Без талану

Жил себе мужик и было у него шестеро детей, и все сыновья. Так уж повелся, что у бедного всегда куча детей. А был он не богаче церковной мыши. Все что у него было это свитка дранная, да кудри рыжие, и дети плачущие — всё есть просили. Жизнь была тяжела, но он не поддавался, всяк день работал, чтоб и себе поесть да детей прокормить. А работал он тяжко, не покладая рук, хоть и без талану был, да все работал.

Вот вскоре и сыновья давай помогать ему — бегают по селу, просятся в ученики. Да кто ж возьмет таких: сами словно колосья в поле тощие, да страшные, что сама нечистая сила побоялась бы таких трогать. Но как говориться: “Не далеко падает яблочко от яблоньки”. Не преклонные били мальцы, все в батька удались — упертые и норовистые, и при этом готовы любые беды выдержать, лишь бы своего добиться. Пошел старший к пекарю работать: мешки тягать, да тесто месить. Второй же долго и уперто, но добился у коваля работать: воду, гвозди носить да двора рубить. Средний же пошел к корчмарю работать, так как был самым проворным и считать умел. Еще двое пошли на мельницу работать. И лишь меньший сын никуда не пошел. Так как не желал быть учеником ни кузница, ни мельника, ни пекаря… Сидел он на печи и все на сопилке играл, и никого слушать не желал. Что за горе, когда дети не желают слушать своих родителей. Как бы не просил, как бы не угрожал, да как бы не наказывал отец своего меньшего, все одно сын продолжал на сопилке играть. Уже все в деревне над меньшим давай подшучивать, и охать какой он не путевый. Что говорить тяжко было меньшему сыну, когда всяк тебя за дурня держать.

Шли годы, вот уже и дом добрый построили сыновья своему отцу, да и сами обзавелись семьями, да только меньший как сидел себе с сопилкой, так и сидит. Но случилось беда великая — пошел соседний царь войной на их землю. Учудили мужики переполох — все добро давай прятать, баб да детей в лес увозить, подальше от очей вражьих. Все парни, что были в силах оружие держать, пошли в войско. Отправились и сыновья мужика, лишь меньший остался. Да его и брать не захотели: “Куда этого безусого брать, он же толком ничего не умеет. Вон лишь на дудке своей играет”. Заплакал отец — боялся, что не увидит более сыновей. Ох, тогда и много он горьких слов сказал меньшему, да тот все пропустил мимо ушей, даже не повернулся. Хотел уже с досады побить отец сына палкой как собаку, но одумался, так как знал — не поможет. Пошел мужик и сел перед хатой. А меньший собрал все свое добро: сопилку, свитку да ножик, и пошел прочь из отцовского дома. Еще долго слышались проклеены в его сторону, но он не обращал внимание.

В поле не далеко от села встретились два войска. Уже ясно стало, что беды не миновать. Люди ждали сигнала горна — бросится друг на дружку. Вышли меж войск трое волхвов — просить об примирении, но не желали слушать старцев военачальники. Каждый из них был уверен в своей победе. Собрались тучи темные над полем, ударил гром и молния — видать сам Перун, бог войн и грома, был против этой сечи. Но тут прозвучал горн — и двинулись люди друг против друга. Закричали, заорали, шашки подняли над головами, вдруг, услышав песню звонкую, словно соловьиную, да музыку такую задорную, что притихли послушать. То играл меньший мужицкий сын, и играл так хорошо, что Перун тучи разогнал, дабы насладится песней звонкой да чарующей мелодией, что так искусно исполнял меньшой.

Все воины бросили оружие свое на землю — уже не желали они боя. У всех на глазах были слезы, да не от горя, а от радости. Зазвучали слова добрые, о примирении. Захотели военачальники хлопца того вновь увидеть, чтоб еще раз заиграл, да того уже и след простыл.

Вернулись воины к родным, а дома уже на героев ждали. Как же обрадовались односельчане, что вернулись хлопцы живыми да невредимыми. А что непутевый пропал, то никому и дела не было. Да вот только рассказали “герои” кто их на самом деле спас, и тогда признали люди свою вину перед меньшим, но и то не все.

А меньшей пошел по миру гулять, музыку свою людям дарит. Вскоре сами боги призвали его и посадили рядом с собою за стол, и назвали его Волос — бог музыки и мира.