-лилового до светло-синего, скорлупа утончалась. Яйцо стало тяжелым, и его оставляли на террасе на всю ночь, соорудив над ним прочный балдахин.

И ранним утром, когда первые солнечные лучи пронзали истончившуюся скорлупу, внутри яйца можно было видеть неясный темный силуэт. Тогда Магда прикладывала к нему обе руки и, закрыв глаза, чувствовала, как под ее пальцами бьётся маленькое сердце будущего великого дракона.

— Я назову тебя Шаули. Это значит «сила», «величие», — торжественно нарекла его принцесса.

И вот этот день наступил. С утра поползли тонкие, тоньше волоса, трещинки, грозясь к вечеру расколоть яйцо пополам. Существо ворочалось, и Магде казалось, что она слышит тихое ворчание, хотя, возможно, это был лишь треск скорлупы.

Темные тучи заволокли небо, горы слегка потряхивало. Серьезных обвалов и землетрясений не было уже очень давно, и ни Магда, ни отец, ни малочисленная прислуга не волновались. Рассуждали, что потрясет и перестанет.

Но через несколько часов толчки стали ощутимее, а их амплитуда длиннее. Перепуганная Магда отвлеклась лишь на секунду, давая указание слугам, как последовал такой мощный толчок, возникший, казалось, в самой преисподней, что в зале рухнула колонна, а терраса вздыбилась и раскололась, словно картонка. Миг — и яйцо с рождающимся драконом полетело в бездну.

Магда страшно закричала и готова была сама прыгнуть вслед за ним, но подоспевший отец оттащил ее в безопасное место.

Землетрясение прекратилось также неожиданно, как и началось. Почти весь замок был разрушен, погибло несколько слуг, сама принцесса окаменела от горя и лишь повторяла онемевшими губами: «Все кончено, он погиб».

Тут же была снаряжена небольшая экспедиция вниз, в пропасть. По узкой горной тропе Магда, ее лекарь и несколько слуг с факелами, хватаясь друг за друга, рискуя в любой момент упасть, спустились вниз. Последние несколько ярдов были самыми страшными. Казалось еще чуть-чуть — и полетишь вслед за малышом-драконом, не успев позвать на помощь.

Зажгли факелы и осторожно, переступая через обломки камней, зашагали вверх по течению ручья.

— Шаули, где ты? — повторяла и повторяла дрожащая девушка. Не выдержав, громко выкрикнула:

— Шаули! — и тут же, почти рядом, раздался слабый писк. За большим камнем, чудом не погибнув, в осколках яйца лежал дракон. Был он размером с новорожденного младенца. Издавал плачущие звуки, не в силах двинуться с места.

— Все сюда! — закричала принцесса и, присев перед драконом, жадно ощупала его взглядом. Даже в густых сумерках было видно, как он красив. Нежные, мягкие чешуйки, которые со временем превратятся в могучую броню, отливали красным золотом. Хрупкие крылья дрожали, словно два бархатных паруса, а узкая морда с носовым рогом казалась настолько прекрасной, что Магда невольно потянулась к ней губами.

— Разрешите, ваше высочество, — лекарь довольно бесцеремонно отодвинул принцессу и начал осматривать и ощупывать новорожденного. Дракон возмущенно шипел и даже цапнул лекаря за руку молочными, но уже довольно крепкими зубками.

— Сломана лапа и, кажется, порвано крыло, — сообщил лекарь.

Из плаща Магды соорудили носилки и по той же тропе, медленно и осторожно, потянулись в разрушенный замок.

Врач наложил на лапу шину, заштопал крыло, Магда напоила больного молоком. Ночевать осталась возле Шаули, вскакивая по первому писку, давая воды или просто напевая старые народные песни. При звуках ее голоса Шаули расслаблялся, прикрывал глаза кожистыми веками и засыпал. Принцесса тихо гладила его по голове, поражаясь, какой нежной может быть кожа ящера.

Прошло несколько дней. Шаули бродил по замку, припадая на больную ногу и хватая проходивших мимо за юбки и штаны. Когда человек останавливался, дракон отпускал одежду, широко разевал пасть и закатывал глаза: «Корми!»

Есть Шаули хотел всегда.

Маленьким очень любил спелые мягкие фрукты и свежую рыбу. Став старше, ел мясо, сначала разделанное, затем, когда стал самостоятельно охотиться, проглатывал добычу целиком.

Крыло зажило очень быстро, даже шрама не осталось, а вот сломанная лапа росла плохо, и когда Шаули стал старше, эта лапа так и осталась меньше здоровой, отчего он ходил подпрыгивающей походкой а, приземляясь, кренился на бок.

На месте молочных зубов появились крепкие белоснежные клыки. Кожные ячейки затвердели и стали похожи на металлические щиты. Магде даже казалось, что Шаули нежно позвякивает, когда, переваливаясь, ходит по коридорам замка. Ростом дракон вымахал с подростка, а цветом стал торжествующе алый, словно молодое вино.

Спал дракон на обломках террасы, уже не боясь упасть. Замок так и остался полуразрушенным, все ютились в нескольких уцелевших комнатах — денег у короля не было.

Летал дракон легко и бесшумно. Словно красная молния, мелькнет — и нет его! Магда радовалась этой его способности: предъявлять своего дракона миру она была не намерена. И сам Шаули был очень осторожен, для охоты выбирал безлюдные степи и густые леса.

Разговаривать он не пытался.

Когда Магда сидела с книгой на открытом воздухе, дракон любил, обернувшись вокруг нее змеей, тихонько урчать, и тогда казался принцессе огромным красным котом. Прекрасным котом. Самым любимым существом на свете.

В один из таких счастливых дней к Магде подошел отец и растерянно произнес:

— Помнишь того человека, что одарил тебя драконьим яйцом? Пришло письмо из его королевства, но писал не он, а его племянник, совсем мальчик. И знаешь, он пишет странные вещи. Но лучше прочти сама.

Принцесса оторвалась от очередного рисунка своего дракона и, удивленно взглянув на отца, одной рукой рассеянно поглаживая огромную голову Шаули на своих коленях, другой взяла лист бумаги с королевской печатью.

«Добрый день, достопочтимый король Леон и мудрая прекрасная Магда. Мы с вами не знакомы: никогда не виделись, и вы ничего обо мне не знаете. Но я знаю о вас почти все. Мой дядя, мир его праху, часто вспоминал вас, Магда, и тот день, когда вы отказали ему в сватовстве.

Мой дядя был страшный и жестокий человек. И всегда гневался, вспоминая вас. Единственное, что радовало его, — подарок, который он оставил вам, прощаясь.

Страшный подарок! Если вы читаете мое письмо, заклинаю богом, уничтожьте скорее яйцо, ибо чудовище, зреющее в нем, — сама смерть!»

Магда удивленно взглянула на отца и продолжила читать прерывающимся голосом:

«Дядя владел магией мертвых. Яйцо дракона проклято. Существо, родившись, убьет любого, кто окажется рядом.

Существо неуловимо — убив, оно просто растворяется в воздухе.

Наши подданные, устав от страха и смертей, подняли мятеж и убили колдуна. Замок разгромили, почти все ценное унесли. Многие слуги сбежали. Меня не тронули: я почти ребенок и последние годы тяжело болен. И прежде, чем умру, хочу предупредить вас: убейте дракона. Или бегите, спасайтесь!

Умоляю, спасайтесь.

Натан».

Магда и отец долго молчали. Наконец, словно очнувшись, Магда решительно произнесла:

— Нужно ехать.

Леон одобряюще кивнул головой и задумчиво спросил, обращаясь к Шаули:

— Так кто же ты?

Дракон открыл один глаз, сонно зевнул и, высунув длинный узкий язык, нежно коснулся руки короля.

На следующий день, ранним утром, несколько крытых повозок выехали из ворот полуразрушенного замка. Магда с отцом ехали в карете, малочисленные слуги — верхом или в крытых повозках. Шаули парил в небе, словно гигантская красная птица. Охотился на кроликов, ловил, смешно потряхивая крыльями и переминаясь с ноги на ногу, рыбу в прозрачном ручье, а чаще ковылял рядом с каретой, стараясь просунуть в окошко, то нос, то язык.

Ехали долго. С частыми остановками, молча или ведя длинные разговоры. И ближе к осени добрались, наконец, до огромного мрачного замка, почти на границе с пустыней. Солнце палило нещадно, чахлые кусты не давали тени, но, въехав в огромные распахнутые ворота, путешественники обнаружили на дворцовой площади прекрасные раскидистые деревья и большой фонтан с холодной водой. Везде царило запустение. Было тихо, лишь громко и зловеще каркали вороны на городских стенах.

По широким мраморным ступеням поднялись наверх, долго ходили по пустым разграбленным покоям, пока не наткнулись на небольшую полутемную комнату. На большой кровати под балдахином лежал мальчик и испуганно смотрел на вошедших.

Магда присела на край кровати и ласково произнесла:

— Здравствуй, я — Магда.

Ребенок испуганно замер.

— Со мной мой отец и верные слуги. А еще — Шаули. Мой дракон.

Натан в испуге привстал:

— Этого не может быть! Что же случилось? Почему вы до сих пор живы?

Принцесса пожала плечами:

— Возможно, виновато падение, когда, еле живой, дрожащий от страха, он ждал смерти в темной пропасти, а мы спасли его. Возможно, потому, что все его любят, а я любила и тогда, когда он был, как косточка, маленькая косточка, в тюрьме холодной скорлупы. Не знаю. Давай я помогу тебе подойти к окну, и ты сам увидишь, в какого чудесного зверя выросла это косточка, — Магда улыбнулась.

Они вместе подошли к окну, и Натан замер от восхищения: огромный алый дракон плескался возле фонтана, фыркал, играл с водой, и тысячи капелек радугой отражались на его шкуре.

— Он похож на сказку — выдохнул мальчик, завороженный эти зрелищем. — Эту породу драконов называют «алой молнией». Им не страшно время, они почти вечны. И тех, кого они любят, они одаривают вечной жизнью.

— Да, — прошептала Магда, любуясь своим зверем, — поистине чудеса.

И затем тоже было все, как в сказке. Королевский лекарь вылечил Натана — а ему всего лишь нужны были внимательный уход и хорошая еда. Магда со своим двором обосновалась в замке бывшего колдуна. Здание восстановили, и оно стало еще лучше, чем прежде.

Так продолжалось несколько счастливых лет. Натан вырос, нашел себе невесту. Отец Магды умер, и весь двор горевал о его кончине. У Натана родилось семь детей, и они наполнили пустые холодные комнаты своими живыми радостными голосами.

Однажды Шаули улетел и очень долго не возвращался. Магда просиживала дни и ночи у окна в своих покоях, волнуясь, бродила по дворцу, старясь не думать о плохом, уговаривая себя, что он вернётся.

Дети Натана выросли, сам он постарел, но был довольно крепким стариком — и не скажешь, что несколько лет не мог подняться с постели.

Вот уже самая младшая дочь Натана давно выдана замуж за северного правителя. А Шаули все не появлялся.

— Магда, — уговаривал ее мужчина, — столько лет прошло, может, не стоит ждать?

— Ну что ты, — вздыхала Магда, — я знаю, он вернется. И буду ждать столько, сколько нужно.

Наконец ранним утром раздался легкий металлический звон и свист крыльев в воздухе. Заспанные Магда и Натан выскочили на балкон и увидели своего красавца. Он потемнел, изменил цвет и стал не алый, а цвета спелой вишни. Весь в пыли, усталым взглядом, видевшим, должно быть, очень много, он приветствовал их. Магда слетела вниз и прильнула к своему дракону. Тот закрыл ее крыльями, и они долго стояли, почти не дыша, молчанием приветствуя друг друга. Молчанием рассказывая обо всех годах, что прошли в одиночестве. С балкона, сквозь слезы, на них смотрел Натан.

Шаули тяжело вздохнул:

— Я устал, очень устал.

Магда вздрогнула и пролепетала:

— Ты говоришь?

— Да, моя королева, — Шаули прикоснулся мордой к ее голове. — А теперь я буду долго спать.

— Как долго? — встрепенулась женщина.

— Пока не проснусь, — твердо произнес дракон и, ковыляя, отправился за ворота. — Пойдем со мной, — он обернулся на стоящую в растерянности Магду, — поможешь выбрать пещеру.

Шаули отвел в сторону крыло, Магда вскарабкалась ему на спину и крепко ухватилась за спинной нарост. Туша дракона вздрогнула и резко взмыла вверх. Магда взвизгнула, словно девчонка, и крепко зажмурилась. Через несколько минут полет выровнялся, перестало трясти, и она ощутила такое глубокое волнение, что не удержалась, открыла глаза и обомлела. Внизу мелькали леса, поля, реки, горы и пустыни. Сливаясь, они походили на огромный восточный ковер с изысканными узорами. А наверху тишина была такой абсолютной, что Магда услышала собственный восхищенный шепот:

— Это великолепно!

Они медленно кружили над древними разрушенными городами, проплывали над густыми зарослями разноцветных кустарников, быстро проскальзывали над людскими поселениями. Наконец, заметив вдали снеговые шапки высоких гор, решительно направились туда.

Шаули приземлился на небольшой каменистой площадке, ссадил Магду и огляделся. Заметив небольшую щель в стене, сложил крылья и протиснулся внутрь горы. Магда вошла следом. Пещера была темна и огромна. В ней было сухо, прохладно и очень тихо. Дракон широко зевнул:

— Здесь хорошо.

Лег, вытянувшись во весь рост, затем свернулся в клубок и расслабленно замер.

— Хорошо, — повторил он тихо.

Магда присела рядом, положила руку на высокий лоб, заглянула в темные глаза.

— Скажи, что мне делать?

Шаули вздохнул:

— Ждать пока я не проснусь. Я был бы рад.

— Хорошо, я буду, — растерянно пообещала Магда, так и не решившись озвучить вопрос: как же долго?

— А пока я сплю, приходи ко мне. Хочу, чтобы ты мне снилась, — дракон дернул кончиком хвоста и хитро посмотрел на женщину. — Ты — моя королева, ты знаешь?

Магда рассмеялась:

— Спасибо, милый, я согласна быть твоей королевой.

Алый дракон удовлетворенно запыхтел, прикрыл глаза и окаменел. Несколько вязких и холодных часов Магда просидела с ним, поглаживая голову и тихо, как когда-то, напевая старинные песни.

Через какое-то время, запинаясь о каменные валуны и царапая руки колючим кустарником, она спустилась вниз. И здесь, почти у подножия горы нашла маленькую деревеньку, где жили смуглые дружелюбные люди.

Устроилась торговать керамической посудой в небольшую лавку. Поначалу местные частенько заходили посмотреть на чужестранку с яркими, не такими как у них, волосами, разговаривающую на незнакомом языке и умеющую так смотреть на вещи, словно видела их душу. А посуда и глиняные расписные безделушки почему-то именно в ее магазинчике выглядели, будто на королевском приеме.

Шло время, люди приходили и уходили, а Магда все так же торговала разной мелочью. И раз в несколько лет, закрыв магазинчик на крепкий засов и задернув плотно шторы, отправлялась высоко в горы к своему дракону. Легко перепрыгивая с камня на камень, стройная, словно подросток, одетая в синие джинсы и легкий свитер, женщина без возраста, она находила пещеру, садилась рядом с драконом, уже не отличимым от каменных стен, и тихонько пела или разговаривала, или дремала.

Сегодня ей приснился странный, тревожащий, но одновременно радостный сон. Прошли века. Большие города исчезли, горы разрушились и сравнялись с пустыней, дерзко и ярко зазеленели леса, моря манили прозрачной бирюзой, и лишь стаи драконов реяли в высоком лазурном небе, переговариваясь на своем гортанном языке. И она — тоже в небе. И она — тоже дракон! А рядом ее Шаули. Алый, словно заря. Темные глаза смотрят восхищенно:

— Ты моя королева, ты знаешь?

Магда просыпается, счастливо улыбаясь. Ей чудится: под ее рукой бьётся мощное драконье сердце. Но, открыв глаза, она видит все тот же непроницаемый камень. Женщина ласково гладит шершавый камень, не холодный, а чуть теплый, словно кожа ящерицы в первый день осени, и, не сдерживая слез, повторяет и повторяет:

— Я буду ждать, я дождусь…